Мягков - Обесепечение анонимности в социологическом опросе

URL http://www.ecsocman.edu.ru/images/pubs/2005/10/07/0000238402/020_myagkov_Metodika_i_tehnika_sotsiologicheskih.pdf

Методикаитехникасоциологических исследований

© 1999 г.

А.Ю. МЯГКОВ

ОБЕСПЕЧЕНИЕ АНОНИМНОСТИ В СОЦИОЛОГИЧЕСКОМ ОПРОСЕ

(Аналитическийобзорзарубежныхисследований)

МЯГКОВ Александр Юрьевич - кандидат философских наук, доцент, заведующий кафедрой социологии Ивановского государственного энергетического университета.

Проблема обеспечения анонимности ответов респондентов всегда была одной из важнейших в методологии социологических исследований, основанных на использовании опросных методов. Однако в последнее время наблюдается резкая ее актуализация в связи с растущей необходимостью получения достоверной информации по таким социально значимым, но индивидуально острым и деликатным темам, как употребление и распространение наркотиков, СПИД и образцы сексуального поведения, аборты и использование средств контроля за рождаемостью, потребление алкоголя и здоровье, детская жестокость, самоубийства и т.д. И хотя любой, даже самый "безобидный" вопрос, обращенный к респондентам, как показано в работе Д. Филипса [1], может стать источником неконтролируемых смещений в итоговых данных, при проведении исследований по "сенситивной" ("sensitive") проблематике "ошибки сообщения", связанные с необеспеченной анонимностью, наиболее вероятны.

Между тем в массовой социологической практике (как в отечественной, так и в зарубежной) опасность их появления часто недооценивается. По сообщению Дж. Фокса и П. Трэйси, она "редко принимается во внимание исследователями, использующими методы опроса" [2, р. 9-10]. В результате на стадии интерпретации и анализа полученных данных социологам приходится иметь дело с неискренними ответами, удельный вес которых в итоговом массиве, по некоторым оценкам, может достигать

55-85% [3, с. 5].

В отечественной литературе по методологии и методике социологических исследований проблема субъективной анонимности респондентов в последние полтора-два десятилетия серьезно практически не обсуждалась. Не случайно поэтому, что набор средств и методов ее обеспечения, заимствованный когда-то из зарубежной социологии и по-прежнему сохраняющийся на вооружении российских исследователей, крайне ограничен, а по своему методическому потенциалу и технической оснащенности он остается на уровне 60-х годов. Те немногочисленные советы и рекомендации, которые имеются в нашей специальной литературе для практикующих социологов, в большинстве случаев малоубедительны и вызывают вполне обоснованные сомнения в силу своей гипотетичности и отсутствия экспериментального, эмпирического базиса. Они, как правило, сводятся к необходимости устных или письменных деклараций, якобы гарантирующих респондентам конфиденциальность их ответов, к требованиям удаления "третьих" лиц, к пожеланиям использовать "анкето-

107

URL http://www.ecsocman.edu.ru/images/pubs/2005/10/07/0000238402/020_myagkov_Metodika_i_tehnika_sotsiologicheskih.pdf

сборник" при проведении опросов и ряда других мер организационного и "психотерапевтического" характера. Однако многим исследователям, интервьюерам, анкетерам они кажутся весьма сомнительными и неэффективными, а респондентам - не внушающими доверия. По крайней мере в особо сложных ситуациях, при изучении "острых" и деликатных тем они явно не срабатывают. Поэтому вопросы типа: "А чем Вы мне гарантируете...", не столь уж и редкие в нашей исследовательской практике, вполне могут обескуражить не только начинающего, но и опытного интервьюера.

Справедливости ради нужно сказать, что и в зарубежной социологии на сегодняшний день выработано не так уж много надежных рекомендаций и эффективных методов обеспечения субъективной анонимности. Однако в научном плане эта проблема изучена гораздо более глубоко и обстоятельно. Причем подходы к ее возможному решению эволюционировали по мере появления нового экспериментального материала и накопления методологического знания.

