Естественно-научные методы исследований в теории и практике производства судебных экономических и речеведческих экспертиз_ Материалы Всероссийской научно-практической конференции
.pdfрассуждений (forum.bakillar.az); Здравый эгоизм – это болезнь или спасение? (тема для обсуждения на форуме otvet.mail.ru) – ср. эгоизм ‘поведение, целиком определяемое мыслью о собственной пользе, выгоде, предпочтение своих интересов интересам других людей;
себялюбие’ [12]; Да, да, оказывается, здравая агрессия нужна, чтобы объяснить свою позицию, отстоять свою правоту и, в конце концов, чтобы возвратить мирные отношения…
(efamily.ru) – ср. агрессия ‘выражение вражды, ненависти к кому-л.; угроза причинения вреда кому-л.’ [12]; Здравая зависть – это не так уж и плохо, когда смотришь на успешного человека и хочешь жить как он, и даже лучше него (интернет-форум «Общение без границ»);
Здравая зависть стимулирует к свершению подвигов (hochua.ua>Психология общения) – ср.
зависть ‘чувство досады, раздражения, вызванное удачей, успехом, благополучием другого,
сопровождаемое желанием обладать тем, что есть у другого’ [12]; и т.п. По-видимому, и в семантике слова здравый формируется тот же оттенок, что и у его синонима (см. выше).
Определения здоровый и здравый не единственно возможные в подобных оксюморонных сочетаниях. Мы предположили, что в духе времени вполне может быть использовано в качестве определения существительных с негативной семантикой близкое им по смыслу слово – разумный. В переносном значении – ‘основанный на разуме,
оправдываемый здравым смыслом’ – разумный традиционно употребляется с нейтральными с точки зрения коннотации именами существительными, например: разумный довод, разумный поступок, разумное решение [12]. Единственное, пожалуй, исключение в русской культуре,
касающееся этого слова, – устойчивое, благодаря роману Н.Г. Чернышевского «Что делать?»,
сочетание разумный эгоизм, значение которого в бытовом употреблении (в отвлечении от философско-этической позиции разумного эгоизма, разрабатываемой ещё в трудах Спинозы,
Гельвеция и др.) можно сформулировать так: умение жить собственными интересами, не противореча при этом интересам других людей.
Новая сочетаемость слова разумный выходит за рамки привычной, но мало отличается от новой сочетаемости слова здоровый, а точнее сказать, почти совпадает с ней. См.: разумное тщеславие, разумное честолюбие, разумное высокомерие, разумный снобизм, разумный нарциссизм, разумная ревность, разумная месть, разумная жестокость, разумная зависть,
разумная гордость, разумная агрессия, разумная агрессивность. Например: Америка демонстрирует разумное высокомерие… (ari.ru); Нужны сочные, сексуальные модели,
умеющие себя вести как леди. Снобизм и разумное высокомерие приветствуются
(podium.life); Разумное честолюбие есть нормальный человеческий инстинкт (otvet.mail.ru);
Разумный нарциссизм – добиваться обоснованности самомнения (там же); Умеренная,
разумная ревность – спутница Любви (MillionStatusov.ru); Разумная зависть необходима.
Она ведёт к развитию (otvet.ukrhome.net); Уверенность, разумная наглость и напористость при «кадрировании» слабой половины человечества – работают. Наглость – второе счастье
(lipoisk.ru); Меньшова – чистый вамп, девушка, у которой всегда все в порядке: при некоторой заведомой скользкости самой идеи ее передачи ей удается сохранить дистанцию и разумную агрессивность («Коммерсантъ-Daily» 07.03.1997) и т.д. См. также близкие по структуре и особенностям сочетаемости выражения разумные внутренние интриги, разумное
попирание норм и правил во имя достижения результата (в программе тренинга «Разумный
“цинизм” в управлении бизнес процессами как способ 2-х кратного увеличения КПД», портал
HR TIME.RU).
Наиболее часто встречающееся сочетание в ИПМ – разумный цинизм. Под таким названием нами обнаружены: стихотворение (на портале «ГрафомановНет»), обсуждение на одном из форумов (lovehate), серия историй на одном из личных блогов (66.ru), тренинг-
программа по управлению в бизнесе (hrtime.ru), открытая группа «ВКонтакте» и т.п. – и это только в функции заголовка; в качестве текстового элемента случаев употребления этого сочетания гораздо больше.
