5445

ФИЛОЛОГИЯ

сказавший об этом герое, что он должен быть отнесен к обстановке» [10, c. 43]; Ю. В. Лебедевым: «Любовь к Борису, конечно, её [Катерины. – Н. Е.] тоску не утолит. Не потому ли Островский усиливает контраст между высоким духовным полётом Катерины и бескрылым увлечением Бориса?» [11, c. 335 – 336]. Пытаясь убедить читателя в «прозаичности и неинтересности» Бориса, учёные подчас выходят даже за пределы текста: «Борис ради сестры терпит издевательства Дикого, будучи заранее уверенным, что ни он, ни сестра не получат от дяди ни копейки. Таких людей жизненные испытания не закаляют, а лишь сильнее пригибают к земле» [12, c. 108].

Некоторые исследователи, разделяя в целом точку зрения Добролюбова, открывают в герое и положительные стороны. Так, Л. А. Розанова пишет: «Более чуткий и образованный Борис на какое-то время… встал в положение обвинителя хозяев жизни... Но затем, как и Тихон, сник, ибо как раз силы-то ему и недостало» [13, c. 79]. А. Л. Штейн говорит о способности Бориса «на проявление тонких чувств, на любовь и ласку» [14, c. 151]. А. Н. Анастасьев считает, что «…Борис искренне полюбил Катерину, в нём и в самом деле есть душевная чистота…»

[15, c. 49].

Очевидно, что все эти противоречивые и противоречащие друг другу суждения о личности и характере героя фрагментарны, целое представление об образе героя не складывается. Свою задачу видим в том, чтобы заново прочитать пьесу и уяснить ав-

торское отношение к Борису. Исходить при этом будем из того, какие требования к своим героям предъявлял драматург, какова мера человечности у Островского.

Н. А. Шалимова, автор книги «Человек в художественном мире А. Н. Островского», справедливо считает, что, «создавая своих персонажей, Островский исходит из содержания действительной жизни… ориентируется на прозу живой реальности» [16, c. 15]. Островский «не нагружает» героя духовными исканиями, как Достоевский или Толстой, но требует от него быть нравственным и иметь душу. Шалимова пишет: «Онтологическая сущность души понимается драматургом как ведущая способность человека, связующая его со всеми другими людьми: способ-

ность чувствовать и сочувствовать –

любить, жалеть, понимать, сопечаловаться и сорадоваться» [16, c. 21] (Выделения в тексте авторские. – Н. Е.).

Очевидно, что в пьесе «Гроза» этой мере человечности соответствуют герои, которых критики и учёные изначально оценивали как положительных. Это «чужие» в городе Калинове – Катерина и Кулигин. Что привлекательно для автора и читателя, зрителя в Кулигине? Сердце, чуткое к красоте мира, сочувствие и сострадание к окружающим, активная забота о них, умение дать объективную оценку другим персонажам пьесы, общему состоянию нравственной атмосферы в городе. Но при этом ещё и тяга к знаниям, творческое начало… Потому Кулигина окружающие воспринимают не иначе как чудака.

