4. Организация помощи детям- жертвам физического насилия в семье

При столкновении с физическим насилием (или высокой вероят­ностью его применения) по отношению к ребенку необходимо ре­шить ряд важных задач:

• нуждается ли ребенок в медицинской помощи;

• необходимо ли его забирать из семьи;

• не ухудшит ли вмешательство со стороны положения ребенка;

• есть ли в семье люди, способные его защитить;

можно ли привлечь родителей к сотрудничеству;

• как организовать дальнейшую психологическую работу с ре­бенком и его родителями.

Когда угроза физическому и психическому здоровью ребенка дос­таточно высока, основное усилие должно быть сконцентрировано на обеспечении безопасности ребенка, вплоть до изъятия его из семьи.

Диагностика физического насилия

А. Грин [Green, 1980] предлагает выделять при оценке случая сле­дующие диагностические признаки физического насилия над детьми:

• необъяснимая отсрочка в обращении родителя и ребенка за по­мощью в медицинское учреждение

• в сообщаемой истории имеются противоречия;

• история несовместима с физическими травмами;

• получение повторных подозрительных травм;

• родители переносят ответственность за травму на других лиц;

• родители объясняют, что ребенок сам виновен в полученных повреждениях;

• ребенок многократно помещался в различные учреждения для лечения травм;

• ребенок обвиняет родителей или опекуна в нанесении повреж­дений;

• родители в детстве подвергались насилию;

• родитель демонстрирует нереалистические и преждевременные ожидания по отношению к ребенку.

Важным фактором оценки серьезности случая является характер эмоционального реагирования ребенка. В приведенных примерах дети были испуганными, тревожными, боялись встречаться с родителями, ожидали наказания за раскрытие случившегося, часто опасались, что после встречи с родителями их перестанут защищать, так как роди­тели объяснят, за что они их наказали, ожидали негативного отноше­ния к себе.

Дети, которые наговаривали на родителей, в большей степени ста­рались подчеркнуть тяжесть своего положения, вызвать сочувствие к себе, сгущали краски.

Только эмоциональные реакции детей не могут служить диагно­стическим признаком физического насилия, необходимо также учи­тывать контекст семейных отношений, позицию родителей, сведения, полученные из других источников, в первую очередь от врачей, учи­телей, соседей.

Особенно трудно диагностировать физическое насилие, когда пет очевидных травм, а ребенок недостаточно большой, чтобы полно опи­сать ситуацию.

Довольно часто в детских учреждениях можно выделить тех де­тей, которые подвергаются физическому насилию дома. Эти дети мо­гут вздрагивать от неожиданного движения руки учителей или вос­питателей, боятся возвращаться домой, горько плачут, получив двой­ку, склонны разрешать конфликты с помощью драк. Почти всегда в рисуночных тестах («Рисунок семьи», «Несуществующее животное» и ^ТД) выявляется повышенная агрессивность, тревожность. Родителей многие из них рисуют с нарушением пропорций тела, увеличением торса и кулаков, преувеличением их общих размеров, чрезмерным Доминированием. Естественно, ни один из этих признаков, взятый в отдельности и оторванный от контекста, не может служить базой для окончательных выводов.

Психологическая интервенция

Однако даже наличие соответствующих организаций, прежде всего приютов и реабилитационных центров, не делает принятие решения об изъятии ребенка менее сложным. Попадание ребенка в соответ­ствующее учреждение резко изменяет весь уклад его жизни, он ока­зывается оторванным от дома, школы, привычного круга общения с родными и сверстниками, теряет то, к чему был привязан, в том числе игрушки, любимые занятия, людей. Взамен он приобретает непонятный для себя социальный статус — из домашнего ребенка, проживающего в семье, он превращается в «приютского» — одного из многих, попадает в новую для него систему отношений, оказыва­ется в среде детей, часто имеющих другую систему ценностей и пра­вил поведения, к которым ему трудно адаптироваться. Чем меньше ребенок, тем труднее ему понять происходящие изменения, предста­вить дальнейшие перспективы своей жизни. Изменившийся семей­ный статус вызывает растерянность и тревогу, так как дети обычно не представляют, как решится их дальнейшая судьба и от чего она зависит. Если ребенок, несмотря на жестокое обращение, сильно при­вязан к родителям, то вторичная травматизация (последствия изъя­тия ребенка из семьи) может оказаться сравнимой с исходной трав­мой или по крайней мере усилить негативные переживания.