Итак, мы рассмотрели случаи нетрадиционной сочетаемости слов на примере имён прилагательных, которые в первичном значении обозначают качество человека
(здоровый/здравый, разумный) и имеют положительную оценочность. Сюда же относится и прилагательное трезвый (см.: трезвый эгоизм). Расширив поиск синтагм,
свидетельствующих об изменении в ценностных представлениях современного человека (то,
что раньше считалось человеческим недостатком, воспринимается положительно, по крайней мере терпимо), мы включили в состав слов для анализа их потенциальной сочетаемости и другие прилагательные положительной оценки, имеющие сходный смысл с названными выше
(полезный, правильный и др.). Результаты наших поисков подтвердили предположение о том,
что и эти прилагательные в современной речи используются для характеристики отрицательных качеств. Вот несколько примеров: Полезный эгоизм – это не что иное, как чувство собственного достоинства плюс чувство самоуважения (proza.ru); Чаще всего у нас отключается правильный эгоизм с теми, кого мы любим (Заповеди правильной эгоистки;
блог); Я, в последние 4 года активно пребывая в так сказать арт-среде, знаю, что такое артистический снобизм и высокомерие… Это правильный снобизм
(facebook.com>fateev.evgeniy); Домашний очаг. ТОП-5 правил правильной агрессии
(dom.goodhouse.com.ua); Правильное высокомерие – это когда требуешь от себя больше,
чем от других (rusdemotivator.ru); Правильное властолюбие изначально, при создании первых людей, было предназначено (вложено в них)… (dyatel.3dn.ru «Пороки») и др.
ИПМ показывают также контексты, в которых положительные эпитеты при слове с отрицательной семантикой нанизываются, см.: Здоровый разумный эгоизм в отношениях
(«Психология отношений», название раздела; otnochenia.ru); Здоровый, трезвый эгоизм. Вот что определяет любые изменения (из статьи «Эгоизм – почему это хорошо?»; professional.ru);
Здоровый (умный) цинизм, а не чернуха… (о книгах О. Уайльда, Бальзака и др. на литературном блоге LiveLib); Что представляет собой полезная или правильная ревность?
(women-liferuies.ru «Как надо и нужно ревновать») и др. Сам же состав оксюморонных сочетаний расширяется за счёт того, что все перечисленные выше прилагательные употребляются и с названиями лиц – носителями отрицательных качеств (позитивный эгоист,
правильная эгоистка, здоровый циник и под.).
Показательны, на наш взгляд, контексты, в которых либо определения, стоящие при наименовании негативного качества, либо другие распространители обозначают некую градуальность этого качества. Так, на многочисленных сайтах, обсуждающих вопросы личностного роста, профессиональные психологи (профессиональные ли?) размышляют о градации амбиций у разных индивидуумов: выделяются высокие, завышенные, умеренные и заниженные амбиции (причём последнее оценивается отрицательно – с современной точки зрения). См. также: Умеренная, разумная ревность – спутница Любви (MillionStatusov.ru); Я
считаю зависть в разумных пределах положительным явлением (Зависть. Форум);
Амбициозность закладывается в каждого из нас с детства, а развита она может быть в
разумных пределах (Что такое амбиции; otvet.mail.ru); … есть разные методы дрессуры, в
том числе и те, при которых укротители не прибегают к лишним побоям и соблюдается
разумная мера жестокости (aif.ru) и др.
Вошло в обиход выражение недостаточная амбициозность (ср. амбициозность
‘проявление обострённого самолюбия, чрезмерного самомнения’ [12]). Авторство этого,
казалось бы, алогизма приписывается В.В. Путину, который в 2002 г. в одном из своих президентских обращений к кабинету министров подверг критике «среднесрочный сценарий экономического развития России за “недостаточную амбициозность” и слишком низкие заложенные в нем темпы роста» («Известия», 2002.04.12). Это выражение Путина сразу же резонировало в прессе, см.: … Путин существенно смягчил критику правительства по сравнению с предыдущим посланием, где он в весьма резкой (для путинского стиля) форме поднял вопрос о недостаточной амбициозности кабинета министров и о его неспособности провести административную реформу (Игорь Бунин «Предвыборное послание», 2003) (НКРЯ); На заседании в четверг премьер Михаил Касьянов заявил, что главная задача его правительства в сфере налогов – дальнейшее снижение налоговой
нагрузки (ранее премьер критиковал своего заместителя и министра финансов Алексея Кудрина за недостаточную амбициозность планов налоговой реформы) (Алексей Макаркин
«Касьянов либерализует правительство», 2003) (НКРЯ) и т.п.
