!Корпоративное право 2023-2024 / Бойко_диссертация_опублик

201

стороны мажоритарного участника является взыскание с него убытков в пользу общества на основании п. 3 ст. 53.1 ГК РФ.

Основанием для такого взыскания является нарушение лицом, имеющим фактическую возможность определять действия юридического лица, в том числе возможность давать указания членам органов управления, возложенных на него обязанностей действовать добросовестно и разумно в интересах общества655.

Исходя из буквального толкования указанной нормы, под лицом, имеющим фактическую возможность определять действия юридического лица, понимается главным образом именно мажоритарный участник общества или иное лицо, опосредованно осуществляющее корпоративный контроль над юридическим лицом, не являясь его участником.

Данный институт является новым для российского права656, и судебная практика еще не выработала каких-то значимых подходов в отношении него. Однако институт ответственности членов органов управления хозяйственного общества за убытки, причиненные обществу в связи с нарушением возложенных на них фидуциарных обязанностей, давно функционирует в российском праве (п. 1, 2 ст. 53 ГК РФ, ст. 71 Закона об АО, ст. 44 Закона об ООО). Полагаем, что все подходы, выработанные для данного института судебной практикой, и прежде всего Постановление Пленума ВАС РФ № 62, будут в равной степени применимы

ив ситуации привлечения к ответственности контролирующего лица.

Вроссийском корпоративном праве принято считать, что в случае нарушения обязанностей, возложенных на членов органов управления хозяйственного общества, а также на лицо, имеющее фактическую возможность

определять действия такого общества (ст. 53.1 ГК РФ), убытки всегда

655 Согласно разъяснениям, данным Пленумом ВАС РФ в постановлении от 30 июля 2013 г. № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица» (далее – Постановление Пленума ВАС РФ № 62), при определении интересов юридического лица следует, в частности, учитывать, что основной целью деятельности коммерческой организации является извлечение прибыли, а также принимать во внимание соответствующие положения учредительных документов и решений органов юридического лица (например, об определении приоритетных направлений его деятельности, об утверждении стратегий и бизнес-планов и т.п.). Также в Постановлении № 62 сказано, что директор не может быть признан действовавшим в интересах юридического лица, если он действовал в интересах одного или нескольких его участников, но в ущерб юридическому лицу.

656 Введен Законом № 99-ФЗ.

202

причиняются самому обществу, а потому даже если участник общества и наделяется правом подать иск о возмещении убытков, то данный иск должен подаваться в интересах и от имени общества (п. 1 ст. 65.2 ГК РФ), т.е. по модели косвенного иска.

Однако всякий раз, когда убытки причиняются обществу неправомерными действиями его мажоритарного участника или членов органов управления обществом, как правило, фактически подконтрольных мажоритарию, остальные участники общества тоже несут убытки, вызванные уменьшением стоимости их доли, а также нераспределением в будущем прибыли общества в силу ее отсутствия. Причем если мажоритарный участник, совершающий нарушение или способствующий ему, зачастую компенсирует указанные убытки иным образом

(переводит ценные активы общества в дружественные, но формально не аффилированные структуры, реализует упущенные обществом бизнес-

возможности с использованием иных подконтрольных ему компаний и т.п.) и

фактически их не несет, а, напротив, получает дополнительную выгоду от нарушения, то миноритарные участники общества оказываются в конечном счете единственными пострадавшими лицами.

Кроме того, в отдельных случаях убытки могут быть причинены непосредственно участникам общества, минуя само общество, как, например, в

случае размывания доли участника в уставном капитале общества в результате недобросовестно проведенной реорганизации657. В этом случае очевидно, что косвенный иск не позволяет восстановить нарушенное право участника, т.е.

фактически является ненадлежащим способом защиты, поскольку убытки причиняются не обществу, а непосредственно участнику, чья доля подверглась размыванию.

В случае же причинения убытков самому обществу косвенный иск,

несмотря на формальное восстановление его положения, которое было до

657 Наглядным примером данного случая является фабула дела № А03-2045/2015, по которому было вынесено постановление АС Западно-Сибирского округа от 18 марта 2016 г. № Ф04-195/2016, а также Определение ВС РФ от 15 июля 2016 г. № 304-ЭС16-7284.