В 50-е годы специалисты по изучению общественного мнения ориентировались преимущественно на использование вопросных методов стимулирования субъективной анонимности (замену прямых вопросов косвенными, личных - безличными, ситуативных - проективными и т.п.). При этом считалось, что достаточно намекнуть опрашиваемым на "нормальность" или "типичность" тех или иных поступков, и саморазоблачительные признания в социально-неодобряемых формах поведения будут получены от них чуть не автоматически. Тогда же окончательно вошло в практику и выработанное ранее правило, требовавшее от социологов обязательного включения в инструктивную часть вопросника напоминаний респондентам об анонимности проводимого исследования.

Однако очень скоро стало ясно, что манипулирование вопросной формулировкой отнюдь не обеспечивает "самораскрытия" респондентов, так как не гарантирует им уверенности в конфиденциальности будущих ответов. Не оправдались надежды социологов и на организационно-технические средства обеспечения анонимности (в форме устных или письменных заверений в неразглашении ответов), казавшиеся ранее вполне надежными и эффективными. Декларации об анонимности, как выяснилось в ходе специальных исследований, не способствуют установлению более доверительных отношений респондентов с интервьюерами.

Рольнапоминанийвобеспечениианонимности

Вопрос о влиянии устных или письменных гарантий анонимности на характер ответов респондентов в отечественной социологии и психологии на экспериментальном уровне до сих пор не изучался. А между тем в США подобные исследования проводились уже неоднократно.

Так, в 1974 г. стимулирующую роль напоминаний о конфиденциальности в повышении достоверности ответов на "чувствительные" вопросы анализировала К. Фуллер [4]. Р. Уайлдман в ходе своих исследований 1977 г. тестировал зависимость между декларируемой анонимностью и уровнем возврата почтовых анкет [5]. В 1978 г. Э. Сингер была предпринята новая попытка эмпирической верификации гипотезы о существовании "эффекта устных гарантий". В своем эксперименте она исследовала воздействие предупреждений об анонимности, содержащихся во вводной части интервью, на формирование кооперативных установок респондентов и их желание участвовать в исследовании [6]. Ф. Ример в 1979 г. также попытался выяснить, влияют ли заверения в конфиденциальности, зачитываемые респондентам в персональном интервью, на уровень искренности их ответов. При этом качество данных определялось на основе числа пропущенных вопросов и доли респондентов, давших социально-желательные ответы [7]. Результаты всех этих исследований в конечном счете не дали убедительных доказательств стимулирующей роли напоминаний в повышении доверия к интервьюерам. Респонденты по-прежнему не очень-то верили в то, что сообщаемые ими сведения будут действительно сохранены в тайне.

108

URL http://www.ecsocman.edu.ru/images/pubs/2005/10/07/0000238402/020_myagkov_Metodika_i_tehnika_sotsiologicheskih.pdf

Соотношение неответивших* наразличные типысоциально-демографических вопросовв экспериментальнойиконтрольнойгруппахреспондентоввзависимостиотналичияилиотсутствия напоминания об анонимности в телефонном интервью (в абс. цифрах)

	Типы (тематика) вопросов		Экспериментальнаягруппа	Контрольнаягруппа
			(N = 192)	(N = 193)
Образование			1	0
Размеры жилища			1	1
Раса			3	0
Религия			2	4
Доход			15	7
Брачныйстатус			2	1

Источник: [9, р. 268].

* Суммировалось число отказавшихся от ответа и ответивших "Не знаю".

Вместе с тем в отдельных публикациях были представлены и иные данные, свидетельствовавшие о том, что заверения в анонимности опроса во вводной части интервью все же оказывают некоторое (хотя и слабое) позитивное воздействие на респондентов. По утверждению некоторых авторов [8], они, в частности, способствуют снижению числа неответов на вопросы о доходах и сексуальном поведении, а с другой стороны, - приводят к увеличению объема и детализации сообщаемой респондентами информации.