Если раньше об амбициозности говорили, имея в виду властолюбивых, авторитарных политиков, ставящих свои интересы выше других и добивающихся своих целей любыми средствами, то сейчас это «обновлённое» качество стало восприниматься не как недостаток или порок, а как достоинство. См. примеры газетной речи: «Автодор» мне импонирует своей
амбициозностью, и я полагаю, что он всё же примет участие в Кубке чемпионов
(«Известия», 2002.07.11); Меня просто интересуют масштабы цели, амбициозность
участников и оформленность цели (Беседа с Дмитрием Приговым// «Пятое измерение»,
2003); Ну прибавьте к этому относительную молодость новой команды краевой администрации и здоровую амбициозность, если хотите… («Российская газета», 2003) и др. (подробнее об этом см. в [6]). И напротив, отрицательно оцениваются некоторыми отсутствие амбиций и амбициозности (появились даже слова безамбициозный, безамбициозность – с
негативным оттенком) или недостаточная степень проявления этих качеств.
«Недостаточной» может быть и агрессивность. Вот заголовок одной из интернет-
статей: У Петербурга недостаточная агрессивность маркетинга в туризме (портал
812’online); см. также высказывание в самой статье: К 2012 году мы разработаем программу агрессивного маркетинга Петербурга… (Р. Костин, проректор СПбГУСЭ).
Атрибутивные сочетания «прилагательное отрицательной оценочности +
обозначение негативного качества человека». Ещё одна группа контекстов представляется нам важной с точки зрения проблемы актуальной сочетаемости слова. В ходе анализа мы предположили, что если современные носители языка вычленяют в поведении и мировоззрении людей (или в себе) здоровые, нормальные, разумные и т.д. проявления негативных качеств, значит, вполне вероятно, что и нездоровые, неразумные и ненормальные проявления, по их логике, тоже есть (см., например: Правильная зависть заставляет действовать. Неправильная – лишь вызывает агрессию (blog.kleschevnikov.ru);
Агрессивность полезная и вредная (k2x2.info)).
И действительно, все те существительные, которые встретились, например, в
сочетании с прилагательным здоровый, используется в речи и в сочетании с прилагательным
нездоровый. См.: нездоровый апломб, нездоровый цинизм, нездоровый снобизм, нездоровый гонор, нездоровый эгоизм, нездоровое тщеславие, нездоровое самомнение, нездоровое честолюбие, нездоровая ревность, нездоровая самонадеянность, нездоровая спесь,
нездоровая спесивость, нездоровый нарциссизм. Подобные сочетания обнаружены и с
прилагательным больной, переносное значение которого образуется на основе той же самой метафоры: «свойства одушевлённых существ → свойства отвлечённых качеств» (иными словами, на основе метафоры «болезни»). См.: больное тщеславие, больное высокомерие,
больное властолюбие; больная самовлюблённость, больная самооценка, больная ревность,
больные амбиции и др. Одно из словарных значений прилагательного больной –
‘неестественный, ненормальный’ [12]. Судя по иллюстрациям словарной статьи, в этом,
переносном значении слово больной употребляется, очевидно, по отношению к нейтральным или положительно оцениваемым понятиям (больное воображение, больная любовь [12]).
Однако, как показывают реальные речевые употребления в современном дискурсе, возможно сочетание этого слова с именами существительными отрицательной семантики. Думается, в
контекстах типа больной цинизм сформировался особый оттенок прилагательного, не отражённый словарно. Его можно сформулировать так: ‘чрезмерный, разрушительный для самого носителя признака’.
Но в целом преобладает в атрибутивных сочетаниях рассматриваемого типа слово
нездоровый. Обратим внимание на то, что если сочетания «здоровый + существительное с негативной семантикой» представляются с точки зрения традиционных нравственных понятий оксюморонными, то сочетания тех же существительных с прилагательным
нездоровый кажутся плеонастичными.
Атрибутивные сочетания «прилагательное отрицательной оценочности +
обозначение положительного качества человека». Наконец, с точки зрения лингвистической аксиологии интересно получить ответ на следующий вопрос: в массовом сознании изменилось только отношение к отрицательным качествам или положительные качества тоже подверглись переоценке? Для того чтобы выяснить это, мы, используя понятие актуальной сочетаемости слова, продолжили поиск, гипотетически создавая сочетания, в
которых прилагательные отрицательной оценочности (нездоровый, неразумный)
употребляются с именами существительными, именующими положительные качества человека. По заданному поиску были обнаружены: неразумная честность, неразумная скромность, нездоровая скромность, нездоровая целеустремлённость, нездоровая гордость,
а также нездоровая аккуратность, нездоровая честность (!) и даже нездоровая доброта.