203

нарушения, фактически никак не защищает интересы миноритарных участников такого общества. Денежные средства, взысканные в пользу общества, могут стать доступны миноритарному участнику лишь в случае последующего распределения прибыли, причем принятие решения по данному вопросу зависит исключительно от мажоритарного участника. В результате у миноритарного участника фактически отсутствуют стимулы обращаться в суд с подобным иском, поскольку даже в случае выигрыша дела возмещение получит само общество, а

мажоритарный участник, вероятнее всего, не допустит последующего распределения прибыли, используя иные механизмы с целью присвоения выплаченных денежных средств. Поэтому ни о какой превентивной функции такой ответственности, которая столь важна для обеспечения ее эффективности658, не может быть и речи. Таким образом, в российском праве существует та же проблема неэффективности использования института косвенного иска применительно к непубличным обществам, о которой уже было сказано выше в отношении американского и английского правопорядков.

Возможность участника хозяйственного общества подавать прямой иск о возмещении убытков, причиненных непосредственно ему действиями или бездействием мажоритарного участника или членами органов управления обществом, в общем виде в российском законодательстве не закреплена. В

законодательстве предусмотрены лишь отдельные частные случаи, позволяющие участнику взыскать убытки в свою пользу: утрата прав участия в результате неправомерных действий других участников или третьих лиц (п. 3 ст. 65.2 ГК РФ); недобросовестное способствование принятию решения о реорганизации,

впоследствии признанного недействительным (п. 4 ст. 60.1 ГК РФ); нарушение членами органов управления порядка приобретения акций общества,

предусмотренного гл. XI.1 Закона об АО (п. 2 и п. 5 ст. 71 Закона об АО);

несоответствие добровольного или обязательного предложения либо договора о приобретении ценных бумаг, заключенного на основании добровольного или

658 О важности превентивной функции способов защиты см.: Карапетов А.Г. Модели защиты гражданских прав: экономический взгляд // Вестник экономического правосудия РФ. 2014. № 11. С. 46–47.

204

обязательного предложения, требованиям Закона об АО (п. 6 ст. 84.3 Закона об АО); несогласие с ценой выкупленных ценных бумаг в ходе принудительного выкупа (п. 4 ст. 84.8 Закона об АО).

Использование в данном случае общей нормы о возмещении вреда (п. 1 ст. 1064 ГК РФ) в целом допустимо, однако отсутствует какая-либо правоприменительная практика, подтверждающая такую возможность. В

отдельных же делах суды отвергают возможность подачи иска на основании ст. 1064 ГК РФ, когда рассматривается корпоративный спор, поскольку полагают,

что специальные нормы корпоративного законодательства об ответственности членов органов управления и лица, фактически имеющего возможность определять действия юридического лица, имеют приоритет перед данной общей нормой гражданского права659.

В российской доктрине возможность подачи миноритарным участником прямого иска к мажоритарному участнику, члену органа управления или самому обществу о возмещении причиненных ему убытков ставится лишь отдельными авторами660, однако широко не обсуждается в научном сообществе как проблема,

требующая скорейшего решения.

С принятием п. 3 ст. 65.2 ГК РФ, имплементировавшего институт восстановления корпоративного контроля, законодателем предпринята попытка прямо указать на возможность взыскания прямых убытков одним участником общества с другого участника в случае неправомерной утраты доли участия и отказе суда в ее возврате661, однако при этом законодатель использовал термин

659См., например, постановление АС Московского округа от 2 октября 2015 г. № Ф05-6465/2014 по делу

№А40-75714/13-134-707.

660Степанов Д.И. Ответственность акционера перед акционером: возможна ли постановка такой проблемы? С. 21; Он же. Дедлоки в непубличных корпорациях: возможные варианты развития законодательства и судебной практики. C. 63–65; Юридические лица в российском гражданском праве: Монография: В 3 т. Т. 1. Общие положения о юридических лицах / Отв. ред. А.В. Габов, О.В. Гутников, С.А. Синицын. М.: Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации; ИНФРА-М, 2015. С. 290 (автор гл. 4 – О.В. Гутников).