Учитывая противоречивость полученных в 70-е годы результатов, Дж. Фрей в конце 1984 г. вновь возвращается к этой проблеме, рассматривая ее применительно к условиям телефонного интервью [9]. Суть поставленного им эксперимента заключалась в следующем. Из случайной стратифицированной выборки (N = 385), представляющей домохозяйства штата Невада и разделенной пополам, были сформированы две группы - экспериментальная и контрольная. Интервьюируемым предлагалось ответить на 22 содержательных (о политических предпочтениях, об отношении к референдуму о налогах, к политике в области образования и др.) и 7 социально-демо-

графических		вопросов		(о возрасте, уровне образования, расовой принадлежности, до-
ходе, размере жилища,				вероисповедании и брачном статусе). Общий уровень ответов
в исследовании составил 82%.
В	обеих	группах	интервью		начинались со стандартного введения, которое включа-
ло имя интервьюера,				название исследовательской организации, проводившей опрос,
тему	исследования,		а	также	универсальные фразы, касающиеся его анонимности.

Кроме того, непосредственно перед блоком демографических вопросов экспериментальной группе респондентов зачитывалось "буферное" утверждение, содержавшее в себе дополнительное предупреждение об анонимности: "А сейчас мне хотелось бы получить некоторые сведения лично о Вас исключительно в статистических це-

лях. Помните. Ваши ответы анонимны". Контрольной группе эта фраза зачитывалась без напоминания о конфиденциальности опроса.

Сравнение результатов, полученных в экспериментальной и контрольной группах, не выявило существенных различий в ответах на личные вопросы, касающиеся образования, размеров жилища, расы, религии, дохода и брачного статуса респондентов.

Меры	ассоциации	("гамма"-коэффициенты) варьировали от -0,161 (для дохода) до
-0,065	(для расовой	принадлежности). И ни одна из них, по свидетельствам Дж. Фрея,

не была статистически значимой.

Однако повторное напоминание о конфиденциальности, сделанное респондентам экспериментальной группы, стимулировало более высокий уровень неответов по сравнению с контрольной (табл.) За исключением вопроса о доходе, как видно из таблицы, выявленные различия оказались несущественными, хотя общая тенденция, фиксируемая в распределениях, по мнению автора исследования, очевидна. Напоми-

109

URL http://www.ecsocman.edu.ru/images/pubs/2005/10/07/0000238402/020_myagkov_Metodika_i_tehnika_sotsiologicheskih.pdf

нание о конфиденциальности, предваряющее блок личных вопросов, считает Дж. Фрей, элиминирует влияние вводной инструкции и "ломает" начавшие было уста-

навливаться (хотя пока еще

и

очень

хрупкие)

отношения

доверия

между

респон-

дентами и интервьюером. Напоминание,

по-видимому, производит

эффект,

повы-

шающий чувствительность респондентов, и предупреждает их о необходимости

быть

осторожными

в

своих ответах

на

последующие

вопросы. "Вследствие

этого

качество

данныхподвергаетсяопределенному(хотяинеоченьсильному) риску" [9, с. 269].

В результате

проведенного

эксперимента

Дж. Фрей приходит к выводу,

подтверж-

дающему обнаруженную ранее тенденцию:

заверения в

анонимности

практически

не

влияют на уровень отвечаемости и достоверность ответов респондентов.

Но,

непос-

редственно предшествуя "сенситивным" вопросам, они могут оказывать

и

негативное

воздействиенакачествоитоговыхданных.

Опросныеметодыиуровеньанонимности

Еще

одно

направление

в

разработке

средств

обеспечения

субъективной

анонимно-

сти было связано с поисками

наиболее

надежного

метода

сбора

социологических

данных.

Тот

факт, что

метод

-

не есть

нейтральный

инструмент исследовательского

процесса, в социологии был известен достаточно давно. Однако вопрос о том, какая из

существующих	разновидностей	опроса	обладает	наилучшей	способностью	стимулиро-
вать искренние	ответы за	счет создания оптимальных условий анонимности, долгое
времяоставалсяоткрытым.

