4. Крещение руси князем владимиром

Византия с законным основанием называла себя преемницей Римской империи, но это был особый мир Восточной Римской империи, вобравший в себя культурные влияния и Востока, и Запада. После падения христианского Рима Византия стала как бы земным воплощением идеи нового всемирного христианского царства, «вторым Римом». Пышность и неслыханная роскошь константинопольского двора были своеобразным отражением гармонии и порядка, созданного Творцом во Вселенной. Земным носителем идеи богоизбранности Византии считался император. Помазание на царство было таинством, якобы уничтожавшим все грехи, совершенные до коронования.

Для Руси Византийская империя была не только богатым и могущественным соседом и соперником, но и идеалом централизованного государственного устройства. Владимир показал себя зрелым и дальновидным политиком, решив принять православие византийского образца. Определяющую роль в этом выборе сыграли, конечно, не соображения эстетического свойства, а обдуманные политические мотивы. Ни Хазарский каганат, ни Волжская Булгария не могли заинтересовать Владимира в качестве союзников, так как в конце X в. эти страны сходили или уже сошли с исторической сцены. Что касается католиков, то согласно их богословским постулатам наместником Бога на земле является Папа Римский, и выбор западной ветви христианства означал бы для русского правителя обязательное признание превосходства власти Папы над своей. Подобная зависимость противоречила стремлению древнерусских князей к государственной самостоятельности. Сами же католические страны, слабые и раздробленные в тот момент, не вызывали у Руси политического интереса.

Для Византии, унаследовавшей многие черты восточных деспотий, была характерна сакрализация (обожествление) царской власти. Византийский император считался наместником Бога на земле, обладателем всей полноты власти. Выбирая православие, Владимир получил возможность объединить в своих руках высшую религиозную и светскую власть и тем самым неизмеримо возвысить власть великого князя по сравнению с прежним его статусом. К тому же союз с Византией, самой могущественной державой того времени, наследницей Римской империи, открывал заманчивые перспективы на международной аре­не. Христианское самосознание укрепляло веру князей, сравнивавших себя с византийскими императорами, в свое высокое предназначение. Византия и восточно-христианская церковь показали Древней Руси идеальный для того времени путь преодоления язычества, причем с максимальным сохранением традиций¹.

С решением Владимира перейти в христианскую веру тесно связана в летописи история его женитьбы на византийской принцессе Анне, сестре императоров-соправителей Василия и Константина. Летопись сообщает о том, что в 988г. Владимир осадил Корсунь и, взяв его, послал гонцов к императорам, чтобы сказать: «Слышал, что имеете сестру девицу. Если не отдадите ее за меня, то сделаю столице вашей то же, что сему городу сделал». Оказавшиеся в безвыходном положении византийские правители потребовали от Владимира креститься, поскольку христианам не пристало вступать в брак с язычниками. Владимир, уже до этого решивший принять крещение, потребовал, однако, чтобы Анна прибыла к нему в Корсунь в сопровождении священников, которые и окрестят его в захваченном городе. Не видя иного выхода, византийцы согласились, и Владимир был крещен в Херсонесе.

Летописный рассказ дополняют византийские источники. Они сообщают, что император Василий II обратился к Владимиру за помощью против мятежного полководца Варды Фоки, претендовавшего на императорский трон. Князь согласился помочь, если за него выдадут царевну и, в свою очередь, обещал креститься. Такой договор был для Византии беспре­цедентным. Даже сыну германского императора, будущему Отгону II, было отказано, когда он сватался к греческой принцессе в 968г.; причем тогдашний византийский император Никифор Фока презрительно заявил, что рожденная в пурпуре не может быть женой варвара. И теперь в Константинополе не торопились выполнять соглашение. Чтобы заставить импе­рию соблюдать договор, Владимиру пришлось овладеть Херсонесом, который он затем вернул императорам в качестве «вена» — выкупа за невесту.

Вернувшись в Киев из Херсонеса, Владимир повелел унич­тожить языческих идолов. Повергнутые, они были сожжены или изрублены в куски. Статую Перуна привязали к конскому хвосту и сволокли с горы к реке, а потом бросили в воду. Специально отряженные люди должны были отталкивать плывущего вниз по Днепру идола от берега, пока тот не окажется за порогами. Князь стремился продемонстрировать подданным бессилие языческих богов, их неспособность постоять за себя. После разгрома языческих капищ Владимир приступил к обращению киевлян в христианство. Как когда-то Иоанн Кре­ститель крестил древних иудеев, погружая их в воды Иордана, так теперь пришедшие из Царьграда и Корсуня священники крестили жителей Киева в Днепре (или, по другим сведениям, в его притоке — реке Почайне).

