3. Представление недостоверных сведений об учредителе юридического лица и лицах, имеющих право действовать без доверенности (руководителе).

Такое основание налоговые органы указывают при оспаривании государственной регистрации либо юридических лиц при их создании, либо изменений, внесенных в учредительные документы, согласно которым изменяется учредитель и руководитель (директор) юридического лица.

В ходе мероприятий налогового контроля либо из информации правоохранительных органов налоговому органу становится известно, что лицо, указанное в качестве единственного учредителя (участника) юридического лица и его руководителя (директора), фактически не имеют отношения к деятельности организации и учредителем (участником) юридического лица, его руководителем себя не считают. Показания (пояснения) фиксируются в протоколах опросов упомянутых лиц, составленных налоговыми или правоохранительными органами и являющихся основными доказательствами недостоверности сведений об учредителе и руководителе юридического лица, содержащихся в учредительных документах.

Как правило, это происходит в результате продажи предыдущим собственником 100% долей в уставном капитале общества другому физическому лицу.

Чаще всего новыми «учредителями» становятся лица, не имеющие работы, злоупотребляющие спиртным, ведущие антиобщественный образ жизни, которые поясняют, что подписали учредительные и другие документы юридического лица по просьбе неустановленных лиц за вознаграждение.

Значительно реже встречаются случаи, когда такие «учредители» поясняют, что вообще никаких документов не подписывали, и ссылаются на утерю или кражу паспорта. На основании этих пояснений налоговые органы делают вывод об имевшей место ничтожной (мнимой) сделке, ибо воля лица, указанного в качестве учредителя и (или) руководителя юридического лица, не была направлена на возникновение юридически значимых последствий.

При исследовании материалов дела арбитражные суды нередко устанавливают и отражают в принятых ими судебных актах несоответствие указанных выше обстоятельств представленным в дело материалам.

Как правило, в регистрирующий орган были представлены все необходимые документы, предусмотренные ст. 12 или 17 Закона № 129-ФЗ, а именно:

а) подписанное заявителем заявление о государственной регистрации;

б) решение о создании юридического лица либо решение о внесении изменений в учредительные документы юрлица;

в) устав юридического лица либо изменения, вносимые в учредительные документы юрлица;

г) документ об уплате государственной пошлины.

По форме и содержанию представленные документы полностью соответствуют требованиям законодательства. В большинстве дел номинальные «учредители» не отрицают, что подписывали документы, в том числе в присутствии нотариуса.

Вопреки заявлениям «учредителей», отрицавших, что они подписывали какие-либо документы, все необходимые подписи содержатся на договорах купли-продажи доли в уставном капитале, заявлении о государственной регистрации, доверенностях, решениях учредителя о создании юридического лица или внесении изменений в учредительные документы.

Более того, подписи «учредителей» на заявлениях о государственной регистрации и на выданных доверенностях заверены нотариусом, который указывает, что они совершены в его присутствии, личность представителя юридического лица установлена, его полномочия проверены.

В соответствии с ч. 1 ст. 65 АПК РФ налоговый орган должен доказать обстоятельства, на которые он ссылается как на основание своих требований.

Из изученных судебных актов видно, что налоговый орган зачастую не имеет доказательств того, что подписи на представленных для регистрации документах, в том числе на заявлении о государственной регистрации и на нотариально заверенной доверенности, «учредителю» не принадлежат, почерковедческие экспертизы не проводились либо не дали положительного результата, нотариус не опрашивался об обстоятельствах совершения нотариальных действий.

Отказывая налоговым органам в удовлетворении предъявленных требований по рассматриваемой категории дел, арбитражные суды правомерно указывают в решениях, что одного пояснения номинального «учредителя» о том, что он не имеет отношения к деятельности юридического лица, без предоставления суду других объективных доказательств регистрации общества без его ведома и поручения явно недостаточно для удовлетворения заявленных требований⁸.

В тех случаях, когда номинальные «учредители» признают, что подписывали документы за вознаграждение, у суда и вовсе нет оснований считать, что действия этих лиц не были направлены на создание юридического лица, так как они действовали добровольно, понимали, для каких целей подписывают документы, о чем прямо указывают в своих письменных пояснениях. Следовательно, заявления налоговых органов о ничтожности (мнимости) сделок ввиду отсутствия волеизъявления упомянутых лиц на создание организации, не имеют под собой никаких оснований.

Вопрос о мнимости сделки государственной регистрации юридического лица, на что порой ссылаются налоговые органы, требует отдельного пояснения.

Обосновывая предъявленные требования о признании государственной регистрации недействительной, налоговые органы указывают, что в тех случаях, когда в учредительные документы юридического лица вносятся недостоверные сведения о его учредителях и руководителях либо о местонахождении, имеет место ничтожная сделка.

В силу положений ст. 153, 154 ГК РФ решение о создании юридического лица представляет собой одностороннюю сделку, которая в рассматриваемом случае является мнимой, так как при ее совершении у лица, указанного в качестве учредителя или руководителя, отсутствовало волеизъявление на учреждение общества на момент его создания либо на внесение изменений в учредительные документы либо намерение разместить его по указанному в учредительных документах юридическому адресу.

Поскольку ничтожная сделка в силу ст. 166, 167 Кодекса недействительна с момента ее совершения и независимо от признания ее таковой судом, не влечет юридических последствий, по мнению налогового органа, произведенная на ее основании государственная регистрация юридического лица является незаконной. Поданное налоговым органом заявление о признании недействительной государственной регистрации юридического лица фактически представляет собой требование о применении последствий недействительности ничтожной сделки, предъявленное в суд по форме, установленной законодательством для налоговых органов (ранее подп. 16 п. 1 ст. 31 НК РФ, сейчас только п. 11 ст. 7 Закона РФ «О налоговых органах Российской Федерации»)⁹.

На взгляд автора, доводы налоговой инспекции о том, что принятие учредителем решения о создании юридического лица или о внесении изменений в его учредительные документы является односторонней сделкой, которая в данном случае носит характер мнимой сделки, не основаны на законодательстве.

Согласно ст. 153, 154, 155 ГК РФ сделками признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращениегражданских прав и обязанностей.

Односторонней считается сделка, для совершения которой в соответствии с законом, иными правовыми актами или соглашением сторон необходимо и достаточно выражения воли одной стороны. Односторонняя сделка создает обязанности для лица, совершившего сделку. Она может создавать обязанности для других лиц лишь в случаях, установленных законом либо соглашением с этими лицами.

К односторонним сделкам применяются общие положения об обязательствах и о договорах постольку, поскольку это не противоречит закону, одностороннему характеру и существу сделки (ст. 156 ГК РФ).

Принятие учредителем решения о создании юридического лица или о внесении изменений в его учредительные документы не является односторонней сделкой в гражданско-правовом смысле, ибо такие действия учредителя направлены не на возникновение гражданских прав и обязанностей у лица, совершившего сделку (т. е. у самого учредителя), либо у создаваемого юридического лица, а на придание юридическому лицу правоспособности (ст. 49, 51 ГК РФ). Гражданские же права и обязанности у создаваемого юридического лица возникают не в связи с принятием решения о его создании, а вследствие гражданско-правовых сделок, совершенных в дальнейшем юридическим лицом.

Кроме того, признание государственной регистрации недействительной нельзя отнести к последствиям ничтожной сделки, поскольку она не находится в прямой причинно-следственной связи с «односторонней сделкой», каковой налоговый орган считает решение учредителя о создании юридического лица либо о внесении изменений в учредительные документы.

Гражданский кодекс РФ содержит нормы, обязывающие совершать государственную регистрацию юридических лиц. Однако правоотношения, возникающие в процессе государственной регистрации, являются не гражданско-правовыми, а административными, ибо складываются между учредителями юридического лица и уполномоченным государственным органом, действия и решения которого носят властный, а не гражданско-правовой характер. Таким образом, государственная регистрация как ненормативный акт уполномоченного органа не регулируется нормами гражданского законодательства в силу п. 3 ст. 2 ГК РФ¹⁰.

Ответственность за представление недостоверных сведений

Возвращаясь к анализу законодательных актов, регулирующих правоотношения в сфере государственной регистрации юридических лиц, необходимо отметить, что Закон № 129-ФЗ вообще не предусматривает такой меры реагирования, как признание государственной регистрации недействительной, и не содержит оснований для ее применения.

Более того, согласно названному Закону представление недостоверных сведений о юридическом лице влечет применение совершенно иных мер воздействия.

В силу п. 1 ст. 25 Закона № 129-ФЗ за непредставление или несвоевременное представление необходимых для включения в государственные реестры сведений, а также за представление недостоверных сведений заявители, юридические лица и (или) индивидуальные предприниматели несут ответственность, установленную законодательством РФ.

В частности, ч. 3 и 4 ст. 14.25 КоАП РФ предусматривают административную ответственность за нарушение законодательства о государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, в том числе за непредставление, или несвоевременное представление, или предоставление недостоверных сведений о юридическом лице или об индивидуальном предпринимателе в орган, осуществляющий государственную регистрацию юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, в случаях, если такое предоставление предусмотрено законом, а также за предоставление в орган, осуществляющий государственную регистрацию юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, документов, содержащих заведомо ложные сведения, если такое действие не содержит уголовно наказуемого деяния.

Исходя из положений, содержащихся в п. 2 ст. 25 Закона № 129-ФЗ, в случае допущенных при создании либо реорганизации юридического лица грубых нарушений закона или иных правовых актов, если эти нарушения носят неустранимый характер, а также в случае неоднократных либо грубых нарушений законов или иных нормативных правовых актов о государственной регистрации юридических лиц регистрирующий орган вправе обратиться в суд с требованием о ликвидации юридического лица, а не о признании недействительной государственной регистрации юридического лица. Приведенная норма Закона корреспондирует с п. 2 ст. 61 ГК РФ.

Если налоговым органом установлено, что юридическое лицо не осуществляет свою деятельность, то одним из способов прекращения деятельности юридического лица, наряду с ликвидацией, является его исключение из государственного реестра юридических лиц (подп. «и» п. 1 ст. 5 Закона № 129-ФЗ в ред. Федерального закона от 02.07.2005 № 83-ФЗ).

Порядок исключения недействующих юридических лиц из ЕГРЮЛ, предусмотренный названным Законом, распространяется также на юридические лица, зарегистрированные до вступления в силу Федерального закона от 02.07.2005 № 83-ФЗ или до вступления в силу вносимых им изменений в Закон № 129-ФЗ.

Исключение недействующего юридического лица из ЕГРЮЛ по решению регистрирующего органа допускается и в тех случаях, когда упомянутое лицо имеет задолженность по налогам, сборам, пеням и санкциям перед бюджетами разных уровней.

На необходимость применения налоговыми органами указанной меры обратил внимание Пленум ВАС РФ в Постановлении от 20.12.2006 № 67 «О некоторых вопросах практики применения положений законодательства о банкротстве отсутствующих должников и прекращении недействующих юридических лиц».

В соответствии со ст. 21.1 Федерального закона от 08.08.2001 № 129-ФЗ «О государственной регистрации...» юридическое лицо, которое в течение последних двенадцати месяцев, предшествующих моменту принятия регистрирующим органом соответствующего решения, не представляло документы отчетности, предусмотренные законодательством РФ о налогах и сборах, и не осуществляло операций хотя бы по одному банковскому счету, признается фактически прекратившим свою деятельность (далее — недействующее юридическое лицо). Такое юридическое лицо может быть исключено из ЕГРЮЛ в порядке, предусмотренном Законом о регистрации, т. е. по решению регистрирующего органа.

Процедура исключения недействующего юридического лица из реестра является специальным основанием прекращения юридического лица, не связанным с его ликвидацией. Поэтому п. 4 ст. 61 ГК РФ, согласно которому в случае недостаточности имущества юридического лица для удовлетворения требований кредиторов необходимо производство по делу о банкротстве, в данном случае применению не подлежит.

В этой связи исключение недействующего юридического лица из ЕГРЮЛ по решению регистрирующего органа допускается и в тех случаях, когда указанное лицо имеет задолженность по налогам, сборам, пеням и санкциям перед бюджетами разных уровней¹¹.

Подводя итоги проведенного исследования, можно констатировать, что нормы действующего законодательства не содержат оснований для признания судом недействительной государственной регистрации юридических лиц в тех случаях, когда в представленных документах выявлены недостоверные сведения.

Регистрирующие органы могут отказать в государственной регистрации,если недостоверность сведений установлена ими на стадии осуществления государственной регистрации.

Согласно п. 4 ст. 9 Закона № 129-ФЗ налоговые органы не вправе требовать от заявителей представления на регистрацию каких-либо дополнительных документов, кроме перечисленных в ст. 12—17 настоящего Закона. Вместе с тем это не означает, что контролирующие органы не вправе проверять представленные документы и достоверность указанных в них сведений, для чего они могут сами запрашивать и получать любую информацию у третьих лиц (арендодателей, правоохранительных органов, номинальных «учредителей» и др.).

Налоговые органы все чаще применяют данное правомочие в своей деятельности, и оно, безусловно, себя оправдывает. В большинстве случаев заявления учредителей об оспаривании отказов в регистрации по рассмотренным выше основаниям оставляются арбитражными судами всех инстанций без удовлетворения¹².

Сложность использования налоговыми органами указанного правомочия заключается в слишком коротком сроке, отведенном законодателем для совершения государственной регистрации. Пяти рабочих дней обычно бывает недостаточно, чтобы проверить достоверность сведений, содержащихся в учредительных и регистрационных документах.

Возможно, законодателям, не меняя концепцию Закона о государственной регистрации юридических лиц, следует подумать о его совершенствовании.

По мнению автора, целесообразно ввести институт предварительной государственной регистрации, когда в срок до 5 рабочих дней, т. е. на тех же условиях, что установлены Законом № 129-ФЗ, юридическое лицо получает статус условно зарегистрированного и может начинать свою уставную деятельность. После этого заинтересованным лицам, в частности налоговым органам, предоставляется возможность в течение установленного законом срока провести проверку достоверности представленных сведений и в случае выявления фактов их недостоверности аннулировать произведенную государственную регистрацию в административном порядке. Решение об аннулировании государственной регистрации учредители были бы вправе оспорить в арбитражном суде.

Арбитражные суды напрямую связывают возможность признания государственной регистрации юридических лиц недействительной с наличием оснований для отказа в государственной регистрации.

