Злоба дня

Уехали!!

Перевернулась еще одна страница в истории города Тобольска. Увезли бывших царя и царицу и одну из дочерей. По одной версии — в Москву на суд, по другой — прямо за границу. Увозили ночью, все было тихо и спокойно, присущие Тобольску покой и тишина никем не нарушены.

Большевики продолжают наводить «свои» порядки: в городе идут обыски, ищут будто бы оружие, но пока ничего не берут «лишнего». Уступая силе «священных штыков», паре пушек и нескольким пулеметам, тобольские газеты вышли без объявлений и обязаны печатать декреты «на видном месте».

Дожили мы до того, «чего никогда не было»! Год тому назад арестовали архиерея Варнаву, а на днях арестовали Гермогена, а выпустят ли на Пасху?..

Хорошо все-таки, что у нас Пасха есть, а вот «Московские газеты сообщают, что Совет нар. комиссаров Калужской республики отменил праздник Пасхи на том основании, что в настоящее время церковь отделена от государства, и предписал производить в дни Пасхи все работы и занятия».

(Наш век).

В Омске, было дело, отменяли Масленицу как языческий праздник... Ну, Масленица, уж куда ни шло! Но чтобы в православной Калужской республике отменить православную Пасху — это уж, воля ваша, «хватили через край»!

Так и живем, что будет завтра — не знаем!

М. Костюрина.

№ 41 (22 апр.). С. 2.

Елка

(Святочный рассказ)

Этого никогда не было да, может быть, никогда и не случиться больше, поэтому буквально весь город, все население от мала до велика стремилось посмотреть на чудо.

Старый звонарь протянул веревку колокола, чтобы пробить 10 часов, да, взглянув на небо, так и ахнул. Небо горело и отливало радугой цветов, то вспыхивало пламенем, то озарялось лунным сиянием.

- Горит! – не своим голосом крикнул звонарь и забил набат.

Бом, бом, бом, бом – гулко прокатились над городом звуки со старой башни и замерли вдали за рекой.

- Где горит? Где горит? – кричали со всех сторон.

Полетели бочки с водой. Наугад помчалась пожарная команда, а народ толпами уже бежал к горе.

- Эй, старый дурак, перестань звонить, никакого нет пожара, чудеса случилися.

- На гору смотрите, чудо на горе-то, елка зажглась, фонариков на ней тьма-тьмущая, от этого и зарево на небе! – Кричали мальчишки, пробегая мимо старых башен.

На одном из холмов, к подножию которых прижался маленький городок, высоко поднялась и засияла чудесная елка!

Спокон века смотрели на холм отцы, деды и прадеды, но никогда не видали на холме леса, - не то что елей, даже кустов не видали, даже и жилья там не было, а была только проезжая дорога, круто сбегавшая с обрыва в город, и вот вдруг неведомо кем принесена и изукрашена стояла там громадная елка, заливая светом весь город; от подножия и до самой верхушки она была унизана яркими разноцветными фонариками – от самых малых до громадных ослепительных шаров, а уж подарков и разных украшений на ней было навешано без счета, без числа и без меры. Не то что все улицы кругом, все дома, все кровли, заборы и деревья были унизаны людьми, забыли, что на дворе трескучий мороз в 40 градусов, стоят все и смотрят, диву даются, и чем больше прибывает народу, тем больше, шире, ветвистее становится елка, и все ярче горят на ней огни, блестят звезды и цепи, развиваются флаги.

- Ах, как бы мне да с этой елки подарок достался, - сказал один школьник, - книжку бы с картинками!

Смотрит: и повисла на елке книжка с картинками.

- А мне бы коньки по льду кататься.

- А мне бы салазки! – запищали кругом малыши.

Смотрят: а коньки и салазки тоже повисли на елке.

За малыми и большие захотели подарков с чудесной елки.

- Чтобы мне да марки на обеды из столовой для бедных, - прошамкала бедная старушка.

Глядь, а красные марки уже горят на елке, как угли, и на каждой черная цифра.

Смекнули тогда люди, что стоило только пожелать хорошенько, как сейчас же на елке все желания появляются.

Ну что тут только и было!

Как начали все желать, так, кажется, и конца не было желаньям, даже ветви елки отяжелели и повисли до самой земли, забелели на ветках выигрышные билеты: кому на 200000, кому на 100000, кому 50000, а кто и 5000-м рад; нашлись такие, что им и 1000 за глаза довольно; мелкие же деньги, точно золотые и серебряные орехи, по малым веточкам елки рассыпались в бессчетном количестве.

Господи Боже, чего только на той елке не висело: и сапоги, и шубы, и всякое платье, духи, перчатки, и ружья, и скрипки, а уж о съестном и говорить нечего, было там разных лакомств сколько угодно; кое-где бутылочки с разными там ликерами, водкой и наливками искрились, ну а «мерзавчиков» видимо-невидимо было!

- Что это на фонарях-то там написано, не ясно видно?

- «Пе-ре-ме-на-жиз-ни» на каждом значится черными и всякими буквами, оттого и не разборчиво.

- Вот уж елка так елка, всем елкам елка!

На верху елки ослепительно сияли белые шары с пожеланиями различных обществ и учреждений, было там и всеобщее обучение, и свобода образования, гласность и свобода печати, суд присяжных, земство, общественная самодеятельность и все этакое прочее.

А на флагах той елки уж такие слова были понаписаны, что сразу и не выговоришь!

Кабы хоть один человек нашелся в городе, который бы ничего не желал, так, может быть, он и не увидал бы вовсе чудесной елки, но не было у нас такого человека, поэтому все видели, все любовались и восхищались небывалой елкой.

Так всю ночь напролет простояли люди на морозе, глазели на елку, а с рассветом погасла чудная елка, и на город дождем посыпались подарки, каждый что захотел, то и получил.

- Ишь ты вот, мне полтина, а тебе рубль! – ворчала старуха-нищенка, глядя на соседку.

- А ты почто Полину-то захотела, тебе бы тоже рубль захотеть.

- Погоди, я теперь все десять хочу, ежели доведется до этакого чуда дожить!

Много было недовольных, жалели, что мало пожелали, стоит ли уж малого желать! Мало захочешь – мало получишь, больше захочешь – больше получишь. Так уж лучше больше, чем меньше.

М. Костюрина.

№ 1 (1 янв.). С. 2.