41

СОЦИАЛЬНЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ

Катерина тоже «чудная». Так	персонажей пьесы Борис единствен-
называет её Варвара. Катерина взята	ный получил дворянское воспитание,
в семью Кабановых из богатой купе-	он учился в Коммерческой академии.
ческой семьи, жившей в соответствии	Однако в отличие от других героев-
с истинными нравственными норма-	дворян в «антидворянских» [18, c. 38 –
ми любви, почитания родителей, за-	82] пьесах Островского, например,
боты о детях. Окружавший Катерину	Вихорева из пьесы «Не в свои сани
с детства мир гармоничного челове-	не садись», Борис не кичится собст-
ческого общения сливался в её со-	венным происхождением и образо-
знании с прекрасной природой. Со-	ванностью. Напротив, он открыт на-
знание Катерины не отягощено про-	встречу миру захолустного Калинова:
свещением, она живёт сердцем, несёт в	«Обычаев я здешних не знаю. Я по-
своей душе любовь ко всему окружа-	нимаю, что всё это наше русское, ро-
ющему, открыто соединяя в этой люб-	дное, а всё-таки не привыкну никак»
ви земное и небесное. «Горячее серд-	[17, т. 2, с. 228].
це» героини бессознательно ищет по-	По складу души Борис – русский
нимания и любви. Но Катерине свой-	человек с чутким сердцем, он судит о
ственно и чуткое обострённое непри-	людях по их нравственным достоинс-
ятие несправедливости, обмана и зла,	твам и потому находит понимание у
которые являются нормой жизни в	простых людей, говорит на одном
доме свекрови и всего города Кали-	языке с ними. Бориса, чужого чело-
нова. Жить в открытую, никого не	века в городе, сразу полюбили, уви-
обманывая, для Катерины означает	дели в нём хорошее. Кулигин говорит
восстановить утраченную гармонию	о нём Тихону: «Хороший он человек,
в этом мире.	сударь» [17, т. 2, с. 276]. Наблюдаю-
В один ряд с этими героями вста-	щий жизнь Бориса в доме Дикого,
ёт в пьесе и Борис. Как и Кулигин,	далёкий от сентиментальности Куд-
Катерина, он чужой в этом мире. Как	ряш сочувствует ему: «Достался ему
и они, он остро ощущает своё одино-	[Дикому. – Н. Е.] на жертву Борис
чество, свою «инаковость». Борис го-	Григорьич, вот он на нём и ездит»
ворит, что на него здесь «дико смот-	[17, т. 2, с. 224]. При встрече у сада
рят, точно я здесь лишний…» [17,	Кабановых он скажет Борису: «Я вас
т. 2, с. 228].	люблю, сударь, и на всякую вам
Борис приехал из Москвы, в доме	услугу готов...» [17, т. 2, с. 259]. Даже
дяди и в этом маленьком провинци-	Тихон, которому Борис «враг», со-
альном городе ему всё странно и ди-	чувствует ему.
ко. Здесь когда-то не смогла ужиться	Окружающие в Борисе видят че-
и его мать-дворянка, она сумела ото-	ловека, способного на сострадание.
рвать мужа от этой среды, увезти в	Самоучка-механик Кулигин не боит-
Москву. Теперь родители умерли, и	ся поведать Борису о том, над чем все
Борис и его сестра вынуждены ждать	вокруг смеются, – о своих мечтах и
решения дяди о наследстве. Среди	поэтических увлечаниях. Борис со-