Греческие священники, прибывшие с Анной из Константинополя и привезенные в качестве пленников из Корсуни, столкнулись с трудной задачей. Им предстояло вести проповедь в этнически неоднородной, многоязычной стране. Миссионеры достигли цели, следуя несложным принципам. Они исходили из того, что религия должна быть единой для всей страны и всего народа, и вели проповедь на славянском языке. Византия имела опыт просветительской деятельности в Болгарии и других славянских странах. Болгары помогли приобщить Русь к духовным ценностям христианства.

Сама дата крещения киевлян остается спорной. Историки называют разные годы. Но все, же традиционно принятие христианства Русью датируется 988 годом (это дата крещения самого Владимира)². В течение немалого времени, преодолевая серьезное сопротивление, проходила христианизация обширного Киевского государства. Так, когда Добрыня и другой воевода Владимира, Путята, явились в Новгород, собираясь крестить его жителей, те встретили их с оружием в руках, заявляя: «Лучше нам помрети, неже боги наша дати на поругание». Заставить упорных язычников покориться удалось, лишь, когда киевская рать подожгла несколько домов, грозя превратить весь деревянный город в огромный костер. Новгородцы запросили мира. После этого Добрыня сокрушил языческих идолов и заставил их приверженцев креститься в Волхове. Сопротивлявшихся волокли к реке силой. Память о насильственном крещении новгородцев сохранилась в поговорке: «Путята крести мечем, а Добрыня огнем».

Большинство жителей Киевской Руси было крещено на протяжении княжения Владимира, но немало еще оставалось и язычников. Часть новообращенных возвращалась к языче­ским обрядам сразу после ухода княжеской рати из их местности. Особенно долго удерживалось язычество в дебрях Северо-востока. Ростово-Суздальская и Муромская земли были обращены в христианство лишь в середине XI в., а окончательно утвердилась там новая вера к концу столетия.

Стремясь облегчить славянам, принятие христианства, церковь освятила некоторые языческие праздники. Так, языческим по происхождению является праздник масленицы. Праздник Купалы, знаменовавший приход лета, слился с днем святого Иоанна Крестителя. Поклонение громовержцу Перуну сменилось почитанием Ильи Пророка, покровителем скота вместо Белеса стал святой Власий.

Эти верования прочно вошли в русское христианство. Сохранилась и вера в леших, домовых, русалок. Однако пережитки языческих представлений не делали верующего христианина язычником.

5.

