СРЛЯ Фонетика, орфоэпия, графика и орфография

•

трудно спутать, скажем, с москвичами уже хотя бы по той причине, что мы говорим по-русски иначе, да? Мы произносим «что», а не «што». Хотя можем и «што» произнести...

Волков: И не поморщиться...

Бродский: Да, не поморщиться и даже испытать от этого некоторое удовольствие. Но при этом, произнося «што», в подкорке мы помним, что нужно-то сказать «что». Вот такой примерно расклад242.

В настоящее время дискуссионной является сама возможность существования территориальных разновидностей орфоэпической нормы. Дело в том, что обширные диалектные территории русского языка обладают фонетическими различиями не только сегментного, но и суперсегментного характера, а также своеобразной артикуляционной базой. Поскольку это — наименее контролируемая сфера речевой деятельности, то и особенности произношения, обусловленные артикуляционной базой либо просодической структурой слова, а также своеобразие интонационного оформления фразы, устойчиво сохраняются в речи даже тех, кому удалось усвоить все сегментные особенности московскойорфоэпии.

Различие артикуляционной базы может состоять в более передней или более задней позе артикулирующих органов при речепроизводстве; раствор ротовой полости (опускание нижней челюсти) может быть большим или меньшим — это обусловливает своеобразие звучания гласных, которые идентифицируются, тем не менее, как один звукотип. Так, например, для московского говора характерно произношение очень открытого предударного [а], поэтому одинаково передаваемое в транскрипции слово [стакан] по-разному звучит в Москве и, скажем, в Екатеринбурге или Севастополе. Разница в звучании «одних и тех же» согласных может зависеть от позы языка: например, переднеязычные согласные могут быть зубными либо альвеолярными. Различна и схема редукции гласных в составе слова: резкое выделение просодического ядра слова с сильной редукцией безударных гласных, кроме 1-го предударного, характерно для речи выходцев из центральных, в том числе владимирско-поволжских, территорий и

2 4 2 Соломон Волков. Диалоги с Иосифом Бродским. М, 2002.

352 с386

Орфоэпия |

части рязанских говоров; более равномерная схема редукции, когда гласный 2-го предударного слога мало отличается от гласного 1-го предударного — для жителей северных областей.

Произносительные различия такого рода называют орфофоническими. Орфофония определяет те реализации звуковых единиц (звукотипов), которые характерны для орфоэпически нормативной речи; в нашем случае — для московского ее варианта. Орфофоническими и интонационными особенностями может характеризоваться орфоэпически правильная речь жителей Вологды и Архангельска, Курска, Екатеринбурга и других крупных областных центров, имеющих свои университеты, научные центры и средства массовой информации. Так, например, для жителей самых разных регионов — таких как Дальний Восток, Урал и Крым — характерна реализация предударного гласного типа [а] в более узком варианте; что-то вроде [гъвър'ат], [зъбъл'ёл].

Тем не менее, для признания того, что региональные варианты орфоэпической нормы существуют на самом деле, необходима уверенность в том, что эти нормы устойчивы и достаточно долго сохраняют свою специфику.

Осознание орфофонических особенностей речи чрезвычайно важно при обучении иностранному языку, артикуляционная база которого может очень существенно отличаться от артикуляционной базы родного языка и обусловливать устойчивость акцента.

По-видимому, именно ощущением другой артикуляционной базы продиктованы следующие строчки О.Э. Мандельштама из «Разговора о Данте»: «Когда я начал учиться итальянскому языку и чуть-чуть познакомился с его фонетикой и просодией, я вдруг понял, что центр тяжести речевой работы переместился: ближе к губам, к наружным устам. Кончик языка внезапно оказался в почете. Звук ринулся к затвору зубов»243.

ЛИТЕРАТУРА

Аванесов Р.И. Русское литературное произношение. М., 1984.

Вербицкая ЛА. Русская орфоэпия.Л., 1976.

243Мандельштам О Слово и культура. М.> 1987. С. 110.

353

Каленчук М.Л., Касаткина Р.Ф. Словарь трудностей русского произношения. М., 1997.

Орфоэпический словарь русского языка. Произношение. Ударение. Грамматические формы /Под ред. Р.И. Аванесова. М., 1983 и последующие издания.

