Хатиман (八幡)

Вторым после Инари по популярности и по количеству святилищ является божество Хатиман. О его происхождении и смысле его имени (досл. означает «восемь стягов») известно достаточно мало. Гипотез на этот счет существует множество, но ни одна из них не может быть празнана окончательной. С уверенностью можно только утверждать, что сначала Хатиман почитался в качестве родового божества-удзигами клана Уса, обитавшего в одноименной местности о-ва Кюсю. Географически эта территория расположена в непосредственной близости от Корейского полуострова, что в сочетании с удобной природной бухтой способствовало достаточно интенсивным контактам с материком.

Местность Уса славилась еще и тем, что местные шаманки-прорицательницы (мико) превосходили всех остальных своими необычайными способностями, сочетая местные и корейские шаманские практики с оккультным буддизмом. Поэтому эта местность издавна служила одной из опорных точек древней талассократии (т.е. морского могущества, в противоположность теллурократии – могущества сухопутного), а местное божество почиталось как оракул с незапамятных времен, еще до образования японской государственности. Тем не менее, первое упоминание о Хатимане в японских письменных источниках относится к 737 г. В записи хроники «Сёку нихонги» (продолжение летописи «Нихон сёки») упоминается, что в святилище Уса Хатиман, а также еще в четыре других были направлены дары с целью заручиться божественной поддержкой в разрешении очередного военного конфликта, вспыхнувшего в Корее. Но со второй половины VIII в. Хатиман уже весьма часто вещает устами жрецов святилища по политическим и военным вопросам, а также о введении чиновникам рангов и званий. Авторитет Хатимана как оракула был настолько велик, что буддийский монах Докё (ум. В 772), войдя в доверие к императрице Сётоку (764-770), попытался сам взойти на престол, апеллируя в своих претензиях к авторитету пророчества Хатимана, якобы одобрившего его намерение. Правда, потом выяснилось, что никакого пророчества не было, и это обрекло план Докё на провал.

Кроме того, Хатиман становится почитаем и как покровитель военных начинаний, очевидно, вследствие того, что бухта Уса часто использовалась для снаряжения военных экспедиций в соседнюю Корею, во внутренние дела которой японские государи довольно часто вмешивались в те времена. Возможно, именно с этим и связано появление слова «стяг» в имени божества, а иероглиф «восемь», который по «нижнему», т.е. японскому чтению читается как я (знаменитый японский филолог XVIII в. Мотоори Норинага (1730-1801) считал, что исконным чтением имени Хатимана является «Явата»), часто используется и в названиях других связных с синто символов в значении «большой» или «великий». Например, ята карасу («большой ворон», досл. «ворон в восемь ата», где ата – древняя единица длины, равная расстоянию между растопыренными большим и средним пальцами), который вел легендарного Дзимму в его походе на Восток. Священное зеркало, врученное Аматэрасу своему внуку Ниниги перед сошествием на землю, также называется ята кагами («большое красивое зеркало»). Да и «великий дракон», с которым сражается Сусаноо, тоже восьмиглавый и восьмихвостый. Так что вполне возможно истолковать имя Хатиман как «Великий стяг», что вполне объяснимо для бога войны. Следует отметить, что прикрепленные за спиной к доспехам восемь треугольных стягов являлись характерным воинским атрибутом в странах Центральной Азии и Дальнего Востока (персонажи-воины в пекинской опере, костюмы дхармапал для мистерии Цам в Тибете и т.д.).

Именно как покровителя воинов стали почитать Хатимана члены самурайского клана Минамото, которые впервые в качестве сёгунов узурпировали власть государя и основали третье по значению (после изначального Уса Хатиман-гу и основанного в Киото Ивасимидзу Хатиман-гу) святилище Цуругаока Хатиман-гу в своей новой столице Камакура в 1063 г. Именно с почетом, оказываемым этому божеству не только сёгунами, но и всем самурайским сословием, связан стремительный рост его популярности в средние века. К этому времени Хатимана стали отождествлять и с пятнадцатым по счету императором Оодзином, внуком знаменитого легендарного покорителя восточной Японии Ямато-такэру и сыном императрицы Дзингу, прославившейся своей агрессивной корейской кампанией, во время которой и родился Оодзин.

Кроме того, Хатиман почитается и как местный, японский покровитель буддизма. Ведь буддизм проник в Японию через Корею и именно в местности Уса оседали его первые почитатели, на первых порах главным образом иммигранты. Хатиман первым среди японских ками был удостоен звания Бодхисаттвы (но к этой теме мы еще вернемся, когда будем говорить о взаимоотношениях синто и буддизма).