42

ФИЛОЛОГИЯ

чувствует Кулигину, не разрушает	[17, т. 2, с. 256]; «Мне только бы ви-
его наивной веры в перпетуум-	деть её где-нибудь, мне больше ниче-
мобиле: «Жаль его разочаровывать-	го не надо» [17, т. 2, с. 260]. Узнав от
то! Какой хороший человек! Мечтает	Кудряша, что на свидание его вызва-
себе – и счастлив» [17, т. 2, с. 230].	ла Катерина, от переполнившего его
Нравственно и эстетически чут-	душу чувства Борис не сразу поверит
кий человек, Борис, как и Кулигин,	в это: «Нет, ты шутишь! Этого быть
Катерина, чувствует красоту мира,	не может. (Хватается за голову.) <…>
его покоряет поэзия ночи на Волге:	Я с ума сойду от радости» [17, т. 2,
«Точно я сон какой вижу! Эта ночь,	с. 261].
песни, свиданья! Ходят обнявшись.	Как и Катерина, перед свиданием
Это так ново для меня, так хорошо,	Борис не в силах унять своё сердце:
так весело! Вот и я жду чего-то! А	«Не могу даже и придумать теперь,
чего жду – и не знаю, и вообразить не	что сказать-то ей, дух захватывает,
могу; только бьется сердце да дрожит	подгибаются колени! Вот когда у ме-
каждая жилка» [17, т. 2, с. 261].	ня сердце глупое раскипится вдруг,
В отличие от холодного расчёт-	ничем не унять» [17, т. 2, с. 261]. Бо-
ливого дворянина Бабаева из пьесы	рис сердцем угадывает красоту души
«Грех да беда на кого не живёт», от	Катерины, он скажет о ней Кудряшу:
скуки желающего завести интрижку,	«Какая у ней на лице улыбка ангель-
завлекающего в свои любовные сети	ская, а от лица-то будто светится»
жену лавочника Татьяну, Борис –	[17, т. 2, с. 260]. И нельзя не верить
страстный человек, чувство его к Ка-	глубоко искреннему признанию ге-
терине глубоко и искренне: «Загнан,	роя: «...Люблю вас больше всего на
забит, а тут ещё сдуру-то влюбляться	свете, больше самого себя!» Н. А. Ша-
вздумал. Да в кого? В женщину, с ко-	лимова пишет о Борисе: «Не только в
торой даже и поговорить-то никогда	страстной горячности Катерины Ка-
не удастся! (Молчание.) А всё-таки	бановой, но и в глубоко спрятанной,
нейдет она у меня из головы, хоть ты	кипящей сердцевине личности Бори-
что хочешь» [17, т. 2, с. 230]. Любовь	са таится фатальность и неудержи-
к Катерине приносит Борису только	мость их взаимного влечения» [16,
страдания, он не смеет и надеяться на	c. 28].
счастье: «Ну, не дурак ли я? Погляди	Однако в душе Бориса нет такой
из-за угла да и ступай домой» [17,	живой веры в Бога, как в душе Кате-
т. 2, с. 231]. О своём чувстве он ска-	рины, такого близкого ощущения Его
жет Кудряшу: «Тебе это, может быть,	над собой, нет глубокого осознания
все равно; ты одну бросишь, а дру-	собственной греховности, страха пе-
гую найдешь. А я не могу этого! Уж	ред небесной карой. В своих предста-
я коли полюбил...» [17, т. 2, с. 260].	влениях о грехе Борис близок Варва-
Желания Бориса не эгоистичны, он	ре: ему кажется, что главное –
мечтает не о плотских утехах: «Хоть	сохранить отношения в тайне: «Ни-
бы одним глазком взглянуть на неё!»	кто и не узнает про нашу любовь...»

43

СОЦИАЛЬНЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ

[17, т. 2, с. 263]. Катерина же думает	ние, что необходимость целомудрия
не о тайне, а о грехе: «Пусть все зна-	распространялась лишь на женскую
ют, пусть все видят, что я делаю!..	половину. Парень, до свадьбы имев-
Коли я для тебя греха не побоялась,	ший физическую близость с женщи-
побоюсь ли я людского суда?» [17,	ной, тоже считался испорченным,
т. 2, с. 263].	ему вредила подмоченная репутация,
В сцене прощания Бориса и Кате-	и его называли уже не парнем, а му-
рины герои раскрываются во многом	жиком» [20, c. 125 – 126].
как равные друг другу. Борис искал	Вспомним, как воспринял Панте-
этой встречи, он бежал сюда, сердцем	лей Прокофьевич Мелехов известие о
угадывая, где его может ждать Кате-	том, что его сын Григорий «спутал-
рина. А если встреча не суждена, то	ся» с замужней Аксиньей. Это обсто-
«хоть с местом-то тем проститься»,	ятельство стало пятном не только на
где они были счастливы. Борису по-	репутации сына, но и родителей, всей
нятны порывы души любимой жен-	семьи. Недаром отец жестоко нака-
щины, её слова о том, что «в себе не	зывает Григория и кричит: «Не срами
вольна была. Что говорила, что дела-	отца»; «На сходе запорю!»; «На
ла, себя не помнила». Катерина знает,	Марфушке-дурочке женю!.. Я те вы-
что не только себя, а и его погубила:	холощу!» [21, c. 62]. Для семьи Кор-
«За что я его в беду ввела? <…>	шуновых Григорий – жених, «опоро-
...Себе бесчестье – ему вечный по-	ченный дурной славой» [21, c. 89],
кор!» [17, т. 2, с. 278].	потому так неохотно отдают за него
Эти слова героини требуют ком-	любимую дочь, а Митька предупре-
ментария. Когда Катерина говорит о	ждает сестру: «Пропадёшь ты за ним,
беде Бориса, о том, что его погубила,	Наташка! <…> Ты приглядись, пога-
она имеет в виду те представления и	ный парень!.. <…> А главное – сухо-
понятия, которые жили в патриарха-	та у него есть…» [21, c. 94]. Женить-
льной среде. Они закреплены в «До-	ба на красавице Наталье из богатой
мострое», предписывавшем родите-	семьи для Мелеховых стала своеоб-
лям «любити и беречи и страхом спа-	разным средством прикрытья греха
сати» детей, «хранити и блюсти о чи-	Григория, потому так желанна она
стоте телесной, и от всякого греха,	была для его семьи. По сути, с нару-
яко ж зеницу ока, яко ж своя душа».	шения героем патриархальных зако-
Если же дети согрешат «отцовым и	нов общежития и начинается в ро-
матерним небрежением, и о тех гре-	мане страшная смута в жизни семьи,
сех ответ дати самем в день страшно-	казачества, всей страны.
го суда» [19, c. 49]. Заметим, что	В отличие от Катерины Борис не
«Домострой» не различает детей на	знает порядков, по которым живут
юношей и девушек, требования к ним	люди в Калинове, поэтому он не за-
одинаковы. В. И. Белов в своей книге	думывается о последствиях связи с ней
о народной культуре и нравственно-	для самого себя и семьи Дикого. В дво-
сти «Лад» пишет: «Ошибочно мне-	рянской среде о предписаниях «Домо-

