3.6 Translate the following into English using words and phrases from the text:

Имя Конфуций — латинизированная форма китайского име­ни Кун-цзы, т. е. учитель Кун. Вопреки распространенному мнению его нельзя назвать основателем религии в строгом смыс­ле этого слова (in the strict sense of the word). He был он и умоз­рительным (speculative) философом подобно Пармениду или Платону Теория познания u загадки бытия (mystery of existence) оставались вне поля зрения Конфуция. Тем не менее этог чело­век наложил неизгладимую печать на всю культуру и дух своей страны. И не только своей.

Конфуций поступил на государственную службу, когда ему было 20 лет. Под влиянием того, что он видел на службе, и того, что он нашел в старых книгах, у него сложилось убеждение (to come to the conclusion), что народ давно сбился с дороги и что только возврат к древнему укладу жизни (way of life) может спа­сти его.

На первый взгляд может показаться странной такая привер­женность к традиции (traditionalism), Но в мировоззрении Кон­фуция она имела глубокий смысл, ибо была залогом порядка. Конфуций верил, что просвещение само сделает свое дело. В своем учении о государстве Конфуций на первое место ста­вил так называемое «исправление имен». Каждый человек дол­жен вести себя в соответствии с занимаемым положением.

Если люди станут подражать (to imitate) древним во всем: и в одежде, и в обычаях, и в нравственности, то цель будет достиг­нута. Правда, подражание древним не должно превращаться в слепое копирование (imitation). Но главная суть остается неиз­менной: каждый должен знать свои обязанности и работать над собой, чтобы быть достойным членом общества. Большое значе­ние Конфуций придавал музыке. Он видел в ней завершение (accomplishment) социальной системы. Музыка должна была, по его замыслу, служить духовной пищей народу, воспитывать его и облагораживать (to refine) его нравы (morals and manners).

В понимании долга правителя особенно ярко проявляется сходство Конфуция с Платоном. Так же как и Платон, который считал, что у власти должны стоять «достойнейшие», Конфу­ций постоянно указывал на необходимость нравственного ав­торитета правительства. Конфуций видел в работе чиновника нечто священное. Благодаря такому воззрению (understanding) на призвание (mission) властителей, Конфуций приблизился к идеям политического либерализма, которого не знали государ­ства, где царил абсолютизм. Это сближает его с античными де­мократами и библейскими пророками.

Compiled from «У врат молчания» by А. Мень

3.7 Translate the text without a dictionary Summarize it.

The greatest Arab historian and one of the most penetrating think­ers about historiography in any time or place was undoubtedly Ibn Khaldun. The introduction to his Kitab al-'ibar, a universal history (begun in 1375), is, in A. J Toynbee's judgment (I934), "the greatest work of its kind that has ever yet been created by any mind." Ibn Khaldun had absorbed all the learning accessible to a Muslim of his time. He was a master of religious learning, an outstanding judge, a writer on logic. He turned a subtle and most disciplined mind to his­toriography in order to explain his personal tragedy. He had served a succession of rulers in Islamic Spain and the Maghrib (Northwest Af­rica) as a general, a politician, and even once as a chief minister, and his activities had always ended in disaster. In order to explain what had gone wrong, he sought to achieve a correct understanding of the forces that governed the societies known to him. He concluded that political stability had become impossible in his native Maghrib, be­cause over centuries economic prosperity had declined excessively and the forces of lawlessness had become too strong. He was the only Muslim historian to suggest social and economic reasons for histori­cal change.

As a detailed chronicler of events Ibn Khaldun is not always exact, but, like contemporary historians, he knew how to reconstruct cor­rectly the main trends over several centuries. His ability to formulate general laws that govern the fate of societies and to establish rules for the criticism of sources provided him with an intelligent framework for the correct reconstruction of past history.

Ibn Khaldun's Muqaddimah has survived in at least a score of manuscripts, but he has had no effective influence on Muslim histori­ography until recently (but his work, although widely read and cop­ied, remained without effective influence until the additional impetus of Western thought was introduced in the 19th century).