1 На момент подписания номера в печать постановление Президиума вас рф по делу № а40-18322/12-115-42 опубликовано не было.

ИНТЕРВЬЮ

«Все будет понятнее, если не совершать ошибку, разделяя право собственности на правомочия»

Константин Ильич Скловский  адвокат, д. ю. н.

О некоторых проблемах защиты прав собственника от нарушений, не связанных с лишением владения, а также о том, какое значение в современном праве занимает категория «владение», рассказывает доктор юридических наук, адвокат Константин Ильич Скловский.

Биография

В 1977 году окончил юридический факультет Ростовского государственного университета. В 1982 году защитил кандидатскую диссертацию в Харьковском юридическом институте по теории представительства в гражданском праве. В 1999 году защитил докторскую диссертацию в Институте законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ (г. Москва) на тему: «Проблемы собственности и владения в гражданском праве». Член Совета по кодификации гражданского законодательства при Президенте РФ. Принимал участие в разработке Концепции развития гражданского законодательства (2008–2009 годы).

– Негаторный иск не связан с лишением владения. А что такое владение в современном его понимании?  – Это интересный вопрос, который был поднят и отчасти решен в информационном письме Президиума ВАС РФ от 15.01.2013 № 153 «Обзор судебной практики по некоторым вопросам защиты прав собственника от нарушений, не связанных с лишением владения» (далее – Информационное письмо № 153, Обзор). Однако некоторые проблемы все же остались. Когда 15 лет назад я начинал изучать вопросы, связанные с владением, то материалы по нему было очень трудно найти. Все публикации по этому вопросу относились к дореволюционному периоду. Приходилось, как говорится, начинать с азбучных истин. После того, как владение было активно введено в научный оборот (это примерно 2000–2002 годы), появились десятки, а сегодня, наверное, уже и сотни работ на тему владения. Есть уже и некий, на мой взгляд, перебор, поскольку категория «владение», к сожалению, в нашем Гражданском кодексе так и не закреплена.

– Это говорит о сложности данной категории?  – Не думаю. Само по себе понятие «владение» не очень сложное. Оно давно известно в праве. И если законодателем эта категория будет в конце концов введена, больших проблем с ее применением у современных юристов не возникнет.

– Насколько вообще эта категория важна для юриста-практика?  – Надо сказать, что сейчас активно идет обсуждение вопроса о том, что такое владение по германскому праву. Однако, зачем германские дискуссии нужны современному юристу-практику, я не очень хорошо понимаю. Термин «владение» у нас раскрывается в главе, посвященной владению, проекта изменений в ГК РФ. И хотя особых трудностей его применение, повторюсь, не вызывет, Информационное письмо № 153 показывает, что некоторые дополнительные разъяснения по негаторным искам все же понадобятся и часть из них нужна уже сегодня. Одна из проблем – это разграничение виндикационных и негаторных требований. В этом контексте слова из ст. 304 ГК РФ о нарушениях, «не связанных с лишением владения», становятся ключевыми. Водораздел такой: если нарушение связано с лишением владения – это виндикационный иск. Если не связано – негаторный. Иными словами, речь идет о характере нарушения.

– Так в чем же здесь может быть трудность?  – К сожалению, в Обзоре разграничение виндикационного и негаторного исков не доведено до конца. Отчасти трудности связаны с пониманием того, что есть объект недвижимости. В его окончательную редакцию не включен ряд важных нюансов. Например, в свое время обсуждалась такая ситуация: ответчик занимает одну комнату в здании, принадлежащем истцу. Это владение длится много лет. Когда собственник начинает такого владельца выгонять, в практике возникает вопрос – что это за иск? Более представительной стала позиция, согласно которой иск, скорее всего, будет виндикационным, если эта комната является объектом права. Если же комната не является объектом, то иск – негаторный. В конечной редакции Обзора остановились на более простом примере, когда павильон расположен в холле принадлежащего собственнику здания.