¹ Постановления ФАС Северо-Западного округа от 20.02.2006 по делу № А56-27773/2005, от 24.05.2006 по делу № А56-22490/2005. ² Определение Президиума ВАС РФ от 15.11.2007 № 14513/07; постановления ФАС Западно-Сибирского округа от 07.11.2007 № Ф04-7667/2007(39835-А27-40), от 03.09.2007 № Ф04-5979/2007(37686-А67-15); ФАС Волго-Вятского округа от 24.09.2007 по делу № А79-9887/2006; ФАС Уральского округа от 26.02.2007 № Ф09-1166/07-С4, от 28.08.2007 № Ф09-9625/06-С4; ФАС Восточно-Сибирского округа от 11.01.2007 № А33-8740/2006-Ф02-7130/2006-С1. ³ Постановления ФАС Западно-Сибирского округа от 10.01.2007 № Ф04-8701/2006(29659-А75-40); ФАС Северо-Западного округа от 20.02.2006 по делу № А56-27773/2005, от 21.08.2006 по делу № А56-22467/2005, от 27.03.2006 по делу № А56-22487/2005. ⁴ Аналогичная позиция изложена в постановлениях ФАС Поволжского округа от 15.02.2007 по делу № А12-9035/06-С16; ФАС Северо-Западного округа от 20.02.2006 по делу № А56-27773/2005; ФАС Волго-Вятского округа от 08.10.2007 по делу № А43-5776/2007-26-207. ⁵ Постановления ФАС Западно-Сибирского округа от 13.06.2007 № Ф04-3788/2007(35099-А03-15), от 13.06.2007 № Ф04-3792/2007(35109-А03-15), от 13.06.2007 № Ф04-3786/2007(35128-А03-15), от 10.10.2007 № Ф04-7094/2007(39108-А67-26). ⁶ Определение Президиума ВАС РФ от 15.11.2007 № 14513/07, постановления ФАС Волго-Вятского округа от 06.03.2007 по делу № А79-3967/2006, от 26.02.2007 по делу № А79-4794/2006; ФАС Уральского округа от 16.08.2007 № Ф09-6562/07-С4, от 16.08.2006 № Ф09-6913/06-С5; ФАС Поволжского округа от 04.04.2006 по делу № А12-22697/05-С44, от 29.09.2005 по делу № А55-606/05-31; ФАС Восточно-Сибирского округа от 15.03.2007 № А19-26093/06-42-Ф02-1317/07, от 14.08.2007 № А33-1276/07-Ф02-5250/07, от 30.08.2007 № А19-1197/07-28-Ф02-4784/07; ФАС Дальневосточного округа от 23.01.2007 № Ф03-А24/06-1/4947; ФАС Западно-Сибирского округа от 05.06.2006 № Ф04-2492/2006(22001-А75-40), от 22.03.2006 № Ф04-1526/2006(20845-А75-15), от 10.01.2007 № Ф04-8701/2006(29659-А75-40), от 16.01.2007 № Ф04-8001/2006(28934-А03-29), от 13.06.2007 № Ф04-3786/2007(35128-А03-15), от 13.06.2007 № Ф04-3792/2007(35109-А03-15), от 13.06.2007 № Ф04-3788/2007(35099-А03-15), от 09.08.2007 № Ф04-5413/2007(37117-А67-15), от 07.11.2007 № Ф04-7667/2007(39835-А27-40), от 12.07.2007 № Ф04-4799/2007(36358-А67-3), от 10.10.2007 № Ф04-7094/2007(39108-А67-26). ⁷ Постановления ФАС Московского округа от 03.05.2007 № КГ-А40/1959-07; ФАС Поволжского округа от 16.05.2007 по делу № А12-2333/06-С62; ФАС Уральского округа от 28.08.2007 № Ф09-9625/06-С4. ⁸ Определение Президиума ВАС РФ от 19.12.2007 № 17080/07; постановления ФАС Поволжского округа от 16.08.2007 по делу № А12-4016/07, от 16.08.2007 по делу № А12-4017/07-С62; ФАС Северо-Западного округа от 02.05.2007 по делу № А56-11747/2006; ФАС Западно-Сибирского округа от 12.09.2007 № Ф04-5779/2007(37501-А03-15); ФАС Московского округа от 23.11.2006 № КГ-А40/11228-06, от 04.05.2007 № КГ-А40/3065-07. ⁹ В поддержку своей позиции налоговые органы ссылаются на постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 27.03.2006 № Ф04-1850/2006(20921-А45-40). ¹⁰ Приведенная позиция подтверждена в постановлении Президиума ВАС РФ от 17.12.2007 № 16917/07. ¹¹ Данная позиция изложена в постановлениях Президиума ВАС РФ от 14.12.2007 № 17109/07, от 25.12.2007 № 17427/07, от 25.12.2007 № 17429/07; ФАС Поволжского округа от 16.05.2007 по делу № А12-2333/06-С62; ФАС Северо-Западного округа от 01.11.2007 по делу № А56-5342/2007, от 26.09.2007 по делу № А56-3417/2007. ¹² Постановления ФАС Западно-Сибирского округа от 13.06.2007 № Ф04-3164/2007(34428-А03-15); ФАС Уральского округа от 16.08.2007 № Ф09-6562/07-С4, от 06.11.2007 № Ф09-9075/07-С4, от 19.11.2007 № Ф09-9402/07-С4.

АДМИНИСТРАТИВНЫЕ СПОРЫ

Особенности привлечения к административной ответственности отдельных категорий субъектов

Толстой Роман Валентинович  помощник судьи Арбитражного суда Ивановской области

Рассматривая вопросы привлечения к административной ответственности, нужно помнить, что в силу ст. 18 Конституции РФ именно права и свободы человека и гражданина определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием. Одной из важнейших свобод согласно ст. 8 Конституции РФ является свобода экономической деятельности.

В развитие указанных конституционных положений ст. 1.6 КоАП РФ предусматривает, что лицо, привлекаемое к административной ответственности, не может быть подвергнуто административному наказанию и мерам обеспечения производства по делу об административном правонарушении иначе как на основаниях и в порядке, установленных законом.

Выясним, как на практике в ходе индивидуального регулирования обозначенных правоотношений реализуются законоположения, касающиеся обеспечения прав, свобод и законных интересов отдельных субъектов экономической деятельности при привлечении их к административной ответственности.

Юридические лица

КоАП РФ особым образом освещает вопрос о вине юридического лица. Согласно ч. 2 ст. 2.1 Кодекса для определения вины юридического лица необходимо решить ряд вопросов:

• имелась ли у юридического лица возможность для соблюдения правил и норм, за нарушение которых КоАП РФ или законами субъекта РФ предусмотрена административная ответственность;

• предприняты ли юридическим лицом все зависящие от него меры по их соблюдению.

Оценка того, имелась ли у органа, должностного лица, чьи действия образуют волю юридического лица, возможность для соблюдения закона, а также приняты ли ими все зависящие от них меры по его соблюдению, подчас достаточно субъективна. Важную роль при определении судом степени вины юридического лица может играть совершение конкретных активных действий, направленных на предотвращение нарушения норм закона.

• Межрайонная инспекция ФНС России обратилась в арбитражный суд с заявлением о привлечении ООО к административной ответственности по ч. 2 ст. 14.16 КоАП РФ. Суд отказал в привлечении общества к административной ответственности за реализацию алкогольной продукции без документов, подтверждающих легальность ее производства и оборота, сделав вывод об отсутствии в том вины общества.

Инспекция в ходе проверки продуктового магазина, принадлежащего ООО, установила факт реализации алкогольной продукции без документов, подтверждающих легальность ее оборота (без справки к товарно-транспортной накладной). Исследовав и оценив имеющиеся в деле доказательства, арбитражный суд пришел к выводу, что общество приняло все зависящие от него меры для соблюдения положений Федерального закона от 22.11.95 № 171-ФЗ «О государственном регулировании производства и оборота этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции».

В частности, в период приостановления действия лицензии на право осуществления розничной продажи алкогольной продукции в проверяемом магазине директор общества издал приказ о прекращении реализации спиртных напитков, ознакомив с ним всех работников и предупредив о необходимости выполнять возложенные на них функции без нарушения требований законодательства; спиртные напитки были сняты с реализации и частично вместе с документами вывезены из магазина. Алкогольная продукция, находящаяся на витрине, была явно обозначена как нереализуемая (прикрыта бумагой; сопровождена объявлением «Винно-водочные изделия временно не отпускаются»).

Таким образом, суд обоснованно пришел к выводу, что привлекаемое к ответственности общество приняло все зависящие от него действия по недопущению нарушения законодательных норм. Данная точка зрения была поддержана судами апелляционной и кассационной инстанций (постановление ФАС Волго-Вятского округа от 09.08.2007 по делу № А29-1517/2007)¹ .

При определении виновности юридического лица в совершении административного правонарушения закон не возлагает на соответствующий административный орган обязанности по установлению конкретной формы вины, предусмотренной ст. 2.2 КоАП РФ. Однако в ряде случаев та или иная форма вины может иметь практическое значение. В частности, при решении вопроса о привлечении к административной ответственности по ст. 8.5 (сокрытие или искажение экологической информации), ст. 9.10 (повреждение тепловых сетей, топливопроводов, совершенное по неосторожности), ст. 12.33 КоАП РФ (повреждение дорог, железнодрожных переездов или других дорожных сооружений).

Согласно КоАП РФ по одному и тому же правонарушению могут быть привлечены к ответственности одновременно два субъекта — юридическое и физическое лица. В соответствии с ч. 3 ст. 2.1 КоАП РФ назначение административного наказания юридическому лицу не освобождает от административной ответственности за данное правонарушение виновное физическое лицо, равно как и привлечение к административной ответственности физического лица не освобождает от административной ответственности за данное правонарушение юридическое лицо.

В то же время, руководствуясь данной нормой, юрисдикционному органу, должностному лицу необходимо помнить положение, содержащееся в ч. 5 ст. 4.1 КоАП РФ: никто не может нести административную ответственность дважды за одно и то же административное правонарушение.

• При рассмотрении дела об оспаривании постановления налоговой инспекции о привлечении общества к административной ответственности по ст. 14.5 КоАП РФ (неприменение контрольно-кассовой техники) Президиум ВАС РФ пояснил, что допущенные работником общества противоправные виновные действия (бездействие) не освобождают само общество от административной ответственности, так как все торговые операции, осуществляемые в торговой точке общества, проводятся от его имени. Следовательно, принимая на работу продавца, общество несет ответственность за неприменение им контрольно-кассовой техники.

Дополнительно Президиум ВАС РФ указал, что установленный факт правонарушения свидетельствует о том, что общество не приняло все зависящие от него меры по применению контрольно-кассовых машин, поскольку обществом не было обеспечено соблюдение требований закона (постановления Президиума ВАС РФ от 09.12.2003 № 10964/03, от 28.06.2005 № 480/05)².

Законодательство об административной ответственности юридических лиц содержит ряд случаев, когда возможна ответственность без вины. Например, случаи административной ответственности юридических лиц при их реорганизации. Они связаны с прекращением деятельности правонарушителя и появлением у него одного или нескольких правопреемников (ст. 2.10 КоАП РФ):

• при слиянии нескольких юридических лиц к административной ответственности за совершение административного правонарушения привлекается вновь возникшее юридическое лицо;

• при присоединении юридического лица к другому юридическому лицу к административной ответственности за совершение административного правонарушения привлекается присоединившее юридическое лицо;

• при разделении юридического лица или при выделении из состава юридического лица одного или нескольких юридических лиц к административной ответственности за совершение административного правонарушения привлекается то юридическое лицо, к которому согласно разделительному балансу перешли права и обязанности по заключенным сделкам или имуществу, в связи с которыми было совершено административное правонарушение;

• при преобразовании юридического лица одного вида в юридическое лицо другого вида к административной ответственности за совершение административного правонарушения привлекается вновь возникшее юридическое лицо.

Во всех этих случаях административная ответственность за совершение административного правонарушения наступает независимо от того, было ли известно привлекаемому к административной ответственности юридическому лицу о факте административного правонарушения до завершения реорганизации.

КоАП РФ не содержит норм о том, с какого момента юридическое лицо считается реорганизованным. Об этом говорится в п. 4 ст. 57 ГК РФ: юридическое лицо считается реорганизованным с момента государственной регистрации вновь возникших юридических лиц, а при реорганизации в форме присоединения она считается завершенной с момента внесения в Единый государственный реестр юридических лиц записи о прекращении деятельности присоединенного юридического лица.

• В арбитражный суд обратилось унитарное предприятие с заявлением к межрайонной инспекции ФНС России о признании незаконным и отмене постановления о привлечении к административной ответственности по ст. 14.5 КоАП РФ. Из материалов дела следует, что при проведении проверки соблюдения законодательства о применении контрольно-кассовой техники при осуществлении наличных денежных расчетов в художественной мастерской налоговым органом было установлено, что электромехаником осуществлен наличный денежный расчет за оказанную услугу без применения ККТ. Унитарное предприятие признано виновным в совершении административного правонарушения.

Как было установлено судом, согласно распоряжению Минимущества России в 2003 г. заявитель — унитарное предприятие было присоединено к государственному унитарному предприятию (ГУПу). На момент составления протокола об административном правонарушении в 2005 г. и вынесения оспариваемого постановления мастерская являлась объектом ГУПа, электромеханик работал по трудовому договору с данным предприятием.

Учитывая изложенное, суд обоснованно, несмотря на то что заявитель — унитарное предприятие не исключено из ЕГРЮЛ, признал незаконным постановление о привлечении его к административной ответственности. Позиция суда первой инстанции нашла поддержку в суде кассационной инстанции (постановление ФАС Дальневосточного округа от 22.02.2006 № Ф03-А04/06-2/118 по делу № А04-8006/05-9/1078).

Индивидуальные предприниматели

При решении вопроса о том, на основании каких норм КоАП РФ несут ответственность индивидуальные предприниматели, совершившие правонарушения в связи с осуществлением предпринимательской деятельности, судам, органам, должностным лицам, наделенным законом полномочиями на привлечение к административной ответственности,необходимо руководствоваться примечанием к ст. 2.4 Кодекса, согласно которому лица, осуществляющие предпринимательскую деятельность без образования юридического лица, несут административную ответственность как должностные лица, если законом не установлено иное.

Из содержания названной нормы следует, что индивидуальные предприниматели отнесены к категории лиц, вина которых определяется как вина физических лиц. Следовательно, особенность вины индивидуальных предпринимателей характеризуется в КоАП РФ иными критериями, чем вина юридических лиц. Вина индивидуального предпринимателя как физического лица в форме умысла или неосторожности должна быть установлена и доказана административным органом в соответствии со ст. 2.2 КоАП РФ.

Данный вывод подтверждается позицией Президиума ВАС РФ (постановление от 22.05.2007 № 16234/06) и сложившейся судебной практикой (постановления ФАС Уральского округа от 24.12.2007 № Ф09-10539/07-С1 по делу № А76-5246/07; ФАС Волго-Вятского округа от 10.09.2007 по делу № А82-1585/2007-22 и др.).

Если административное правонарушение не связано с предпринимательской деятельностью, индивидуальный предприниматель несет ответственность как гражданин (Постановление Пленума ВАС РФ от 27.01.2003 № 2 «О некоторых вопросах, связанных с введением в действие Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях»).

КоАП РФ не раскрывает и не дает определение понятия «индивидуальный предприниматель». По мнению автора, возможно использовать понятие, которое дано в ст. 11 НК РФ. Так, согласно п. 2 настоящей статьи индивидуальными предпринимателями признаются физические лица, зарегистрированные в установленном порядке и осуществляющие предпринимательскую деятельность без образования юридического лица, главы крестьянских (фермерских) хозяйств.

• В арбитражный суд обратился предприниматель с заявлением о признании незаконным и отмене постановления отдела государственного пожарного надзора о назначении административного наказания по ч. 1 ст. 20.4 КоАП РФ. По мнению предпринимателя, он неправомерно привлечен к ответственности за нарушение требований пожарной безопасности, ибо является арендатором помещения, в то время как обязанность по содержанию имущества лежит на собственнике имущества, который и должен отвечать за надлежащее обеспечение противопожарной безопасности.

Кроме того, заявитель указал на незаконность постановления о назначении наказания в связи с неправильным определением размера штрафа, поскольку он является индивидуальным предпринимателем, а размер штрафа наложен как на должностное лицо. Решением суда в удовлетворении заявленного требования отказано. Доводы суда, изложенные в решении, были поддержаны кассационной инстанцией.

Арбитражный суд обоснованно отклонил доводы предпринимателя о том, что в данном случае ответственность за несоблюдение требований пожарной безопасности должен нести не арендатор, а собственник имущества. В силу п. 2 ст. 616 ГК РФ арендатор обязан поддерживать имущество в исправном состоянии, нести расходы на содержание имущества, если иное не установлено законом или договором аренды. Из представленного в дело договора аренды следовало, что при его заключении арендодатель и арендатор не предусмотрели возложение обязанностей по соблюдению мер по противопожарной безопасности ни на одну из сторон, но установили следующее: все то, что не предусмотрено настоящим договором, регулируется гражданским законодательством. Значит, субъект правонарушения был установлен правильно.

Доводы заявителя о неправильном назначении наказания суд также счел несостоятельными. Обозначив ссылку на примечание к ст. 2.4 КоАП РФ, суд обоснованно счел, что совершенное административное правонарушение связано с предпринимательской деятельностью, поэтому предприниматель правомерно привлечен к ответственности как должностное лицо (постановление ФАС Волго-Вятского округа от 24.01.2005 по делу № А79-9105/2004-СК1-8477).

Должностные лица

Административной ответственности подлежит должностное лицо в случае совершения им административного правонарушения в связи с неисполнением либо ненадлежащим исполнением своих служебных обязанностей.

Административная ответственность должностных лиц в соответствии с КоАП РФ, как правило, является следствием противоправного бездействия: нарушитель не соблюдает своих должностных обязанностей либо уклоняется от их исполнения, допуская тем самым наступление общественно опасных последствий.

Определение понятия должностного лица в примечании к ст. 2.4 КоАП РФ практически совпадает с понятием должностного лица, которое содержится в примечании к ст. 285 Уголовного кодекса РФ. Это позволяет говорить о едином подходе к данному понятию в российском законодательстве.

В основу определения исследуемого понятия положены два признака —обладание полномочиями распорядительного или административно-хозяйственного характера.

Чтобы раскрыть понятие представителя власти, можно использовать аналогию с Постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 10.02.2000 № 6 «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе».

Согласно п. 2 Постановления «к представителям власти следует относить лиц, осуществляющих законодательную, исполнительную или судебную власть, а также работников государственных, надзорных или контролирующих органов, наделенных в установленном законом порядке распорядительными полномочиями в отношении лиц, не находящихся от них в служебной зависимости, либо правом принимать решения, обязательные для исполнения гражданами, а также организациями независимо от их ведомственной подчиненности».

К таковым, например, могут относиться: члены Совета Федерации РФ, депутаты Государственной Думы РФ, депутаты законодательных органов государственной власти субъектов РФ, члены Правительства РФ и органов исполнительной власти субъектов РФ, судьи федеральных судов РФ и мировые судьи, наделенные соответствующими полномочиями работники прокуратуры, налоговых, таможенных органов, органов МВД России и ФСБ России, состоящие на государственной службе аудиторы, государственные инспекторы и контролеры, военнослужащие при выполнении возложенных на них обязанностей по охране общественного порядка, обеспечению безопасности и иных функций, при выполнении которых военнослужащие наделяются распорядительными полномочиями.