В50-е годы в западной социологии наибольшее распространение получил метод

персональных интервью. Тогда он		полностью	доминировал	в	опросах общественного
мнения	и считался чуть ли не	идеальным	средством сбора		социологической	инфор-
мации.	Именно к этому времени	относится и его оценка		как	"королевского	метода",

данная Р. Кенигом. "Альтернативные методологии" рассматривались в тот период как ущербныеитехническинесовершенные.

Однако		с конца	60-х гг. в массовой социологической				практике	происходит		посте-
пенная переориентация на использование почтовых и телефонных								опросов	с	одно-
временным		ослаблением		ранее	незыблемых	позиций	персональных		интервью-
Исследователи рассчитывали, в частности, что						новые методы опроса позволят прео-
долеть	важнейшие		недостатки		персонального	интервью, связанные с непосредст-
венным	характером		общения его		участников.	Отсутствие	прямого	визуального		кон-

такта должно было, по их мнению, способствовать созданию совершенно иной ком-

муникативной

ситуации,

позволяющей

снизить

психологический

дискомфорт,

который

испытывали

респонденты

при предъявлении им деликатных вопросов в

процессе

личного

взаимодействия

с

интервьюером,

и

повысить

уровень искренности

получаемыхответов.

Методические

эксперименты

с

целью

сравнения

возможностей

трех

методов

(персональное

интервью, почтовый

и телефонный опросы), проведенные в конце

60-х -

начале

70-х гг.

Дж.

Хочстимом, Дж. Коломботосом, Ф. Вайсманом, Т. Роджерс

и др., обнаружили высокую

степень

сопоставимости данных по целому ряду "трудных

вопросов", а по наиболее

острым из них метод "личной встречи" продемонстрировал

даже

большую

уязвимость

результатов в сравнении с остальными. Ответы амери-

канцев

на

вопросы

об

употреблении алкоголя, использовании контрацептивных

средств

и

отношении

к

легализации абортов

в

персональных

интервью

оказались

менее "либеральными", чем

в почтовом и телефонном опросе [10-13]. И лишь в

вопросе

о

доходах

были

зафиксированы различия, свидетельствующие о преиму-

ществахличногоинтервьюирования[14, р. 53,55-56].

Однако

несмотря

на

эти

оценки,

гипотеза

о

большей анонимности

"альтернатив-

ных" методов сбора данных в ходе последующих исследований не нашла своего подтверждения. По свидетельствам Т. Хеберлейна и Р. Баумгартнера, респонденты «macro неверилидекларативнымгарантияманонимности, присутствовавшимвпочто-

110

URL http://www.ecsocman.edu.ru/images/pubs/2005/10/07/0000238402/020_myagkov_Metodika_i_tehnika_sotsiologicheskih.pdf

вых анкетах, полагая, что вопросник все же содержит в себе какой-то скрытый механизм идентификации личности отвечающего [15]. Во всяком случае, как показала

дальнейшая	практика		применения	данного метода, уровень возврата анкет в почто-
вых опросах	без	использования		специальной стимулирующей техники оказался весьма
низким, а необходимость в этих				условиях отправления персонифицированных напоми-
наний поставила		под	вопрос саму возможность достижения повышенного уровня ано-

нимности почтового анкетирования.

Телефонные интервью, которые также позволяют избежать прямого личного контакта между участниками общения, обладали тем же самым изъяном, что и почтовые опросы: респонденты не имели надежных гарантий того, что их индивидуальные "исповеди" не будут впоследствии увязаны с их телефонным номером и/или адресом.