44

ФИЛОЛОГИЯ

строя» давно забыто. П. И. Мельни- ков-Печерский писал о Борисе так: «…он воспитывался в коммерческой академии, где, как и во всех закрытых заведениях, и помину нет о русском быте. Русского духа там видом не видать, слыхом не слыхать, как говорит баба-яга в русских сказках» [5, c. 121]. Поступок Бориса стал позором для семьи Дикого, который, конечно же, не из сострадания к Тихону отправляет племянника в Кяхту. В наказанье Борису предстоит тяжелейшее путешествие на границу с Китаем, практически – на край света.

Рассказ Тихона о том, как они вместе с Диким ругали Бориса: «Накинулись мы давеча на него с дядей, уж ругали, ругали, – молчит. Точно дикий какой сделался. Со мной, говорит, что хотите, делайте, только её не мучьте! И он к ней тоже жалость имеет» [17, т. 2, с. 276], – свидетельствует, что Борис понимает весь трагизм ситуации, в которой оказалась Катерина, и глубоко сострадает ей. Он думает не о себе, а о ней во время последнего свидения и не упрекает её ни в чём.

Прощаясь с Катериной, Борис хорошо понимает, что взять её с собой означало бы подвергнуть себя и её страшному унижению: по закону муж имел право через полицию силой вернуть сбежавшую с любовником жену. Об этом знает и Катерина: «А поймают меня да воротят домой насильно...» [17, т. 2, с. 281]. Если не Тихон, то Кабаниха не побоялась бы и такого позора, чтобы продемонстрировать свою силу и власть.

Сердце Бориса разрывается от боли в последнюю минуту: «Ах, кабы

знали эти люди, каково мне прощаться с тобой! Боже мой! Дай бог, чтоб им когда-нибудь так же сладко было, как мне теперь. Прощай, Катя! (Обнимает и хочет уйти.) Злодеи вы! Изверги! Эх, кабы сила!» [17, т. 2, с. 280]. Борис предчувствует недоброе: «Катя, нехорошо что-то! Не задумала ли ты чего?» [17, т. 2, с. 280]. И именно Борис, как никто другой, понимает, что смерть для Катерины сейчас лучше жизни в доме Кабановой. Разлука с любимой страшным грузом ложится и на его душу. Расставаясь с Катериной, он «рыдает». Глубина сострадания героине слышится в его словах: «Только одного и надо у Бога просить, чтоб она умерла поскорее, чтоб ей не мучиться долго!» [17, т. 2, с. 281]. Справедливость этих слов Бориса подтверждает и финальная фраза Тихона, позавидовавшего мёртвой жене.

