Учебный год 2023 / Егоров. Решения собраний кредиторов

85

Журнал РШЧП

Выпуск № 5 / сентябрь–октябрь / 2019

производства, но суд с ними не согласился. В этой связи возникает интересный вопрос о месте подобных решений собраний в системе юридических фактов.

Суд пишет:

«По смыслу статьи 149 Закона о банкротстве решение вопроса о завершении конкурсного производства является прерогативой суда, рассматривающего дело о банкротстве. При этом суд не связан мнением большинства кредиторов, выраженным в решении собрания»

С одной стороны, такое решение собрания принято по вопросу, не вполне относящемуся к компетенции собрания кредиторов и потому его можно было бы объявить ничтожным (в терминологии ВС РФ – не имеющим юридической силы). Однако Верховный Суд так не поступает. Он оставляет вопрос о юридической силе собрания кредиторов без внимания, но, судя по всему, не склонен считать его недействительным. Он пишет о том, что «…Данное решение собрания кредиторов подлежит оценке наряду с другими доказательствами (статья 71 АПК РФ)». Однако что означает эта расхожая фраза? Если решение собрания подлежит оценке как сделка, то суд фактически и оценил его как ничтожное, не производящее правовых последствий, и значит, не обязательное для суда. Если же решение собрания оценивается не как сделка, то как что? Что это за юридический факт?

Как представляется, разобраться в этой ситуации можно лишь при условии, если четко понимать правовую природу решения собрания. Решение собрания – это, безусловно, сделка, т.е. акт частной автономии. Для того, чтобы иметь признаки сделки, решение, во-первых, должно быть направлено на порождение правовых последствий (само по себе или в качестве элемента фактического состава наряду с иными юридическими фактами) и, во-вторых, порождать эти последствия именно потому, что этого желали участники собрания. Есть ли такие признаки у решения собрания кредиторов о завершении конкурсного производства? Думается, что нет. Именно поэтому суд и не связан таким решением.

Тогда что это за феномен? Мы имеем дело с удвоением понятий, про которое вроде бы все знают, но которое каждый раз оказывается неожиданным. Бывают решения – сделки (именно про них пишет ГК РФ) и решения – не сделки. Последние не производят правовых последствий в принципе.

Точно так же в жизни имеют место договоры (соглашения), которые не являются сделками. Например, соглашение двух лиц встретиться в 19.00 и пойти в кино. Сложно отрицать, что это явление есть соглашение. Сложно отрицать и то, что стороны изъявляют при этом свою волю, понятую как психическое отношение лица к действительности. Но эта воля – не правовая (не та, которая требуется для сделки), а бытовая. И соглашение о походе в кино не подчиняется правовому регулированию. О походе в кино могут договориться совершенно недееспособные лица, например, дети до 7 лет. Право не вмешивается в данные отношения и не признает их недействительными.

Применительно к решениям собраний, как разновидности сделок, возможна та же проблема (аналогичное удвоение терминов). Например, на собрании кредиторов

Подписаться на Журнал РШЧП: https://privlaw-journal.com

86

Журнал РШЧП

Выпуск № 5 / сентябрь–октябрь / 2019

принято решение сделать замечание одному из кредиторов в отношении его некорректного поведения. Или решение «конкурсному управляющему обратиться в правоохранительные органы с заявлением по факту неправомерных действий, связанных с выводом денежных средств в размере 28 000 000 рублей из активов ООО «Содружество плюс»32.

Это решение собрания в юридическом смысле? По форме принятия (голосование, кворум и т.п.) могут иметь место все необходимые атрибуты (но, собственно, и детям никто не мешает подписать бумагу с названием «договор» о походе в кино, от этого их соглашение сделкой не станет). Но решения как сделки все равно не будет.

Аналогичная дискуссия развернулась в литературе и по поводу решения общего собрания акционеров («решения-сделки» и «решения-несделки»). Например, А.А. Маковская полагает, что «решения общего собрания акционеров настолько многообразны по своему содержанию, что считать их всех имеющими одинаковую гражданско-право- вую природу было бы неверно»33. Однако применительно к общим собраниям акционеров необходимо иметь ввиду, что их решения принимаются только в тех случаях и по тем вопросам, которые предусмотрены законом. Законодатель, устанавливая, что тот или иной вопрос может быть решен путем принятия решения собрания, исходит из того, что такое решение порождает правовые последствия. В противном случае зачем вообще нужно было бы законодательное регулирование подобных решений, если бы они были безразличны для права? В связи с этим решения общего собрания акционеров суть юридические сделки. При этом, например, в случае с решениями совета директоров вопрос остается открытым, поскольку такие решения не определены исчерпывающим образом в тексте закона34.

Думается, именно с таким феноменом – «решения – не сделки», который не регулируется правилами ГК, и столкнулись суды в данном случае, когда было принято решение о завершении конкурсного производства.