Кроме	того, как было показано в исследованиях Р. Гроувза, П. Миллера и Ч. Кэннела
и др.,	телефонные интервью страдают "дефицитом легитимности", а поэтому респон-

денты в них испытывают сильное чувство неудобства при обсуждении таких тем, как размер и источники доходов, уплата налогов, политические мнения, электоральное поведение, расовые установки, здоровье, работа. В интервью по телефону была обнаружена повышенная доля конформных и социально-желательных ответов, а также более высокий процент отказов отвечать на вопросы интервьюеров, воспринимаемые респондентами как деликатные [16, р. 194-195; 17, р. 252]. Согласно экспериментальным данным, полученным Е. Уильямсом, ответы респондентов на фактологические вопросы оказываются менее искренними в тех случаях, когда участники коммуникативного процесса не могут видеть друг друга [18].

И, наконец, почтовые и телефонные опросы обладали еще двумя общими для них недостатками. С одной стороны, будучи объективно анонимными, они не позволяли провести проверку достоверности ответов респондентов. Это весьма существенное обстоятельство, особенно в тех случаях, когда требуется получить данные по проблемам слабо изученным, а потому имеющим ограниченную эмпирическую базу. А с

другой стороны, анонимность мешает проведению				повторных интервью с респонден-
тами	и	делает невозможным сбор люнгитюдных данных, которые часто бывают
крайне		необходимыми для оценки эффективности государственной социальной
политики.		Например,	результаты лонгитюдных исследований являются решающими
при	анализе влияния		правительственных программ	в сфере здравоохранения, особен-

но когда это касается вопросов о взаимосвязи сексуальных установок и сексуального поведения с заболеваемостью СПИДом.

Все эти обстоятельства убедительно доказали, что персональные интервью являются все же наиболее эффективным методом предъявления "чувствительных" вопросов в социологических исследованиях. К тому же, как считают Дж. Фокс и П. Трэйси, они имеют два важных преимущества по сравнению со всеми прочими методами. Вопервых, они обеспечивают более высокий (в среднем на 20%) уровень отвечаемости, чем почтовые или телефонные опросы, и существенно снижают тем самым опасность смещений в результатах. И, во-вторых, персональные интервью оказываются более предпочтительным методом с точки зрения самих респондентов, что очень важно для получения достоверных ответов. Так, в одном из исследований опрашиваемых просили выразить свои предпочтения относительно трех известных методов сбора социологических данных. В результате оказалось, что 51% респондентов предпочли персональное интервью, 30% - почтовый опрос и лишь 7% - телефонный [2, р. 14-15].

Статус персональных интервью как "наилучшего инструмента" для сбора сенситивных данных был вновь восстановлен. Вместе с тем дискуссии 70-х - начала 80-х годов оказались весьма плодотворными еще в одном отношении: они привели к окончательному осознанию социологами факта ограниченности арсенала универсальных мер

обеспечения субъективной анонимности в социологическом опросе			и необходимости
поиска новых методических решений в рамках	каждого метода в	отдельности. Это, с
одной стороны, стимулировало исследования	по дальнейшему		совершенствованию

техники применения телефонных и почтовых опросов [17; 19-21], а с другой, - активи-

111

URL http://www.ecsocman.edu.ru/images/pubs/2005/10/07/0000238402/020_myagkov_Metodika_i_tehnika_sotsiologicheskih.pdf

зировало разработку	эффективных	средств повышения	анонимности ответов респон-
дентоввпроцессереализацииперсональныхинтервью.
Методы рандомизации ответовреспондентов
Результатом этих	усилий стало	изобретение новых,	более изощренных технических

приемов и процедур, способствующих стимулированию у респондентов ощущения

гарантированности того, что их ответы на

острые, лично значимые вопросы дейст-

вительно

останутся

неизвестными

даже

интервьюеру,

проводящему

опрос

"с

глазу

на

глаз".

Одним

из таких методов, специально созданных с целью преодоления трудностей,

возникающих в

процессе

убеждения

респондентов

в

конфиденциальности

опроса,

стал

RRT-метод

("randomized

response

technique"),

впервые предложенный С. Уорнером еще

в 1965 г. [22]. В нашей методологической

литературе он известен как "метод Уор-

нера-Симмонса" [23, с. 72-80]. Метод

действительно

гарантировал

анонимность

благодаря

случайному

выбору

респондентами

вопросов, на которые им

предстояло

отвечать.