Интересно, что о слабости характера Бориса критики и исследователи говорят, чаще всего ссылаясь на то, что он не взял Катерину с собой, предоставив её самой себе в эту решительную для неё минуту. Казалось бы, упрёк этот вполне уместен. Однако такое осуждение героя вряд ли соответствует авторскому пониманию образа. Островский не признавал в своих героях как хладнокровия, равнодушия, так и безрассудства, непомерного своеволия. В скором времени после «Грозы» он напишет пьесы, в которых его герои с неуёмным, горячим сердцем – Краснов и Бессудный – окажутся убийцами. А в пьесе «Лес» горячий, но недалёкий Пётр будет склонять Аксюшу к побегу из

45

СОЦИАЛЬНЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ

дома, к браку без родительского бла-		нет иного выхода, кроме гибели. Не-
гословения. Аксюша понимает, что		возможно и представить, чтобы сос-
побег возможен, но как жить дальше?		тоялся её побег с Борисом. Этот сю-
И ответ героя: «Либо ехать виниться,		жетный ход сделал бы героем скорее
либо выбрать яр покруче, а место по-		Бориса, чем Катерину, лишил бы
глубже, да чтоб воду-то воронкой ве-		финал пьесы трагизма. И верный
ртело, да и по-топорному, как топоры		собственному замыслу Островский
плавают» [17, т. 6, с. 30], – героине		лишает героя возможности совер-
кажется наивным. В отличие от этих		шить своевольный поступок, Борис,
героев, Борис умеет	сдерживать,	как и Катерина, становится «залож-
«укорачивать» своё горячее сердце, и		ником жанра». Неизбежность траги-
автор не требует от Бориса героизма.		ческого конца определяет место ге-
Интересно то, как объясняет смире-		роя в сюжетном действии, он предос-
ние Бориса Н. А. Шалимова: «На ду-		тавляет право героине погибнуть, а
ховный центр личности героя указы-		пьесе – стать высокой национальной
вает и данное ему при рождении имя		трагедией.
небесного покровителя	– святого	Высокая трагедия, какой является
князя Бориса, совместно с братом		«Гроза», – это исключительное явле-
Глебом явившего миру христианский		ние в драматургии Островского. Тра-
подвиг смиренного приятия судьбы»		гедия – не его жанр. Ещё П. В. Анне-
[16, c. 126]. Поступок Бориса – не		нков писал о том, что у Островского
проявление его трусости, а скорее		«доблесть не возвышается до созна-
признание собственной обречённости		тельного представления себя как до-
на смирение. Кротость и смирение		блести» [22, c. 132]. Драматург видит
драматург всегда уважал в своих ге-		в своих персонажах «не героев и не
роях, за эти качества они, как прави-		героинь, а обыкновенных людей» [16,
ло, оказывались вознаграждены: Лю-		c. 16], его «большей частью интере-
ба Торцова («Бедность не порок»),		сует человек не в экстремальности,
Даша («Не так живи, как хочется»),		не в предельности его своего духов-
Николай Шаблов («Поздняя лю-		ного бытия, а человек в обыкновении
бовь»), Платон Зыбкин («Правда хо-		своей душевной жизни» [16, c. 22], –
рошо, а счастье лучше») и др.		пишет Шалимова.
Не думаю, что Островский в пол-		Приведённые нами аргументы в
ной мере оправдывает и самоубийст-		«оправдание» героя позволяют заду-
во Катерины. Скорее всего оно необ-		маться о тех глубоких смыслах, кото-
ходимо в пьесе, поскольку возводит		рые вкладывал драматург в образ ка-
образ на высоту трагической герои-		ждого персонажа, и о том, что их по-
ни, символизирует гибель всего пат-		нимание невозможно без уяснения
риархального уклада, с	которым в	его нравственно-эстетической пози-
«Грозе» прощается драматург. В этом		ции, особенностей жанрового мыш-
смысле героиня оказывается своеоб-		ления, без обращения к контексту
разной «заложницей жанра», для неё		всего творчества писателя.

46

ФИЛОЛОГИЯ

Библиографические ссылки

1.Дубровская И. Г. Читательские споры о «Грозе» // А. Н. Островский в движении времени : материалы Всерос. науч. конф. Шуя, 2003.

2.Писарев М. И. Театр // Обёрточный листок. 1860. № 20.

