19. Социальная сущность нового дворянства После выяснения особенностей социально-экономического развития Англии в конце XVI

• начале XVII в. уже не трудно уяснить наиболее бросающиеся в глаза особенности в классовом составе английского общества этого времени.

Развитие капитализма в Англии привело к тому, что дворянство раскололось на две антагонистические группировки, одна из которых — старое дворянство — представляла отживающий феодальный способ производства^ то время как новое дворянство представляло развивающиеся капиталистические отношения.

Это несовпадение классовых граней с сословными, поскольку речь идет о дворянстве, было той особенностью, которая придала революции 40-х годов все ее историческое своеобразие и предопределила как характер, так и конечный результат событий.

Загадка консервативного характера английской революции объясняется длительным союзом между буржуазией и большей частью крупных землевладельцев, союзом, составляющим существенное отличие английской революции от французской... Этот связанный с буржуазией класс крупных землевладельцев находился, в отличие от французского феодального землевладения 1789 г., не в противоречии, а, наоборот, в полном согласии с условиями существования буржуазии.

Этим объясняется огромная важность всей проблемы о социальной природе нового дворянства. Новое дворянство порождено английским XVI в., точно так же как именно им порожден и класс капиталистических фермеров.

Но, признав это основное, исходное положение, становится очевидным, что речь идет о классе, вновь образовавшемся, о классе, «социальным материалом» для которого сплошь и рядом служили вовсе не потомки средневековых лордов, а представители денежного капитала, нажитого вне деревни и примененного ими в том числе и для приобретения земельной собственности.

Новое дворянство рождается не только и не столько за счет перехода в его руки доменов секуляризованных монастырей, конфискованных Тюдорами у старой своевольной феодальной знати, сколько за счет крестьянства и крестьянского землевладения. Иначе говоря, новое дворянство вырастает не только из сохранения монополии на землю, но и из распространения ее на крестьянское землевладение в результате насильственной экспроприации, образовавшейся под «Феодальными вывесками» мелкой земельной собственности английского йоменри.

Земельная монополия лендлордов — этот отличительный феномен буржуазной Англии — возникла в результате аграрного переворота, в результате насильственного уничтожения крестьянского права собственности. Такова историческая значимость самого факта рождения нового дворянства. Новое дворянство родилось как буржуазный антагонист крестьянства.

Его рождение означало, что собственность, добытая трудом собственника, основанная, так сказать, на срастании отдельного независимого работника с его орудиями и средствами труда, вытесняется капиталистической частной собственностью, которая покоится на эксплуатации формально свободной рабочей силы.

Отличительной чертой нового дворянства является буржуазный характер его хозяйственной деятельности, заключающийся не только в стремлении перестроить землевладение на буржуазных началах, но и в стремлении вести само земледелие в качестве предпринимателя-капиталиста. Новые дворяне получают не только земельную ренту, но сплошь и рядом и капиталистическую прибыль. Это не только землевладелец и сельский хозяин, но и промышленник и коммерсант.

Знаменательно, что промышленная история Англии XVI в., как и история ее торговли,— не только дело рук буржуазии. В значительной мере она творилась представителями дворянства. Основное в облике нового дворянства заключается в том, что во всех сферах хозяйственной деятельности новый дворянин выступает бродилом нового уклада, проводником новых экономических отношений. Это наиболее беспощадный к традиционным отношениям лендлорд - огораживатель — жестокий враг обычных держателей, всеми средствами выживающий с земли копигольдеров и мелких фригольдеров, платящих обычную ренту. Он предпочитает им крупных арендаторов, уплачивающих рыночную ренту. Но весьма часто он сам ведет крупное капиталистическое хозяйство при помощи батраков. Мы его встречаем то как крупного арендатора в соседнем манере, то как крупного копигольдера.

Он выращивает скот для сбыта на лондонских рынках, он разводит стада овец и продает крупные партии шерсти, он держит стада молочных коров и вывозит не только в Лондон, но и за границу много сотен бочек масла и кругов сыра.

Но, как уже указывалось, свою деятельность он отнюдь не ограничивает сельским хозяйством; новый дворянин — коммерсант, зачастую член торговой компании, инициатор заморских экспедиций, основатель факторий, судовладелец, он — промышленник, создающий новые отрасли промышленности, строитель мануфактур, изобретатель новых способов производства, новой технологии. Монополии и скупка товаров для перепродажи являются самыми важными средствами обогащения.

Он человек «ученых профессий» — юрист, нотариус, землемер, пуританский проповедник (приходской церкви), мировой судья. Одним словом, получение земельной ренты во всех ее видах отступало зачастую на задний план в доходах этого класса перед доходами от торгово-промышленных и иных несельскохозяйственных занятий.

Преобладание предпринимателя над землевладельцем, получателя капиталистической прибыли над получателем земельной ренты в экономическом облике нового дворянина отмечали многие государственные деятели и писатели того времени.

Другой современник — Оглендер рассуждает следующим образом: «Для простого сельского джентльмена нет возможности когда-либо разбогатеть. Для этого он должен иметь какое-нибудь еще другое «призвание» ». Среди таковых он ставит на первое место торговлю и заключает: «Только следуя за плугом (т^е только занимаясь сельским хозяйством), он никогда не разбогатеет».

в. -это своего рода «социальный гибрид» дворянина-землевладельца и предпринимателя- капиталиста.

Трудно указать соотношение в доходах нового дворянства земельной ренты и предпринимательской прибыли, но что они, как правило, совмещались, в этом нет сомнения; сквайр-лендлорд, получатель ренты,—- скорее фигура послереволюционная, чем дореволюционная.

Все сказанное не должно означать, что между новым дворянством и буржуазией не было никаких экономических и социальных разграничительных граней. Такая грань суи^ествовдла, 1± довольно резкая;, она заключалась в том, что при всей разнородности сфер экономической деятельности дворянство в своей основе оставалось классом землевладельческим, со всеми его социально-политическими атрибутами. И поэтому оно составляло часть политически господствующего сословия страны, чего нельзя сказать о буржуазии. Это были не только рыцари наживы, но и рыцари шпаги, и в качестве таковых они занимали главные должности местной администрации: мировых судей, генерал-лейтенантов и вице-адмиралов графств. Их влияние в качестве землевладельцев гарантировало им место в палате общин не только от графств, но сплошь и рядом также от городов и местечек.

Сильное своим социальным престижем, привилегиями, экономическим положением, новое дворянство было среди всех классов и групп антиабсолютистской оппозиции наиболее сплоченным и организованным, наиболее подготовленным для роли гегемона в буржуазной революции.