При

этом

интервьюер

не знал,

к

какому

суждению

относится

полученный

имответ.

Однако

сравнения

этого

метода

с

другими,

а

также

ряд

валидационных

исследова-

ний, проведенных западными социологами,

дали

неоднозначные

результаты.

С одной

стороны,

при

его

использовании

респонденты

давали более

достоверные

ответы

по

таким

индивидуально

острым

темам,

как

детская жестокость, употребление нарко-

тиков

и

аборты. А с другой, как

показала

исследовательская

практика,

RRT-метод

смог

обеспечить

точные

данные

лишь

в пяти

из

девяти

случаев

его применения

и в

одномизчетырехтестовнавалидность[24, р. 172].

Несмотря на то, что за последние десятилетия метод С. Уорнера был серьезно усо-

вершенствован	по сравнению с его первоначальной,		достаточно	грубой			версией		и
сегодня представляет собой целый комплекс крайне изощренных						технических			и
методических	процедур, некоторые его	объективные	недостатки	по-прежнему				оста-
ются. В частности, по оценкам специалистов, он весьма трудоемкий					и	требует		срав-
нительно больших финансовых и временных затрат на подготовку,						предварительное
тестирование и	проведение (полевую фазу). Кроме того, получаемые				с	его	помощью
данные не могут быть коррелируемы с дополнительной			информацией		о	личности			рес-
пондента, что	существенно ограничивает	операционные	возможности		данного			метода,

а также его объяснительный и аналитический потенциал. И, наконец, как и другие аналогичные методы, гарантирующие объективную анонимность, он исключает проведение последующих интервью с респондентами, а потому и возможность проверки

первоначальнополученныхсведений[24, р. 172-173].
Методом,		свободным		от	указанных	недостатков,		может считаться метод "запеча-
танного	буклета"		("the	sealed booklet"),		созданный		и	экспериментально валидизиро-
ванный	австралийскими			социологами Т. Маккаем и				Я.	Макаллистером в начале 90-х
годов. Он		предназначен		для	сбора сведений по		особо		острым	и деликатным	темам
(таким, например, как употребление и распространение									наркотиков) в режиме персо-
нального	интервью.		Однако		специальная	техника	его		реализации,	предложенная	авто-

рами, позволяет, по их мнению, реально обеспечить респондентам объективную и

субъективную анонимность		и	тем самым получить значительно более искренние и
достоверные ответы, чем при			использовании	традиционных процедур личного				интер-
вьюирования[24].
В процедурном	смысле	суть	данного метода сводится к следующему. Вопросник для
сбора данных состоит из двух			частей (секций), одна из которых находится				у	интер-
вьюера, а другая,	вложенная в заклеенный			конверт,	вручается	при опросе	респонден-
ту. Передавая "запечатанный			буклет", интервьюер		произносит	следующие	слова: "А
сейчас мне хотелось бы дать			Вам анкету, для которой у меня нет ни вопросов, ни
ответов. Читая ее, называйте мне только номера своих ответов, а я буду фик-

112

URL http://www.ecsocman.edu.ru/images/pubs/2005/10/07/0000238402/020_myagkov_Metodika_i_tehnika_sotsiologicheskih.pdf

сировать их в своем вопроснике. Насколько Вы можете убедиться, даже эти номера даются в случайном порядке".

Эта фраза вместе с тем фактом, что буклет должен извлекаться из запечатанного конверта, предназначена для усиления субъективной анонимности. В инструкции,

предваряющей	вопросник для	респондента, вновь делается напоминание	об	аноним-
ности опроса:	"Интервьюер	не имеет копии данного перечня вопросов	и	ответов.