С помощью Постановления Верховного Суда РФ от 10.02.2000 № 6 можно примерно определить, какие функции следует считать организационно-распорядительными и административно-хозяйственными. В соответствии с п. 3 Постановления организационно-распорядительные функции включают в себя, например, руководство коллективом, расстановку и подбор кадров, организацию труда или службы подчиненных, поддержание дисциплины, применение мер поощрения и наложение дисциплинарных взысканий. К административно-хозяйственным функциям могут быть, в частности, отнесены полномочия по управлению и распоряжению имуществом и денежными средствами, находящимися на балансе и банковских счетах организаций и учреждений, воинских частей и подразделений, а также совершение иных действий: принятие решений о начислении заработной платы, премий, осуществление контроля за движением материальных ценностей, определение порядка их хранения и т. п.

Руководствуясь изложенным выше, можно сделать вывод, что распорядительными полномочиями являются полномочия по управлению людьми или организациями, а административно-хозяйственными — по управлению вещами.

Итак, чтобы определить, является ли конкретный государственный или муниципальный служащий должностным лицом, необходимо выяснить, обладает ли он правом осуществлять управление людьми, организациями или вещами. Такие полномочия могут быть прописаны в должностном регламенте и служебном контракте либо в общих актах, определяющих компетенцию лица (например, в положении о государственном органе, в котором он работает).

Управление в данном случае обозначает возможность совершения действий, которые вызывают возникновение, изменение или прекращение тех или иных правоотношений в отношении физических лиц (например, назначение конкретного лица на должность в государственной организации), юридических лиц (например, составление акта проверки организации), а также совершение юридически значимых действий по изменению правового статуса материальных объектов (например, списание имущества, находящегося на балансе организации).

К лицам, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, относятся также поверенные, представляющие в соответствии с договором интересы государства в органах управления акционерных обществ (хозяйственных товариществ), часть акций (доли, вклады) которых закреплена (находится) в федеральной собственности (п. 6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10.02.2000 № 6).

Под коммерческой организацией согласно ст. 50 ГК РФ следует понимать организацию (юридическое лицо), которая в качестве основной цели своей деятельности ставит извлечение прибыли (например, хозяйственное товарищество и общество, производственный кооператив, государственное и муниципальное унитарное предприятие). Нужно учитывать, что унитарное предприятие, являясь в силу ст. 113 ГК РФ коммерческой организацией, не наделено правом собственности на закрепленное за ним собственником (учредителем) имущество, в отношении которого оно осуществляет лишь хозяйственное ведение или оперативное управление (ст. 114 и 115 ГК РФ).

К числу некоммерческих организаций, которые не являются органом государственной власти или местного самоуправления, государственным или муниципальным учреждением, в соответствии с гражданским законодательством относятся потребительский кооператив, общественное объединение или религиозная организация, благотворительный или иной фонд, а также учреждение, которое создается собственником для осуществления управленческих, социально-культурных или иных функций некоммерческого характера (ст. 50 и 120 ГК РФ).

К должностным лицам могут относиться не только служащие государственных и муниципальных органов, но и работники других организаций, а также индивидуальные предприниматели, совершившие административные правонарушения в связи с выполнением организационно-распорядительных или административно-хозяйственных функций.

• В арбитражный суд поступило заявление областного прокурора об отмене постановления инспекции труда о прекращении производства по делу об административном правонарушении, предусмотренном ч. 1 ст. 5.27 КоАП РФ, в отношении индивидуального предпринимателя, осуществляющего процедуру внешнего управления в обществе с ограниченной ответственностью.

Решением суда первой инстанции в удовлетворении заявленных требований отказано в связи с отсутствием в действиях предпринимателя — внешнего управляющего состава вменяемого правонарушения, ибо он не является работодателем по отношению к работникам общества. Арбитражный суд руководствовался ст. 2, п. 11 ст. 16 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» и исходил из того, что трудовые споры (в том числе по оплате труда, срокам оплаты) между должником и работником должны рассматриваться в порядке, определенном трудовым и гражданско-процессуальным законодательством.

Позиция областного арбитражного суда не нашла поддержки в суде кассационной инстанции.

В соответствии с п. 3 ст. 29 АПК РФ арбитражные суды рассматривают в порядке административного судопроизводства возникающие из административных и иных публичных правоотношений экономические споры и иные дела, связанные с осуществлением организациями и гражданами предпринимательской и иной экономической деятельности, в том числе об административных правонарушениях, если федеральным законом их рассмотрение отнесено к компетенции арбитражного суда.

Согласно ч. 3 ст. 30.1 КоАП РФ постановление по делу об административном правонарушении, совершенном юридическим лицом или лицом, осуществляющим предпринимательскую деятельность без образования юрлица, обжалуется в арбитражный суд в соответствии с арбитражным процессуальным законодательством.

На основании ст. 94 Закона о банкротстве с даты введения внешнего управления прекращаются полномочия руководителя должника, управление делами должника возлагается на внешнего управляющего.

В силу ст. 2.4 КоАП РФ лица, осуществляющие предпринимательскую деятельность без образования юридического лица, совершившие административные правонарушения в связи с выполнением организационно-распорядительных или административно-хозяйственных функций, несут административную ответственность как должностные лица, если законом не установлено иное. Должностное лицо является субъектом ответственности за нарушение законодательства о труде и охране труда, предусмотренной ч. 1 ст. 5.27 КоАП РФ.

Дела об оспаривании решений административных органов о привлечении к административной ответственности внешнего управляющего организацией подведомственны арбитражному суду, поскольку его действия, послужившие основанием для привлечения к административной ответственности, связаны с исполнением им полномочий внешнего управляющего и регулируются Законом о банкротстве.

Таким образом, вывод суда первой инстанции о том, что данный спор подлежит рассмотрению в порядке, определенном трудовым и гражданско-процессуальным законодательством, был признан судом вышестоящей инстанции ошибочным (постановление ФАС Волго-Вятского округа от 04.08.2006 по делу № А31-1625/2006-16)³.

¹ См. также постановления ФАС Восточно-Сибирского округа от 07.09.2006 № А69-949/06-9-7-Ф02-4522/06-С1; ФАС Северо-Кавказского округа от 13.02.2007 № Ф08-216/2007-100А по делу № А63-7508/2006-С7 и др. ² См. также постановления ФАС Волго-Вятского округа от 10.12.2007 по делу № А38-3955-4/395-2006(4/26-07); ФАС Северо-Западного округа от 28.12.2007 по делу № А56-12464/2007 и др. ³ См. также постановление ФАС Дальневосточного округа от 18.06.2007 № Ф03-А51/07-2/2517 по делу № А51-563/2007-25-9.

ТРЕТЕЙСКИЙ СУД

Проблемы третейского разбирательства в арбитражном процессе

Жукова Татьяна Валерьевна  помощник судьи Арбитражного суда Белгородской области

Несмотря на то что третейское разбирательство по своей природе и отношению к государственным судам является альтернативной формой разрешения правовых споров, во многом гораздо более свободной и не сопровождающейся столь строгой процедурой, такой способ защиты прав законен, лишь когда при его осуществлении неукоснительным образом соблюдаются все императивные нормы действующего законодательства,причем не только национального, но и международных договоров РФ (п. 1, 2 ст. 6 Федерального закона от 24.07.2002 № 102-ФЗ «О третейских судах в Российской Федерации»).

Гарантией реализации принципа законности при осуществлении сторонами права на обращение к третейскому суду служит возникновение как у самих сторон, так у и определенного круга иных лиц, в том числе государственных судов, ряда обязанностей, обеспечивающих возможность рассмотрения дела в третейском суде.

Например, согласно ст. 148, 150 АПК РФ суд при принятии искового заявления либо при рассмотрении дела по существу помимо иных обстоятельств, имеющих значение для дела, обязан выяснить также вопрос о наличии третейского соглашения между сторонами.

При установлении данного факта законодатель возлагает на суд обязанность по совершению процессуальных действий, в том числе в виде вынесения определения об оставлении искового заявления без рассмотрения либо определения о прекращении производства по делу и т. д.

Третейское разбирательство по своей правовой природе является формой частного правоприменения, основанной на соглашении сторон¹. Тем не менее его осуществление должно соответствовать не только материально-правовым предписаниям, но и определенным процессуальным правилам.

В соответствии со ст. 19 ФЗ «О третейских судах в Российской Федерации» в случае обращения сторон в постоянно действующий третейский суд они одновременно принимают на себя обязательства подчиняться правилам, регламенту данного постоянно действующего третейского суда, если иные правила или отдельные процедурные вопросы не предусмотрены заключенным между ними соглашением.

При обращении сторон в третейский суд для рассмотрения конкретного спора все участники третейского разбирательства также принимают на себя обязательства соблюдать согласованные сторонами процедурные правила. В случаях, не предусмотренных регламентом постоянно действующего третейского суда, соглашением сторон, участники третейского разбирательства обязаны руководствоваться указанным Законом, а в случае возникновения вопросов, не предусмотренных вышеназванными актами, Закон предоставляет третейскому суду право самостоятельно определять правила рассмотрения дела.

В ст. 6 Закона № 102-ФЗ закреплено правило, согласно которому третейский суд разрешает споры на основании Конституции РФ, федеральных конституционных законов, федеральных законов, нормативных указов Президента РФ и постановлений Правительства РФ, нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти, нормативных правовых актов субъектов РФ и органов местного самоуправления, международных договоров РФ и других нормативных правовых актов, действующих на территории РФ (п. 1). Если международным договором РФ установлены иные правила, чем предусмотренные законом, применяются правила международного договора (п. 2).

Третейский суд принимает решение в соответствии с условиями договора и с учетом обычаев делового оборота (п. 3). Если отношения сторон прямо не урегулированы нормами права или соглашением сторон и отсутствует применимый к этим отношениям обычай делового оборота, третейский суд применяет нормы права, регулирующие сходные отношения, а при отсутствии таких норм разрешает спор, исходя из общих начал и смысла законов, иных нормативных правовых актов (п. 4).

Таким образом, Законом № 102-ФЗ прямо предусмотрено право третейского суда при разрешении спора применять аналогию закона и аналогию права. Закрепление подобной возможности, по мнению автора, вполне целесообразно, поскольку «аналогия материального и процессуального закона и права составляет неотъемлемый элемент правоприменительной деятельности и выступает в качестве проявления рассматриваемого принципа»².

В литературе высказываются точки зрения относительно возможности третейского суда при разрешении спора руководствоваться не только нормативными правовыми актами, но и понятиями «разумность», «честность», «справедливость», «целесообразность».

По мнению И. Шихата, стороны могут специально уполномочить состав арбитров решить спор «по справедливости», т. е. не следуя строго установленным правовым принципам. В обоснование своей позиции данный автор указывает, что подобное возможно при урегулировании споров, возникающих из долгосрочных или развивающихся отношений, в которых появляются новые или изменяющиеся обстоятельства. В таких случаях третейский суд будет стремиться к вынесению разумного, честного и приемлемого решения³.

Думается, основным критерием справедливости вынесенного третейским судом решения является его законность.

Как показывает практика, решения третейских судов в большинстве случаев подлежат отмене.

Более того, на разрешение арбитражного суда зачастую поступают исковые заявления, хотя ранее спорящими сторонами было достигнуто соглашение о рассмотрении данного спора в третейском суде.

При решении вопроса о возможности разрешения такого спора арбитражный суд исходит из того, что само по себе соглашение сторон о третейском разбирательстве не является препятствием для обращения в арбитражный суд за судебной защитой.

Из п. 5 ст. 148 АПК РФ следует, что в тех случаях, когда любая из сторон не позднее дня представления своего первого заявления по существу спора в арбитражном суде первой инстанции заявит возражение в отношении рассмотрения дела в арбитражном суде, поскольку имеется соглашение о третейском разбирательстве, арбитражный суд оставляет иск без рассмотрения.

Нарушение установленного порядка представления такого заявления влечет за собой признание обязанности арбитражного суда рассмотреть спор по существу. Данный вывод находит подтверждение в практике арбитражных судов.

• В арбитражный суд обратилось российское внешнеторговое объединение с иском к английской торговой компании. Спор возник из внешнеторговой сделки, которая должна была исполняться в основном на территории РФ. Внешнеторговый контракт, подписанный сторонами, содержал оговорку о передаче спора в третейский суд.

Между тем иск был предъявлен в арбитражный суд в РФ, ответчик (английская фирма) представил свои возражения на иск, доказательства в их обоснование, участвовал в судебных заседаниях при рассмотрении спора в первой и апелляционной инстанциях.

Лишь при использовании права кассационного обжалования ответчик сослался на то обстоятельство, что иск заявлен с нарушением соглашения о передаче споров по сделке в третейский суд и арбитражный суд не вправе рассматривать спор, вытекающий из этого договора.

• В другом случае в арбитражный суд обратилось российское акционерное общество с иском о возмещении убытков, причиненных ненадлежащим исполнением обязательств немецкой фирмой, имеющей представительство и имущество на территории РФ.

Договор о совместной деятельности двух фирм содержал оговорку о передаче споров в третейский суд на территории России. Между тем иск был предъявлен в установленном АПК РФ порядке. Ответчику (немецкой фирме) были направлены копии искового заявления и приложенных к нему документов.

Названные документы, равно как и извещение о времени и месте арбитражного разбирательства, были вручены ответчику с соблюдением требований международных договоров о вручении судебных документов. На заседание арбитражного суда явился представитель фирмы ответчика, представив надлежащим образом оформленную доверенность, но не сделавший в ходе судебного разбирательства никаких заявлений.

Лишь после вынесения арбитражным судом решения по существу спора ответчик подал апелляционную жалобу на решение арбитражного суда, сославшись в ней на то обстоятельство, что арбитражный суд был не вправе рассматривать данный спор, так как соглашение сторон предусматривало рассмотрение спора третейским судом.

В указанных случаях иски были предъявлены в арбитражный суд в соответствии с установленными правилами о подведомственности споров с участием иностранной организации. Иностранная фирма (ответчик), заключившая соглашение о рассмотрении споров в третейском суде, имела право отказаться от рассмотрения спора в арбитражном суде РФ в своем первом заявлении по существу спора.

Действия истца, предъявившего иск в арбитражный суд, и ответчика — английской фирмы, не заявившей ходатайство о передаче спора согласно оговорке в третейский суд и участвовавшей в рассмотрении спора по существу в арбитражном суде, свидетельствуют о намерении сторон защищать свои права и интересы в арбитражном суде РФ.

Немецкая фирма не воспользовалась своим правом первого ходатайства о передаче спора на разрешение третейского суда до вынесения решения по существу спора арбитражным судом.

При таких обстоятельствах арбитражный суд обоснованно рассмотрел подведомственные ему споры с участием иностранных организаций.

Таким образом, в приведенных случаях оснований для оставления исковых заявлений без рассмотрения не имелось (п. 2 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 25.12.96 № 10 «Обзор практики разрешениях споров по делам с участием иностранных лиц»).

Как следует из АПК РФ, при оставлении искового заявления без рассмотрения имеется исключение, если сторонами по делу не позднее дня представления своего первого заявления по существу спора заявлены в арбитражном суде первой инстанции возражения в отношении рассмотрения дела в арбитражном суде со ссылкой на имеющееся соглашение о третейском разбирательстве.Арбитражный суд рассматривает дело по существу, если он установит, что это соглашение недействительно, утратило силу или не может быть исполнено.

Если стороны ранее достигли соглашения о прекращении третейского разбирательства, дело также подлежит разрешению в арбитражном суде. Для оставления искового заявления без рассмотрения в этом случае также нет оснований, ибо соглашение утратило силу.

• Российский машиностроительный завод обратился в арбитражный суд с иском к торговому дому, находящемуся в Швейцарии и имеющему филиал на территории РФ, о признании недействительным заключенного с ним договора купли-продажи товаров.

В письменном возражении против иска иностранная фирма указала, что внешнеэкономический контракт содержит третейскую оговорку, но не пояснила, о каком третейском суде идет речь в этой оговорке.

Внешнеэкономический контракт содержал оговорку о том, что все разногласия, возникающие из обязательств по данному договору, будут рассматриваться в парижском институте.

Арбитражный суд установил, что истец, равно как и ответчик, не мог конкретизировать содержание оговорки: не назвал точного наименования третейского суда, не дал о нем пояснений, отрицал действительность своего волеизъявления на оговорку в контракте. Иными словами, суд установил, что данное арбитражное соглашение не может быть конкретизировано, а следовательно, выполнено сторонами по контракту.

Поскольку стороны не могли уточнить название и адрес парижского института, в связи с чем соглашение не могло быть исполнено, арбитражный суд рассмотрел дело по существу. Оснований для оставления заявления без рассмотрения в данном случае суд не нашел (п. 13 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 16.02.98 № 29 «Обзор судебно-арбитражной практики разрешения споров по делам с участием иностранных лиц»).