Ярослав I Владимирович Мудрый (родился в 978 г., умер в 1054 г.), сын святого Владимира   и Рогнеды - один из наиболее знаменитых древнерусских князей. Еще при своей жизни произведя первый раздел земель между сыновьями, Владимир посадил Ярослава в Ростове, а потом, по смерти старшего сына Вышеслава , перевел его в Новгород, помимо старшего - Святополка Туровского  , который, по свидетельству Дитмара, был тогда под гневом отца и даже в заключении. Будучи князем новгородским, Ярослав хотел порвать всякую зависимость от Киева и стал совершенно независимым государем обширной Новгородской области. Он отказался (1014) платить отцу ежегодную дань в 2000 гривен, как делали все посадники новгородские; его желание совпало и со стремлением новгородцев, которые всегда тяготились зависимостью от Южной Руси и налагаемой на них данью. Ярослав был недоволен еще тем, что отец оказывал предпочтение младшему его брату, Борису . Разгневавшись на Ярослава, Владимир готовился лично идти против него и велел уже исправлять дороги и строить мосты, но вскоре заболел и умер. Великокняжеским столом завладел старший в роде Святополк, который, опасаясь любимого киевлянами Бориса и желая сделаться единодержавным правителем всей Руси, умертвил трех братьев (Бориса, Глеба и Святослава); такая же опасность грозила и Ярославу. Между тем Ярослав поссорился с новгородцами: причиной ссоры было явное предпочтение, которое Ярослав и его жена, шведская принцесса Ингигерда (дочь шведского короля Олава Скеткокунга), оказывали наемной варяжской дружине. Варяги, пользуясь своим влиянием, возбуждали против себя население жестокостью и насилиями; дело доходило до кровавого возмездия со стороны новгородцев, а Ярослав в таких случаях обыкновенно принимал сторону наемников и однажды казнил многих граждан, заманив их к себе хитростью. Считая борьбу со Святополком неминуемой, Ярослав искал примирения с новгородцами; последние легко согласились идти с ним против брата; отказать Ярославу в помощи и вынудить своего князя к бегству - значило бы возобновить зависимые отношения к Киеву и принять оттуда посадника; кроме того, Ярослав мог вернуться из-за моря с варягами и отомстить Новгороду. Собрав тысяч 40 новгородцев и несколько тысяч варяжских наемников, которых нанял раньше для войны с отцом, Ярослав двинулся против Святополка, призвавшего себе на помощь печенегов, в злой сече одолел его под городом Любечем, вступил в Киев и занял великокняжеский стол (1016), после чего щедро наградил новгородцев и отпустил их домой. Бежавший Святополк возвратился с полками своего тестя, польского короля Болеслава Храброго, который рад был случаю вызвать смуту на Руси и ослабить ее; вместе с поляками пришли еще дружины немцев, венгров и печенегов. Сам польский король шел во главе войск. Ярослав был разбит на берегах Буга и бежал в Новгород; Болеслав отдал Киев Святополку (1017), но сам вскоре ушел из Киева, узнав о новых приготовлениях Ярослава и потеряв много поляков, убитых киевлянами за насилия. Ярослав, получив опять помощь от новгородцев, с новым большим войском разбил наголову Святополка и его союзников-печенегов, на реке Альте (1019), на том месте, где был убит Борис. Святополк бежал в Польшу и по дороге умер; Ярослав в том же году стал великим князем киевским. Только теперь, по смерти Святополка, Ярослав прочно утвердился в Киеве и, по выражению летописца, "утер пота со своею дружиною". В 1021 г. племянник Ярослава, князь Брячислав Изяславичполоцкий, объявил притязания на часть новгородских областей; получив отказ, он напал на Новгород, взял и разграбил его. Услышав о приближении Ярослава, Брячислав ушел из Новгорода со множеством пленников и заложников. Ярослав нагнал его в Псковской области, на реке Судоме, разбил его и освободил пленных новгородцев. После этой победы Ярослав заключил с Брячиславом мир, уступив ему Витебскую волость. Едва окончив эту войну, Ярослав должен был начать более трудную борьбу со своим младшим братом Мстиславом Тмутараканским , прославившимся победами над касогами. Этот воинственный князь требовал от Ярослава раздела русских земель поровну и подошел с войском к Киеву (1024). Ярослав в то время был в Новгороде и на севере, в Суздальской земле, где был голод и сильный мятеж, вызванный волхвами. В Новгороде Ярослав собрал против Мстислава большое войско и призвал наемных варягов под начальством знатного витязя Якуна Слепого (см.). Войско Ярослава встретилось с ратью Мстислава у местечка Листвена (близ Чернигова) и в жестокой сече было разбито. Ярослав снова удалился в свой верный Новгород. Мстислав послал ему сказать, что признает его старшинство и не добивается Киева. Ярослав не доверял брату и воротился, лишь собрав на севере сильную рать; тогда он заключил с братом мир у Городца (вероятно, близ Киева), по которому земля русская разделена на две части по Днепр: области по восточную сторону Днепра отошли к Мстиславу, а по западную - к Ярославу (1025). В 1035 г. Мстислав умер и Ярослав стал единовластно править русской землей ("был самовластцем", по выражению летописца). В том же году Ярослав посадил в "порубь" (темницу) брата своего, князя Судислава псковского, оклеветанного, по словам летописей, перед старшим братом. Причина гнева Ярослава на брата неизвестна; вероятно, последний изъявлял притязания на раздел выморочных волостей, переходивших целиком к Ярославу. В руках Ярослава были соединены теперь все русские области, за исключением полоцкого княжества. Кроме указанных войн, связанных с княжеским междоусобицами, Ярославу пришлось еще совершать много походов против внешних врагов; почти все его княжение наполнено войнами. В 1017 г. Ярослав успешно отразил нападение печенегов на Киев и затем боролся с ними, как с союзниками Святополка Окаянного. В 1036 г. летописи отмечают осаду Киева печенегами, в отсутствие Ярослава, отлучившегося в Новгород. Получив об этом известие, Ярослав поспешил на помощь и наголову разбил печенегов под самыми стенами Киева. После этого поражения нападения печенегов на Русь прекращаются. Известны походы Ярослава на север, против финнов. В 1030 г. Ярослав ходил на Чудь и утвердил свою власть на берегах Чудского озера; он построил здесь город и назвал его Юрьевым, в честь своего ангела (христианское имя Ярослава - Георгий или Юрий). В 1042 г. Ярослав