– А применима ли к такому вещному праву, как сервитут, категория владения?  – Негаторный иск всегда тесным образом связан с сервитутом. Можно сказать, это две стороны одного и того же отношения. Поясню это на примере: если я прохожу по вашему участку в силу сервитута – это правомерное поведение. Если я прохожу по участку без какого-либо основания – это нарушение, и вы можете его устранить при помощи негаторного иска. Сервитут сам по себе никогда никому не может предоставить владения, с его помощью владение не восстанавливается. Так, не может быть сервитута возведения стен или проходной. Сервитут – это инструмент для правомерного использования чужой собственности. Владение должно обеспечивать полное хозяйствование вещью, а сервитут никогда не направлен на установление эксплуатации, то есть, извлечение всей пользы из объекта. Он всегда направлен на получение из объекта только некоторой пользы. Отчего так? Хозяином вещи может быть только кто-то один. Отношения же сервитута не требуют такой исключительности. Даже когда объект собственника обременен сервитутом, это все равно предполагает, что собственник сохраняет целостное отношение к принадлежащему ему объекту. И это правильно.

– Остается ли собственник управомоченным на негаторный иск, передав имущество в аренду?  – Да, такой вопрос возможен только в нашей стране и при нашем правопорядке. Дело в том, что никакой передачи владения не бывает. С точки зрения этих категорий, собственник заключает только два вида сделок: первая – когда он отчуждает вещь, при этом надо обратить внимание, что право тоже отчуждается целиком. Право собственности неделимо. Сам вопрос возник на почве недоразумения, посчитав, что право собственности делимо. А оно неделимо в силу того, что вещь неделима. Единство вещи предопределяет единство права. Все остальные виды сделок, кроме отчуждения вещи, – это сделки по установлению обязательств, иногда – ограниченных вещных прав. Собственник может быть обязан к совершению каких-либо действий или, наоборот, к воздержанию от каких-либо действий в отношении кредитора. Например, при аренде он обязан предоставить вещь в надлежащем состоянии, проводить ремонт этой вещи и т. п. Владение как некое правомочие никогда не передается, не существует и сделки по передаче владения. А для того, чтобы предъявить негаторный иск, вообще не надо доказывать факт владения. В Обзоре это видно из примера, когда собственник передал в аренду причал, а третье лицо (не арендатор) возвело на причале холодильник. Может ли собственник в этом случае защищаться от возведенного на его причале холодильника? Да, безусловно. И чтобы предъявить иск, ему не надо доказывать, что он является владельцем.

– Иными словами, и передача владения невозможна?  – Безусловно! Такая «передача» – недора-зумение, которое, очевидно, возникло ни на чем не основанном убеждении, что существуют разные правомочия собственника, и их можно передать по отдельности, и что существует сделка по передаче владения. Надо четко понимать – чтобы предъявить виндикационный или негаторный иски, лицо должно доказать, что оно отвечает требованиям ст. 305 ГК РФ. По смыслу этой статьи, законный владелец – это не фактический владелец, а обладатель того или иного права (арендатор, доверительный управляющий, поверенный, комиссионер и т. д.). Иными словами, надо доказать, что истец, во-первых, имеет право и, во-вторых, что это право нарушено. То есть речь не идет о нарушении владения! Кто так утверждает, тот просто ничего не понял в этой статье и в вещных исках вообще. Ведь законный владелец – это далеко не всегда то лицо, которое в момент нарушения господствует над вещью. Вот, например, земельный участок находится в залоге. Залогодержатель, понимая, что должник не может расплатиться, готовится к реализации этого участка с торгов. И вдруг он узнает, что рядом с участком хотят устроить свалку. Так вот, залогодержатель вообще не должен доказывать, владеет он этой вещью или не владеет. Он должен доказывать, что эта свалка нарушает его права как залогодержателя. Ответчик же, наоборот, должен доказать, что свалка правомерна. И он не вправе приводить возражения о том, что истец не является владельцем. К сожалению, эта мысль четко в Обзоре не прозвучала. Еще раз оговорюсь, корень ошибки в том, что право собственности делят на правомочия (владение, пользование, распоряжение). Эта невинная ошибка в теории и на практике приводит к очень серьезным последствиям. Из-за нее юристы начинают думать, что правомочия собственности можно передать по кусочкам. Отсюда и появляется рассуждение такого рода: а что остается у собственника, когда он передает правомочие владения? Ответ может быть единственный – у собственника остается полное право собственности, никакого владения он никому передать не может. Все будет понятнее, если не совершать ошибку, разделяя право собственности на правомочия.