661 Суд может отказать в возвращении доли участия, если это приведет к несправедливому лишению иных

лиц их прав участия или повлечет крайне негативные социальные и другие публично значимые последствия. В этом случае лицу, утратившему помимо своей воли права участия в корпорации, лицами, виновными в утрате доли участия, выплачивается справедливая компенсация, определяемая судом (п. 3 ст. 65.2 ГК РФ).

205

«справедливая компенсация», что обоснованно критикуется отдельными авторами, поскольку вводит в заблуждение участников оборота662.

Способом защиты, во многом схожим с механизмом п. 3 ст. 53.1 ГК РФ,

который тем не менее уже давно существует в российском корпоративном законодательстве, является предоставление участнику дочернего общества права требовать возмещения основным хозяйственным обществом убытков,

причиненных его действиями или бездействием дочернему обществу (п. 3 ст. 67.3

ГК РФ). Несмотря на явное пересечение сфер применения указанных способов защиты, к сожалению, ни в законодательстве, ни в судебной практике не дается ответа на вопрос о том, как эти две нормы соотносятся друг с другом.

Кроме того, в п. 3 ст. 67.3 ГК РФ содержится ссылка на ст. 1064 ГК РФ, т.е.

норму об общих основаниях ответственности за причинение вреда. Остается только догадываться, что хотел сказать законодатель, включив в норму эту ссылку. Вероятнее всего, имелось в виду то, что в данном случае должны применяться основные положения о деликте, в том числе правило о том, что вина причинителя вреда презюмируется и бремя доказывания ее отсутствия возлагается на причинителя вреда. Отметим, что в ст. 53.1 ГК РФ ссылка на ст. 1064 ГК РФ отсутствует, что, по-видимому, должно означать иное распределение бремени доказывания вины.

В Законе об АО норма п. 3 ст. 67.3 ГК РФ детализирована и сфера ее применения существенно сужена. Так, в п. 3 ст. 6 Закона об АО содержится прямое указание на то, что ответственность наступает только при наличии вины основного общества; при этом убытки считаются причиненными по вине основного общества только в случае, когда основное общество использовало имеющиеся у него право и (или) возможность в целях совершения дочерним обществом действия, заведомо зная, что вследствие этого дочернее общество понесет убытки. Иными словами, ответственность наступает только за

662 Хохлов В.А. О восстановлении корпоративного контроля // Журнал предпринимательского и корпоративного права. 2016. № 4. С. 9–14. О взыскании прямых убытков в данном случае см. подробнее: Лебедев К.К. Защита прав обладателей бездокументарных ценных бумаг (материально- и процессуально-правовые аспекты разрешения споров, связанных с отчуждением бездокументарных ценных бумаг). М.: Волтерс Клувер, 2007 [Электронный ресурс]. Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс».

206

умышленные активные действия основного общества (заведомое причинение вреда), что на практике доказать оказывается крайне затруднительным. Именно поэтому практически отсутствует какой-либо положительный опыт применения данной нормы.

В целом же существование в ГК РФ двух частично дублирующих друг друга норм представляется неразумным, нецелесообразным и создающим путаницу в ходе правоприменения. Очевидно, что появление п. 3 ст. 53.1 ГК РФ должно было привести к исключению действия п. 3 ст. 67.3 ГК РФ и всех уточняющих его норм специального законодательства. Особенно поразительно то, что сохранение обеих норм не может быть объяснено юридико-технической ошибкой или недосмотром вследствие пакетного принятия поправок в ГК РФ,

поскольку обе данные нормы содержались в одном законе о внесении изменений

вГК РФ663.

3.2.Оспаривание корпоративных решений

Еще одним весьма распространенным в российской судебной практике способом защиты является оспаривание миноритарным участником хозяйственного общества решения, принятого общим собранием участников

(акционеров) или иным органом управления таким обществом.