отправил сына Владимира в поход на Ям; поход был удачен, но дружина Владимира вернулась почти без коней, вследствие падежа. Есть известие о походе русских при Ярославе к Уральскому хребту, под предводительством какого-то Улеба (1032). На западных границах Ярослав вел войны с Литвой и ятвягами, по-видимому - для прекращения их набегов, и с Польшей. В 1022 г. Ярослав ходил осаждать Брест, успешно или нет - неизвестно; в 1030 г. он взял Бельз (в севере-восточной Галиции); в следующем году с братом Мстиславом взял червенские города и привел много польских пленников, которых расселил по реке Роси в городках для защиты земель от степных кочевников. Несколько раз Ярослав ходил в Польшу на помощь королю Казимиру для усмирения восставшей Мазовии; последний поход был в 1047 г. Княжение Ярослава ознаменовалось последним враждебным столкновением Руси с греками. Один из русских купцов был убит в ссоре с греческим. Не получая удовлетворения за обиду, Ярослав послал к Византии большой флот (1043), под начальством старшего сыны Владимира Новгородского и воеводы Вышаты . Буря рассеяла русские корабли; Владимир истребил посланный для его преследования греческий флот, но Вышата был окружен и взят в плен при городе Варне. В 1046 г. был заключен мир; пленные с обеих сторон возвращены, и дружественные отношения скреплены браком любимого сына Ярослава, Всеволода  , с греческой царевной. Как видно из летописей, Ярослав не оставил по себе такой завидной памяти, как его сын. По отзыву летописи, "он был хромоног, но ум у него был добрый и на рати был храбр"; при этом прибавлено еще, что он сам книги читал - замечание, свидетельствующее об его удивительной для того времени учености. Княжение Ярослава важно как эпоха высшего процветания Киевской Руси, после которого она быстро стала клониться к упадку. Значение Ярослава в русской истории основывается главным образом не на удачных войнах и внешних династических связях с Западом (см. ниже), а на его трудах по внутреннему устройству земли русской. Он много содействовал распространению христианства на Руси, развитию необходимого для этой цели просвещения и подготовке священнослужителей из русских. Ярослав основал в Киеве, на месте своей победы над печенегами, храм святой Софьи, великолепно украсив его фресками и мозаикой; построил там же монастырь святого Георгия и монастырь святой Ирины (в честь ангела своей супруги). Киевский храм святой Софьи построен в подражание цареградскому. Ярослав не щадил средств на церковное благолепие, приглашая для этого греческих мастеров. Вообще он украсил Киев многими постройками, обвел его новыми каменными стенами, устроив в них знаменитые Золотые ворота (в подражание таким же цареградским), а над ним - церковь в честь Благовещения. Ярослав прилагал немало усилий и для внутреннего благоустройства православной церкви и успешного развития христианской веры. Когда в конце его княжения надо было поставить нового митрополита, Ярослав велел собору русских епископов поставить митрополитом священника села Берестова Илариона , родом из русских, желая устранить зависимость русской духовной иерархии от Византии. Чтобы привить в народ начала христианской веры, Ярослав велел переводить книги рукописные с греческого на славянский и много сам их покупал. Все эти рукописи Ярослав положил в библиотеку построенного им Софийского собора для общего пользования. Для распространения грамоты Ярослав велел духовенству обучать детей, а в Новгороде, по позднейшим летописным данным, устроил училище на 300 мальчиков. При Ярославе приехали в Русь из Византии церковные певцы, научившие русских осьмогласному (демественному) пению. Наиболее известным остался Ярослав потомству как законодатель: ему приписывается древнейший русский памятник права - "Устав", или "Суд Ярославль", или "Русская Правда" (см.). Большинство современных ученых (Калачев  , Бестужев-Рюмин  , Сергеевич , Ключевский  ) по весьма веским соображениям полагают, что "Правда" есть сборник действовавших тогда законов и обычаев, составленный частными лицами. Как видно из самого памятника, "Правда" составилась не при одном Ярославе, но и после него, в течение XII века (см. Русская Правда). Кроме "Правды", при Ярославе появился церковный устав, или Кормчая книга - перевод византийского Номоканона. Своей законодательной деятельностью, заботами о распространении христианства, о церковном благолепии и просвещении Ярослав так возвысился в глазах древнерусских людей, что получил прозвание Мудрого. Немалую роль в деятельности Ярослава играли и заботы о внутреннем благоустройстве земли, ее спокойствия и безопасности: он был князем-"нарядником" земли. Подобно отцу, он заселял степные пространства, строил города (Юрьев - Дерпт, Ярославль), продолжал политику предшественников по охране границ и торговых путей от кочевников и по защите интересов русской торговли в Византии. Ярослав огородил острожками южную границу Руси со степью и в 1032 г. начал ставить здесь города, поселяя в них пленных поляков. - Время Ярослава было эпохой деятельных сношений с государствами Запада. Ярослав был в родственных связях с норманнами: сам он был женат на шведской принцессе Ингигерде (в православии Ирина), а норвежский принц Гаральд Смелый получил руку его дочери Елизаветы . Некоторые сыновья Ярослава также были женаты на иностранных принцессах (Всеволод, Святослав). Принцы и знатные норманны находили приют и защиту у Ярослава (Олав Святой, Магнус Добрый, Гаральд Смелый); варяжские торговцы пользуются его особым покровительством. Сестра Ярослава Мария была замужем за Казимиром Польским, вторая дочь его Анна   - за Генрихом I Французским, третья, Анастасия - за Андреем I Венгерским. Есть известия иностранных летописцев о родственных связях с английскими королями и о пребывании при дворе Ярослава двух английских принцев, искавших убежища. Столица Ярослава, Киев, западным иностранцам казалась соперником Константинополя; ее оживленность, вызванная довольно интенсивной для того времени торговой деятельностью, изумляла писателей-иностранцев XI века. Ярослав умер в Вышгороде (под Киевом), 76 лет от роду (1054), разделив землю русскую между сыновьями. Он оставил завещание, в котором предостерегал сыновей от междоусобиц и убеждал жить в тесной любви. Специальных исследований о нем не имеется. 

