Вершинина, Волкова, Илюшин - Введение в литературоведение

космоса, мифологические архетипы и универсалии (огня, воды) и антропологических (глубинные основы человеческого бытия, телесного и духовного). Так, в романе-мифе Дж. Джойса «Улисс» воплощается космическая тема круговорота и повторяемости всего в мире и человеке. Вселенская тема проводится и в сюжетном действии, и во внутренних монологах героя. В этом произведении мифологический пласт тематики выражен напрямую (архетипы организуют всю образную структуру книги) и становится полем игры с читателем. Но и в произведениях литературы реализма, к примеру в романах Ф. М. Достоевского, «вечная тема» борьбы добра и зла становится предметом размышлений писателя и читателей. Тот же тематический узел можно найти и в романе М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита», где эта тема заявлена уже в эпиграфе из гетевского «Фауста».

Нередко весь пласт тематики, связанной с общечеловеческими универсалиями, называют философским.

Во-вторых, в художественных произведениях изображаются реалии жизни народов, стран и времен в их исторической конкретности. Национальная специфика жизни людей, традиции и бытовой уклад, важные исторические события, войны и революции, дворцовый этикет и народные празднества — все, что окружает жизнь людей определенной эпохи, составляет предмет культурно-исторической тематики. К примеру, тема революции стала предметом изображения в таких разных произведениях, как «Конармия» И. Бабеля, где переплетаются героическая романтика и потрясающие своим драматизмом сцены «социального насилия», «красный террор», и поэма «Двенадцать» А. Блока, где революция — «очистительная стихия», которая «производит бурю во всех морях — природы, жизни, искусства».

Обращение к культурно-исторической тематике может становиться жанрообразующим, как, например, в историческом романе, где реалии изображаемой эпохи становятся фундаментом произведений. Так, в центре романов В. Скотта, создателя жанра исторического романа, лежат события, так или иначе связанные с большими социально-историческими конфликтами. Сюжет романа «Уэверли» — исторические события 1745 года, восстание якобитов, сторонников феодальной династии Стюартов, против нововведений английской короны. В его произведениях участвует множество персонажей, исторических лиц и вымышленных героев, описывается уклад жизни, обычаи и традиции, отображенные даже в речевой ткани текстов. Неоднократно отмечалось, что по книгам Скотта можно изучать историю Шотландии — одну из основных тем многих его книг.

Отражение исторического времени характерно для жанра былин и эпических сказаний о подвигах героев, исторической драмы и жанра путешествий. Темы быта, обычаев и обрядов, национальной культурной специфики становятся предметом рассмотрения и в исторической прозе. Например, «История государства Российского» Н. М. Карамзина является своеобразным художественным произведением, запечатлевшим не только политический идеал историка, но и художественную концепцию русского национального характера; написанное ярким и красочным языком, это

произведение дало А. С. Пушкину материал для его драмы «Борис Годунов», а В. Г. Белинский назвал «Историю» «великим памятником в истории русской литературы».

Предметом изображения может стать и будущее, как в произведениях жанров научной фантастики. Культурно-историческая тематика может базироваться и на вымышленном художественном мире произведения, как, например, в литературе фэнтези.

С другой стороны, предметом художественного изображения в литературе нередко становится современность, по словам В. Е. Хализева, — «художественная сверхтема, давшая о себе знать и в пьесах Аристофана и Мольера, и в «Божественной комедии» Данте, но возобладавшая в литературе XIX века, которая создала широкие художественные панорамы и при этом обращалась к насущнейшим вопросам своего времени, к его отличительным чертам и болевым точкам»62. Проблемы, волнующие современное писателю общество, становятся предметом размышлений и оценок художников и воплощаются в тематике — выборе материала изображения. К примеру, важнейшей темой, обсуждаемой в российском обществе 60-х годов XIX века, было бедственное положение крестьянства. Обсуждение реформы крепостного права послужило одной из причин появления большого количества публицистических и литературных произведений о жизни и быте крестьян в России. Тургенев и Некрасов, Гоголь, Н. Успенский и Салтыков-Щедрин вывели образы крестьян на авансцену своих произведений. Тема переустройства народной жизни занимала писателей различных идеологических позиций и по-своему была воплощена в их произведениях, служивших откликами на злободневную общественную тему. Этот пласт культурно-исторической тематики называют социальным. (Существующий наряду с другими, он понимался как наиболее значимый в методологии марксистского литературоведения, что привело к искаженному пониманию тематики литературы в целом.)