Оставление искового заявления без рассмотрения в случаях, когда имеется действующее соглашение о третейском разбирательстве данного спора, необходимо отличать от оставления заявления без рассмотрения, если в производстве третейского суда имеется дело по спору между теми же лицами, о том же предмете и по тем же основаниям (п. 1 ст. 148 АПК РФ), и от наличия по такому делу решения третейского суда, что влечет за собой прекращение производства по делу (п. 3 ч. 1 ст. 150 АПК РФ).

Последствия, когда стороны заключают соглашение о передаче спора на разрешение третейского суда во время судебного разбирательства до принятия судебного акта, которым заканчивается рассмотрение дела по существу, аналогичны последствиям, наступающим при наличии соглашения, заключенного до направления искового заявления в арбитражный суд.

Нормы АПК РФ, устанавливающие возможность передачи спора на рассмотрение третейского суда, направлены на развитие третейского разбирательства, имея в виду, что в п. 1 ст. 11 ГК РФ наряду с судом общей юрисдикции и арбитражным судом третейский суд назван в числе органов, осуществляющих судебную защиту нарушенных или оспоренных гражданских прав.

Исключение из компетенции третейских судов споров в отношении находящегося в государственной или муниципальной собственности имущества обусловлено распространенной позицией о том, что в арбитраж могут передаваться споры по поводу лишь тех прав, которыми стороны могут свободно распоряжаться и над которыми они имеют полный контроль⁴.

Однако такое исключение может привести к невозможности разрешать в порядке третейского разбирательства споры из любых гражданско-правовых договоров, стороной которых будет публично-правовое образование, ибо спор будет касаться находящегося в государственной собственности имущества⁵.

Иными словами, в первую очередь могут пострадать государственные предприятия, заключающие международные контракты, поскольку «перспектива рассмотрения споров из контракта с государственным предприятием в государственном суде по месту нахождения этого предприятия»⁶ не замедлит привести к снижению инвестиционной привлекательности России для иностранных контрагентов, а значит, повлечет сокращение числа коммерческих контрактов⁷.

Более того, по мнению Т. Е. Абовой, «разрешение споров в отношении государственного имущества (в том числе недвижимого), находящегося за границей, исключительно в государственных арбитражных судах приведет к невозможности дальнейшего исполнения решения за территорией России»⁸.

Поскольку существует достаточно устоявшийся научный подход, согласно которому «споры, возникающие из публичных правоотношений, могут быть предметом третейского разбирательства лишь в виде редких исключений, специально предусмотренных законом или международным договором»⁹, при исключении из сферы третейских судов и международных коммерческих арбитражей споров в отношении находящегося в государственной или муниципальной собственности имущества необходимо более точно сформулировать, какие именно споры подлежат исключению, например «споры в отношении находящегося в государственной или муниципальной собственности имущества, результатом которых может стать вынесение прямого предписания государственному органу по поводу реализации им своих публичных функций»¹⁰.

Подобная формулировка, по мнению автора, не будет ущемлять права публично-правовых образований на передачу споров в третейские суды или международные коммерческие арбитражи.

В связи с тем, что ограничения на передачу споров в отношении недвижимого имущества в третейские суды и международные коммерческие арбитражи обусловлены в определенных случаях необходимостью осуществления государственного контроля за сделками с недвижимостью и связаны с реализацией государственными органами своих публичных функций, в отношении споров о недвижимости, возникающих в процессе реализации участниками гражданско-правовых сделок своих прав и обязанностей, компетенция третейских судов представляется вполне возможной¹¹ (например, споры о возмещении убытков в связи с просрочкой исполнения обязательства по передаче объекта недвижимости, арендные споры).

Кроме того, нужно помнить, что Россия является участницей нескольких международных инвестиционных соглашений, предусматривающих возможность передачи международному коммерческому арбитражу споров, связанных с недвижимостью и правами на нее.

В соответствии со ст. 233 АПК РФ решение третейского суда может быть отменено в случаях, если сторона, обратившаяся в арбитражный суд с заявлением об отмене решения третейского суда, представит арбитражному суду доказательства того, что:

1) третейское соглашение недействительно по основаниям, предусмотренным федеральным законом;

2) сторона не была должным образом уведомлена об избрании (назначении) третейских судей или о третейском разбирательстве, в том числе о времени и месте заседания третейского суда, либо по другим уважительным причинам не могла представить третейскому суду свои объяснения;

3) решение третейского суда вынесено по спору, не предусмотренному третейским соглашением или не подпадающему под его условия, либо содержит постановления по вопросам, выходящим за пределы третейского соглашения. Если постановления по вопросам, охватываемым третейским соглашением, могут быть отделены от тех, которые не охватываются таким соглашением, арбитражный суд может отменить только ту часть решения третейского суда, которая содержит постановления по вопросам, не охватываемым соглашением о передаче спора на рассмотрение третейского суда;

4) состав третейского суда или процедура третейского разбирательства не соответствовали соглашению сторон или федеральному закону.

Арбитражный суд отменяет решение третейского суда, если установит, что:

1) спор, рассмотренный третейским судом, не может быть предметом третейского разбирательства в соответствии с федеральным законом;

2) решение третейского суда нарушает основополагающие принципы российского права.

Аналогичные основания для отмены решения третейского суда содержатся в ст. 42 ФЗ «О третейских судах в Российской Федерации».

• Постановлением ФАС Центрального округа от 15.11.2006 по делу № А35-2766/05-С22 судебные акты нижестоящих инстанций оставлены без изменения по следующим основаниям.

ООО «Золотая Нива» обратилось в Арбитражный суд Курской области с заявлением об отмене решения Третейского суда при Курской торгово-промышленной палате от 04.02.2005 по делу № 03-09/2-16-04 по иску ООО «Агро-Союз» к ООО «Золотая Нива» о взыскании основного долга и неустойки, в соответствии с которым третейский суд взыскал с ООО «Золотая Нива» в пользу ООО «Агро-Союз» с учетом погашения основного долга неустойку по договору поставки и сумму третейского сбора.

Определением арбитражного суда от 13.05.2005, оставленным без изменения постановлением ФАС Центрального округа от 25.08.2005, заявление удовлетворено, решение третейского суда отменено.

Постановлением ВАС РФ от 28.02.2006 № 11779/05 названные судебные акты отменены, дело передано на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Определением арбитражного суда от 10.07.2006 в удовлетворении заявления ООО «Золотая Нива» об отмене решения Третейского суда при Курской торгово-промышленной палате от 04.02.2005 по делу № 03-09/2-16-04 отказано.

Как усматривается из материалов дела, 22.03.2004 между ООО «Агро-Союз» (поставщик) и ООО «Золотая Нива» (покупатель) был заключен договор поставки материально-технических ресурсов. В п. 6.3 договора предусмотрено, что в случае невозможности разрешения споров путем переговоров стороны передают их на рассмотрение в арбитражный суд или Третейский суд при Курской торгово-промышленной палате по усмотрению истца. При этом стороны договорились о рассмотрении спора в третейском суде судьей единолично.

Согласно п. 1 ст. 5 Закона № 102-ФЗ спор может быть передан на разрешение третейского суда при наличии заключенного между сторонами третейского соглашения.

ООО «Агро-Союз» обратилось в Третейский суд при Курской торгово-промышленной палате с иском к ООО «Золотая Нива», в котором просило взыскать с последнего сумму основного долга и неустойку за ненадлежащее исполнение обязательства. Поскольку на момент рассмотрения третейским судом спора сумма основного долга ответчиком была погашена, решением третейского суда от 04.02.2005 с ООО «Золотая Нива» в пользу ООО «Агро-Союз» была взыскана только неустойка.

Однако, ссылаясь на то, что при вынесении решения третейским судом были нарушены основополагающие принципы права, ООО «Золотая Нива» обратилось в арбитражный суд. Отказывая в удовлетворении заявленных требований, суд области обоснованно руководствовался нормами ст. 233 АПК РФ, а также основаниями, которые содержатся в ст. 42 ФЗ «О третейских судах в Российской Федерации».

Ссылка ООО «Золотая Нива» на применение третейским судом чрезмерной ответственности за нарушение обязательства обоснованно не принята во внимание арбитражным судом области. Общество в нарушение ч. 1 ст. 65 АПК РФ не представило надлежащих доказательств, подтверждающих данное обстоятельство, в связи с чем суд первой инстанции пришел к правомерному выводу, что заявление ООО «Золотая Нива» об отмене решения Третейского суда при Курской торгово-промышленной палате от 04.02.2005 по делу № 03-09/2-16-04 не подлежит удовлетворению.

Согласно п. 1 ч. 3 ст. 233 АПК РФ, п. 2 ст. 42 ФЗ «О третейских судах в Российской Федерации» арбитражный суд отменяет решение третейского суда, если установлено, что спор, рассмотренный третейским судом, не может быть предметом третейского разбирательства в соответствии с федеральным законом.

В силу п. 2 ст. 1 Закона № 102-ФЗ в третейский суд по соглашению сторон третейского разбирательства может передаваться любой спор, вытекающий из гражданских правоотношений, если иное не установлено федеральным законом.

Учитывая положения ст. 2, абз. 1, 6 п. 1 ст. 17 Федерального закона от 21.07.97 № 122-ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним», спор о праве собственности на недвижимое имущество порождает правовые последствия в виде государственной регистрации возникновения, перехода или прекращения прав на недвижимое имущество. Государственная регистрация представляет собой акт признания и подтверждения государством зарегистрированного права.

Таким образом, решение суда о признании права собственности на недвижимое имущество порождает публично-правовые последствия, поэтому вопрос о праве собственности на недвижимое имущество относится к исключительной компетенции государственных судов и не может быть предметом третейского разбирательства.

Это следует также из п. 27 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 22.12.2005 № 96 «Обзор практики рассмотрения арбитражными судами дел о признании и приведении в исполнение решений иностранных судов, об оспаривании решений третейских судов и о выдаче исполнительных листов на принудительное исполнение решений третейских судов».

• Администрация г. Екатеринбурга обратилась в Арбитражный суд Свердловской области с заявлением об отмене решения Третейского суда при Уральской палате поддержки предпринимательства от 12.08.2005 по делу № 19/2005 по иску общества «ТК «Универсам № 2» к обществу «БСМ-сервис» о признании права собственности на объект самовольной постройки (объект незавершенного строительства). Определением суда первой инстанции от 20.12.2006 заявление удовлетворено, решение третейского суда отменено.

Как установлено судом и следует из материалов дела, 12.08.2005 Третейским судом при Уральской палате поддержки предпринимательства на основании третейского соглашения от 25.07.2005 было принято решение по делу № 19/2005, которым удовлетворен иск общества «ТК «Универсам № 2» к обществу «БСМ-сервис» о признании права собственности на объект самовольной постройки.

Главным управлением Росрегистрации по Свердловской области 24.08.2005 на основании решения третейского суда произведена государственная регистрация права собственности на указанный объект за обществом «ТК «Универсам № 2».

Между тем администрация г. Екатеринбурга обратилась в арбитражный суд с заявлением об отмене решения третейского суда на основании ст. 1 Закона № 102-ФЗ, ч. 3 ст. 233 АПК РФ, считая, что решение третейского суда о признании права собственности на самовольно созданное недвижимое имущество затрагивает вопросы публично-правового характера, которые не могут быть предметом рассмотрения в третейском суде, а также нарушает права администрации, связанные с участием и регулированием градостроительной деятельности на территории муниципального образования «город Екатеринбург».

Рассматривая спор, суд первой инстанции, руководствуясь п. 1 ч. 3 ст. 233 АПК РФ, п. 2 ст. 42 ФЗ «О третейских судах в Российской Федерации», обоснованно указал, что спор о праве собственности на недвижимое имущество порождает правовые последствия в виде государственной регистрации возникновения, перехода или прекращения прав на недвижимое имущество.

Таким образом, поскольку решение суда о признании права собственности на недвижимое имущество порождает публично-правовые последствия, вопрос о праве собственности на недвижимое имущество относится к исключительной компетенции государственных судов и не может быть предметом третейского разбирательства.

Кроме того, суд правильно отметил, что третейский суд не вправе был выносить решение о признании права собственности в отношении недвижимого имущества, обладающего признаками самовольной постройки, в связи с тем, что необходимые документы, наличие которых предусмотрено действующим законодательством, при рассмотрении дела в третейском суде сторонами не представлялись и не были предметом исследования.

Спор о признании права собственности на недвижимое имущество рассмотрен третейским судом с нарушением компетенции, предусмотренной федеральным законом, поэтому решение третейского суда правомерно отменено арбитражным судом.

Суд с учетом положений ст. 8, 51, 55 Градостроительного кодекса РФ правильно исходил из того, что решением, вынесенным без участия соответствующих органов местного самоуправления, третейский суд нарушил права администрации г. Екатеринбурга, в связи с чем последняя, будучи заинтересованным лицом по спору о признании права собственности на самовольную постройку, вправе обратиться в арбитражный суд за защитой своих нарушенных прав и законных интересов.

При таких обстоятельствах постановлением ФАС Уральского округа от 21.02.2007 № Ф09-910/07-С5 определение суда первой инстанции от 20.12.2006 оставлено без изменения.

• Аналогичный подход отражен в постановлении ФАС Уральского округа от 12.07.2007 № Ф09-5313/07-С5.

Как следует из материалов дела, между обществом «МУП КТК «Набережный» и обществом «Южуралдорстрой» заключено третейское соглашение от 28.12.2004, согласно которому все возможные споры и разногласия, связанные с экономическими отношениями в области права собственности на объекты недвижимости, передаются на рассмотрение третейского суда.

Решением третейского суда от 09.08.2005 исковые требования общества «МУП КТК «Набережный» о признании права собственности на спорные объекты недвижимого имущества удовлетворены.

Обращаясь в суд с заявлением об отмене решения третейского суда, администрация г. Челябинска указала, что решением третейского суда затронуто право распоряжения земельным участком, на котором расположены спорные объекты недвижимости. Договор аренды, на который третейский суд сослался в решении как на основание права пользования земельным участком сторонами третейского соглашения, является незаключенным в силу отсутствия его государственной регистрации.

Отменяя решение третейского суда, суд первой инстанции обоснованно исходил из следующего.

Согласно п. 2 ч. 2 ст. 233 АПК РФ решение третейского суда может быть отменено в случаях, если сторона, обратившаяся в арбитражный суд с заявлением об отмене решения третейского суда, представит арбитражному суду доказательства того, что сторона не была должным образом уведомлена об избрании (назначении) третейских судей или о третейском разбирательстве, в том числе о времени и месте заседания третейского суда, либо по другим уважительным причинам не могла представить третейскому суду свои объяснения.

В силу разъяснений, изложенных в п. 11 Информационного письма Президиума ВАС РФ № 96, арбитражный суд отменяет решение третейского суда в части, касающейся лица, не участвующего в третейском разбирательстве, о правах и обязанностях которого было принято решение.

Суд первой инстанции, руководствуясь положениями ст. 4, 42 АПК РФ, указал, что решением третейского суда затрагиваются права и обязанности администрации г. Челябинска, так как оно ограничивает права органа местного самоуправления на распоряжение земельными участками (п. 10 ст. 3 Федерального закона от 25.10.2002 № 137-ФЗ «О введении в действие Земельного кодекса Российской Федерации») и, следовательно, влечет обязанность органа местного самоуправления предоставить земельный участок, занятый объектом недвижимости, для строительства объектов недвижимости (ст. 36 Земельного кодекса РФ).

С учетом изложенного определение суда первой инстанции от 28.05.2007 оставлено без изменения, а кассационная жалоба без удовлетворения.

Согласно ч. 3 ст. 230 АПК РФ заявление об отмене решения третейского суда подается в арбитражный суд субъекта РФ стороной третейского разбирательства.

В соответствии со ст. 40 ФЗ «О третейских судах в Российской Федерации»решение третейского суда может быть оспорено участвующей в деле стороной путем подачи заявления об отмене решения в компетентный суд в течение трех месяцев со дня получения стороной, подавшей заявление, решения третейского суда.

Таким образом, в силу действующего законодательства круг субъектов права на оспаривание решения третейского суда ограничен лицами, являющимися участниками третейского разбирательства.

Кроме того, исходя из буквального толкования ч. 1 ст. 233 АПК РФ,арбитражный суд вправе, но не обязан во всех установленных в данной статье случаях отменить решение третейского суда, из чего вытекает необходимость для суда выяснить, нарушены ли права заявителя оспариваемым решением.

Однако, несмотря на указанные процессуальные нормы, судебная практика идет по иному пути.

• Администрация обратилась в Арбитражный суд Московской области с заявлением об отмене решения Ступинского третейского суда при Первом юридическом агентстве от 22.05.2006 по делу № А-СТ-01 (006)/06. Определением арбитражного суда от 21.12.2006 заявление удовлетворено, оспоренное решение третейского суда отменено.