Русский язык конца XX столетия (1955-1985). Глава VII. Активные процессы в области ударения. М., 1996.

Фонетика современного русского литературного языка. Народные говоры. М., 1968.

ЧАСТЬ V

ГРАШИКА И ОРШОГРАШИЯ

§ 228. Графика и орфография — это два раздела науки о письме.

Письменная форма существования языка вторична по отношению к его устной форме. Письмо возникло значительно позже, когда потребности общения людей с помощью языка усложнились и приобрели новые масштабы. Письмо возникло как отражение устной речи и менялось в связи с развитием речи. Однако само назначение письма, призванного обслуживать не только нужды «современников», но и передачу информации от поколения к поколению, обусловило его стабильность; поэтому в ходе истории изменениям, которые происходят в звучащей речи, свойственно опережать развитие письма.

Изменения в звуковом строе происходят непрерывно; со временем результаты их накапливаются, и когда разрыв со средствами отображения речи на письме достигает некоторой «критической величины», то возникает проблема реформирования средств письма, с тем чтобы вновь приблизить их к звучанию.

Но реформа письменности всегда болезненно воспринимается людьми и вызывает сопротивление большей части общества, тем более, что по мере развития цивилизации и культуры письменная форма существования языка приобретает все большее значение, а следовательно, и важнее становится единообразие и стабильность средств письма. Система письма неизбежно консервативна, но и отрыв письменности от звучания крайне нежелателен: он затрудняет обучение письму и пользование им. Таким образом, несмотря на тесную

связь этих двух форм реализации языка, они существуют в 357

I

ГРАФИКА

какой-то мере автономно. Письмо должно следовать за изменениями в звуковом строе языка, но оно не может изменяться так же непрерывно и постепенно; изменения письма (графики и орфографии) обычно осуществляются в виде «скачков», более или менее значительных, разделенных, как правило, большими промежутками времени.

§229. Другая сторона вопроса о соотношении письменной

иустной речи — может ли письменность влиять на звучание? Естественно, что такой вопрос (допускающий возможность положительного ответа) может возникнуть только тогда, когда письменная форма общения начинает доминировать над устной и люди начинают не столько «слышать», сколько «видеть» язык. Об этом писал И.А.Бодуэн де Куртенэ: «Благодаря своему более позднему возникновению и большим усилиям при их усвоении, эти последние, графически-оптические, представления ложатся у людей грамотных, точно верхний слой,на представления произносительно-слуховые и заслоняют их собою»244. Та же мысль у Ф. де Соссюра: «Язык и письмо суть две различные системы знаков; единственный смысл второй из них — служить изображению первой; предметом лингвистики является не слово звучащее и слово графическое в их совокупности, а исключительно звучащее слово. Нографическое слово столь тесно переплетается со словом звучащим, чьимизображением оноявляется, что оно в конце концов присваивает себе главенствующую роль; в результате изображению звучащего знака приписывается столько же илидаже больше значе-

ния, нежели самому этому знаку. Это все равно, как если бы утверждали, что для ознакомления с человеком полезнее увидеть его фотографию, нежели его лицо»245. И далее: «У языка есть устная традиция, независимая от письма и в неменьшей мере устойчивая; не видеть это мешает престиж письменной формы Чем же объясняется такой престиж письма?

1.Прежде всего графический образ слов поражает нас как нечто более прочное и неизменное, более пригодное, нежели звук, для обеспечения единства языка во времени. Пусть эта связь поверхностна и создает в действительности мнимое единство, но все же ее гораздо легче схватить, чем естественную связь, единственно истинную — связь звуковую.

2.У большинства людей зрительные впечатления яснее и длительнее слуховых, чеми объясняется оказываемое импред-

	2 4 4 Бодуэн де Куртенэ ИА Введение в языковедение [1917] //
	Избранные труды по общему языкознанию. Т. П.М., 1963.
„гп	СоссюрФФ дедеЬКурс общей лингвистики //Труды поязыко-
dU0	знанию. М., 1977. С.62.

ГРАШИКА И ОРФОГРАШНЯ

почтение. Графический образ в конце концов заслоняет звуковой.