Но наиболее значимой и распространенной в литературе со времени ее возникновения и до сегодняшнего дня является тема человека и его существования в мире. Образ человека — основной в искусстве слова. Поступки, мысли и чувства персонажей составляют центр авторского интереса в повествовательной литературе, в эпических и драматических жанрах. Внутренний мир человека является предметом познания в лирике. Человек как предмет изображения — центр литературной тематики в целом. Поэтому данный тематический комплекс называют экзистенциальным (от лат. ех181епио — существование). Внутри него также можно выделить несколько условных тематических групп. К примеру, круг тем, в основе которых лежит самопознание автора, так называемая исповедальная тематика, где в центре находятся биографическая личность автора, его искания и размышления по поводу собственного существования. Важную роль такая тематика играет в автобиографической литературе. Например, в трилогии Л. Н. Толстого «Детство», «Отрочество», «Юность» одной из тем является становление личности молодого человека, близкого автору. Автобиографический пласт

тематики присутствует и во многих лирических произведениях, так как отражает внутренний опыт автора, раскрывает его отношение к миру и жизни. Такова лирическая героиня ранней Ахматовой. Тема одиночества в мире, присутствующая в лирике Лермонтова, несомненно, имеет под собой автобиографический подтекст, а часто и напрямую отражена в тематике стихов великого поэта. Также внутри экзистенциальной тематики выделяется круг тем, связанных с творчеством и искусством. Особенно актуальной эта тематика стала в литературе XIX—XX веков, когда проблемы творческой свободы художника, гения, творца стали предметом пристального внимания литературы. Так, одной из тем романа М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» является судьба художника и его творений, возможность выразить себя через литературное творчество. «Роман о художнике» некоторыми современными литературоведами признается отдельной жанровой разновидностью романа. К таковым относятся «Доктор Фаустус» Т. Манна, «Портрет художника в юности» Дж. Джойса и др. Но справедливо замечено, что внутрилитературная тематика не является главной внутри экзистенциальной тематики в целом. Литературу и писателя интересует прежде всего внехудожественная реальность, ее преломление в произведении искусства, поэтому главный пласт тематики связан прежде всего с изображением и познанием действительности и человека, внеположных литературе. Поэтому даже в текстах, где литературная тематика играет важную роль, предметом изображения является не только и не столько искусство, а человек во всех его многоплановых взаимоотношениях с миром.

Художественное произведение поэтому редко бывает монотематичным, то есть посвященным раскрытию только одной темы. В меньшей степени это касается лирических произведений, которые ограничены объемом и сконцентрированы на одном или нескольких лирических переживаниях. Произведения эпические и драматические чаще бывают политематичными, то есть в них присутствуют несколько различных тем, волнующих писателя. Например, в романе Б. Л. Пастернака «Доктор Живаго» представлена и историческая тема войны и революции, судеб русской интеллигенции, и круг философских тем, связанных с самоопределением личности в трудной ситуации, и вечные темы любви, и, по расхожему определению, тема «поэта и поэзии».

Исходя из этого, в произведении выделяют главную, доминантную тему (или темы), которая формирует содержательный план произведения, становится его тематическим стержнем, и темы побочные, или периферийные, возникающие по ходу развития действия или организующие часть текста. В больших эпических произведениях, например в эпопеях и многих видах романа, несколько тем развиваются параллельно, воплощаясь в различных сюжетных линиях. Главный герой книги разными гранями своей личности соприкасается со всеми тематическими пластами произведения, отраженными в нескольких сюжетных линиях, как это, например, происходит в уже упоминавшемся «Докторе Живаго».