Закон об АО (п. 7 ст. 49, п. 6 ст. 68) дозволяет акционеру оспаривать только решения общего собрания акционеров и совета директоров, тогда как Закон об

ООО (п. 3 ст. 43) идет дальше и предусматривает оспаривание также решений единоличного исполнительного органа общества, коллегиального исполнительного органа общества и управляющего. Подобная разница в подходе нам представляется ничем не обоснованной; если и проводить разделение, то не исходя из организационно-правовой формы, а исходя их публичного и непубличного статуса.

Основанием для оспаривания во всех случаях является нарушение требований закона, иных нормативных актов Российской Федерации или устава

663 Закон № 99-ФЗ.

207

общества. Кроме того, данное решение должно нарушать права и законные интересы участника общества, обращающегося с иском об оспаривании. То есть, исходя из буквального толкования указанной нормы, нарушения тем или иным решением только законных интересов миноритарных участников в отрыве от нарушения какого-либо их права недостаточно для оспаривания такого решения.

Нарушение корпоративного договора также может стать основанием для оспаривания корпоративного решения, если на момент его принятия органом хозяйственного общества сторонами корпоративного договора являлись все участники хозяйственного общества.

В целом данный институт функционирует в российском праве достаточно эффективно, поскольку законодателю удалось найти разумный баланс между интересами мажоритария и миноритария. Так, не любое нарушение закона или устава влечет признание корпоративного решения недействительным, а только то, которое является существенным или причиняет убытки обществу или акционеру (участнику) (а для решений иных органов управления помимо общего собрания акционеров (участников) – также и иные неблагоприятные последствия).

Однако на практике в ходе применения данного института в ряде случаев возникает проблема, связанная с отсутствием конкретной нормы, которую нарушил мажоритарий, несмотря на явное нарушение законных интересов миноритарных участников, а также основополагающих принципов корпоративного права. В такой ситуации формально нельзя признать недействительным принятое корпоративное решение, что не всегда приводит к справедливому результату и не позволяет эффективно защитить интересы миноритариев. Наглядным примером указанной проблемы является ситуация манипуляции коэффициентом конвертации при реорганизации, которая приводит к размыванию доли миноритарных акционеров. Данная проблема детально была рассмотрена выше при анализе судебных решений по делу № А03-11490/2011664.

664 См. § 4 гл. 2 настоящей диссертации.

208

Еще одной проблемой данного института является то, что само оспаривание корпоративного решения в большинстве случаев не позволяет восстановить нарушенное право миноритарного участника общества, поскольку на основании такого решения уже может быть совершена сделка, которую необходимо оспаривать в рамках отдельного иска665.

3.3. Оспаривание сделок, в совершении которых имеется

заинтересованность, а также сделок, совершенных в ущерб интересам

общества

Конституционный Суд РФ в одном из своих знаковых постановлений указал, что причиной для появления института сделок, в совершении которых имеется заинтересованность, и особой процедуры их заключения является то, что совершение подобных сделок в силу природы акционерного общества может приводить к конфликту интересов между акционерами, обладающими значительным числом акций, органами управления обществом и миноритарными акционерами666. Выявление конфликта интересов и устранение от участия в принятии решения участника общества или члена органа управления, создающего данный конфликт, является основной целью рассматриваемого института667.

Отстранение заинтересованного лица от голосования призвано обеспечить рыночные условия сделки и ее совершение в интересах всего общества, а не в личных интересах отдельных лиц.

Однако главная проблема заключается в том, что конфликт интересов может выражаться в разнообразных формах, многие из которых не могут быть предсказаны и отражены в законе в виде неких критериев.

При этом на данный момент российскими законодателем и судами проводится в жизнь формальный подход, согласно которому установлены четкие

665Об иных проблемах данного способа защиты см.: Добровольский В.И. Судебная защита прав акционера (участника) – вопросы правоприменения // Вестник ВАС РФ. 2005. № 5. С. 137–141.