Приюты, с одной стороны, не могут обеспечить ребенку доста­точного количества тепла и внимания, не всегда могут защитить от насилия со стороны сверстников или старших ребят. Часто случает­ся, что ребенок, сталкиваясь с новыми сложностями, через некоторое время начинает хотеть домой, испытывает чувство вины перед роди­телями, изменяет свой рассказ о случившемся. С другой стороны, специалистам приютов и социально-реабилитационных центров не всегда удается выстроить работу с семьей. В результате ребенок либо поступает в детский дом, что часто является ухудшением его ситуа­ции, либо возвращается в семью, где мало что изменилось, за исклю­чением того, что родители испытывают еще больше негативных чувств к ребенку - «предателю», так как, по их мнению, из-за ребенка они выглядят в глазах окружающих плохими родителями.

Вместе с тем без изъятия ребенка из семьи гарантировать ему безопасность и обеспечить получение ребенком и родителями психо­логической помощи зачастую невозможно. Представляется, что со­здание профессиональных замещающих семей, в которые на время может быть помещен ребенок, хоть в какой-то мере могло бы облег­чить работу со случаями насилия над детьми.

Наиболее сложной частью работы со случаями физического на­силия является работа с родителями. Без нее помощь ребенку может оказаться неэффективной или даже пойти во вред ему.

Родители, приходя на прием к специалисту, ведут себя насторо­женно и подозрительно. Они часто бывают разгневаны вмешатель­ством в их семейную жизнь. Однако и у специалиста жестокость родителей по отношению к ребенку вызывает негативные чувства, что нередко приводит к проявлению у него обвиняющее-осуждающей позиции.

Поэтому требуется прикладывать особые усилия для того, чтобы работать со своими чувствами и формировать контакт с родителями.

В некоторых ситуациях установление контакта с родителями не играет важной роли. Это касается тех исключительных случаев, когда жестокость проявляется по отношению к ребенку немотивированно, патологически жестоко, граничит со зверством, а в семье отсутствуют ресурсы для изменений ситуации и защиты ребенка (например, все члены семьи пьют, и нет родственников, способных взять на себя забо­ту о ребенке, и т.д.).

Трудно описать общий алгоритм работы с такими родителями, каждая семья, где происходит насилие, имеет свою историю, однако можно выделить несколько наиболее часто встречающихся компо­нентов такой работы.

• Установление психотерапевтических отношений. Сюда включа­ется работа по преодолению недоверия, ожидания осуждения, склонности обвинять ребенка и окружающих в случившемся, стремления как можно скорее забрать ребенка: «Мы сами дома разберемся», поиск точек взаимодействия и формирование кон­тракта. Речь ищет не о формальном контракте между учрежде­нием и родителями, хотя и он может использоваться в работе с такими случаями, но о достижении соглашения о взаимодей­ствии (зачем оно нужно, кому будет от этого польза и что будет происходить на встречах, на преодоление каких проблем будут направлены усилия).

Иногда внешней мотивацией к сотрудничеству на первых этапах может служить информирование родителей о том, что такое сотрудничество предоставляет единственный шанс полу­чить ребенка обратно, так как без изменения взаимоотношений это невозможно. Это, например, касается тех родителей, кото­рые злоупотребляют алкоголем и которым ребенок может быть отдан только после прохождения ими лечения.

• Отреагирование актуальных переживаний. В таких ситуациях ро­дители могут испытывать широкий диапазон эмоций: злость на ребенка и на себя, раздражение и гнев на специалистов за вмеша­тельство в семейные отношения, страх ответственности за содеян­ное, опасение осуждения со стороны окружающих, чувство вины, несостоятельности и ощущение бессилия, страх потерять ребенка и т.д. Как правило, все эти эмоции смешиваются и присутствуют одновременно, даже если на первом плане доминируют пережива­ния опасения и злости. Важно создать такие условия, при кото­рых негативные эмоции могут выплеснуться, что позволяет сни­зить напряжение, смягчить оценки, наладить эмоциональный кон­такт между специалистом и родителями. Отреагирование нега­тивных эмоций дает возможность изменить взгляд на ситуацию, освобождает место для проявления позитивных чувств к ребенку и дает материал для последующего обсуждения имеющихся про­блем в отношениях родителей с ребенком.