Кроме того, что в произведении могут быть представлены разные виды тем, о которых говорилось выше, они по-разному воплощаются в художественном тексте. Писатель может стремиться напрямую определить интересующую его тему. Иногда она даже становится заглавием произведения, например М. Ю. Лермонтов в романе «Герой нашего времени» напрямую обращается к изображению характера, занимавшего умы просвещенного общества современной ему эпохи. Роман Н. Г. Чернышевского «Что делать?» тематически обращен к созданию образа «нового человека» и изображению социально-политических противоречий эпохи.

Но художник может и не стремиться выразить тематику программно, напрямую. Такие темы иногда называют подтекстовыми, так как автор на них только намекает, и читателю самому предстоит выяснить эти глубинные темы художественного произведения. Глубинные темы обогащают произведения и дают возможность неоднозначных толкований, различных интерпретаций содержания текста. К примеру, в романе В. В. Набокова «Машенька» видится и тема несчастной любви, и «другой вариант» — намеренного отказа от нее, и как глубинная определяется тема зависти героя к тем, кто живет реальностью, а не воспоминаниями.

Таким образом, тематика художественных произведений бесконечно многообразна, так же как и действительность мира и человека, на которых она основывается. Однако художник стремится не только отобразить интересующие его пласты жизни, но и выделить те его аспекты, которые в наибольшей степени привлекают автора и вызывают, по его мнению, интерес читателя. Эта сторона содержания произведения раскрывается в проблематике.

3. Национальное своеобразие литературы А. Истоки концепции народности в Европе (Ж. Ж. Руссо, Г. Лессинг,

И. Гердер, И. Тэн)

«Народность» как литературная категория возникает в литературе сравнительно поздно. Аристотель решает вопросы специфики произведения искусства в основном на уровне формального мастерства. Из пяти требований («порицаний»), предъявленных им к произведению искусства, только требование соответствия нормам нравственности является «внешним» для этого произведения. Остальные требования остаются на уровне эстетических «правил». Для Аристотеля неприемлемо «вредное для нравственности» произведение. Понятие вреда основано здесь на общегуманистических принципах добра и зла.

До XVII века в теории литературы сохраняется и даже углубляется нормативность в трактовке специфики произведений искусства. Незыблемым остается и требование нравственности. В «Поэтическом искусстве» Буало пишет:

Сурового суда заслуживает тот, Кто нравственность и честь постыдно предает,

Рисуя нам разврат заманчивым и милым...

Только искусствознание XVIII века делает на пути к определению понятия «народность» ряд решительных шагов вперед. А. Г. Баумгартен в

незаконченном трактате «Эстетика» (1750-е годы) не только включает в научный оборот термин «эстетика», но и опирается на понятие «вкус». И. И. Винкельман в работе «История искусства древности» (1763) связывает успехи греческого искусства с демократизмом государственного управления.

Решительный поворот в европейской науке об искусстве происходит в 50 — 60-х годах XVIII века в трудах Ж. Ж. Руссо, Г. Э. Лессинга, И. Г. Гердера. У Руссо это был цикл его «Рассуждений...» «О науках и искусствах» (1750), «О происхождении и основаниях неравенства между людьми» (1754), «Об общественном договоре» (1762), «Эмиль, или О воспитании» (1762), «Исповедь» (1782). В противовес античным и аристократическим нормам искусства он выдвигает идеи конкретного историзма и национального своеобразия произведений литературы и искусства. В работах Лессинга «Лаокоон, или О границах живописи и поэзии» (1766), «Гамбургская драматургия» (1769), а также в его статьях критикуется теория эстетического «спокойствия» Винкельмана, выдвигается идея немецкого национального театра.