– Не возникает ли при нарушении собственности арендованного имущества конкуренция договорного требования между собственником и арендатором и собственником и третьим лицом (нарушителем)? – Конкуренции, в строгом значении этого слова, тут, вероятно, нет. Конкуренция подразумевает, что у лица есть возможность выбора между двумя разными исками. Когда два лица могут защищаться одним иском – это не является конкуренцией. Но здесь заложена еще одна проблема: арендатор может вести себя недобросовестно. Поэтому нельзя стоять на позиции, что кто-то один (собственник или арендатор) исключительно может предъявить негаторный иск. В этом случае создается колоссальная почва для злоупотреблений. Кстати, этот вопрос ранее возникал на практике и был успешно решен в совместном постановлении Пленумов Верховного и Высшего арбитражного судов РФ от 29.04.2010 № 10/22 (далее – Постановление № 10/22). Там, правда, речь шла о праве оперативного управления. Эта проблема решена при помощи такого процессуального института, как соучастие. В рассматриваемом нами вопросе точно такая же ситуация, поэтому всех заинтересованных лиц нужно привлекать в процесс. Никто не может запретить лицу защищать свое право, если оно нарушено.

– Какое главное, на Ваш взгляд, достижение Обзора?  – Его ценность в том, что в нем четко разъясняется: размещение объекта на чужом имуществе является нарушением прав собственника. Теперь истцам, видимо, не придется доказывать, что если кто-то построил что-то на принадлежащем им объекте – это нарушение. Раньше доказывание этого нарушения (вполне очевидного) и сам результат, особенно для обоснования сноса, были все же не очень предсказуемыми.

– А чем иск об устранении нарушений своего права в будущем отличается от предупреждения причинения вреда?  – Этот вопрос действительно напрашивается. Такие иски, в какой-то мере, могут совпадать. Но иск из причинения вреда требует доказывания вины. В некоторых случаях, я повторяю, эти иски могут быть взаимозаменимы. При этом ответчиком по негаторному иску не обязательно может быть причинитель вреда. Истцу ведь все равно, кто это сделал. Одно лицо может спроектировать какой-либо объект, а второе, по заказу первого приступить к подрядным работам и начать рыть, например, котлован. Если это отношения деликтные, то подрядчик может защищаться тем, что тут нет его вины – он не проектировал, а просто исполнял. Для негаторного притязания эти возражения уже не важны. Если действия подрядчика объективно способны причинить вред, то их надо устранить. В Обзоре неоднократно подчеркивается, что негаторный иск может быть направлен не к тому, кто действительно причинил вред. В нашем примере – не к тому, кто подготовил эту угрозу (помеху). Или еще такой пример: подготовлен проект, после чего участок продается вместе с этим проектом. В дальнейшем предъявляется иск о запрете строительных работ. Покупатель может говорить о том, что вообще не знает ни о каких работах. Суд все равно может распространить на покупателя негаторный запрет. То есть, совершенно не важно, знает покупатель об этом или нет.