Правление Ярослава. С именем Ярослава связан расцвет Древнерусского государства. Именно при нем оно достигло наибольшего могущества, превратившись во влиятельную силу на Западе и Востоке. Достаточно убедительно доказывают это династические связи, которые были установлены Ярославом с европейскими и византийским дворами.

В средневековье династические браки были неотъемлемой частью дипломатии. В них каждая из сторон искала политическую выгоду. Понятно, что породниться со слабой правящей династией охотников находилось мало. Престиж династических связей оказывался в прямой зависимости от могущества государства. Сам Ярослав был женат на дочери шведского короля

Олафа. Его сыновья взяли в жены дочерей польского короля Мешко II (Изяслав), византийского императора Константина Мономаха (Всеволод) и немецкого графа (Святослав). Дочери Ярослава стали королевами Венгрии (Анастасия), Норвегии и Дании (Елизавета), Франции (Анна).

За время своего княжения (1019— 1054) Ярославу пришлось вести многочисленные войны. Он ходил походами в Прибалтику, на чудь, где основал к западу от Чудского озера город Юрьев (ныне Тарту), в польские и литовские земли. Князю удалось покончить с угрозой, исходящей от печенегов. Разбитые дружинами Ярослава, теснимые другими кочевыми народами из южнорусских степей, печенеги частично ушли на Балканский полуостров, частично смешались с мелкими тюркскими племенами и признали свою зависимость от Киева.

Не все военные экспедиции заканчивались столь счастливо. Война с Византией завершилась разгромом войск сына Ярослава — Владимира.