• Выход на собственные проблемы родителей. В абсолютном боль­шинстве случаев, с которыми мы сталкивались, когда речь шла о жестоком обращении с детьми, родители в той или иной степени были привязаны к своим детям. Они переживали собственные проблемы: одиночество, трудности в отношениях с мужьями, от­сутствие поддержки, неумение обращаться с детьми, страх за их и свое будущее, неудовлетворенность жизнью, нехватка времени и сил, материальные проблемы, неспособность справиться с алко­гольной зависимостью и т.д. Большинство из этих родителей име­ли собственный негативный детский опыт, который нередко вос­производился ими в собственных семьях. Помощь в преодолении подобных проблем значительно улучшала атмосферу в семье, сни­жала риск рецидива насилия и жестокого обращения с ребенком.

• Налаживание взаимоотношений родителей с ребенком, помощь родителям в понимании особенностей и потребностей ребенка, его возрастной специфики, чувств и переживаний, особенностей видения ситуации ребенком; расширение диапазона средств не­насильственного воздействия на него.

Работа с ребенком

Для минимизации психологических последствий пережитого на­силия недостаточно того, чтобы ребенка только перестали бить, важ­но оказывать психологическую помощь для отработки травматичес­ких переживаний.

Можно выделить несколько существенных составляющих такой работы.

• Преодоление недоверия: дети часто неохотно вступают в контакт. Ребенок, подвергавшийся или подвергающийся физическому на­силию дома, может как искать помощи у других взрослых, так и избегать взаимодействия с ними, испытывая недоверие к возмож­ностям окружающих защитить его, боясь ухудшить положение других членов семьи, стыдясь происходящего, опасаясь того, что специалист тоже может обвинить его, например, в плохом поведе­нии. Такие переживания могут затруднять формирование психо­терапевтических отношений между психологом и ребенком.

• Помощь в отреагировании. Физическое насилие провоцирует боль­шое количество негативных эмоций, в частности, боль, обиду, страх, гнев и вину. Для того чтобы ребенок не остался один на один с этими переживаниями и мог отреагировать свои чувства, он должен иметь возможность рассказывать о ситуации насилия. При этом многие дети могут испытывать сложности, связанные с амбивалентным отношением к члену семьи, со стороны которо­го они пережили или переживают насилие (любовь—ненависть); чувство вины за собственные поступки в тех или иных ситуаци­ях и т.п. Эти переживания могут препятствовать спонтанному рассказу, поэтому важно спрашивать о том, что происходило с ребенком, чего часто не делают специалисты, боясь вызвать не­гативные реакции у ребенка и нанести ему повторную травму. Маленькие дети, не обладающие способностью достаточно вер-бализовывать переживания, имеют возможность отреагировать отрицательные эмоции в игре, при рисовании, лепке.

• Эмоциональным переживаниям насилия нередко сопутствуют ког­нитивные искажения, в первую очередь связанные с атрибуцией ответственности за происшедшее. Ребенок может неадекватно об­винять в насилии себя, другого родителя, сиблингов или каких-либо родственников. Поскольку физическое насилие может приво­дить к нарушениям поведения и школьной неуспеваемости, непра­вильная атрибуция может получать в глазах ребенка фактическое подтверждение. Только в ходе непосредственного разговора име­ется возможность скорректировать подобные искажения.

• Многие дети оценивают физическое насилие с позиции родите­лей («справедливо—несправедливо», «виноват—не виноват»), поэтому очень важно четко озвучивать позицию специалиста по отношению к актам физического насилия. При этом нужно учитывать, что дети склонны идентифицировать себя с родите­лями и резкая критика поведения последних может привести к нарушению контакта с ребенком. Поэтому однозначное выска­зывание неприятия физического насилия должно сопровождать­ся взвешенными оценками самих родителей.

Работа по преодолению последствий жестокого обращения может включать:

• помощь в выражении и понимании своих негативных эмоций в связи с пережитыми издевательствами;

• помощь в выработке адекватного отношения к конкретным проявлениям жестокости (в том числе через сочувствие по по­воду пережитого, выражение собственного отношения психо­лога к таким действиям);

• правильную атрибуцию ответственности за жестокость (ребе­нок, подвергающийся жестокому насилию, чувствует себя не­любимым и отверженным, он может считать себя виноватым или неудачным, плохим в связи с тем, что подобные издева­тельства практически всегда приурочены к каким-то проступ­кам ребенка — не помыл посуду, нагрубил матери и т.д., — важно, чтобы жертва понимала, что дело не в ее вине и наси­лие в любом случае не может быть оправдано);

• преодоление двойственного отношения к действиям отца;

• выработку альтернативных способов решения конфликтов.