Важнейшую роль в становлении концепции народности литературы в Европе и России сыграли труды Руссо и Гердера. Эти работы в переводах были известны русскому читателю. В работах Руссо впервые был подвергнут сомнению и затем отвергнут главный принцип классицизма — теория подражания и «украшенного» подражания образцам. Намечаются признаки нового, сентиментально-романтического направления в литературе, открытого романом Руссо «Новая Элоиза».

Одним из крупнейших литературоведов, теоретиков новой философской школы в Европе был немецкий ученый И. Г. Гердер (1744— 1803). Автор работ «Критические леса, или Размышления, касающиеся науки о прекрасном и искусства, по данным новейших исследований» (1769), «О новейшей немецкой литературе» (1768), «Исследование о происхождении языка» (1772), «О народных песнях» (1779), «Еще один опыт философии истории для воспитания человечества» (1773). Учился у Канта и в то же время полемизировал с его эстетикой. Лично знакомый с Клопштоком, Жан Полем, Лессингом, Гете, Шиллером, он явился одним из основоположников теории романтизма. Был широко известен в России, оказал влияние на Радищева, Карамзина, Жуковского, Шевырева, Гоголя. Принял участие в споре Винкельмана и Лессинга по вопросам специфики искусства.

Вместе с романтизмом пришла в русскую литературу концепция народности. Под влиянием идей Руссо Гердер разрабатывает свое учение об историзме и народности как основных признаках и источниках литературы каждой нации. Философско-историче- ские концепции Гердера, отразившиеся на развитии новой историографии, также восходят к Руссо, опираются на идеи гуманизма и народности: в противовес отвлеченному рационализму норм выдвигалась задача изображения живой личности из народа.

Итак, Руссо первым ориентировал общественную мысль на идею «естественности» жизни древних поколений, в отличие от современных ему форм феодальной «цивилизации». Кант ввел в науку в качестве обязательного

принцип критического анализа, Гердер положил начало изучению народного творчества в рамках национальной культуры. Так выглядит философская родословная теории народности литературы в ее истоках.

Интерес к учению Руссо пришел к Гердеру от его наставника Канта, который был для Гердера предметом поклонения. Вероятно, истоки мировоззрения Гердера нужно искать в комплексе идей времени, но самое сильное влияние на него оказал Руссо.

Таким образом, и во втором, и в последующих поколениях немецкой исторической школы обнаруживается влияние Руссо через Лессинга, Канта, Гердера, Шиллера, устанавливая последовательную цепь взаимовлияний и взаимосвязей, завершившуюся становлением народно-исторической литературной теории. Этот путь развития общественной мысли, однако, не является следствием количественного увеличения сходных идей и служит в конечном счете показателем научного прогресса вообще.

Гердер был ученым энциклопедического характера. Помимо Руссо и Канта, ему известны были Вольтер, энциклопедисты, а в особенности Монтескье, английские философы Лейбниц и Спиноза. К философскому направлению Гердера восходит немецкий романтизм, поэзия Гете и Шиллера, философия Шеллинга и Гегеля. Гердер выводит закон об изменчивости человеческих понятий во времени в связи с особенностями быта, культуры и т. д. С возрастами человека он соотносит «возрасты» народов. Черты общечеловеческие (в том числе и гуманность) развиваются, по Гердеру, в рамках национальных. Он определяет национальную ступень как главную среди трех условий развития человека: «человеческое совершенство бывает национально, временно, индивидуально» (это положение выдвинуто задолго до известной формулы Тэна о «расе», «среде» и «моменте» как определяющих факторах развития общества). «Люди не создают ничего, кроме того, к чему дают повод время, климат, потребности, мир, судьба», — говорит Гердер. История — не абстрактный процесс самосовершенствования человечества и не «вечная революция», а зависящий от вполне определенных условий прогресс, совершающийся в национально-временных и индивидуальных рамках. Человек не свободен в личном счастье, он зависит от окружающих его условий, то есть от среды. Именно поэтому Гердер первый выступил с отрицанием «права древних на господство в новейшей литературе», то есть против ложного классицизма («псевдоклассицизма»). Он призывал к изучению национального движения, которое рассматривало бы поэзию не как повторение чужих форм, а как выражение национальной жизни. Гердер утверждал, что современная история, мифология, религия, язык совершенно не похожи на природу, историю, мифологию, религию Древней Греции и Рима. «Нет никакой славы» быть «вторым Горацием» или «вторым Лукрецием», — говорит он. Воззрения Гердера на историю литературы выше взглядов Лессинга и Винкельмана, возвеличивавших античные идеалы литературы. История поэзии, искусства, науки, образованности, нравов — это история народов, полагает Гердер.