Все, что у него есть, - это лист с номерами из вопросника. Поскольку нам очень необходима информация о масштабах распространения наркотиков и отношении к ним в обществе, ответьте, пожалуйста, честно на следующие вопросы. Вам нужно

лишь сообщить интервьюеру номера тех ответов, которые	соответствуют
Вашему мнению.
Мы повторяем, что интервьюер действительно не знает	ни вопросов,	ни
ответов к ним. Чтобы убедиться в этом, достаточно обратить	внимание на	то,

что все эти номера перемешаны случайным образом. Мы высоко ценим Ваше сотрудничество в этом важном исследовании по вопросам национального здоровья".

Входе исследования респондентам задавались ретроспективные, ситуативные и

проективные вопросы, касающиеся употребления 13 видов наркотических веществ. Отвечая на эти вопросы, респондент называл лишь номера (коды) ответов, которые соответствовали его мнению или личному опыту. Интервьюер в это время заносил их в свой кодировочный бланк. В анкете для респондентов вопросы выглядели следую-

щим образом: "Стали бы Вы употреблять галлюциногены, если бы Вам предложил их Ваш близкий друг? Сообщите номер ответа". "Да" - 118; "Нет" - 25; "Не уве-

рен" - 69.

Если респондент называл, например, номер "118", означающий положительный ответ на данный вопрос, то интервьюер в этом случае обводил кружком цифру "1" в своем кодировочном бланке.

118	25	69
1	2	3

Валидизация "SB''-метода проводилась его авторами в ходе полевого эксперимента, организованного по принципу "split ballot". Одной группе респондентов предлагалось сначала ответить на вопросы в режиме обычного ("face-to-face") интервью, а затем - с использованием "запечатанного буклета". В другой группе порядок интервьюирования менялся на противоположный. Сравнение ответов, полученных посредством двух

разных исследовательских стратегий, показало,	что респонденты, опрошенные на
основе "SB''-метода, чаще давали утвердительные	ответы об употреблении запрещен-
ных наркотических препаратов, чем те, которым	вопросы задавались в ходе беседы

"лицом к лицу". Причем во многих случаях выявленные различия оказались статистически значимыми [24, р. 175-180].

Как отмечают сами авторы, данный метод не только надежен, но и прост, удобен в обращении, не требует дополнительных затрат на полевой стадии исследования. Кроме того, он гарантирует респондентам анонимность их ответов и позволяет задавать большое количество острых вопросов в ходе одного интервью. И, наконец, метод "запечатанного буклета" допускает возможность реинтервьюирования респондентов и проведения исследований в панельном режиме, что немаловажно при отслеживании эффективности государственных программ.

Таким образом, дискуссии последних трех десятилетий в западной социологии наглядно продемонстрировали, что универсальных средств, надежно гарантирующих анонимность в опросном исследовании, очень немного, а их методический потенциал и возможности эффективного применения весьма ограничены. Уровень реально обеспечиваемой анонимности во многом зависит от природы и технического совершенства используемого в исследовании метода, а также от присущих ему особенностей процесса коммуникации между социологом и респондентами. Нет анонимности "вообще",

113

URL http://www.ecsocman.edu.ru/images/pubs/2005/10/07/0000238402/020_myagkov_Metodika_i_tehnika_sotsiologicheskih.pdf

независимой от способа сбора социологических данных, как нет "вообще" и средств ее

обеспечения.	Каждая	организационно-техническая	разновидность	опроса	предпо-
лагает использование		специфических приемов стимулирования субъективной			аноним-

ности, которые могут эффективно работать лишь в коммуникативном пространстве определенногометода.

С другой стороны, анализ эволюции	методологических подходов к	решению
проблемы анонимности приводит к мысли о	том, что применение единичных	средств и

приемов, взятых в отрыве от других, не дает желательного результата. Все они, в отдельности, малоэффективны. Для создания условий анонимности и получения достоверных ответов на деликатные и индивидуально острые вопросы необходим целый комплекс самых различных мер: универсальных и специальных, вербальных и невербальных, организационно-техническихипроцедурно-методических.