3.Дараган М. И. «Гроза» (драма г-на Островского) // Драма А. Н. Островского «Гроза» в русской критике : сб. ст. Л., 1990. 336 с.

4.Пальховский А. М. «Гроза», драма А. Н. Островского // Драма А. Н. Островского «Гроза» в русской критике : сб. ст. Л., 1990. 336 с.

5.Мельников-Печерский П. И. «Гроза». Драма в пяти действиях А. Н. Островского // Драма А. Н. Островского «Гроза» в русской критике : сб. ст. Л., 1990. 336 с.

6.Достоевский М. М. «Гроза». Драма в пяти действиях А. Н. Островского // Драма А. Н. Островского «Гроза» в русской критике : сб. ст. Л., 1990. 336 с.

7.Гиероглифов А. С. Новая драма Островского «Гроза». Исполнение её на нашей сцене // Драма А. Н. Островского «Гроза» в русской критике : сб. ст. Л., 1990. 336 с.

8.Добролюбов Н. А. Луч света в тёмном царстве : собр. соч. В 3 т. Т. 3. М.,

1952.

9.Ревякин А. И. Искусство драматургии А. Н. Островского. М., 1974. 336 с.

10.Журавлёва А. И., Макеев М. С. Александр Николаевич Островский. В помощь преподавателям, старшеклассникам и абитуриентам. М., 2001. 109 с.

11.Лебедев Ю. В. История русской литературы. XIX века. В 3 ч. Ч. 2. 1840 – 1860-е годы. М., 2007. 480 с.

12.Овчинина И. А. А. Н. Островский. Этапы творчества. М., 1999. 224 с.

13.Розанова Л. А. Александр Николаевич Островский. М. ; Л., 1965. 140 с.

14.Штейн А. Л. Мастер русской драмы: этюды о творчестве Островского. М., 1973. 432 с.

15.Анастасьев А. «Гроза» Островского. М., 1975. 104 с.

16.Шалимова Н. А. Человек в художественном мире А. Н. Островского. Ярославль, 2007. 272 c.

17.Островский А. Н. Собрание сочинений : в 10 т. М., 1959 – 1960.

18.Журавлёва А. Н. Островский-комедиограф. М., 1981. 216 с.

19.Домострой. М., 1990. 304 с.

20.Белов В. И. Лад. Очерки о народной эстетике. М., 1982. 293 с.

21.Шолохов М. А. Тихий Дон. Кн. 1 – 2. М., 1968. 688 с.

22.Анненков П. В. Пьеса А. Н. Островского «Гроза» и критическая буря // Драма А. Н. Островского «Гроза» в русской критике : сб. ст. Л., 1990.

47

СОЦИАЛЬНЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ

N. L. Ermolaeva

APOLOGY OF THE CHARACTER (ON THE IMAGE OF BORIS

GRIGORIEVICH IN “THE STORM” (GROZA) BY A. N. OSTROVSKY

The article deals with the contradictory estimated character of Boris from the point of view of A.N. Ostrovsky The author considers Boris and Catherine to approach the moral ideal of the great playwright. The characteristics of both characters mostly depend on the peculiarities of the genre of a high tragedy that “The Storm” (“Groza”) represents.

Keywords: contradictory judgments, human measure, moral dignity, the ardent heart of Boris, humbleness, “hostages” of the genre.

УДК 82-1

С. И. Кормилов

РЕГИОНАЛЬНЫЕ ПРИОРИТЕТЫ А. АХМАТОВОЙ КАК ПЕРЕВОДЧИЦЫ ЛИРИКИ

Согласно наиболее полному Собранию сочинений А. А. Ахматовой она переводила лирические стихи из 17 европейских (включая новейшую еврейскую) и 12 восточных (включая армянскую, грузинскую и древнеегипетскую) литературных наследий, причем систематически начала переводить произведения армянских авторов. Ее интерес к Востоку резко повысила и расширила эвакуация в Среднюю Азию во время войны. В 1950 – 1960-е гг. она стала профессиональным переводчиком, больше всего перевела произведения корейских поэтов. Всего с ее именем связан 401 перевод лирических произведений из восточных литератур и 407 из европейских.