Подобно отцу, Ярослав правил, рассадив своих сыновей на престолы. Старшие — Изяслав, Святослав и Всеволод — сидели в городах, «выстроенных» по значимости: в Новгороде, Чернигове и Переяславле. Перемены в положении одного влекли изменения в положении остальных: так, до своей смерти новгородским князем был Владимир. Изяслав пребывал в Чернигове и отправился на север лишь после кончины старшего брата. Древнерусская земля выступала как бы родовой собственностью Рюриковичей, владевших и правивших отдельными ее областями под началом киевского князя на основе старшинства. Само же старшинство выстраивалось по линии не «отец — старший сын», а «старший брат — следующий брат». На практике такой порядок наследования соблюдался с большим трудом (вспомните междоусобную борьбу между сыновьями Владимира), особенно с разрастанием «племени» Рюриковичей.

При Ярославе окончательно сложился политический строй Древней Руси. По форме правления Древнерусское государство можно отнести к феодальной монархии, по типу — к феодальному государству. Высшая власть принадлежала киевскому князю.

Раннефеодальные государства никогда не отличались прочностью. Экономическая обособленность земель, весь уклад их жизни порождали силы центростремительные, диктующие свои условия местным правителям. Сам Ярослав, будучи новгородским князем, выступил против власти Киева, руководствуясь совсем иной, чем в зрелые годы, политической логикой. Поэтому ясно, что важным условием прочности раннефеодального государства становится личность князя, его умение навязывать свою волю, ставить и достигать цели, побеждать, а не проигрывать. Именно таким государственным деятелем и был Ярослав.

Летописцы позже назвали его Мудрым. Несомненно, это был дальновидный политик, умевший при необходимости ждать или, напротив, действовать решительно и энергично. Князь высоко ценил власть, ради которой преступал даже нормы благочестивого поведения. Возможно, в этом один из истоков истовой религиозности Ярослава, стремившегося искупить свои прегрешения. Достигнув власти, Ярослав показал себя неутомимым строителем Руси и поборником православия, при котором, по словам летописца, «вера христианская начала плодитися и расширятися».

Немало сил положил Ярослав для украшения и возвышения Киева. При нем был воздвигнут грандиозный Софийский собор (1037), Золотые ворота. Киев стали рассматривать как соперника Константинополя, и в этом был свой смысл: князь ни в чем не желал уступать православной Византии и ее императорам-властителям — ни в полноте власти, ни в благочестии. В этой связи вовсе не случайным выглядит избрание на митрополичий престол по воле Ярослава писателя-монаха Илариона. Киевский князь поступил так, как поступали византийские императоры: он не испрашивал согласия у константинопольского патриарха и возвел угодного и послушного ему Илариона самовластно — своею волею.

Высок был авторитет князя за пределами Руси и среди подданных. Потому не случайно его первым на Руси назвали царем. Символика этого титула многозначительна: в благочестии своем Ярослав сравнивался с библейскими царями, в полноте власти — с византийскими цезарями.

Правление Ярославичей. Князь Ярослав скончался в глубокой старости в 1054 г. Предчувствуя будущие политические потрясения, он сам разделил землю между сыновьями, наказав им жить в согласии и слушаться старшего в роду нового киевского князя Изяслава Святославича. Следующий по значению город Чернигов достался Святославу, в Переяславле стал княжить Всеволод, в Смоленске — Вячеслав, во Владимире Волынском — Игорь. Этим решением разделение Древнерусского государства на отдельные княжества, практически уже начавшееся в XI в., было закреплено окончательно.

В первые годы правления сыновья Ярослава не осмеливались нарушить волю отца. Действенной силой стал политический союз старших Ярославичей — Изяслава, Святослава и Всеволода. Оказавшись на престолах самых сильных княжеств, они могли поддерживать установившийся порядок. Так, Ярославичи разбили и пленили разгромившего Новгород полоцкого князя Всеслава, правнука Владимира I.

Однако затем между братьями начались распри. Конечно, характер и размах усобиц во многом зависел от самих участников: иные готовы были обманом достичь своих целей, легко нарушая клятву и преступая через кровь и слово. Но в нараставшем соперничестве нетрудно разглядеть влияние сил центробежных, ведущих к распаду единого государства, а значит, к упадку и упразднению реальной власти киевского князя. Пока, правда, вожделенной целью борющихся сторон остается киевский престол. Но захват его если и приводит к политической стабильности, то временной.

Положение осложняется появлением новой опасности. В южнорусских степях во второй половине XI в. обосновываются кочевники-половцы. Они совершали опустошительные набеги на русские княжества. Но если ранее угроза извне или потребность контроля за торговыми путями выступали как консолидирующий фактор, то в обстановке распада государственности князьям становится все труднее и труднее сговориться. Нередко они оказываются заинтересованы в ослаблении соперников и сами наводят «поганых» — половцы были язычниками — на Русь.