Отметим, что в «Словаре эпитетов русского языка» К. С. Горбачевича слова нездоровый и неразумный в качестве эпитетов к наименованиям личностных качеств человека зафиксированы лишь в сочетаниях нездоровое любопытство и неразумное упрямство [14].
МАС содержит толкование двух переносных значений прилагательного нездоровый:
‘приносящий вред, ущерб в моральном или общественном отношении’; ‘свидетельствующий
о ненормальном, неблагоприятном состоянии кого-, чего-л.’ [13]. Как видим, эти значения
(особенно первое) соотносятся с тем значением, которое реализует прилагательное здоровый в
сочетаниях типа здоровый цинизм (‘не причиняющий вреда окружающим; безопасный’). С
точки зрения традиционной системы ценностей трудно представить себе доброту или скромность, «приносящую вред, ущерб», или «нецелесообразную» скромность (см.
толкование переносного значения слова неразумный – ‘лишённый разумных оснований,
нецелесообразный’ [12]). То, что во все времена считалось достоинствами человека, личности,
подвергается сомнению; отсутствие этих качеств уже не рассматривается как порок,
недостаток человека.
В качестве выводов. Новый, непривычный круг лексем, с которыми сочетаются в современной речи оценочные прилагательные здоровый, нездоровый, здравый, разумный,
полезный, правильный, трезвый и др., свидетельствует о некоторых семантических изменениях этих прилагательных: появляется новое значение или оттенок значения (как в случае со словами здоровый, больной), актуализируется одно из периферийных значений слова (см. нездоровый). Однако, на наш взгляд, это не просто новая сочетаемость слова как результат универсального и вечного процесса обновления языка. Это индикатор нового,
нетрадиционного отношения говорящих к понятиям духовного, нравственного порядка.
Рассмотренные нами атрибутивные сочетания демонстрируют смену полярных точек зрения на духовные ценности, смешение этических оценок (с минуса на плюс и наоборот),
релятивизм в отношении к основным нравственным категориям.
В связи с этим следует отметить такой факт: в анализируемых контекстах, откуда извлекались сочетания, нам не встретилось ни одного случая рефлексии говорящего по поводу непривычного употребления прилагательных, т.е. метатекстовых вставок
(рефлексивов) типа если можно так сказать, как сейчас модно (принято) говорить и т.п.
Можно предположить, что отсутствие метатекстовых замечаний по поводу этической аномальности анализируемых сочетаний говорит о том, что явление пустило корни: тот период, когда сочетания типа здоровый цинизм, нездоровая честность и т.п. казались говорящим действительно новыми, непривычными, по-видимому, прошёл.
В этой ситуации заслуживает внимания научной общественности мнение А.Д.
Шмелёва о том, что современный «нормативный словарь не должен игнорировать возникающие новации, но в нём должно посредством специальных помет отмечаться, что словоупотребление, ориентированное на новую систему ценностей, воспринимается многими носителями языка (особенно представителями старшего поколения) как “неправильное”» [15].
Список литературы:
1.Зализняк Анна Н., Левонтина И.Б., Шмелёв А.Д. Эволюция ключевых концептов русского языка в ХХ веке: аспекты изучения // Вестник РГНФ. 2008. №1. – С. 120127
2.Березович Е.Л. «Отцы и дети» в лексической семантике (О «поколенческих» различиях в значениях слов аксиологической сферы в языке современного города) // Язык современного города: Восьмые Шмелёвские чтения. Тезисы докладов межд. конф. – М., 2008. С. 25-28
3.Шмелёв А.Д. Падение речевой культуры или изменение нормы? // Вопросы культуры речи. XI / Под ред. А.Д. Шмелёва. – М.: «Языки славянских культур», 2012. – С. 7273
4.Сенько Е.В. Эволюция русской языковой картины мира // Лексикология. Лексикография (русско-славянский цикл). Русская диалектология: Матер. секций XXXIX Межд. филолог. конф. – СПб.: Изд-во СПбГУ, 2010. – С. 61
5.Радбиль Т.Б. Основы изучения языкового менталитета. – М.: Наука, 2010. – С.