Но Гердер вовсе не хочет разделять с Руссо его идеализацию первобытного состояния человечества. Несмотря на свое глубокое уважение к

Руссо, он называет «безумными» его призывы к возврату в прошлое, в древность. Гердер принимает идею национального воспитания, выдвинутую философом Монтескье.

Задолго до Бенфея у Гердера уже намечается метод сравнительного изучения исторических явлений, в том числе и литературных на межнациональном уровне. При этом история всех народов рассматривается в рамках «одного человеческого братства».

Гердер придерживался широких взглядов на развитие литературы, на проблемы специфики народной поэзии. В своих литературных взглядах он опирался на учение Руссо о естественности человеческих стремлений, на глубокий интерес Руссо к положению народных масс. Этим в значительной степени объясняется огромное внимание, уделяемое Гердером народной поэзии. Труды Гердера послужили толчком к началу изучения народной поэзии, и не только в Германии. После Гердера интерес к изучению народных памятников стал в Европе повсеместным. Интерес этот был связан с практической деятельностью ученых по собиранию памятников старины и народного творчества. Гердер с огорчением говорит об отсутствии в раздробленной Германии национальной литературы, национального характера, взывает к чувству национального достоинства и патриотизма. Заслугой Гердера является также обращение к «мифологии», к изучению народных преданий. Гердер призывает «познать народы» не поверхностно, «снаружи», как «прагматические историки», а «изнутри, через их собственную душу, из их чувства, речи и дела». Это был поворот в изучении народной старины и поэзии и вместе с тем в развитии самой поэзии. Важным здесь было обращение к древней народной поэзии на самых ранних этапах ее развития, к народной жизни и проблеме народного характера.

Гердер изучает литературу малоисследованных европейских народов

— эстов, литовцев, вендов, славян, поляков, русских, фризов, пруссаков. Гердер дает толчок к научному исследованию национальных особенностей поэзии славянских племен. Религия, философия и история у Гердера — категории, производные от народной поэзии. По мысли Гердера, у каждого народа, каждой нации был свой «образ мышления», своя «мифическая обстановка», зафиксированные в «своих памятниках» на своем «поэтическом языке». Особенно близка Гердеру мысль о синкретизме первобытных форм народной культуры, в которой поэзия была составным элементом.

Гердер выдвигает новый взгляд на характер библейской поэзии. Он рассматривал Библию как собрание «национальных песен», как памятник «живой народной поэзии». Великим «народным поэтом» Гердер считает Гомера. По его мнению, поэзия народа отражает характер народа: «Воинственный народ воспевает подвиги, нежный — любовь». Он придавал важное значение как «главнейшим», так и второстепенным чертам народной жизни, представленным на его собственном языке, сведениям о понятиях и нравах нации, об ее науке, играх и пляске, музыке и мифологии. Гердер добавляет при этом, используя способ классификации и терминологию

«точных» (естественных) наук: «Как естественная история описывает растения и животных, так здесь описывают себя сами народы».