Ключевые слова: перевод, лирика, Восток, европейские литературы, армянская поэзия, корейская поэзия.

Европейски образованная Ахма-	тюру Р. М. Рильке «Одиночество» и в
това несмотря на «татарский» псев-	1920 – надгробную надпись сестре
доним, ставший в 1920-е гг. ее офи-	португальского поэта Антеру ди Кен-
циальной фамилией, как и подавля-	таля «Зáре» [3, 71, 72]. Это соответ-
ющее большинство ее современни-	ственно шесть и восемь строк.
ков, долгое время никак не соприка-	Но в 1930-е и особенно 1950-е гг.,
салась с Востоком и не обращалась к	когда ее собственные стихи не печа-
нему в своем творчестве. Переводче-	тались, Анна Андреевна ради зара-
ская деятельность ее не привлекала.	ботка была вынуждена заняться пе-
Она лишь в 1910 г. перевела миниа-	реводами. Самыми масштабными ее

48

		ФИЛОЛОГИЯ
переводческими работами стали книга			Варужана не относился к специфиче-
писем (естественно, в прозе) П.П. Ру-			ски восточным. «Легенда о “первом
бенса (1933) [3, с. 75 – 260]1 и драма			грехе” – убийстве девой, соблазнен-
В. Гюго в стихах «Марьон Делорм»			ной Духом зла, ее любимого сине-
(1953) [3, с. 383 – 574]. К драматур-			глазого козленка (или младенца,
гии Ахматова как переводчица обра-			брата и пр.) во имя счастья, – вариа-
щалась еще в конце 1933 г., но это			ция всемирно распространенного сю-
только отрывок из	шекспировского		жета. Ахматова размышляла над ним
«Макбета» [3, с. 261 – 265]. Замысел			в связи с образами «Фауста» Гёте,
полного перевода не осуществился,			позже – споря при встрече в 1941 г. с
по предположению Р. Д. Тимончика,			М. И. Цветаевой о ее поэме-сказке
из-за выхода в 1934 г. двух других [3,			«Мόлодец» (1922)» [3, с. 645], – сооб-
с. 639]. Для книги «Рукою Пушкина»			щает в комментарии Н. В. Королева.
(1935) Ахматова выполнила под-			Но, вероятно, этот опыт отчасти сти-
строчные переводы трех английских			мулировал и обращение к лирике со-
стихотворений (Дж. Байрона, В. Вор-			временного армянского поэта Егише
доворта и Бари Корнуолла) – и трех			Чаренца (друга Мандельштама), кото-
французских стихотворений Пушкина			рый даже в лирической трилогии под
[3, с. 266 – 268, 268 – 271]. Эти рабо-			названием «Гимн любви, посвящен-
ты, конечно, нельзя считать соб-			ный юношам будущего» (1933) су-
ственно творческими.			мел обойтись без официоза [3, с. 281 –
Более или менее систематически			283]. Кроме этих трех стихотворений
переводить поэзию Ахматова попро-			Чаренца Ахматова перевела еще во-
бовала в 1936 г., и это оказалась во-			семь [3, с. 277 – 281, 283 – 285], два из
сточная для русского человека поэ-			них напечатала в газетах [3, с. 646],
зия – армянская. Возможно, внима-			но сборник стихов этого поэта, репрес-
ние Ахматовой к армянской культуре			сированного в 1937 г., не вышел, боль-
привлек О. Э. Мандельштам. В 7-м			шинство переводов остались невостре-
номере «Звезды» за 1936 г. появился			бованными.
ахматовский перевод небольшой фан-			Во время войны эвакуация Ахма-
тастической поэмы	(или баллады)		товой из блокадного Ленинграда в
«Первый грех» западноармянского по-			Узбекистан познакомила ее с жизнью
эта Даниэла Варужана (1884 –1915),			Востока в полном смысле слова, ази-
погибшего во время геноцида армян			атского Востока, а не европейского,
в Османской империи. Сам факт пуб-			который представляли в Советском
ликации, пусть не своего оригиналь-			Союзе Армения и Грузия. В ее творче-
ного произведения, тогда был для			стве это получило отражение, но пере-
Ахматовой событием. Сюжет поэмы			водить узбекских поэтов она не смог-
			ла. Тогда, напоминает Н. В. Королева,
1 В 1949 г. также были впервые напечатаны			переводчикам «договоры предлага-
в ахматовском переводе с французского письма			лись главным образом на книги по-
А. Н. Радищева из ссылки к графу А. Р. Ворон-