Арбитражный суд пришел к заключению о недействительности в силу ст. 1, 24, 42 ФЗ «О третейских судах в Российской Федерации» третейского соглашения, на основании которого спор был рассмотрен Ступинским третейским судом, что влечет отмену решения третейского суда согласно ч. 2 ст. 233 АПК РФ.

Кроме того, в качестве оснований для отмены решения третейского суда суд первой инстанции сослался на нарушение третейским решением таких основополагающих принципов российского права, как состязательность, равноправие сторон, на нарушение принципов третейского разбирательства (беспристрастности и независимости третейских судей — ст. 18, 19 Закона № 102-ФЗ), а также на вынесение решения о правах и обязанностях лица, не привлеченного к участию в третейском разбирательстве, — администрации.

Постановлением кассационной инстанции от 06.03.2007 определение суда отменено.

Порядок производства по делам об оспаривании решений третейских судов регламентирован параграфом 1 главы 30 АПК РФ.

К тому же заявление об отмене решения третейского суда подается в арбитражный суд субъекта РФ стороной третейского разбирательства.

В данном случае, как следует из материалов дела, лицами, участвовавшими в деле, рассмотренном третейским судом, являлись ООО «Элексстрой», ЗАО «Стройнефтепродукт», но не администрация.

Как разъяснено в п. 11 Информационного письма Президиума ВАС РФ № 96, арбитражный суд отменяет решение третейского суда в части, касающейся лица, не участвующего в третейском разбирательстве, о правах и обязанностях которого было принято решение. Речь идет об исключительных случаях.

В данной ситуации из материалов третейского дела усматривается, что суд принял решение о признании незаключенными четырех дополнительных соглашений к инвестиционным контрактам на строительство жилых домов на территории Ступинского района Московской области, заключенным между администрацией и ООО «Элексстрой».

Рассматривая заявление администрации по существу, арбитражный суд первой инстанции не высказался о том, в силу каких обстоятельств за администрацией, несмотря на императивные положения ч. 3 ст. 230 АПК РФ, ст. 40 Закона № 102-ФЗ, признано право на оспаривание решения Ступинского третейского суда при Первом юридическом агентстве по делу № А-СТ-01(006)/06, о каких именно правах и/или обязанностях администрации третейским судом принималось решение.

Ссылка суда первой инстанции на то, что администрация являлась стороной инвестиционных контрактов, а потому ее права и обязанности нарушены оспариваемым решением третейского суда, сама по себе не может быть признана достаточным обоснованием права на оспаривание решения третейского суда, поскольку, как отмечено выше, подобное право может возникнуть у лица, не являющегося стороной третейского разбирательства, в исключительных случаях, когда третейский суд принял решение непосредственно о каких-либо определенных правах заявителя либо возложил на него какие-либо конкретные обязанности.

Вывод суда о том, что права администрации были нарушены вследствие того, что администрация являлась стороной дополнительных соглашений, также не может быть признан состоятельным, поскольку из материалов дела, в частности приложенных к ним документов третейского разбирательства, усматривается, что все дополнительные соглашения были подписаны только со стороны ООО «Элексстрой» и ЗАО «Стройнефтепродукт».

Суд первой инстанции не указал на доказательства, которые свидетельствовали бы о том, что на момент принятия оспариваемого решения третейского суда администрация подписала какие-либо дополнительные соглашения и, соответственно, являлась их стороной.

Таким образом, кассационная инстанция не признала обоснованным вывод суда первой инстанции о наличии у администрации права на оспаривание решения третейского суда.

Кроме того, как указала кассационная инстанция, вывод суда первой инстанции о том, что оспариваемое решение третейского суда нарушает основополагающие принципы российского права, необоснован. Делая подобный вывод, суд ограничился перечислением общих принципов гражданского права, закрепленных в ст. 1 ГК РФ, однако не указал, в чем именно выразилось их нарушение вследствие принятия оспариваемого решения третейского суда.

Кассационная инстанция также отметила, что вывод суда первой инстанции о принятии оспариваемого решения третейским судом с нарушением норм материального и процессуального права не согласуется с положениями ст. 233 АПК РФ, п. 1 ст. 46 Закона № 102-ФЗ, в соответствии с которымикомпетентный суд не вправе давать оценку существа принятого третейским судом решения, высказываться о правильном или неправильном применении третейским судом норм права, так как объектом проверки в рамках требования, заявленного на основании ст. 233 АПК РФ, могут выступать лишь вопросы процедуры принятия решения третейским судом.

Таким образом, определение суда первой инстанции от 21.12.2006 отменено, а дело передано на новое рассмотрение¹².

В соответствии со ст. 236 АПК РФ в случае неисполнения в добровольном порядке стороной третейского разбирательства принятого третейским судом решения сторона, в пользу которой принято такое решение, вправе обратиться в арбитражный суд с заявлением о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда.

Арбитражный суд отказывает в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, если установит, что спор, рассмотренный третейским судом, не может быть предметом третейского разбирательства в соответствии с федеральным законом (п. 1 ч. 3 ст. 239 АПК РФ).

• Предприниматель Д. В. Павлов обратился в Арбитражный суд Республики Башкортостан с заявлением о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения арбитражного третейского суда при ООО «Финансово-юридическая группа «Капитал» от 21.09.2006 по делу № АТС 2004/8-5 по иску предпринимателя Д. В. Павлова к ООО МФ «Монтажкомплект» о признании права собственности. Определением суда первой инстанции от 15.06.2007 в удовлетворении заявления отказано.

Как следует из материалов дела, решением арбитражного третейского суда от 21.09.2006 по делу № АТС 2004/8-5 за предпринимателем Д. В. Павловым признано право собственности на нежилое помещение.

В связи с неисполнением ответчиком (ООО МФ «Монтажкомплект») указанного решения предприниматель Д. В. Павлов обратился в Арбитражный суд Республики Башкортостан с заявлением о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения арбитражного третейского суда при ООО «Финансово-юридическая группа «Капитал» от 21.09.2006 по делу № АТС 2004/8-5.

Отказывая в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, арбитражный суд первой инстанции исходил из того, что решение принято по вопросу, который не может быть предметом третейского разбирательства и выходит за пределы третейского соглашения.

Установив, что решение принято третейским судом по вопросу, который не может быть предметом третейского разбирательства, суд правомерно отказал в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение названного решения третейского суда¹³.

¹ Арбитражный процесс: Учебник / Под ред. В. В. Яркова. М.: Юрист, 1998. С. 45 (автор главы — В. В. Ярков). ² Семенов В. М. Конституционные принципы гражданского судопроизводства. М.: Юридическая литература, 1982. С. 82. ³ Шихата И. Альтернативные методы разрешения споров // Российская юстиция. 1999. № 3. С. 43—44. ⁴ Брунцева Е. В. Международный коммерческий арбитраж. СПб., 2001. С. 112. ⁵ Севастьянов Г. В. Два законопроекта, или уроки альтернативного законотворчества // Третейский суд. 2006. № 5. С. 10. ⁶ Севастьянов Г. В. Указ. соч. ⁷ Письмо Генерального секретаря российского национального комитета Международной торговой палаты — Всемирной организации бизнеса Т. В. Монэгэн // Третейский суд. 2006. № 5. С. 28. ⁸ Цит. по: Севастьянов Г. В. Указ. соч. С. 13. ⁹ Маковский А. Л., Карабельников Б. Р. Арбитрабильность споров: российский подход // Международный коммерческий арбитраж. 2004. № 3. С. 21. ¹⁰ Нестеренко А. Критерии арбитрабильности споров по законодательству Российской Федерации // Арбитражный и гражданский процесс. 2005. № 8. С. 4. ¹¹ Севастьянов Г. В. Указ. соч. С. 10. ¹² Постановление ФАС Московского округа от 06.03.2007 № КГ-А41/1057-07. ¹³ Постановление ФАС Уральского округа от 25.09.2007 № Ф09-6704/07-С5.

ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ

Постановления Пленума и Президиума ВХС Республики Беларусь как форма судебного надзора

Грушецкий Юрий Казимирович  судья Хозяйственного суда г. Минска (Республика Беларусь)

Правовая стабильность помимо всего прочего означает определенную степень предсказуемости правоприменительных актов. В. В. Витрянский справедливо отмечает, что «такое качество правосудия, как определенная предсказуемость судебных постановлений, должно быть присуще не только самой судебной практике, но и в целом правопорядку. Ведь в конечном счете уровень правового регулирования имущественного оборота определяется не степенью совершенства законодательных актов, а тем, как толкуются и исполняются правовые предписания»1.

Для решения проблемы стабильности правового регулирования имущественного оборота важное значение имеет судебная практика. Неслучайно Н. М. Коркунов по данному поводу писал, что «одно из первых условий правосудия то, чтобы законы применялись ко всем одинаково, это невозможно без однообразной, устойчивой судебной практики»².

Требование о необходимости единообразия при рассмотрении дел судами нашло косвенное отражение в ст. 28 Хозяйственного процессуального кодекса Республики Беларусь (далее — ХПК), согласно которой на Высший Хозяйственный Суд Республики Беларусь возложена функция по осуществлению судебного надзора за законностью судебных постановлений.

Однако судебный надзор, будучи основой, не может ограничиваться только проверкой законности судебных постановлений, исправлением допущенных ошибок и недостатков, обнаруженных при пересмотре конкретных дел. Задачей судебного надзора является также предупреждение нарушений законодательства. С названной задачей сочетается не менее важная, хотя и производная от нее деятельность по обеспечению единообразия в применении права. В этом, в сущности, заключается основная функция, выполняемая Высшим Хозяйственным Судом в процессе судебной деятельности.

Неправильно было бы ставить вопрос о том, какой из сторон указанной деятельности отведена главенствующая роль. Естественно, что для каждого конкретного дела, поступающего в Высший Хозяйственный Суд на рассмотрение по существу, прежде всего важно его своевременное и справедливое разрешение. Но если оценивать деятельность ВХС как высшего органа в сфере экономического правосудия в стране в некой перспективе, то на первый план выдвигается его работа по направлению практики хозяйственных судов по единому руслу.

Обеспечивая единообразное и неуклонное исполнение законов хозяйственными судами, Высший Хозяйственный Суд осуществляет руководство их деятельностью, которая является специфической отраслью руководства, ибо судьи независимы и подчиняются только закону.

Как отмечает К. И. Комиссаров, судебной системе присущи такие своеобразные формы внутренних отношений, как координация, т. е. согласованность действий, их рациональная упорядоченность и субординация, соподчиненность отдельных частей, указывающая на особое место и неодинаковое значение каждой из них в общей системе³.

Руководство практикой хозяйственных судов областей и г. Минска осуществляется Высшим Хозяйственным Судом различными способами, в том числе путем принятия Президиумом и Пленумом ВХС постановлений по результатам рассмотрения материалов изучения и обобщения судебной практики, судебной статистики⁴.

Деятельность как Высшего Хозяйственного Суда, так и его Президиума и Пленума является прежде всего судебной. Принимая постановление по вопросам применения действующего законодательства, Президиум и Пленум олицетворяют Высший Хозяйственный Суд как высший и руководящий судебный орган и выступают именно в качестве суда, хотя в данном случае они и не разрешают конкретных дел.

Формально адресованные хозяйственным судам постановления Пленума ВХСобязательны не только для судов, но и для всех иных участников хозяйственного процесса, являются нормативными правовыми актами⁵, источником права⁶, оказывают регулирующее воздействие на всю судебную практику и представляют собой его официальную позицию по тому или иному вопросу судебной практики.

В отличие от постановлений Пленума постановления Президиума ВХС не отнесены к числу нормативных правовых актов и, соответственно, не содержат общеобязательные правила, рассчитанные на неопределенный круг лиц, как следует из норм ст. 1, 2 Закона «О нормативных правовых актах Республики Беларусь».

Являясь результатом деятельности Высшего Хозяйственного Суда по формированию правильного и единообразного применения законодательства, регламентирующего сферу предпринимательской и иной хозяйственной деятельности, постановления Президиума адресуются хозяйственным судам и обязательны для них.

Нужно, однако, подчеркнуть, что разъяснения, содержащиеся в постановлениях Президиума и Пленума Высшего Хозяйственного Суда по вопросам применения действующего законодательства, в системе судебного надзора имеют специфические особенности и механизм воздействия на деятельность хозяйственных судов.

Применение в повседневной практике указанных постановлений — обязанность хозяйственных судов, которая носит общий характер до тех пор, пока нет необходимости применить положения, содержащиеся в постановлении Пленума или Президиума ВХС при рассмотрении конкретного дела. Как только возникает возможность либо необходимость применения разъяснений, изложенных в постановлении Пленума или Президиума ВХС, правовая обязанность нижестоящих судов из общей превращается в конкретную и должна быть осуществлена в интересах правильного отправления правосудия.

Из 6353 судебных постановлений хозяйственных судов, размещенных в СПС «Консультант-Плюс: Беларусь», в 908 сделаны ссылки на постановления Пленума, а в 229 — на постановления Президиума ВХС по вопросам применения материального и процессуального законодательства.

Как уже отмечалось выше, специфическая особенность функций Высшего Хозяйственного Суда состоит в том, что все они, в том числе руководство практикой хозяйственных судов, осуществляются методами судебной деятельности, методами правосудия. Эти же методы гарантируют выполнение хозяйственными судами постановлений Пленума и Президиума ВХС.

Кассационная и надзорная практика ВХС свидетельствует, что нередко судебные постановления отменяются по мотивам нарушения хозяйственными судами положений, содержащихся в постановлениях Пленума и Президиума ВХС.

Таким образом, применение или неприменение разъяснений по вопросам судебной практики, содержащихся в постановлении Пленума или Президиума ВХС, создает правовые последствия: при правильном применении — положительные (оставление судебного постановления в силе), при неприменении или неправильном применении — отрицательные (отмена (изменение) судебного постановления).

Применяя содержащиеся в постановлениях Пленума и Президиума ВХС положения в целях отмены (изменения) незаконных или необоснованных судебных постановлений, кассационная и надзорная инстанции Высшего Хозяйственного Суда одновременно решают две задачи: используют эти постановления для осуществления судебного надзора, а также с их помощью воздействуют на деятельность хозяйственных судов областей и г. Минска.

Необходимо также отметить, что Пленумом ВХС были приняты постановления по вопросам применения положений ХПК при пересмотре судебных постановлений в кассационном и надзорном порядке. А поскольку кассационный и надзорный пересмотр судебных постановлений представляют собой форму судебного надзора, в такого рода постановлениях Пленума ВХС проявляется взаимодействие различных форм судебного надзора.

Итак, регламентированные действующим законодательством обязанность и право Пленума и Президиума Высшего Хозяйственного Суда принимать постановления по вопросам применения законодательства наряду с кассационным и надзорным пересмотром судебных постановлений являются формой судебного надзора, поскольку все они имеют одинаковую сущность: призваны оказывать правовое воздействие на судебную практику в направлении предупреждения нарушений законодательства, неуклонного его соблюдения с целью защиты прав и законных интересов субъектов предпринимательской деятельности.

В заключение стоит отметить, что именно в этой форме судебного надзора находит свое воплощение известное изречение В. И. Ленина о том, что «законность не может быть калужская и казанская, а должна быть единая всероссийская и даже единая для всей федерации Советских республик...»⁷.

¹ Витрянский В. В. Обобщение надзорной практики Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации по применению гражданско-правовых норм // Вестник ВАС РФ. 2000. №11. С. 103. ² Коркунов Н. М. Лекции по общей теории права. СПб., 2003. С. 361. ³ Комиссаров К. И. Теоретические основы судебного надзора в сфере гражданского судопроизводства. Свердловск, 1971. С. 5. ⁴ Абзац 3 ч. 1 ст. 74, абз. 3 ч. 1 ст. 77 Кодекса Республики Беларусь о судоустройстве и статусе судей, п. 2 ч. 1 ст. 15, п. 4 ч. 1 ст. 18 Закона Республики Беларусь от 09.12.98 «О хозяйственных судах в Республике Беларусь». ⁵ Часть 10 ст. 2 Закона Республики Беларусь от 10.01.2000 «О нормативных правовых актах Республики Беларусь». ⁶ Статья 3 Гражданского кодекса Республики Беларусь. ⁷ Ленин В. И. Полное собрание сочинений. 5-е изд. Т. 45. М., 1982. С. 98.

ОБОБЩЕНИЕ ПРАКТИКИ

Признание права собственности на самовольно возведенные (реконструированные) объекты1

Коровушкина Елена Владимировна  помощник судьи Арбитражного суда Орловской области

Николай Александров  доцент кафедры гражданского права и процесса Орловского государственного технического университета, кандидат юридических наук

Турьева Людмила Петровна  судья Арбитражного суда Орловской области

Право собственности на объект, созданный в процессе реконструкции при отсутствии разрешения на перепрофилирование объекта недвижимости, может быть признано в порядке ст. 222 ГК РФ.