Основная мысль Гердера — о плодотворности развития литературы в национальных формах и рамках. Национально-ис- торический принцип здесь выступает у него как основной и единственный. Идея исторического национального развития распространяется Гердером не только на литературу, но также на язык, историю, религию. Он положил основание новой науке о языке, с его философией, согласно которой происхождение языка является фактором, определяющим содержание и форму народной поэзии. Гердеру принадлежит мысль о том, что язык «выработан» «мышлением» человека. Первичная цель языка и его функция, по Гердеру, «ощущение», и часто непроизвольное чувство, вызванное непосредственным воздействием внешних сил природы. Однако последняя цель языковедения — «истолкование» «человеческой души». Гердер понимал, что подлинно научное изучение языка и литературы требует данных других наук, в том числе философии, истории, филологии. Основной метод — сравнительное изучение. Труды Гердера предваряют последующие явления западноевропейской филологической науки

— работы Вильгельма Гумбольдта, братьев Гримм с их фанатической любовью к народной старине и поэзии.

Ярким выразителем идеи народности в искусстве во второй половине XIX века явился французский ученый Ипполит Тэн (1828—1893). Из трех источников искусства, рассматриваемых им в работе «Философия искусства» (1869) — раса, среда (географическая, климатическая обстановка), момент (исторические условия), — фактор «расы» (национальные особенности) является ведущим.

Основным условием возникновения национального искусства Тэн считал среду, а главным признаком среды — «народность» («племя») с его врожденными способностями. Уже вкусы ранних эпох развития народов он считал естественными и всеобщими. Так, причиной расцвета итальянской живописи эпохи Возрождения, по Тэну, были «поразительные» художественные способности всех слоев народа, а французский национальный тип отражает «потребность в отчетливых и логически связанных между собою идеях», «гибкость и быстроту ума».

Плодотворная в принципе постановка вопроса о «национальном характере» у Тэна и вообще о «характерном» в искусстве излишне заострена положением о неизменности, «незыблемости» национального характера. Поэтому вопрос о «плебее нашего века» или «вельможе классической эпохи» решается Тэном в абстрактной плоскости, включен в антропологическую систему, перенасыщенную естественно-научной терминологией. Расцвет национального искусства ставится Тэном в центр исторических периодов, между бурными потрясениями, характеризующими становление нации, и периодами ее упадка. Век, народ, школа — таков путь возникновения и развития искусства, по Тэну. При этом школа может быть национальной (итальянской, греческой, французской, фламандской) или же определяется именем гениального художника (Рубенс, Рембрандт). Национальный характер

создается «национальным гением» и выражает особенности расы (китайцев, арийцев, семитов), у которых по строению языка и роду мифов можно провидеть будущую форму религии, философии, общества и искусства. Иногда встречаются такие типы характеров, которые выражают черты, общие почти всем национальностям, всем «группам человечества». Таковы герои произведений Шекспира и Гомера, Дон Кихот и Робинзон Крузо. Эти произведения выходят за обычные пределы, «живут без конца», являются вечными. «Незыблемая национальная основа», создающая «национальных гениев», восходит у Тэна к случайным признакам субъективного плана. Например, испанскому национальному характеру присущи экзальтация и любовь к острым ощущениям. Искусство, по Тэну, порождается народом, массой как совокупностью индивидуумов с определенным «состоянием умов», в которых «образы» не «искажены идеями». Талант, воспитание, подготовка, труд и «случай» могут привести художника к созданию типа национального характера. Национальный характер (как, например, Робинзон или Дон Кихот) несет в себе общечеловеческие черты «вечного» типа: в Робинзоне показан «человек, вырванный из цивилизованного общества», в Дон Кихоте — «идеалист высшего порядка». В великом художественном произведении литературы воспроизводятся черты исторического периода, коренные особенности «племени», черты человека «вообще» и «те основные психологические силы, которые являются последними причинами человеческих усилий». Тэн утверждает, что особенности психологии народов позволяют переносить типы искусств от одной нации к другой (например, итальянское искусство во Францию).