СПИСОКЛИТЕРАТУРЫ

1.Philips D.L. Knowledge from What? Chicago: Rand-McNally, 1971.

2.Fox J.A., Tracy P.E. Randomized Response: A Method for Sensitive Surveys. Beverly Hills (Calif.): SQASS, 1986.

3.Давыдов А.А., Давыдова E.B. Измерение искренности респондента. М.: ИС РАН, 1992.

4.Fuller С. Effect of anonymity on return rate and response bias in a mail survey // Journal of Applied Psychology. 1974. Vol. 59. № 2. P. 292-296.

5.Wildman R.C. Effects of anonymity and social setting on survey responses // Public Opinion Quarterly. 1977. Vol. 41. № l.P. 74-79.

6.Singer E. "Informed Consent": consequences for response rate and response quality in social surveys // American Sociological Review. 1978. Vol. 43. № 1. P. 144-162.

7.Reamer F.G. Protecting research subjects and unintended consequences: the effect of garantees of confidentiality // Public Opinion Quarterly. 1979. Vol. 43. № 4. P. 497-506.

8.Singer E., Frankel M.R. Informed consent procedures in telephone interviews // American Sociological Review. 1982. Vol. 47. № 3. P. 416-426.

9.Frey J.H. An experiment with a confidentiality reminder in a telephone survey // Public Opinion Quarterly. 1986. Vol. 50. № 2. P. 267-269.

10.Hochstim J.R. A Critical comparison of three strategies of collecting data from households // Journal of the American Statistical Association. 1967. Vol. 62. № 6. P. 976-989.

11.Colombotos J. The effects of personal versus telephone interviews on socially acceptable responses // Public Opinion Quarterly. 1965. Vol. 29. № 3. P. 457-458.

12.Colombotos J. Personal versus telephone interviews: effect on responses // Public Health Reports. 1969. Vol. 84. № 5. P. 773-782.

13.Wiseman F. Methodological bias in public opinion surveys // Public Opinion Quartely. 1972. Vol. 36. № I. P. 105-108.

14.Rogers T. Interviews by telephone and in person: quality of responses and field performance // Public Opinion Quarterly. 1976. Vol. 40. № 1. P. 51 -65.

15.Heberlein Т., Baumgartner R. Factors affecting response rates to mailed questionnaires: a quantitative analysis of the published literature // American Sociological Review. 1978. Vol. 42. № 3. P. 447-462.

16.Groves R. Actors and questions in telephone and personal interview survey // Public Opinion Quarterly. 1979. Vol. 43. № 2. P. 190-205.

17.Miller P.V., Cannell Ch.F, A study of experimental techniques for telephone interviewing // Public Opinion Quarterly. 1982. Vol. 46. № 2. P. 250-269.

18.Williams E. Experimental comparison of face-to-face and mediated communication: a review // Psychological Bulletin. 1977. Vol. 84. № 5. P. 963-976.

19.Dillman D.A. Mail and Telephone Surveys: The Total Design Method. N.Y.: Wiley, 1978.

20.Groves R.M., Magilavy L.J. Increasing response rates to telephone surveys: a door in the face for foot-in-the- door? // Public Opinion Quarterly. 1981. Vol. 45. № 3. P. 346-358.

21.Nederhof A. Effects of a final telephone reminder and qiestionnaire cover design in mail surveys // Social Science Research. 1988. Vol. 17. № 3. P. 353-361.

22.Warner S.M. Randomized response: a survey technique for eliminating evasive answer bias // Journal of the American Statistical Association. 1965. Vol. 60. № 1. P. 63-69.

23.Докторов Б.З. О надежности измерения в социологическом исследовании. Л.: Наука, 1979.

24.Makkai Т., Mcallister I. Measuring social indicators in opinion surveys: a method to improve accuracy on sensitive qiestions // Social Indicators Research. 1992. Vol. 27. № 2. P. 169-186.

114