Истец обратился в суд с иском к поселковой администрации о признании права федеральной собственности на объект недвижимости — здание дизельной. Решением суда требования удовлетворены.

В соответствии с решением исполкома районного совета в 1956 г. истцу был предоставлен земельный участок для капитального строительства и дальнейшей эксплуатации объектов, о чем был выдан акт о предоставлении в бессрочное пользование земельного участка для капитального строительства и дальнейшей эксплуатации. В соответствии с п. 9 акта на земельном участке находились также хозяйственный сарай и уборная.

Административное здание, расположенное на данном земельном участке, было построено и принято в эксплуатацию государственной комиссией, о чем составлен акт приемки здания (сооружения), утвержденный решением исполкома поселкового Совета депутатов трудящихся в 1957 г. В соответствии с решением поселковой администрации в 1992 г. истцу был выдан государственный акт на право бессрочного (постоянного) пользования землейдля размещения административного здания.

Все объекты недвижимости, в том числе и спорный объект, расположены на одном земельном участке. До 2004 г. согласно ст. 135 ГК РФ они регистрировались и учитывались на балансе истца как единый комплекс, на который был изготовлен технический паспорт и осуществлена госрегистрация, что подтверждено регистрационным удостоверением.

В связи с необходимостью создания источников резервного автономного электрического питания на случай отключения сетевой электрической энергии не использовавшийся на тот момент гараж был использован для размещения в нем источника резервного автономного электрического питания — дизеля FG Wilson Р-40, т. е. перепрофилирован в дизельную. Перепрофилирование здания гаража в дизельную проведено без изменения площади и внутренней планировки.

Однако согласно п. 20 ст. 14 Федерального закона от 06.10.2003 № 131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации», п. 5 ст. 8 Градостроительного кодекса РФ выдача разрешений на строительство, ввод в эксплуатацию, перепрофилирование объектов недвижимости отнесена к полномочиям органов местного самоуправления. Истец не представил суду разрешения наперепрофилирование гаража под дизельную, поэтому суд сделал вывод, что перепрофилирование объекта произведено самовольно.

На основании постановления главы поселковой администрации от 2003 г. истцу выдано свидетельство о регистрации права постоянного (бессрочного) пользования на земельный участок, о чем в Едином государственном реестре права на недвижимое имущество и сделок с ним сделана запись о регистрации права.

Согласно заключениям компетентных государственных служб эксплуатация перепрофилированного объекта является безопасной, не создает угрозу жизни и здоровью граждан, не вызывает отрицательного влияния на окружающую среду и не нарушает права и охраняемые законом интересы других лиц.

Указанный объект недвижимости находится на балансе истца, который несет бремя расходов по его содержанию, что подтверждается также договорами энергоснабжения, подряда, сметами, дефектными ведомостями, актами приемки выполненных работ и др.

Областное территориальное управление Федерального агентства по управлению федеральным имуществом, Управление государственного имущества областной администрации, районный Комитет по управлению муниципальным имуществом сообщили, что данный объект не включен, соответственно, в реестры федерального имущества, имущества, находящегося в собственности области, муниципального имущества. Регистрационная служба письмом сообщила, что сведениями о регистрации права собственности на объект недвижимости не располагает.

При таких обстоятельствах суд признал за истцом право собственности на перепрофилированный объект недвижимости в порядке ст. 222 ГК РФ (решение от 28.03.2007 по делу № А48-5514/06-10).

Действующее законодательство не содержит положений о том, что арбитражный суд может признать право собственности на самовольную постройку, осуществленную на не принадлежащем лицу земельном участке, а также если участок, где осуществлена постройка, принадлежит этому лицу на праве долгосрочной аренды.

ОАО обратилось с иском к администрации сельского поселения и районному Управлению муниципальным имуществом о признании права собственности на объект недвижимости — не завершенный строительством жилой дом. Решением суда в удовлетворении иска отказано.

Суд установил, что истцу предоставлен в аренду сроком на пять лет земельный участок в размере 1 га для строительства четырех жилых домов согласно разработанной схеме застройки. Данным постановлением застройщик обязывался: приступить к освоению земельного участка в течение пяти лет со дня его выделения после установления границ земельного участка в натуре и при наличии разрешения на производство строительных работ; вести застройку земельного участка согласно плану застройки и проекту на строительство жилых домов; подготовить земельное межевое дело.

В 2002 г. истец начал строительство жилого дома. Решением арбитражного суда в 2004 г. в отношении истца введена процедура конкурсного производства. На момент открытия конкурсного производства на балансе должника значился не завершенный строительством жилой дом.

Суд, оценивая представленные сторонами документы с учетом анализа ст. 3, 22—23, 26, 29, 52 Градостроительного кодекса РФ, исходя из того, что проектная документация, равно как и строительство самого объекта недвижимости, должна разрабатываться и осуществляться в соответствии с действующими строительными нормами и правилами, установил, что спорный объект недвижимости построен истцом без соответствующего разрешения на строительство и без проектно-технической документации на строительство жилого дома, согласованной со всеми заинтересованными службами.

При таких обстоятельствах суд пришел к выводу об отсутствии оснований для признания за истцом права собственности на спорный объект недвижимости в соответствии со ст. 218 ГК РФ, поскольку строительство осуществлено без соблюдения порядка, установленного законом и иными правовым актами, а также об отсутствии оснований для признания права собственности за истцом на спорный объект недвижимости в порядке ст. 222 ГК РФ, так как земельный участок, на котором начато строительство жилого дома, предоставлен истцу в аренду, а не в собственность, пожизненное наследуемое владение или постоянное (бессрочное) пользование (решение от 25.12.2006 по делу № А48-4180/06-9).

Постановлением Девятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 03.04.2007 решение арбитражного суда первой инстанции оставлено без изменения.

Признание права собственности на самовольную постройку возможно лишь при наличии условий, закрепленных в ст. 222 ГК РФ.

Индивидуальный предприниматель обратился в суд с иском к городской администрации, областному Департаменту имущественной, промышленной и информационной политики о признании права собственности на объект недвижимости — торговый центр общей площадью 364 кв. м в порядке ст. 222 ГК РФ. Решением суда в удовлетворении иска отказано.

Как усматривалось из материалов дела, постановлением городской администрации города в 2004 г. истцу предоставлен в краткосрочную аренду сроком на два года из земель поселений земельный участок площадью 577,696 кв. м для проектирования — 6 месяцев и оставшийся срок для строительства торгового центра. В соответствии с постановлением истец обязан был разработать в лицензированной проектной организации проект торгового центра и согласовать его в установленном порядке со всеми заинтересованными организациями и предусмотреть в проекте выполнение требований заключений соответствующих городских служб, осуществить благоустройство прилегающей территории.

Однако в нарушение постановления истец не согласовал проект на строительство спорного объекта с городским Управлением архитектуры и градостроительства и в 2005—2006 гг. самостоятельно, без проектной документации и без разрешения на строительство возвел торговый центр общей площадью 364 кв. м.

Истец не представил суду проектную документацию в отношении спорного объекта, соответствующую требованиям ч. 2 ст. 48 Градостроительного кодекса РФ; заключения областного Управления по технологическому и экологическому надзору Федеральной службы по экологическому, технологическому и атомному надзору, Государственного архитектурно-строительного надзора, компетентной коммунально-проектной организации о соответствии построенного объекта недвижимости требованиям проектной документации, СНиПов и безопасности; заключения служб газоснабжения, теплоснабжения, водоснабжения, энергоснабжения о соответствии построенного объекта недвижимости требованиям проектной документации, СНиПов и безопасности.

Суд посчитал, что истцом в нарушение ст. 222 ГК РФ, ст. 3, 22—24, 26, 51 Градостроительного кодекса РФ не представлено достаточных доказательств, подтверждающих соответствие самовольно построенного им объекта строительным нормам и правилам и введение построенного объекта в эксплуатацию в установленном законом порядке государственной приемочной комиссией.

Не представлено истцом данных о выделении ему земельного участка под самовольной постройкой и документов, подтверждающих право использования земельного участка после истечения срока аренды земельного участка. Земельный участок, на котором расположен спорный объект, не находится в собственности истца или пожизненном наследуемом владении, постоянном (бессрочном) пользовании.

Это не позволило суду сделать вывод, что сохранение постройки не будет нарушать права и охраняемые законом интересы других лиц либо создавать угрозу жизни и здоровью граждан. Следовательно, основания для признания права собственности на самовольную постройку по п. 3 ст. 222 ГК РФ отсутствовали (решение от 18.01.2007 по делу № А48-4639/06-9).

При отсутствии положительных заключений государственной экспертизы предпроектной и проектной документации, государственной экологической экспертизы суд признал недостаточными представленные истцом доказательства в подтверждение довода об отсутствии угрозы жизни и здоровью граждан сохранением спорного объекта, в связи с чем суд отказал в иске о признании права собственности на самовольную постройку.

Судом применена ст. 222 ГК РФ в редакции Федерального закона от 30.06.2006 № 93-ФЗ «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации по вопросу оформления в упрощенном порядке прав граждан на отдельные объекты недвижимого имущества»к требованию, заявленному в суд до 01.09.2006.

ЗАО обратилось в арбитражный суд с иском к городской администрации о признании права собственности на самовольную постройку — объект недвижимого имущества (магазин-пекарня). Решением суда в удовлетворении иска отказано.

Определением суда по делу была назначена экспертиза. Экспертная организация сообщила о невозможности проведения экспертизы.Возражений против сообщения экспертной организации о невозможности проведения экспертизы от сторон не поступило. Суд счел возможным рассмотреть дело при отсутствии заключении эксперта, поскольку совокупность имеющихся в материалах дела доказательств достаточна для вынесения судебного акта.

Постановлением городской администрации в 2005 г. истцу был предоставлен земельный участок для проектирования, строительства и эксплуатации магазина-пекарни. Согласно постановлению истец в течение трех месяцев должен разработать в лицензированной проектной организации проект магазина-пекарни и согласовать его со всеми заинтересованными организациями в установленном порядке. Постановление также предписывало истцу до начала строительных работ зарегистрировать объект в городской инспекции архстройнадзора с получением разрешения на производство общестроительных работ.

Как следовало из санитарно-эпидемиологического заключения по отводу земельного участка, последний отводился для проектирования и строительства магазина-пекарни при выполнении санитарного задания — предоставлении проекта строительства в санитарно-эпидемиологическую службу для согласования до начала строительных работ и проведения строительства в соответствии с проектом.

Из договора аренды земли следовало, что земельный участок предоставлен для проектирования, строительства и дальнейшей эксплуатации магазина-пекарни. Согласно договору подряда подрядчик обязался по заданию заказчика (истца) осуществить строительно-монтажные работы здания под магазин в соответствии с прилагаемой проектно-сметной документацией. Однакопроектно-сметная документация истцом в материалы дела не представлена.

В материалы дела истец представил технический паспорт, из которого следовало, что строительство объекта завершено. Это также подтверждается выпиской из Единого государственного реестра объектов градостроительной деятельности. Справкой городского Управления архитектуры и градостроительства подтверждалось, что объекту (магазину-пекарне) присвоен адрес.

Истец обратился с данным иском, ссылаясь на то, что отсутствие акта государственной комиссии по приемке в эксплуатацию магазина-пекарни не позволяет ему в установленном законом порядке зарегистрировать право собственности на объект недвижимого имущества и переводит этот объект недвижимости в категорию самовольной постройки.

Из материалов дела видно, что магазин-пекарня в эксплуатацию в установленном порядке действительно не принят. Исходя из документов, в 2004 г. истцу выдавалось предписание по результатам проверки, которой установлено, что начаты работы по строительству магазина-пекарни без оформления разрешительных документов и согласованной в установленном законом порядке проектной документации, с требованием прекратить все виды работ на строительной площадке и представить в инспекцию архстройнадзора необходимые документы для оформления разрешения на строительство.

Согласно п. 1 ст. 222 ГК РФ самовольной постройкой является жилой дом, другое строение, сооружение или иное недвижимое имущество, созданное на земельном участке, не отведенном для этих целей в порядке, установленном законом и иными правовыми актами, либо созданное без получения на это необходимых разрешений или с существенным нарушением градостроительных и строительных норм и правил.

В данном случае суд посчитал, что созданный истцом спорный объект является самовольной постройкой, построен с существенным нарушением градостроительных правил, а именно ст. 49, 51, 53—55 Градостроительного кодекса РФ.

Пункт 2 ст. 222 ГК РФ (в ред. от 30.06.2006) предусматривает, что лицо, осуществившее самовольную постройку, не приобретает на нее право собственности. Право собственности на самовольную постройку может быть признано судом, а в предусмотренных законом случаях в ином установленном законом порядке за лицом, в собственности, пожизненном наследуемом владении, постоянном (бессрочном) пользовании которого находится земельный участок, где осуществлена постройка.

Однако в данном случае земельный участок под самовольной постройкой предоставлен истцу в аренду, а не в собственность или постоянное (бессрочное) пользование, что исключает возможность признания права собственности на спорный объект.

Суд также указал на то, что с 01.09.2006 утратило силу положение п. 3 ст. 222 ГК РФ, допускавшее возможность признания судом права собственности на самовольную постройку за лицом, осуществившим постройку на не принадлежащем ему земельном участке, при условии, что данный участок будет в установленном порядке предоставлен этому лицу под возведенную постройку, и на момент принятия судебного решения это положение не подлежит применению.

Норма, вступившая в действие с 01.09.2006, подлежит применению в настоящем деле независимо от даты подачи иска в суд, поскольку правоотношения, вытекающие из права собственности в отношении самовольной постройки, могут возникнуть лишь с момента признания судом права собственности на самовольную постройку.

Пункт 3 ст. 222 ГК РФ (в ред. от 30.06.2006) указывает на случаи, исключающие возможность признания судом права собственности на самовольную постройку: право собственности на самовольную постройку не может быть признано за лицом, если сохранение постройки нарушает права и охраняемые законом интересы других лиц либо создает угрозу жизни и здоровью граждан.

Истец в обоснование иска ссылался на безопасность своей самовольной постройки, в подтверждение чего представил ряд писем и заключений, в том числе: протокол исследования проб воздуха; протокол измерений шума; протокол измерений уровней звукового давления в октавных полосах частот; заключение службы по делам гражданской обороны и чрезвычайным ситуациям по отводу земельного участка; акт отдела природных ресурсов городской администрации о предварительном экологическом обследовании места размещения объекта предполагаемой хозяйственной или иной деятельности; заключение экспертизы промышленной безопасности проектной документации на строительство объектов газоснабжения (рабочий проект строительства газопровода для магазина-пекарни); разрешение областного Управления по технологическому и экологическому надзору на подачу газа для проведения пусконаладочных работ; письмо районной администрации; экологическое обоснование размещения магазина продовольственных товаров; письма из городского и областного управлений МЧС России.

Однако судом эти документы признаны недостаточными доказательствами для признания права собственности на самовольную постройку в порядке п. 3 ст. 222 ГК РФ.

Согласно п. 2, 3 Положения о проведении государственной экспертизы и утверждении градостроительной, предпроектной и проектной документации в Российской Федерации, утвержденного Постановлением Правительства РФ от 27.12.2000 № 1008 (утратило силу), градостроительная и проектная документация до ее утверждения подлежит государственной экспертизе независимо от источников финансирования и формы собственности предприятий, зданий и сооружений. Целью государственной экспертизы градостроительной, предпроектной и проектной документации является, в частности, предотвращение создания объектов, строительство и использование которых нарушает права физических и юридических лиц или не отвечает требованиям утвержденных в установленном порядке норм и правил.

Таким образом, одним из оснований для признания права собственности в порядке п. 3 ст. 222 ГК РФ может быть положительный результат государственной экспертизы проектной документации, которая не проводилась по спорному объекту.

Кроме того, отсутствовало положительное заключение государственной экологической экспертизы, выданное по правилам ст. 10 Федерального закона от 23.11.95 № 174-ФЗ «Об экологической экспертизе». Материалы выбора участка под магазин-пекарню и проектные материалы на его строительство на государственную экологическую экспертизу областному Управлению по технологическому и экологическому надзору представлялись, что подтверждало письмо от 2006 г. Однако соответствующее заключение истец суду не представил, чем нарушил требования ст. 32—37 ФЗ «Об охране окружающей среды», ст. 10 ФЗ «Об экологической экспертизе».

Суд сделал вывод, что при таких обстоятельствах не может быть исключена угроза жизни и здоровью граждан со стороны спорного объекта (решение от 27.02.2007 по делу № А48-2240/06-1)².

Истец, построив иной объект, чем указано в постановлении о предоставлении земельного участка, фактически осуществил самовольную постройку.

Суд отказал в удовлетворении иска о признании права собственности на самовольную постройку, так как истец представил недостаточно доказательств в обоснование доводов о том, что сохранение постройки не нарушает права и охраняемые законом интересы других лиц и не создает угрозу жизни и здоровью граждан. Судом применена ст. 222 ГК РФ (в ред. от 30.06.2006) к требованию, заявленному в арбитражный суд до 01.09.2006.