Б. Теория народности в России (Собирательство, Н. Добролюбов, А. Пыпин, русские писатели)

Первоначально деятельность Руссо воспринималась в России только как просветительская, наряду с трудами французских просветителей. Еще во времена Елизаветы, в 1750-х годах, Тредиаковский — теоретик и практик русского классицизма — в «Слове о премудрости, благоразумии и добродетели» восставал уже с негодованием против учения Руссо, называя его «обывателем женевским», от,учения которого произошло «повреждение добронравия». Здесь подчеркивается отрицательное отношение Тредиаковского к идеям европейского просвещения. В дальнейшем отмечается влияние философии Руссо на планы молодой Екатерины II, хотя уже в 70-х годах XVIII века стало ясно, что это был лишь показной интерес. Екатерина в первое время через Григория Орлова предлагала даже Руссо убежище в России. Но затем, особенно после Пугачева и Французской революции 1789 года, эта философия оказалась для нее неприемлемой и даже опасной: Руссо, как автор «Общественного договора» и сочинений о Польше, отнюдь не содействовал укреплению российского абсолютизма.

Екатерина II, уже после Французской революции, в 1795 году, писала, что французов «Руссо заставит ходить на четвереньках». Дело в том, что Руссо, выражая интересы мелкой буржуазии и в значительной мере — широких народных масс, выступил противником абсолютизма со своеобразных позиций:

он, отрицая современную ему цивилизацию, призывал назад, в прошлое, и видел «здоровое» зерно в первоначальных шагах человека, в древности, в жизни простого народа. Это был первый шаг и в становлении идеи народности культуры, хотя и в фантастических формах. Руссо противопоставил «естественное состояние народов новейшей, искусственной» европейской цивилизации.

Итак, идея народности получила первоначальный толчок в указанной выше противоречивой теории Руссо, которая явилась реакцией на устаревшие философско-эстетические системы классицизма. Эта реакция против рассудочности и метафизического материализма проявилась в Германии и России в литературных системах. С одной стороны, это выступление Руссо — протест против рассудочности и нормативности эстетики классицизма, а с другой стороны — первые ростки идеи народности. Этот первоначальный толчок, который привел к смене идеологии, общественная мысль Европы получила от Руссо, который явился предшественником нового направления в философии и литературе. Он оказал влияние на Лессинга, Гете, Шиллера, А. Герцена, Н. Новикова, А. Радищева, Н. Карамзина, русских романтиков.

В России процесс формирования теории народности литературы сопровождался введением и обоснованием основных литературоведческих понятий и стремлением осмыслить художественную литературу под углом зрения системы взаимосвязанных явлений. Начало этому процессу было положено реформами Петра I, приобщившего Россию к западноевропейской науке и культуре. Процесс этот все более ускорялся на протяжении XVIII и начала XIX века, осложняясь социально — историческими факторами национального и общеевропейского масштаба. В первую очередь здесь следует указать на Французскую революцию 1789 года и Отечественную войну 1812 года, которые оказали огромное воздействие на формирование русской национальной культуры и литературы.

Влияние Руссо и Гердера, с его своеобразной «философско- исторической» теорией, на русское литературоведение несомненно. Однако в становлении теории народности в России был период неосознанных стихийных тенденций, когда преобладала литературоведческая практика. Эта практика наметилась еще в трудах литераторов XVIII века и характеризовалась двумя моментами. Прежде всего, это был интерес к древнему периоду поэзии. Наши первые любители народной старины собственными средствами старались понять ее сущность и значение. Вторая тенденция — интерес к народному творчеству. Это был период собирания и издания материалов народного творчества — песен, былин, пословиц, поговорок. Здесь должны быть названы имена Н. И. Новикова, М. Д. Чулкова, И. Прача и других.

Сами по себе указанные выше две черты (интерес к древнему периоду литературы и народному творчеству) не могут определять специфику концепции народности, так как носят слишком общий характер. Если рассматривать эти формы литературоведческой деятельности (собирание, сличение и обработка текстов, описание и публикация), то в рамках академического направления они ближе всего к филологической школе,