В 1068 г. Ярославичи на реке Альте потерпели поражение от половцев. Под угрозой оказался Киев. Киевское вече потребовало от князя Изяслава оружие, чтобы защитить город от половцев. Изяслав отказал, и тогда горожане изгнали его.

По воле веча князем стал полоцкий князь Всеслав, сидевший тогда в тюрьме. Правда, вскоре Святослав разгромил половцев, а Изяслав с помощью поляков вернул киевский престол.

В начале 70-х гг. началась борьба за Киев между сыновьями Ярослава. Несмотря на завещание Ярослава Мудрого, его второй сын Святослав при поддержке следующего по старшинству брата Всеволода и, вероятно, киевского веча изгнал своего старшего брата Изяслава и сам сел на киевский престол. После смерти Святослава Изяслав вернулся в Киев, а Всеволод занял Чернигов, принадлежавший до того Святославу. Старший сын Святослава Олег остался без своего удела. Он с помощью половцев предпринимает попытки вернуть Чернигов себе. В этой борьбе при таинственных обстоятельствах был убит Изяслав Ярославич, и его брат Всеволод перешел на киевский престол. Однако Чернигов он оставил своему сыну Владимиру Всеволодовичу Мономаху, вызвав этим еще большую ненависть Олега Святославича.

В 1094 г. Олег Святославич вновь привел половцев на Русь, заставив Владимира Мономаха уступить ему Чернигов. Но за помощь надо платить: черниговская земля была разграблена, «много христиан изгублено бысть». Два года спустя половцы чуть не взяли Киев.

Историки нашли упоминания о 46 половецких набегах, совершенных в продолжение полутора веков, со второй половины XI — до начала XIII в., причем большая часть их пришлась на время жизни сыновей и внуков Ярослава. «Городы все опустеша, села опустеша; пейдем поля, идеже пасома беша стада... (где прежде паслись стада) все тоще (пусто) ныне видим», — горько сетовал летописец, свидетель набегов половцев. Половцы сдвинули на север южные границы Переяславского и Киевского княжеств, и вместе с ними кочевья отодвинули на север и деревни.

Следствием наступления степных кочевников стала миграция населения на север, в Волжско-Окский район. Повлияли набеги и на политическое устройство Древней Руси.

В зареве половецких пожаров, в кровавых межкняжеских столкновениях нарождался новый политический порядок, который должен был принести хоть какую-то стабильность. Необходимость его была очевидна многим. В 1097 г. в Любече близ Киева собрались на съезд князья. «Зачем губим Русскую землю, сами между собой заводя распри?» — вопрошали потомки Владимира, съехавшиеся «на устроение мира». Князья решили встать на защиту земли, а для прекращения бесконечных споров о старшинстве и княжеских престолах постановили: «Пусть каждый владеет отчиной своей».

Решения Любечского съезда устанавливали иной принцип владения. Отныне князья не должны были переходить с одного стольного города на другой: княжества превращались в наследственные отчины-владения отдельных ветвей княжеского дома. Известное исключение составляли центральные княжества — Киевское, Волынское, Черниговское, Смоленское и Переяславское, которые оставались как бы в собственности всего рода и занимались по старшинству.

Династическое разделение Руси между ветвями потомков Рюрика подразумевало сохранение единства, союза самостоятельных князей перед лицом внешней опасности: «Отселе имеемся в едино сердце и блюдем Рускые земли».

Однако вскоре достигнутая договоренность была нарушена. Киевский князь Святополк Изяславич и волынский князь Давыд Игоревич обманом захватили теребовльского князя Василько Ростиславича и ослепили его. Вероломство вызвало всеобщее осуждение. После нескольких лет борьбы Давыд Игоревич, признанный зачинщиком неблаговидного дела, был лишен своей отчины — Владимира-Волынского.