Индивидуальный предприниматель обратился в суд с иском к городской администрации и областному Департаменту имущественной, промышленной и информационной политики о признании права собственности на объект недвижимости — нежилое здание (общественный туалет со встроенными помещениями) общей площадью 222,5 кв. м в порядке ст. 218 ГК РФ. Затем истец уточнил требования в части их правового обоснования и просил признать право собственности на указанный объект недвижимости на основании ст. 222 ГК РФ.

Решением суда в удовлетворении иска отказано.

Суд установил, что постановлением городской администрации истцу предоставлен в краткосрочную аренду сроком на один год земельный участок для проектирования — 3 месяца и оставшийся срок для строительства общественного туалета со сносом существующего здания туалета за счет земель общего пользования.

В соответствии с постановлением истец обязан был разработать в лицензированной проектной организации проект строительства общественного туалета со сносом существующего здания туалета, согласовать его в установленном порядке со всеми заинтересованными организациями и предусмотреть в проекте выполнение требований городских служб, осуществить благоустройство прилегающей территории. К строительству общественного туалета истец обязан был приступить после разработки и согласования проектной документации в полном объеме, а само строительство выполнить в строгом соответствии с проектом.

В 2005 г. между городским Управлением муниципального имущества и истцом (арендатором) был заключен договор аренды земельного участка площадью 144 кв. м. Участок предоставлялся согласно договору для проектирования и строительства общественного туалета со сносом существующего здания туалета, предположительный срок действия договора — с 01.06.2005 по 30.04.2006. На день рассмотрения спора в суде срок действия договора уже истек. Однако в нарушение постановления истец не согласовал проект на строительство спорного объекта с городским Управлением архитектуры и градостроительства.

Кроме того, в 2005 г. истец самостоятельно без соответствующего разрешения на строительство возвел магазин общей площадью 222,5 кв. м с расположенным в подвале общественным туалетом и просил признать право собственности на самовольную постройку — здание общественного туалета со встроенными помещениями.

Как следовало из представленного технического паспорта на здание «общественный туалет со встроенными помещениями», по состоянию на 14.11.2005 объект недвижимости представляет собой двухэтажное нежилое строение, на первом этаже которого находится торговый зал площадью 66,5 кв. м, туалет площадью 2,4 кв. м, подсобное помещение — 5,4 кв. м. На втором этаже находится офис площадью 77,5 кв. м. В подвале имеется склад площадью 23,6 кв. м и общественный туалет площадью 47,1 кв. м. Общая площадь объекта — 222,5 кв. м.

Таким образом, истцу постановлением городской администрации предоставлялся земельный участок в аренду под проектирование и строительство общественного туалета, а истец использовал его по другому целевому назначению, построил на земельном участке без разрешительной документации иной объект — магазин с расположенным в подвале общественным туалетом. Иными словами, истец, построив иной объект, чем указано в постановлении о предоставлении земельного участка под строительство, фактически осуществил самовольную постройку такого объекта, как магазин с расположенным в нем общественным туалетом.

Представленные истцом доказательства в обоснование доводов о том, что сохранение самовольной постройки не нарушает права и охраняемые законом интересы других лиц и не создает угрозу жизни и здоровью граждан, суд признал недостаточными для подтверждения указанных доводов, посколькуакт соответствия построенного объекта индивидуального строительства требованиям технических регламентов не имеет даты и не подписан главным городским архитектором и представителем областного Управления Роспотребнадзора; представленное истцом заключение коммунально-проектной организации о техническом состоянии несущих конструкций здания «общественный туалет со встроенными помещениями» в разделе 2 «характеристика объекта» не содержит описания туалета, а следовательно,не содержит заключения о техническом состоянии спорного объекта недвижимости «общественный туалет»; заключения соответствующих организаций, осуществляющих эксплуатацию сетей и инженерно-техническое обслуживание, о состоянии и технических условиях построенного объектаподписаны лицами, должностное положение которых не указано.

Суд пришел к выводу, что истец не доказал, что возведенный им объект, в том числе общественный туалет, соответствует действующим СНиПам и возможна его безопасная эксплуатация.

Ссылаясь на ст. 3, 22, 23, 26 Градостроительного кодекса РФ, преписывающие, что создание, использование, реконструкция и любые иные изменения недвижимости должны осуществляться в соответствии с утвержденной градостроительной документацией, государственными градостроительными нормативами и правилами и правилами застройки, а также на ст. 26 Градостроительного кодекса Орловской области, предусматривающую, что эксплуатация зданий и сооружений жилищно-гражданского (непроизводственного) и производственного назначения не допускается без приемки в эксплуатацию, осуществляемой в соответствии с установленным порядком, суд сделал вывод, что истцом в нарушение названных норм права не представлено суду доказательств, подтверждающих соответствие самовольно построенного им объекта строительным нормам и правилам и введение построенного объекта в эксплуатацию в установленном законом порядке государственной приемочной комиссией.

Истец также не представил данные о предоставлении земельного участка под самовольную постройку и документы, подтверждающие право пользования земельным участком после истечения срока аренды земельного участка. Как следовало из материалов дела, земельный участок, на котором расположен спорный объект, не принадлежит истцу или другим лицам на праве собственности.

Суд посчитал, что в данном случае отсутствуют основания для признания права собственности на самовольную постройку в порядке п. 3 ст. 222 ГК РФ.

Несмотря на то что истец обратился в суд с иском до 01.09.2006, суд применил ст. 222 ГК РФ в редакции Федерального закона от 30.06.2006 (решение от 26.10.2006 по делу № А48-1309/06-9).

При этом суд исходил из следующего. Согласно п. 1 ст. 4 ГК РФ акты гражданского законодательства не имеют обратной силы и применяются к отношениям, возникшим после введения их в действие. Действие закона распространяется на отношения, возникающие до введения его в действие, только в случаях, когда это прямо предусмотрено законом. Пункт 1 ст. 2 Федерального закона от 30.06.2006 № 93-ФЗ не содержит прямого указания на то, что его действие распространяется на отношения, возникшие до его принятия.

Самовольная постройка в силу ст. 128, 130 ГК РФ не является объектом гражданских прав, поскольку возведение самовольной постройки —противоправное действие, которое не влечет возникновение какого-либо права у лица, осуществившего ее. Следовательно, при разрешении спора о признании права собственности на самовольно возведенный объект необходимо применять действующую на момент принятия решения редакцию ст. 222 ГК РФ независимо от момента возведения объекта самовольного строительства и момента предъявления иска в суд.

Факт предъявления иска о признании права собственности на самовольно возведенную постройку в суд сам по себе не порождает возникновение гражданских правоотношений относительно этой постройки. Дата подачи иска и момент возведения такой постройки не являются определяющими моментами в выборе нормы закона, подлежащей применению.

Учитывая специфику института самовольной постройки, суд исходил из того, что моментом признания самовольной постройки объектом гражданских прав является дата принятия судебного акта о признании на нее права собственности. Основанием для возникновения права собственности на такую постройку служит судебное решение. Значит, права, связанные с самовольной постройкой, возникают у лица, ее создавшего, только после вынесения решения суда.

Постановлением Девятнадцатого арбитражного апелляционного суда решение суда оставлено без изменения. Вместе с тем апелляционная инстанция отметила неправомерность ссылки суда первой инстанции при рассмотрении дела на положение п. 3 ст. 222 ГК РФ в редакции Федерального закона от 30.06.2006 № 93-ФЗ, вступившего в действие с 01.09.2006, ввиду того что положения действующего законодательства не содержат прямого указания о возможности обратной силы названного Закона. В этой связи при рассмотрении исковых заявлений по вопросам оформления прав граждан на отдельные объекты недвижимого имущества, поданных в арбитражный суд до 01.09.2006, следовало руководствоваться положениями абз. 1 п. 3 ст. 222 ГК РФ в ранее действовавшей редакции (постановление от 31.01.2007 по делу № 1309/06-9).

Таким образом, позиция судов по вопросу применения новой редакции ст. 222 ГК РФ, введенной в действие с 01.09.2006 Федеральным законом от 30.06.2006 № 93-ФЗ, неоднозначна.

В связи с различными подходами судов к действию указанной нормы права во времени в целях единообразия судебной практики по применению положений ст. 222 ГК РФ необходимы разъяснения ВАС РФ.

По мнению авторов статьи, специфичность рассмотрения споров о признании права собственности на самовольную постройку заключается в том, что суд констатирует два юридических факта: 1) является ли объект недвижимости самовольной постройкой и 2) если является, возможно или нет признание на него права собственности в порядке ст. 222 ГК РФ.Причем установление первого факта не означает автоматически признание второго, ибо признание права собственности на самовольную постройку возможно только при соблюдении условий, закрепленных в ст. 222 ГК РФ. Если условия соблюдаются, признание права собственности возможно. Если не соблюдаются — невозможно.

Самовольная постройка как предмет спора тоже специфична. Как указывалось выше, она не является объектом гражданских прав и не влечет возникновение какого-либо права у лица, осуществившего ее. Значит, при рассмотрении этой категории споров невозможен подход «применение законодательства в период спорных правоотношений», так как при отсутствии объекта права и, как следствие, правоотношений в отношении него в принципе не может идти речь о каких-либо спорных правоотношениях применительно к отсутствующему объекту права (в отношении того, чего нет).

Самовольная постройка станет объектом права и правовые отношения в отношении нее возникнут лишь в случае признания на нее права собственности судом, т. е. правовые отношения в отношении самовольной постройки как объекта права могут возникнуть только в будущем и только в момент признания права собственности на нее судом.

Следовательно, в данном случае лишь на момент рассмотрения спора в суде могут иметь место (могут возникнуть) спорные правоотношения в отношении самовольной постройки между истцом и ответчиком, который может не соглашаться с иском (что бывает нередко), и суд обязан применить действующее законодательство в сфере градостроительной деятельности и действующую на момент рассмотрения иска редакцию ст. 222 ГК РФ (т. е. соблюдаются ли в данный момент условия, позволяющие признать право собственности на самовольную постройку), а не законодательство, которое действовало в период фактического возведения самовольной постройки, которая, как уже было отмечено, до рассмотрения спора в суде не является объектом права и правоотношений.

Момент самовольного строительства объекта и момент обращения в суд с иском о признании права собственности на самовольную постройку, по мнению авторов, не могут служить основаниями для возникновения правоотношений, а являются всего лишь предпосылками для возможного возникновения правоотношений в будущем, поскольку правоотношения не могут возникнуть в отношении самовольной постройки, которая приобретает статус объекта недвижимости только после признания права собственности судом.

¹ Окончание. Начало см.: Арбитражная практика. 2008. № 4. С. 80—84. ² Следует отметить, что в суде апелляционной инстанции законность и обоснованность данного решения не проверялись, поскольку в апелляционной инстанции истец отказался от иска, и судом апелляционной инстанции решение суда отменено, производство по делу прекращено (определение от 31.05.2007).

ОБОБЩЕНИЕ ПРАКТИКИ

Рассмотрение в порядке административного судопроизводства таможенных споров

Щелокаева Татьяна Анатольевна  начальник отдела анализа и обобщения судебной практики, законодательства и статистики Второго арбитражного апелляционного суда, кандидат юридических наук (г. Киров)

Дела об оспаривании ненормативных правовых актов, решений и действий таможенных органов

Переход права собственности от учредителя к обществу на технологическое оборудование, внесенное в качестве вклада в уставный капитал, до таможенного оформления его ввоза не лишает общество права на предоставление соответствующей льготы по уплате таможенных платежей.

Общество обратилось в арбитражный суд с заявлением к таможне о признании недействительным требования от 27.12.2006 № 27 об уплате таможенных платежей.

Решением от 05.04.2007 заявленное требование удовлетворено по мотиву необоснованного лишения общества права льготы при ввозе технологического оборудования в качестве вклада в уставный капитал. Постановлением апелляционного суда от 16.07.2007 решение оставлено без изменения.

Согласно п. 1 Постановления Правительства РФ от 23.07.96 № 883 «О льготах по уплате ввозной таможенной пошлины и налога на добавленную стоимость в отношении товаров, ввозимых иностранными инвесторами в качестве вклада в уставный (складочный) капитал предприятий с иностранными инвестициями»товары, ввозимые на таможенную территорию РФ в качестве вклада иностранного учредителя в уставный (складочный) капитал, освобождаются от обложения таможенными пошлинами при условии, что они не являются подакцизными, относятся к основным производственным фондам и ввозятся в сроки, установленные учредительными документами для формирования уставного (складочного) капитала.

Материалы дела свидетельствуют о том, что иностранный учредитель увеличил уставный капитал общества путем внесения изменений в устав общества и фактического ввоза технологического оборудования. Этот товар не являлся подакцизным, относился к основным производственным фондам и был ввезен в сроки, установленные уставом.

То обстоятельство, что изменения в уставе в части увеличения уставного капитала (что влечет переход права собственности) были зарегистрированы до фактического ввоза технологического оборудования и его таможенного оформления, не имеет правового значения для предоставления обществу таможенной льготы в виде освобождения от уплаты таможенной пошлины и налога на добавленную стоимость (постановление ФАС Волго-Вятского округа от 26.09.2007 по делу № А31-534/2007-16).

Распоряжение условно выпущенным товаром без уплаты таможенных платежей и получения согласия таможенного органа не является ничтожной сделкой, поскольку иные последствия сделки, несоответствующей требованиям закона, установлены таможенным и налоговым законодательством.

Общество обратилось в суд с заявлением о признании недействительным решения таможни о взыскании денежных средств в бесспорном порядке в связи с незаконным распоряжением условно выпущенным товаром.

Решением Арбитражного суда Республики Коми от 31.07.2007 по делу № А29-2849/2007 требования заявителя удовлетворены, оспариваемый правовой акт таможенного органа признан недействительным по двум основаниям, в том числе в связи с применением последствий ничтожной сделки.

Таможня с решением суда не согласилась, просила его изменить путем исключения из мотивировочной части абзацев с 28 по 32 (оценка и выводы суда о значении ничтожной сделки для таможенных отношений).

Из материалов дела следует, что общество по договору купли-продажи передало в собственность покупателю условно выпущенное оборудование. Вместе с тем по акту приема-передачи оборудование было возвращено на баланс общества.

Изучив обстоятельства дела, суд апелляционной инстанции оставил решение суда без изменения (постановление от 10.10.2007), но оспариваемые выводы суда о ничтожности сделки по передаче технологического оборудования без разрешения таможенного органа признал ошибочными.

В соответствии с ч. 1 ст. 29 Таможенного кодекса РФ 1993 г., п. 3 ст. 327, п. 4 ст. 329 Таможенного кодекса РФ, п. 1 и 2 Постановления Правительства РФ от 23.07.96 № 883, п. 2 ст. 150 Налогового кодекса РФ товары, ввозимые на таможенную территорию РФ в качестве вклада иностранного учредителя в уставный (складочный) капитал, освобождаются от обложения таможенными платежами. В случае реализации таких товаров причитающиеся к уплате на дату условного выпуска таможенные платежи уплачиваются в соответствии с таможенным и налоговым законодательством.

Из смысла названных норм следует, что последствия несоблюдения условий использования товара, в отношении которого предоставлено освобождение от уплаты таможенных платежей, предусмотрены таможенным и налоговым законодательством и состоят в прекращении действия указанного освобождения и возложении на соответствующих лиц обязанности по уплате таможенных платежей.

Суд апелляционной инстанции посчитал необоснованным вывод суда первой инстанции о ничтожности сделки купли-продажи, мотивированный тем, что на момент ее совершения отсутствовало согласие таможенного органа на реализацию условно выпущенного товара.

Согласно ст. 168 ГК РФ сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов, ничтожна, если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушения.

В данном случае иные последствия нарушения, допущенного обществом, установлены перечисленными выше нормами таможенного и налогового законодательства, в соответствии с которыми в случае реализации условно выпущенного товара, в отношении которого предоставлена льгота по уплате таможенных платежей, причитающиеся к уплате на дату условного выпуска таможенные пошлины подлежат уплате.

Следовательно, условно выпущенные товары нельзя считать ограниченными в обороте в смысле ст. 129 ГК РФ, поскольку их введение в оборот не запрещено законодателем, а лишь сопряжено с обязанностью уплатить соответствующие таможенные платежи.

Согласно таможенному законодательству установление фактов нарушения таможенных правил является целью мероприятий по таможенному контролю, а не их основанием.

Общество обратилось в суд с заявлением о признании недействительным решения таможни от 05.02.2007 о назначении специальной таможенной ревизии.

Решением суда от 22.05.2007 по делу № А28-1929/07-52/27 в удовлетворении заявленного требования отказано по мотиву соответствия оспариваемого решения требованиям закона, а также недоказанности факта нарушения оспариваемым актом прав и законных интересов заявителя в сфере предпринимательской деятельности.