3. Литературный язык еще более усиливает незаслуженное значение письма. Он имеет словари и грамматики; по книге и через книгу обучаются в школе, литературный язык выступает как некоторая кодифицированная система, а соответствующий кодекс представляет собою письменный свод правил, подчиненный строгому узусу: орфографии. Все это придает письму первостепенную значимость. В конце концов начинают забывать, что говорить научаются раньше, чемписать, и естественное соотношение оказывается перевернутым.

4. Наконец, когда налицо расхождение между языком и орфографией, противоречие между ними едва ли может быть разрешено кем-либо, кроме лингвиста; но,поскольку лингвисты не пользуются никаким влиянием в этих делах, почти неизбежно торжествует письменная форма, потому что основываться на нейлегче; тем самым письмо присваивает себе первостепенную роль, накоторую не имеет права»246.

§ 230. Хотя графика и орфография теснейшим образом связаны, между ними имеется и существенная разница.

Графическая и орфографическая правильность написания слова не во всем совпадают: так, например, написание сухой — единственное правильное и графически, и орфографически; дом и дома (им.падеж мн. числа) также правильны и графически, и орфографически; но с позиций графики столь же правильньгм было бы и написание дама, поскольку о и а в безударном положении читаются одинаково. Однако второе написание запрещено правилами орфографии. Из восьми одинаково читаемых (и следовательно, графически правильных) написаний подкоп, падкоп, поткоп, паткоп, подков, падкоб, поткоб, паткоб графическая правильность совпадает с орфографической только в одном написании — подкоп.

Имеются также случаи (значительно более редкие) написаний орфографически правильных, но нарушающих правила графики: например, с точки зрения графики неправильно написание морфемы -ого, где буква г должна читаться как [в] — такого значения в русском алфавите буква г не имеет.

Таким образом, орфография ограничивает возможности графики, узаконивая лишь один из вариантов написания; обычно — из числа тех, которые разрешены правилами графики.

246 Соссюр Ф де. Указ. соч. С. 63-64.

UUU

ГРДШНКД Н РРШРГРДШНЯ

Это принципиальное различие между графикой и орфографией И.А. Бодуэн де Куртенэ определял следующим образом: «В письменности отражается не только объективная фонетика, но тоже объективная морфология и объективная семасиология языка. Вообще же рассмотрение отношений между русским письмом и русским языком распадается на следующие части:

1.Русский алфавит или русская азбука, то есть описание и всесторонняя характеристика писанно-зрительного материала, связанного потенциально с элементами произносительно-слу- ховыми, но еще без определенных частных ассоциаций. Говоря популярно, в этой части рассматриваются вопросы, с помощью каких графических средств обозначаются „звуки" русского языка и их сочетания.

2.Русская графика. Связь писанно-зрительных элементов

сэлементами только произносительно-слуховыми, в отвлечении от ассоциаций с представлениями морфологическими и семасиологическими.

3.Русская орфография или правописание в тесном смысле этого слова. Связь писанно-зрительных представлений не только

спредставлениями произносительно-слуховыми, но тоже и с представлениями морфологическими и семасиологическими»247.

247 Бодуэн де Куртенэ ИА Об отношении русского письма к РУССК0МУ языку // Избранные работы по общему языкознанию. М., 1963. Т. 2. С. 221.

ГРАФИКА

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ТЕОРИИ ГРАФИКИ

§ 231. Графика — это раздел науки о письме, который определяет:

• инвентарь графических средств языка (алфавитных и неалфавитных знаков);

• систему соответствия между графическим средством (обозначающим) и единицей звучания (обозначаемым: звуком или фонемой).

Единицу графики называют графемой (термин И.А. Бодуэна де Куртенэ248). Графема часто совпадает с тем, что принято называть буквой; однако, например, строчное и прописное начертание, которое считается одной буквой и дается как один алфавитный знак (а и А, б и Б), следует рассматривать как разные графемы, поскольку существуют определенные правила употребления строчных и прописных букв, и нарушение этих правил считается ошибкой. Следовательно, с точки

248 Бодуэн де Куртенэ ИА Об отношении русского письма к русскому языку // Избранные работы по общему языкознанию. М., 1963. Т. 2. С.209.

П 0 4

0DI