Поскольку оно не имеет правового эффекта, суд может принять его во внимание (видимо, именно эту идею пытался передать ВС РФ словами «подлежит оценке наряду с другими доказательствами»), но может с ним не согласиться, и не обязан давать квалификацию такому соглашению как ничтожному. Напротив, будь это решение полноценной сделкой, суд не мог бы его просто игнорировать, он обязан был бы его квалифицировать как недействительное, если бы поставил цель его не применять.

По существу же с принятым в комментируемом пункте Обзора подходом следует согласиться. Суд не может быть связанным решением собрания кредиторов по вопросу прекращения процедуры банкротства. Но и игнорировать его мнение суду тоже не стоит, т.к. производство по делу осуществляется за счет кредиторов, и чем дольше

32  Постановление Шестого арбитражного апелляционного суда от 15.12.2017 по делу № А045473/2010.

33  Труханов К.И. Правовая природа решений собраний. В кн. Сделки, представительство, исковая давность: Сборник работ выпускников РШЧП / Сост. и отв. ред. А.В. Егоров. – М.: ИЦЧП им. С.С. Алексеева при Президенте РФ, 2017. С. 59.

34  Там же. С. 59.

Подписаться на Журнал РШЧП: https://privlaw-journal.com

87

Журнал РШЧП

Выпуск № 5 / сентябрь–октябрь / 2019

оно идет, тем выше расходы по делу, и значит, ниже квота удовлетворения каждого кредитора. Поиск разумного баланса – задача суда. По смыслу статьи 149 Закона о банкротстве решение вопроса о завершении конкурсного производства является прерогативой суда, рассматривающего дело о банкротстве. При этом суд не связан мнением большинства кредиторов, выраженным в решении собрания.

Пункт четырнадцатый.

Собрания при банкротстве граждан не обязательно проводить часто

Закон о банкротстве построен по изначально неполноценной системе, поскольку он ориентирован только на банкротство юридических лиц. Банкротство граждан появилось значительно позднее и было включено как специальная разновидность банкротства. При этом оказались не проработаны многие вопросы, затронутые в «общей части» Закона о банкротстве, поэтому неизбежным было возникновение проблем, связанных с применением общих норм Закона в ситуации отсутствия специальных норм.

Одним из таких правил оказалось предписание пункта 1 статьи 143 Закона о банкротстве о ежеквартальном проведении собраний кредиторов. В комментируемом пункте Обзора Верховный Суд указал на то, что эти правила не применяются при проведении процедур банкротства гражданина.

Из теории права мы знаем, что применять ту или иную норму по аналогии можно лишь в том случае, когда имеет место пробел закона, то есть ошибочное неупоминание в законе решения для той или иной ситуации. Пробелу закона противостоит квалифицированное умолчание законодателя, когда он сознательно не регулирует тот или иной вопрос.

Как мы видим в рассматриваемом случае, квалифицированное умолчание может препятствовать не только аналогии закона, но и применению общей нормы Закона в ситуации отсутствия специальной нормы, если по смыслу закона понятно, что специальная норма не должна применяться, т.к. она противоречит основным идеям, закрепленным в специальных нормах. К сожалению, ВС РФ никак не мотивировал свой вывод, он просто указал, что

«…положения пункта 1 статьи 143 Закона о банкротстве о ежеквартальном проведении собраний кредиторов не применяются в делах о банкротстве граждан. В данном случае право кредиторов на получение информации (отчетов управляющего о его деятельности и ходе процедуры) не было нарушено, поскольку финансовый управляющий посредством электронной почты раз в три месяца направлял им копии своих отчетов (абзац двенадцатый пункта 8 статьи 213.9 Закона о банкротстве)»

Таким образом, толкование закона в соответствии с его целью привело суд к тому, что отчеты финансового управляющего заменяют необходимость частого проведения собрания кредиторов.

Подписаться на Журнал РШЧП: https://privlaw-journal.com

88

Журнал РШЧП

Выпуск № 5 / сентябрь–октябрь / 2019

Пункт пятнадцатый. Собрание работников

Вызывает большое недоумение, почему до сих пор в Законе о банкротстве не упомянуты в числе лиц, участвующих в деле о банкротстве, работники должника, несмотря на то, что они признаются кредиторами второй очереди. Это решение представляется близким к парадоксальному, образует внутреннее противоречие в законе, которое должно решаться в пользу полного признания за работниками должника статуса лиц, участвующих в деле о банкротстве. В этой части закон нуждается в уточнении, а от судов не требуется придерживаться его буквы (как поступил, например Арбитражный суд Центрального округа в постановлении от 21.11.2017 по делу № А68-7166/2015).