70-71
6.Маринова Е.В. Могут ли амбиции быть здоровыми? // Русская речь. № 5. 2012.
С.57-63
7.Шмелёва Е.Я. Изменения в оценке и самооценке человека в русском языке XXI века (яркие индивидуалисты, позитивные эгоисты и успешные карьеристы) // Вопросы культуры речи / Отв. ред. А.Д. Шмелёв. – М.: АСТ-ПРЕСС, 2011. – С. 95-101
8.Зализняк А. А. Многозначность в языке и способы её представления. – М.:
«Языки славянских культур», 2006. С. 416-417 9. Маринова Е.В. О понятии «актуальная сочетаемость» в изучении современных
языковых процессов // Язык и социальная динамика. Ч.1: Матер. Всерос. науч.-практ. конф.,
г.Красноярск, 24-25 мая 2013 г. – Красноярск, 2013. - С. 67-68
10.Маринова Е.В. Термин и понятие «актуальная сочетаемость слова» в терминологической системе неологии // Вестник Челябинского госуниверситета. Филология. Искусствоведение. – 2013. - №31 (322). – С. 106-107.
11.Маринова Е.В. Здоровые и нездоровые в современном дискурсе// Труды института русского языка им. В.В. Виноградова. 2014. №2-1. С. 344-351
12.Большой толковый словарь русского языка / Гл. ред. С.А. Кузнецов. – СПб.: Норинт, 2000. – С. 1536
13.Словарь русского языка. 2-е изд., перераб.и доп. – М., 1981
14.Горбачевич К.С. Словарь эпитетов русского языка. – СПб.: Норинт, 2000. – С.
224
15. Шмелёв А.Д. Новое в русской лексике: проблемы кодификации // Неология и
неография: современное состояние и перспективы (к 50-летию научного направления):
Тезисы Межд. науч. конф. – Спб.: «Нестор – История», 2015. – С. 110-111
Actual word compatibility in the aspect of linguistic axiology
E.V. Marinova
The N.I. Lobachevsky State Univercity of Nizhni Novgorod
The phenomenon of actual word compatibility appearing in current written speech is considered. The term actual word compatibility is introduced into scientific use to denote new or relatively new compatibility of the words breaking their usual syntagmatic connections and identifying changes in people's value orientations. Analyzing the compatibility of the adjectives with positive or negative meaning in sintagmas like zdorovyj cynizm ('healthy cynicism'), razumnaja agressija ('reasonable aggression'), nezdorovaja dobrota ('harmful kindness'), etc. the author comes to the conclusion that some value orientations in contemporary social perception are not typical of Russian linguistic mentality. One of them is the aggressive cult of force. The study is performed in the framework of the dynamic description of the language. One of the methods applied is the analysis of potential word compatibility.
Keywords: actual word compatibility, linguistic axiology, oxymoron collocations, pleonastic collocations, substitution of ethical assessments.
КОММУНИКАТИВНОЕ МОДЕЛИРОВАНИЕ В ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЙ
ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ ЭКСПЕРТИЗЕ ДЕЛОВОГО ДОКУМЕНТА
Т.Д. Маркова
Национальный исследовательский Нижегородский государственный университет
им. Н.И. Лобачевского
tatiana.markova2012@gmail.com
Цель данной статьи – обосновать необходимость введения в правовую и лингвоэкспертную практику «тестирующей» экспертизы делового документа как рекомендуемой разновидности лингвистической экспертизы, проводимой в рамках коммуникативного моделирования. Используя традиционные методы анализа текста (лексико-семантический и контекстуальный анализ, морфолого-синтаксический и функционально-синтаксический анализ, коммуникативно-синтаксический анализ), автор статьи исследует причины коммуникативных неудач, возникших в процессе применения некорректно составленных деловых документов. В качестве материала рассматриваются реальные лингвистические
экспертизы двух документов, вызвавших спорные ситуации, которые далее завершились судебными разбирательствами с привлечением лингвистов-экспертов, – договор аренды и ФЗ «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях» (конкретно Статья 4 указанного Закона). Автор статьи отмечает, что деловой документ является ведущим элементом деловой коммуникации, особым функциональным и текстовым феноменом, определяющим мотив и направление различных процессов, протекающих в официальноделовой сфере. В статье делает вывод о том, что деловой текст должен изначально рассматриваться как потенциально активный компонент официально-делового общения, в конечном счёте определяющий его итог. Каждая формулировка в деловом документе должна быть заранее оценена с точки зрения дальнейшего применения документа, что обеспечит оптимальное функционирование делового документа в реальной деловой и правовой коммуникации.