цову [3, с. 291 – 382].	этов национальных республик» [3,

49

	СОЦИАЛЬНЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ
с. 8]. Ахматова неоднократно отказы-			Огнецвет «Узбекское небо» [3, с. 648]
валась	от предложений	переводить	с финальными строчками «Буду пом-
стихи своих современников, но сразу,			нить до смертного дня / Золотое во-
в декабре 1941 г., согласилась обра-			сточное небо» [3, с. 287].
титься к поэзии классика узбекской			Исключенная после		постановле-
литературы Лутфи (1366 – 1465). Дело			ния ЦК ВКП(б) «О журналах “Звез-
все равно не пошло, как она ни стара-			да” и “Ленинград”» (1946) из Союза
лась, даже, не довольствуясь подстроч-			советских писателей Ахматова была
никами, училась узбекскому языку [3,			в нем восстановлена в 1950 г. и с это-
с. 41 – 42]. Написанное 8 ноября 1943 г.			го времени постоянно занималась сти-
«Еще одно лирическое отступление»			хотворными переводами [8, с. 140].
содержит размышления о своей поэме			Хотя Анна	Андреевна	продолжала
(«Поэме без героя»), почти востор-			утверждать чуждость для нее этого де-
женное	воспоминание	о весеннем	ла, например, назвала его в одном из
Ташкенте и тоскливое		заключение:	писем начала 1963 г. гибельным для
«А мне переводить Лютфи. Под огне-			поэта («Творческая энергия утекает и
дышащим закатом» [2, с. 51]. После			образуется удушье, с которым совер-
неудачи с Лутфи Анна Андреевна за-			шенно нельзя бороться» [8, с. 275]),
казов на переводы не брала и лишь			теперь она «работала уже как пере-
перевела, наверняка не без влияния			водчик-профессионал» [3, с. 12] – ав-
общения с польским эмигрантом гра-			тор предисловия «“И вот чужое слово
фом Юзефом Чапским, стихотворение			проступает…”. О переводах Анны
Ст. Балинского «Варшавская колядка			Ахматовой» к двум томам ее перево-
1939 года» [3, с. 43 – 47, 286]: все-таки			дов Н. В. Королева вполне права – и в
Вторая мировая война началась с			последнее десятилетие		жизни	даже
нападения Германии на Польшу. За-			«говорила о себе, гордо причисляя се-
думанная, собранная и переведенная в			бя к элитной группе российских по-
Ташкенте книга польских стихов, куда			этов: “Мы, переводчики…”» [3, с. 7].
могла войти и эта «колядка», не была			Сейчас о ней как переводчике иногда
допущена в печать. Свой единствен-			сообщаются	фантастические		вещи.
ный перевод рубаи Омара Хайяма,			Например, О. Г. Новикова в коммен-
сделанный в порядке устной импрови-			тарии к одному из последних интер-
зации с усвоенного на слух прозаиче-			вью Л. Н. Гумилева, заявлению кото-
ского перевода [3, с. 288; 11, с. 373],			рого об их совместной работе с мате-
Анна Андреевна не только не опубли-			рью над переводами корейских и ки-
ковала, но и не записала. И все-таки			тайских поэтов совершенно некрити-
свою благодарность Узбекистану она			чески доверяет [10, с. 24 – 25], об
выразила как в оригинальных стихах,			Ахматовой пишет: «При ее жизни
так и в переводе, но с белорусского,			вышли сборники ее переводов корей-
опубликовав в 4-м номере ленинград-			ских поэтов Ли Хён Бо, Ли Чон Бо,
ской «Звезды» за 1946 г. на русском			Ли Хан Бок и др. («Корейская клас-
языке	стихотворение поэтессы Эди		сическая поэзия», 1956) и китайских

50