Причина, по которой это было сделано раньше, по-видимому, заключается в боязни со стороны законодателя большого скопления кредиторов в делах о банкротстве, а также неподготовленности обычных граждан в правовых вопросах. Однако ни то, ни другое объяснение не является удовлетворительным. С тех пор, как решение, ограничивающее права работников должника, попало в Закон о банкротстве, состоялись процессы по банкротству застройщиков или туроператоров с числом физических лиц – кредиторов более тысячи. Оба упомянутых риска были представлены в таких делах, и мы видим, что судебная система с ними справилась. Поэтому молчание законодателя удивляет. Более того, он пошел объективно неправильным путем, принявшись создавать отдельное гражданско-правовое сообщество работников должника35. Основная цель образования данного сообщества – упорядочивание процедуры выбора представителя работников.

При этом представитель работников назван лицом, участвующим в процессе по делу о банкротстве (ст.35 Закона о банкротстве). Слово «представитель» в данном случае обманчиво. Он не вправе выступать от имени каждого конкретного работника по правилам п.1 ст.182 ГК РФ. Его функция – отстаивать общий интерес работников.

Имея статус участника процесса, представитель работников может обжаловать действия арбитражного управляющего и потому по существу в части своего статуса приближается к лицам, участвующим в деле. Это оправданно, имея в виду ту роль, которую играет данное лицо в условиях ограничения прав отдельных работников на защиту их собственных интересов в деле о банкротстве.

Суды, понимая значение представителя работников, в ряде случаев отказываются внимательно рассматривать доводы его процессуальных противников о ненадлежащем характере избрания соответствующего представителя36. Но бывает и более строгое отношение к проверке полномочий представителя работников37. Иногда вы-

35  За юридическую технику написания закона в этой части его разработчики заслуживают твердую «двойку». Вместо того, чтобы использовать термин «требования, вытекающие из трудового договора», который охватывал бы как лиц, прекративших свои трудовые отношения с должником, так и лиц, продолжающих трудиться, законодатель принялся разграничивать работников и бывших работников должника. При этом понятно, что законодателя интересуют не любые бывшие работники, а только те их них, кто обладает требованиями к должнику. Об этом пришлось делать соответствующую оговорку в тексте закона. В итоге текст Закона оказался наполнен лишними терминами.

36  См. постановление АС Поволжского округа от 23.11.2016 по делу № А12-24436/2013. 37  Постановление АС Центрального округа от 30.08.2017 по делу № А14-10096/2016.

Подписаться на Журнал РШЧП: https://privlaw-journal.com

89

Журнал РШЧП

Выпуск № 5 / сентябрь–октябрь / 2019

боры представителя работников проходят драматически. Так, в одном из дел было три кандидата, ни один из которых не набрал требуемого по закону большинства голосов, и суд отказался признать полномочия ни за одним из них, даже за тем, кто набрал больше голосов, чем остальные38.

Внекоторых случаях неуведомление представителя работников должника о собрании кредиторов может иметь довольно плачевные последствия для решений, принятых на этом собрании: они могут признаваться недействительными39.

Вкомментируемом пункте Обзора Верховному Суду пришлось преодолевать иные недостатки юридической техники Закона о банкротстве. Закон устанавливает, что собрание работников должно пройти ранее обычного собрания кредиторов. В выбранной концепции (притом, что она стратегически неверна, о чем было отмечено выше) это логично: чтобы в собрании кредиторов мог принять участие представитель работников должника, его предварительно надо выбрать.

Однако дальше, как мы помним, собрание кредиторов должно проходить раз в квартал (если речь о банкротстве юридического лица). А законодатель очень неаккуратно говорит, что собрание работников проводится до собрания кредиторов. Очевидно, разработчики имели в виду только первое собрание, но норму написали более генеральную.

Ее формальное применение могло приводить к существенному росту издержек и занятию арбитражных управляющих бессмысленной работой, отвлекающей их от выполнения основных задач – сбора и реализации конкурсной массы. Кроме того, арбитражных управляющих в массовом порядке наказывали контролирующие органы (Росреестр) за непроведение собрания работников перед каждым собранием кредиторов должника.

Поэтому, конечно, все арбитражные управляющие вздохнули с облегчением, прочитав в комментируемом пункте Обзора, что «по смыслу статьи 12.1 Закона о банкротстве собрания работников, бывших работников проводятся по мере необходимости». Суд принял во внимание, что объективные причины для проведения собрания работников отсутствовали, ранее был избран представитель работников должника, каких-либо актуальных вопросов, требующих обсуждения с арбитражным управляющим, не имелось, работники и их представитель не обращались к арбитражному управляющему с предложениями о проведении собрания.

38  Постановление Девятнадцатого ААС от 09.2017 по делу № А14-7801/2015. 39  Постановление Третьего ААС от 25.10.2017 по делу № А33-24973/2016.

Подписаться на Журнал РШЧП: https://privlaw-journal.com