Ключевые слова: коммуникация, компоненты коммуникации, документ, функционирование делового документа, интерпретация делового текста, спорный текст, коммуникативная неудача, экспертиза делового документа, моделирование деловой коммуникации, бесконфликтная деловая коммуникация.
Деловая сфера – это особая часть национальной культуры, имеющая свои коммуникативные каноны и традиции. Структура деловой коммуникации, как и структура коммуникации как таковой, включает в себя следующие компоненты: адресант, адресат, тема коммуникации, интенции коммуникантов, способ коммуникации, результат [1]. Эффективность коммуникации вообще и деловой коммуникации в частности напрямую зависит от всех составляющих этого процесса. Для того чтобы избежать коммуникативной неудачи, особенно в официально-деловой и правовой сферах, необходимо предварительное моделирование возможных коммуникативных сюжетов с учётом различных вариантов каждого компонента коммуникации. Коммуникативный сюжет, в свою очередь, во многом зависит от того документа, которым регулируется конкретная деловая ситуация. Неодинаковая интерпретация делового документа участниками коммуникации чаще всего приводит к конфликтным ситуациям. Какова задача конкретного делового документа, какую сферу и какую совокупность вопросов этот документ должен регламентировать, каковы характеристики и интенции предполагаемых участников возможных ситуаций функционирования документа – на все эти вопросы необходимо найти вероятные ответы в процессе коммуникативного моделирования деловой ситуации. При этом нужно учитывать и функциональные характеристики стиля, к которому принадлежат различные деловые жанры,
– точность, однозначность, непротиворечивость. Что касается методов предварительного исследования делового документа, то они вполне традиционны: лексико-семантический и контекстуальный анализ, морфолого-синтаксический и функционально-синтаксический анализ, коммуникативно-синтаксический анализ и некоторые другие.
Деловой документ является ведущим элементом в сфере деловой коммуникации, особым функциональным и текстовым феноменом, определяющим мотив и направление различных процессов, протекающих в официально-деловой сфере. В создании любого делового документа необходимы тщательный учёт языковых законов и участие специалиста (лингвиста). В этом безусловный залог успешной и бесконфликтной деловой коммуникации. Деловой текст должен изначально рассматриваться как потенциально активный компонент официально-делового общения, в конечном счёте определяющий его итог. Каждая формулировка в деловом документе должна быть заранее оценена с точки зрения дальнейшего применения документа. Собственно же текст делового документа должен стать объектом всестороннего анализа как лингвистического, так и функциональнокоммуникативного, прежде всего, на этапе своего формирования [2]. Целесообразным было бы введение в законодательную и правовую практику «тестирующей» экспертизы делового документа, проводимой в рамках коммуникативного моделирования с целью оптимального функционирования делового документа в реальной деловой и правовой коммуникации.
Проблемы, связанные с необходимостью интерпретации делового документа в случае некорректного его составления, касаются различных аспектов использования языковых единиц: многозначность лексической единицы, не проясняющаяся в контексте; неверное построение предложений; некорректная расстановка знаков препинания; недостаточность используемых в контексте языковых средств и многое другое. Всё это имеет место ещё и по той причине, что текст зачастую не рассматривается как потенциально активный компонент коммуникации, компонент, функционирующий и нередко определяющий итог коммуникации. Каждое слово и каждая формулировка в деловом документе должны быть тщательнейшим образом продуманы и оценены с точки зрения дальнейшего применения собственно документа. Отсюда классические требования к официально-деловому тексту – точность, однозначность толкования, ясность формулировок, краткость в сочетании с достаточностью (как формальной, так и смысловой). Последнее требование в ряде случаев выполняется непоследовательно: составители делового текста могут «сэкономить» языковые средства неуместно и нецелесообразно.
Примером всего сказанного выше может быть реальный договор аренды (реквизиты сторон, составивших и подписавших этот договор, здесь сообщать не будем), вызвавший спорную ситуацию, которая далее превратилась в судебное разбирательство с привлечением лингвистов-экспертов. Апеллируя к статусу современного русского языка как государственного языка РФ, заинтересованные участники судебного процесса попросили лингвистов сопоставить содержание двух пунктов договора аренды (пп. 3.11.2 и 5.2.2) и ответить на простой вопрос: обязан ли арендатор платить штраф арендодателю в случае, если