- •О кафедрах добродетели
- •О потусторонниках
- •О презирающих тело
- •О радостях и страстях
- •О бледном преступнике
- •О чтении и письме
- •О дереве на горе
- •О проповедниках смерти
- •О войне и воинах
- •О новом кумире
- •О базарных мухах
- •О целомудрии
- •О друге
- •О тысяче и одной цели
- •О любви к ближнему
- •О пути созидающего
- •О старых и молодых бабенках
- •Об укусе змеи
- •О ребенке и браке
- •О свободной смерти
- •О дарящей добродетели
- •На блаженных островах
- •О сострадательных
- •О священниках
- •О добродетельных
- •О людском отребье
- •О тарантулах
- •О прославленных мудрецах
- •Ночная песнь
- •Танцевальная песнь
- •Надгробная песнь
- •О самопреодолении
- •О возвышенных
- •О стране культуры
- •О непорочном познании
- •Об ученых
- •О поэтах
- •О великих событиях
- •Прорицатель
- •Об избавлении
- •О человеческой мудрости
- •Самый тихий час
- •О призраке и загадке
- •О блаженстве против воли
- •Перед восходом солнца
- •Об умаляющей добродетели
- •На горе Елеонской
- •О прохождении мимо
- •Об отступниках
- •Возвращение
- •О трояком зле
- •О духе тяжести
- •О старых и новых скрижалях
- •Выздоравливающий
- •О великом томлении
- •Другая танцевальная песнь
- •Семь печатей (или: пение о Да и Аминь)
- •* Часть четвертая, и последняя *
- •Жертва медовая
- •Крик о помощи
- •Беседа с королями
- •Чародей
- •В отставке
- •Самый безобразный человек
- •Добровольный нищий
- •В полдень
- •Приветствие
- •Тайная вечеря
- •О высшем человеке
- •Песнь тоски
- •О науке
- •Среди дочерей пустыни
- •Пробуждение
- •Праздник осла
- •Песнь опьянения
- •Знамение
О непорочном познании
Когда вчера взошел месяц, я думал, что он хочет родить
солнце: так широко, как роженица, лежал он на горизонте.
Но он обманул меня своей беременностью; и скорее еще я
поверю, что месяц -- мужчина, чем что он -- женщина.
Конечно, мало похож на мужчину этот застенчивый
полуночник. Поистине, с нечистой совестью бродит он по крышам.
Ибо полон он похоти и ревности, этот монах в месяце, падок
он до земли и всех радостей влюбленных.
Нет, я не люблю его, этого кота на крышах! Противны мне
все, кто подкрадывается к полузакрытым окнам!
Набожно и молча бродит он по звездным коврам; но я не
люблю мужских ног, ступающих тихо, на которых не звенят даже
шпоры.
Праведна поступь любого правдивца; но кошка ходит по
земле, крадучись. Взгляни, по-кошачьи восходит луна и нечестно.
Это сравнение прилагаю я к вам, чувствительные лицемеры, к
вам, ищущим "чистого познания"! Вас называю я -- сластолюбцами!
Вы также любите землю и земное -- я хорошо разгадал нас!
-- но стыд в вашей любви и нечистая совесть, -- вы похожи на
луну!
В презрении к земному убежден ваш дух, но не ваше нутро; а
оно сильнейшее в вас!
И теперь стыдится ваш дух, что он угождает вашему нутру, и
крадется путями лжи и обмана, чтобы не встретиться со своим
собственным стыдом.
"Для меня было бы высшим счастьем -- так говорит себе ваш
пролгавшийся дух, -- смотреть на жизнь без вожделений, а не как
собака, с высунутым языком;
Быть счастливым в созерцании, с умершей волею, без
приступов и алчности себялюбия, -- холодным и серым всем телом,
но с пьяными глазами месяца!
Для меня было бы лучшей долею -- так соблазняет самого
себя соблазненный, -- любить землю, как любит ее месяц, и
только одними глазами прикасаться к красоте ее.
И я называю непорочным познание всех вещей, когда я
ничего не хочу от них, как только лежать перед ними, подобно
зеркалу с сотнею глаз". --
О вы, чувствительные лицемеры, вы, сластолюбцы! Вам
недостает невинности в вожделении; и вот почему клевещете вы на
вожделение!
Поистине, не как созидающие, производящие и радующиеся
становлению любите вы землю!
Где есть невинность? Там, где есть воля к зачатию. И кто
хочет созидать дальше себя, у того для меня самая чистая воля.
Где есть красота? Там, где я должен хотеть всею
волею; где хочу я любить и погибнуть, чтобы образ не остался
только образом.
Любить и погибнуть -- это согласуется от вечности. Хотеть
любви -- это значит хотеть также смерти. Так говорю я вам,
малодушные!
Но вот же хочет ваше скопческое косоглазие называться
"созерцанием"! А к чему можно прикоснуться трусливым глазом,
должно быть окрещено именем "прекрасного"! О вы, осквернители
благородных имен!
Но в том проклятие ваше, вы, незапятнанные, вы, ищущие
чистого познания, что никогда не родите вы, хотя бы широко, как
роженица, и лежали вы на горизонте!
И поистине, ваши уста полны благородных слов; и мы должны
верить, что и сердце ваше переполнено, вы, лжецы?
Но мои слова -- слова невзрачные, презрительные и
простые; и я люблю подбирать то, что на ваших пиршествах падает
под стол.
Все-таки я могу сказать истину им -- лицемерам! Да, мои
рыбьи косточки, раковины и колючие листья должны -- щекотать
носы лицемерам!
Дурной запах всегда вокруг вас и ваших пиршеств: ибо ваши
похотливые мысли, ваша ложь и притворство висят в воздухе!
Рискните же сперва поверить самим себе -- себе и своему
нутру! Кто не верит себе самому, всегда лжет.
Личиною Бога прикрылись вы перед самими собой, вы,
"чистые": в личине Бога укрылся ужасный кольчатый червь ваш.
Поистине, вы обманываете, вы, "созерцающие"! Даже
Заратустра был некогда обманут божественной пленкой вашей; не
угадал он, какими змеиными кольцами была набита она.
Душу Бога мечтал я некогда видеть играющей в ваших играх,
вы, ищущие чистого познания! О лучшем искусстве не мечтал я
никогда, чем ваши искусства!
Нечисть змеиную, и дурной запах скрывала от меня даль, и
что хитрость ящерицы похотливо ползала здесь.
Но я подошел к вам ближе: тогда наступил для меня
день -- и теперь наступает он для вас, -- кончились похождения
месяца!
Взгляните на него! Застигнутый, бледный стоит он -- пред
утренней зарею!
Ибо оно уже близко, огненное светило, -- его любовь
приближается к земле! Невинность и жажда творца -- вот любовь
всякого солнца!
Смотрите же на него, как оно нетерпеливо подымается над
морем! Разве вы не чувствуете жадного, горячего дыхания любви
его?
Морем хочет упиться оно и впивать глубину его к себе на
высоту -- и тысячью грудей поднимается к нему страстное море.
Ибо оно хочет, чтобы солнце целовало его и
упивалось им; оно хочет стать воздухом, и высотою, и
стезею света, и самим светом!
Поистине, подобно солнцу, люблю я жизнь и все глубокие
моря.
И для меня в том познание, чтобы все глубокое
поднялось -- на мою высоту! --
Так говорил Заратустра.