Общество с решением суда не согласилось, считая, что суд не применил подлежащую применению норму п. 3 ст. 376 ТК РФ, согласно которой специальная таможенная ревизия может проводиться при обнаружении данных, которые могут свидетельствовать о нарушении таможенных требований и условий.

Из материалов дела следует, таможня получила оперативную информацию о фактах приобретения обществом люстр производства Тайвань, которые ввозятся на территорию РФ без проведения таможенного оформления. В ходе осмотра помещений, принадлежащих обществу, установлен факт продажи последним люстр, произведенных в Тайване. На основании полученных в ходе осмотра данных таможня приняла оспариваемое решение о проведении специальной таможенной ревизии по вопросам таможенного контроля лиц, осуществляющих оптовую или розничную торговлю ввезенными товарами.

Изучив материалы дела, суд апелляционной инстанции постановлением от 20.06.2007 оставил решение суда без изменения.

Согласно п. 1 ст. 376 ТК РФ таможенные органы проводят таможенную ревизию — проверку факта выпуска товаров, а также достоверности сведений, указанных в таможенной декларации. Таможенная ревизия проводится в общей и специальной формах.

Пунктом 3 названной статьи предусмотрено, что специальная таможенная ревизия может проводиться таможенными органами в случаях, если по результатам общей таможенной ревизии или при применении других форм таможенного контроля, предусмотренных главой 35 ТК РФ, обнаружены данные, которые могут свидетельствовать о недостоверности сведений, представленных при таможенном оформлении, либо о пользовании и распоряжении товарами с нарушением установленных требований и ограничений.

Довод заявителя об отсутствии оснований для назначения специальной таможенной ревизии, так как акт осмотра не содержит сведений о нарушениях, отклоняется.

В соответствии со ст. 366, 176 ТК РФ специальная таможенная ревизия представляет собой форму таможенного контроля.

Согласно подп. 19 п. 1 ст. 11 ТК РФ таможенный контроль — это совокупность мер, осуществляемых таможенными органами в целях обеспечения соблюдения таможенного законодательства РФ. Назначение специальной таможенной ревизии является действием, реализующим процедуру таможенного контроля.

В силу п. 2 ст. 359 ТК РФ при выборе форм таможенного контроля используется система управления рисками. Под риском понимается вероятность несоблюдения таможенного законодательства РФ.

Исходя из системного толкования указанных норм таможенного законодательства, установление фактов нарушения таможенных правил является целью мероприятий по таможенному контролю, а не их основанием. Суд апелляционной инстанции полагает, что таможня располагала данными о вероятном несоблюдении обществом таможенных правил, а именно о распоряжении товарами с нарушением установленных таможенных требований и ограничений.

Следовательно, обоснован вывод суда первой инстанции о том, что полученные таможней данные являются в силу п. 3 ст. 376 ТК РФ достаточным основанием для проведения специальной таможенной ревизии.

Дела об оспаривании постановлений таможенных органов о привлечении к административной ответственности

Указание в грузовой таможенной декларации неправильного кода товара, если это не сопряжено с заявлением при описании товара недостоверных сведений о количественных и качественных характеристиках товара, влияющих на его классификацию, не образует объективную сторону административного правонарушения, предусмотренного ч. 2 ст. 16.2 КоАП РФ.

Общество обратилось в арбитражный суд с заявлением о признании незаконным и отмене постановления таможни о привлечении его к административной ответственности по ч. 2 ст. 16.2 КоАП РФ.

Решением суда первой инстанции от 18.01.2007 заявленное требование удовлетворено по мотиву отсутствия вменяемого события правонарушения, поскольку указание в грузовой таможенной декларации неправильного кода товара, если это не сопряжено с заявлением при описании товара недостоверных сведений о количественных и качественных характеристиках товара, влияющих на его классификацию, не образует объективную сторону административного правонарушения, предусмотренного ч. 2 ст. 16.2 КоАП РФ.

Постановлением Второго арбитражного апелляционного суда от 26.04.2007 решение суда оставлено без изменения.

Частью 2 ст. 16.2 КоАП РФ предусмотрена ответственность за заявление в таможенной декларации либо в документе другой установленной формы декларирования недостоверных сведений о наименовании, количестве, таможенной стоимости, стране происхождения товаров и (или) транспортных средств, об их таможенном режиме либо других сведений, необходимых для принятия решения о выпуске (об условном выпуске) товаров и (или) транспортных средств, помещении их под избранный таможенный режим или влияющих на взимание таможенных платежей.

Объективную сторону указанного состава административного правонарушения образует противоправное деяние в форме заявления таких сведений о декларируемых товарах, которые влияют на взимание таможенных платежей.

Заявление недостоверных сведений при декларировании товара следует квалифицировать как противоправное действие только в том случае, когдауказанные в декларации сведения носят недостоверный характер.

При этом «недостоверность» и «достоверность» сведений по смыслу ч. 2 ст. 16.2 КоАП РФ являются результатом оценки соответствия внесенных в декларацию сведений о товаре свойствам, характеристикам, указанным в технической документации по данному товару. Но классификационный код как сведение о товаре должен оцениваться на достоверность с учетом классификационных решений таможенного органа и технических характеристик товара, имеющих квалификационное значение.

Выбор конкретного кода ТН ВЭД РФ всегда основан на оценке признаков декларируемого товара, подлежащих описанию. «Описательный» процесс всегда связан с полнотой и достоверностью сведений о товаре (указанием определенного набора сведений, соответствующих либо несоответствующих действительности).

Кроме того, в силу ст. 40 ТК РФ в случае установления нарушения правил классификации товаров при их декларировании таможенный орган вправе самостоятельно осуществить классификацию товаров.

Таким образом, указание в ГТД неправильного кода ТН ВЭД РФ, если это не сопряжено с заявлением при описании товара недостоверных сведений о количественных и качественных характеристиках товара, влияющих на его классификацию, не образует объективную сторону административного правонарушения, предусмотренного ч. 2 ст. 16.2 КоАП РФ (постановление ФАС Волго-Вятского округа от 09.08.2007 по делу № А82-15498/2006-31).

Для целей определения таможенной стоимости товара по цене сделки дополнительно учитываются лишь те не включенные в цену сделки транспортные расходы, которые фактически уплачены покупателем или подлежат уплате.

Общество обратилось в арбитражный суд с заявлением о признании незаконным и отмене постановления таможни о привлечении его к административной ответственности по ч. 2 ст. 16.2 КоАП РФ за заявление декларантом недостоверных сведений о товаре.

Решением суда от 06.07.2007 заявленные требования удовлетворены по мотиву недоказанности ответчиком события вменяемого обществу правонарушения. Постановлением апелляционного суда от 27.08.2007 принятый судебный акт оставлен без изменения.

Как усматривается из материалов дела, общество, декларируя ввезенный товар, использовало основной метод определения таможенной стоимости — по стоимости сделки, предоставив внешнеторговый контракт, инвойс, авианакладную.

Согласно абз. 1 п. 1 ст. 19 Закона РФ от 21.05.93 № 5003-I «О таможенном тарифе» таможенной стоимостью ввозимого на таможенную территорию РФ товара является стоимость сделки, т. е. цена, фактически уплаченная или подлежащая уплате за товары при их продаже на экспорт и дополненная в соответствии со ст. 19.1 настоящего Закона.

По договору купли-продажи стоимость включает в себя тару, упаковку, маркировку, транспортные расходы, таможенное оформление по экспорту (на условиях СРТ аэропорт г. Перми в соответствии с правилами Инкотермс-2000) и составляет 38 750 евро. Стороны договорились, что указанная стоимость контракта является твердой и не подлежит изменению в течение всего срока действия контракта.

В силу п. 1 ст. 19.1 Закона № 5003-I при определении таможенной стоимости по методу по стоимости сделки с ввозимыми товарами к цене, фактически уплаченной или подлежащей уплате за эти товары, должны быть дополнительно начислены расходы, в том числе по транспортировке. «Дополнительно» означает, что данные расходы ранее не были включены в цену сделки. Исходя из системного толкования положений п. 1 ст. 19 и п. 1 ст. 19.1 Закона, для целей определения таможенной стоимости товара дополнительно учитываются лишь те не включенные в цену сделки транспортные расходы, которые фактически уплачены покупателем или подлежат уплате.

Как следует из материалов дела, установлено судом первой инстанции и не оспаривается таможней, по контракту общество фактически заплатило всего 38 750 евро. Согласно контракту (цена товара является твердой и не подлежит изменению) у общества (покупателя) отсутствует гражданско-правовая обязанность оплачивать дополнительно понесенные продавцом расходы в размере 270 евро по доставке товара.

Поскольку общество фактически не оплатило 270 евро и у него отсутствует обязанность оплачивать данные расходы продавца, общество правильно исчислило таможенную стоимость товара, указав только фактически оплаченную им стоимость сделки.

С учетом изложенного суд апелляционной инстанции согласился с выводом суда первой инстанции об отсутствии события вменяемого правонарушения, поскольку при декларировании общество указало достоверные сведения о таможенной стоимости товара (постановление ФАС Волго-Вятского округа от 18.12.2007 по делу № А28-5437/2007-301/12).

Представление сертификата соответствия, не относящегося к декларируемому товару, следует квалифицировать как представление недействительного документа.

Общество обратилось в арбитражный суд с заявлением о признании незаконным и отмене постановления таможни о привлечении к административной ответственности на основании ч. 3 ст. 16.2 КоАП РФ за заявление декларантом недостоверных сведений о товаре, а равно представление недействительных документов.

Решением Арбитражного суда Республики Коми от 16.01.2007 по делу № А29-9488/2006а заявленное требование удовлетворено. Постановление таможни признано незаконным и отменено по мотиву малозначительности совершенного правонарушения. Постановлением апелляционного суда от 18.05.2007 решение оставлено без изменения.

Объективной стороной правонарушения, предусмотренного ч. 3 ст. 16.2 КоАП РФ, является представление недействительных документов, если такие сведения и документы могли послужить основанием для неприменения запретов и (или) ограничений, установленных в соответствии с законодательством РФ о государственном регулировании внешнеторговой деятельности.

В примечании 2 к ст. 16.1 КоАП РФ предусмотрено, что для целей применения настоящей главы под недействительными документами понимаются документы, относящиеся к другим товарам.

Как следует из материалов дела, в пакете документов, необходимых для таможенного оформления, обществом был представлен сертификат соответствия на насосы центробежные, многоступенчатые типа НРР и запасные части к ним.

На запрос таможни о том, распространяется ли действие указанного сертификата соответствия на декларируемый товар, сертификационный центр ответил отрицательно.

Таким образом, общество при декларировании товара представило недействительный документ (сертификат соответствия), который мог послужить основанием для неприменения запретов и ограничений, установленных в соответствии с законодательством РФ о государственном регулировании внешнеторговой деятельности.

Для целей квалификации деяний по ч. 3 ст. 16.12 КоАП РФ под установленным сроком подачи документов, не представленных одновременно с таможенной декларацией, следует понимать срок, установленный таможенным органом путем вынесения соответствующего распорядительного документа. В случае отсутствия последнего установленный срок определяется по предельному сроку, предусмотренному таможенным законодательством.

Общество обратилось в арбитражный суд с заявлением о признании незаконным и отмене постановлений таможни о привлечении к административной ответственности по ч. 3 ст. 16.12 КоАП РФ за непредставление документов в установленный срок.

Решением суда заявленные требования удовлетворены по мотиву недоказанности события вменяемого правонарушения: в материалах дела отсутствует распорядительный документ об установлении срока, до какого общество обязано было представить документы. Постановлением апелляционного суда от 23.04.2007 решение оставлено без изменения.

Согласно п. 1 ст. 131 ТК РФ подача таможенной декларации должна сопровождаться представлением в таможенный орган документов, подтверждающих заявленные в таможенной декларации сведения.

Если отдельные документы не могут быть представлены одновременно с таможенной декларацией, по мотивированному обращению декларанта в письменной форме таможенные органы письменно разрешают представление таких документов в срок, необходимый для их получения, но не позднее чем в течение 45 дней после принятия таможенной декларации, если иной срок для представления отдельных документов и сведений не предусмотрен настоящим Кодексом.

Согласно п. 1 ст. 135 ТК РФ, если декларант не располагает всей необходимой для заполнения таможенной декларации информацией по причинам, не зависящим от него, разрешается подача неполной таможенной декларации. Для российских товаров срок, в течение которого декларант обязан представить недостающие сведения, устанавливается исходя из времени, необходимого для транспортировки товаров в место убытия, навигационных, иных условий и не может превышать восемь месяцев со дня принятия неполной таможенной декларации таможенным органом.

Непредставление в установленный срок документов, подтверждающих заявленные в таможенной декларации сведения, если такие документы не были представлены одновременно с таможенной декларацией, либо недостающих сведений в случае подачи неполной таможенной декларации влечет административную ответственность (ч. 3 ст. 16.12 КоАП РФ).

Из содержания приведенных норм следует, что срок для исполнения декларантом обязанности по представлению недостающих сведений в отношении российских товаров законодательно ограничен восемью месяцами со дня принятия таможенным органом неполной ГТД. Конкретный срок может быть установлен таможенным органом путем вынесения распорядительного документа. Соответственно, только за нарушение установленного таможенным органом срока может наступить административная ответственность.

Рассматривая спор по существу, суд установил, что таможенный орган не вынес соответствующего письменного распоряжения. Значит, в данном случае предельным сроком нужно считать срок, определенный в ст. 135 ТК РФ.

Представив недостающие сведения, общество не нарушило предельный срок, поэтому суд обоснованно пришел к выводу об отсутствии события вменяемого правонарушения и правильно отменил постановления таможенного органа (постановление ФАС Волго-Вятского округа от 26.06.2007 по делу № А28-10498/2006).

По ч. 3 ст. 16.12 КоАП РФ событие административного правонарушения образует только непредставление в установленный срок документов, обоснованно запрошенных таможенным органом в целях проверки достоверности заявленных сведений.

Общество обратилось в арбитражный суд с заявлением о признании незаконным и отмене постановления таможни о привлечении его к административной ответственности по ч. 3 ст. 16.12 КоАП РФ за непредставление в установленный срок документов, запрошенных таможней.

Решением суда первой инстанции от 08.12.2006 заявленное требование удовлетворено по мотиву отсутствия события вменяемого правонарушения, поскольку для ввоза данного товара не требуется заключение НЭК Министерства обороны РФ. Постановлением Второго арбитражного апелляционного суда от 19.03.2007 решение суда оставлено без изменения.

Как указано в п. 3 ст. 367 ТК РФ, при проведении таможенного контроля таможенный орган вправе мотивированно запросить дополнительные документы и сведения исключительно в целях проверки информации, содержащейся в таможенных декларациях и иных таможенных документах. Таможенный орган запрашивает такие документы и сведения в письменной форме и устанавливает срок для их представления, который должен быть достаточен для этого.

Поскольку ввезенный товар не относится к продукции военного назначения и, соответственно, его экспорт не ограничен, заключение НЭК Министерства обороны РФ не является документом, необходимым для таможенных целей.

Суды обоснованно пришли к выводу, что непредставление в установленный срок документа, необоснованно запрошенного таможенным органом, не образует события административного правонарушения по ч. 3 ст. 16.12 КоАП РФ (постановление ФАС Волго-Вятского округа от 13.08.2007 по делу № А82-5188/2006).

Распространение примечания 1 к ст. 16.1 КоАП РФ на общие нормы, устанавливающие содержание вины физических и юридических лиц, необоснованно, поскольку указанная норма является специальной по отношению к общей норме, изложенной в примечании к ст. 2.4 Кодекса, и регулирует только назначение наказания в пределах дифференцированных санкций норм Особенной части КоАП РФ.

Предприниматель обратился в арбитражный суд с заявлением о признании незаконным и отмене постановления таможни о привлечении заявителя к административной ответственности по ч. 3 ст. 16.19 КоАП РФ за незавершение таможенного режима в установленный срок (дело № А31-2907/2007).

Суд первой инстанции в удовлетворении заявленных требований отказал по мотиву наличия в действиях предпринимателя состава правонарушения. Постановлением апелляционного суда от 27.09.2007 решение суда оставлено без изменения.

В силу п. 1, 3 ст. 256 ТК РФ временно вывезенные товары подлежат обратному ввозу на таможенную территорию РФ не позднее дня истечения срока временного вывоза (ст. 254) либо должны быть заявлены к иному таможенному режиму в соответствии с настоящим Кодексом. В случае передачи иностранному лицу права собственности на временно вывезенные товары лицо, поместившее товары под таможенный режим временного вывоза, обязано изменить таможенный режим временного вывоза на таможенный режим экспорта, за исключением случая, предусмотренного п. 2 данной статьи.

Поскольку предприниматель продал временно вывезенный товар, он обязан был изменить таможенный режим временного вывоза на таможенный режим экспорта в установленный срок. Материалами дела подтверждается, что заявитель никаких мер для исполнения упомянутой таможенной обязанности не предпринял.