Любечские решения не могли полностью предотвратить междоусобные столкновения. Но перемены в наследовании все же стали давать и положительные результаты. С укреплением за князьями их отчин-волостей не было утрачено чувство общности, представление о единстве Русской земли. Формировалась своеобразная федерация княжеств, позволявшая князьям выступать на военном поприще или в международных делах сообща. В итоге удалось добиться важного перелома в борьбе с половецкими набегами. В 1103 г. объединенные дружины Святополка киевского, Владимира Мономаха и других князей в сражении при Сутени разгромили орды кочевников. Погибли 20 половецких ханов. В 1111 г. в верховьях Северного Донца Владимир Мономах с союзниками нанес новое тяжелое поражение половцам. В результате наступательный порыв половецких ханов стал иссякать. Стороны все чаще строили свои взаимоотношения на договорных началах, нередко скрепляя их династическими браками.

Владимир Мономах. С именем Владимира Мономаха, сына Всеволода Ярославича и византийской принцессы, дочери императора Константина IX Мономаха (отсюда и прозвище Владимира Всеволодовича) Марии, связан последний всплеск былого единства и могущества Древней Руси.

К моменту появления в Киеве за плечами Владимира Мономаха лежал долгий жизненный путь, полный ратных и государственных трудов. Князь успел поменять по меньшей мере пять стольных городов, среди которых был богатый Чернигов, откуда его в конце концов свел Олег Святославич, и пограничный Переяславль, первым принимавший на себя волны половецких набегов.

По признанию Мономаха (незаурядный писатель, он оставил после себя своеобразную автобиографию «Поучение Владимира Мономаха»), князь участвовал в 83 больших походах (малые не считал!), в полной мере испытав на себе все тяготы вассальной службы и пагубные последствия усобиц. Не удивительно, что Мономах был одним из инициаторов создания нового политического устройства, впервые провозглашенного в Любече. Впрочем, это не мешало ему бороться за киевское княжение.

Снискал себе авторитет переяславский князь своими неустанными попытками объединить князей и отвести половецкую угрозу. Для этого нужны были твердость и репутация князя-воина, дипломатический такт и удача. Всем этим сполна обладал Владимир Мономах. Потому не был случаен выбор киевлян, пригласивших его на княжение: все жаждали умиротворения и справедливости, олицетворявшейся во Владимире Мономахе.

Киевским князем Мономах стал в преклонных летах. В 1113 г. в Киеве скончался князь Святополк Изяславич, стяжатель и ростовщик, поведение которого вызывало ропот и возмущение. Жадность его доходила до того, что по княжескому приказу мучили иноков в надежде выпытать тайны монастырских сокровищ. Не оправдал он надежды киевских бояр на успешное противоборство с половцами.

Его смерть вызвала волнение в городе. Гнев киевлян обрушился на наиболее одиозные фигуры из окружения покойного и на евреев-ростовщиков, до того находивших покровительство у Святополка. Бояре и дружинники тотчас послали в Переяславль, призывая Владимира Мономаха на освободившееся

великое княжение. Взывало к князю и киевское вече..

Заняв престол, Владимир Всеволодович поспешил снять социальную напряженность законодательным путем. Существующее законодательство было дополнено новыми статьями, так называемым «Уставом Владимира Мономаха», который сильно ограничил размеры процентов по займам и запретил обращать в рабство отрабатывавших долг зависимых людей. Новый киевский князь еще раз продемонстрировал свое умение маневрировать и при необходимости находить социальный и политический компромисс. В сознании простых людей подобный тип поведения ассоциировался с образом князя-заступника, творящего правый суд. Это упрочило положение нового киевского князя.

Владимиру Мономаху удалось приостановить распад Древнерусского государства. Правда, это не было возрождением времен Ярослава, единовластного правителя всей Руси. Тем не менее при Владимире Мономахе титул киевского князя не означал власть номинальную: к слову авторитетного Мономаха прислушивались все, и мало кто осмеливался открыто перечить его воле. Тем более что это слово подкреплялось немалыми вооруженными силами, освободившимися от степной угрозы после того, как пораженные Мономахом половцы откочевали на юг.

В 1125 г. Владимир Мономах умер. Мстиславу, сыну Владимира Мономаха, удалось продолжить политику отца. Но то была последняя личность, способная как-то сдерживать напор центробежных устремлений. Со смертью Мстислава в 1132 г. точно плотину прорвало — княжеские распри вспыхнули с новой силой, причем не только между отдельными ветвями Рюриковичей, но и между близкими родственниками: друг на друга ополчились и Ольговичи, и Мономаховичи. На этом фоне началось стремительное дробление Древнерусского государства на суверенные княжества.