666Постановление КС РФ от 10 апреля 2003 г. № 5-П «По делу о проверке конституционности п. 1 ст. 84 Федерального закона «Об акционерных обществах» в связи с жалобой открытого акционерного общества «Приаргунское»» // СЗ РФ. 2003. 28 апр. № 17. Ст. 1656.

667 См. подробнее о понятии «конфликт интересов», а также в целом о проблемах института сделок, в

совершении которых имеется заинтересованность: Габов А.В. Сделки с заинтересованностью. Практика акционерных обществ. С. 16–122.

209

критерии для признания лица заинтересованным в совершении сделки. Эти критерии многочисленны и в некоторых случаях создают презумпцию заинтересованности даже в тех случаях, когда ее в действительности нет. Вместе с тем перечень законодательных оснований заинтересованности закрытый и ряд ситуаций оказываются неохваченными, что приводит к невозможности доказать наличие фактического конфликта интересов и необходимости соблюдения особой процедуры заключения сделки.

В результате такого подхода к регулированию сделок с заинтересованностью миноритарные участники оказываются не способными признать недействительными подобные сделки в тех случаях, когда они приводят к выводу ценных активов из общества в компании, фактически подконтрольные мажоритарному участнику. Вследствие данных сделок не только миноритарным участникам, но и обществу в целом может наноситься серьезный ущерб. Однако жесткие положения российского корпоративного законодательства в большинстве случаев не позволяют судам толковать критерии заинтересованности расширительно исходя из фактического конфликта интересов. В российской судебной практике встречаются лишь отдельные судебные решения, при принятии которых суд руководствуется не буквой закона, а его духом и смыслом; при этом в основном такие решения выносятся высшей судебной инстанцией668.

С принятием изменений в Закон об АО и Закон об ООО, внесенных Федеральным законом от 3 июля 2016 № 343-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «Об акционерных обществах» и Федеральный закон «Об обществах с ограниченной ответственностью» в части регулирования крупных сделок и сделок, в совершении которых имеется заинтересованность»669 (далее – Закон № 343-ФЗ), положение миноритарных участников еще более ухудшилось, а обозначенная базовая проблема не была решена.

668См., например, так называемое «дело Кировского завода» (постановление Президиума ВАС РФ от 6 марта 2012 г. № 12505/11 по делу № А56-1486/2010).

669СЗ РФ. 2016. 4 июля. № 27 (ч. II). Ст. 4276.

210

Основной целью проведенной реформы было сокращение количества сделок, требующих предварительного одобрения, поэтому в целом данную реформу можно назвать «промажоритарной».

Термин «аффилированное лицо» по тексту ст. 81 Закона об АО и ст. 45 Закона об ООО был заменен на «контролирующее лицо» и «подконтрольное лицо» (в зависимости от ситуации), что само по себе сократило число случаев, приводящих к появлению признаков заинтересованности. Однако сохранились все те же формальные критерии, и доказывание фактического конфикта интересов по общему правилу по-прежнему невозможно.

Вместо предварительного одобрения сделок с заинтересованностью введена обязанность по информированию общества и акционеров (участников) о наличии заинтересованности. Акционер, владеющий не менее 1% голосующих акций (долей) общества, вправе потребовать проведения заседания совета директоров или общего собрания с целью одобрения соответствующей сделки. То есть на миноритарного участника возложена обязанность по совершению активных действий, направленных на защиту своих прав и законных интересов.

Также установлен порог в 1% голосующих акций (долей) для оспаривания сделок с заинтересованностью акционерами (участниками). Очевидно, что данный порог имеет значение главным образом для публичных общества и призван сократить количество исков от миноритариев. Однако парадоксально то, что он был введен для всех хозяйственных обществ, т.е., даже разделив хозяйственные общества на две категории, предполагающие различный режим их правового регулирования, законодатель по-прежнему не видит серьезных различий между ними и устанавливает единые правила для всех хозяйственных обществ.

Законом № 343-ФЗ также был увеличен порог стоимости сделки с заинтересованностью, одобряемой общим собранием акционеров, с 2 до 10% балансовой стоимости активов общества.