– Возможно ли применение негаторного иска для устранения помех в пользовании движимым имуществом? Ведь в судебной практике предметом спора по негаторным искам выступает чаще всего недвижимость.  – Я не вижу никаких препятствий для этого. Кстати, это может быть связано, например, с автомобилями – кто-то кому-то преграждает дорогу. Да и в ряде других случаев, тоже. Надо сказать, что законодательство о негаторных исках у нас создавалось в ту эпоху, когда еще не было деления имущества на движимое и недвижимое. А нормы были точно такие же. Поэтому, на мой взгляд, препятствий к этому нет.

– В Обзоре говорится о том, что иск о признании права отсутствующим является разновидностью негаторного иска. Как Вы относитесь к такой позиции?  – Это не совсем так. Помехи, которые чинятся праву в рамках негаторной защиты, всегда носят материальный характер, а не юридический. Я вообще не совсем понимаю, для чего понадобилось такое разъяснение, ведь абсолютно тот же результат достигался посредством ссылки на п. 57 Постановления № 10/22. Но большой проблемы для практики, думаю, такая формулировка не создаст, а теоретически эта конструкция неверна. Почему? Негаторным иском нельзя обязать лицо к совершению юридических действий (например, совершить сделку, обязать подать заявление и т. п.). Соответственно, нельзя также при помощи этого иска кого-то признать не имеющим права. Это разные средства защиты.

– Является ли иск о признании права отсутствующим надлежащим способом защиты? Он же не восстанавливает чьего-либо права, а только отрицает наличие права у ответчика…  – Да. Существует позиция Пленума ВАС РФ о том, что такой иск допустим как средство, которое становится последним при отсутствии всех других известных закону. Проблема тут в том, что истцы, например, при плохих перспективах негаторного (или виндикационного) иска пытаются обойти формулы этих исков. Инструментом обхода выбирают иск о признании права отсутствующим. Это не что иное, как злоупотребление такими новыми исками. На мой взгляд, такую практику надо решительно пресекать.

ГЛАВНАЯ ТЕМА

Обзор ВАС РФ по негаторным искам. Ключевые аргументы в защиту владения

Антон Сергеевич Мальцев  юрист московского офиса международной юридической фирмы Baker&McKenzie, к. ю. н., [e-mail]

• Когда договор не препятствует предъявлению вещного иска

• В каких случаях негаторный иск доступен реестровому собственнику

• При каких обстоятельствах негаторный иск используется для предотвращения угрозы нарушения прав

В марте этого года на сайте Высшего арбитражного суда РФ было опубликовано информационное письмо от 15.01.13 № 153 «Обзор судебной практики по некоторым вопросам защиты прав собственника, не связанных с лишением владения» (далее – Обзор, Информационное письмо № 153). Оно уточняет и раскрывает положения другого акта – совместного постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 29.04.2010 № 10/22 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав» (далее – Постановление № 10/22). Так, даны разъяснения по поводу того, что передача собственником владения не лишает последнего права защищать свое имущество посредством вещного иска. Теперь участники многочисленных споров не будут зависеть от добросовестного или не добросовестного поведения арендатора, поскольку устраняется существовавшее долгое время сомнение в том, что только непосредственный владелец мог защищаться негаторным иском. Президиум ВАС РФ также отметил, что нарушения, созданные по воле собственника, не подлежат защите негаторными исками. Кроме того, собственник, владеющий незарегистрированной недвижимостью, теперь получил право на защиту своей не до конца оформленной собственности. Указанные примеры закрывают «белые пятна», существовавшие в практике применения негаторных исков, что благотворно скажется на разрешении спорных ситуаций. Сказанное подтверждается и тем обстоятельством, что хотя с момента опубликования Обзора прошло не так много времени, суды стали активно применять изложенные в нем подходы.

Собственник, передавший имущество в аренду, не лишается права на негаторный иск к нарушителю

С принятием Информационного письма № 153 наблюдается более мягкое отношение к осуществлению владения имуществом истцом как к одному из требований к праву истца на негаторный иск. Собственники, распорядившиеся имуществом, передавшие его в аренду или в безвозмездное пользование другому лицу, тем не менее, могут выступить истцами по негаторным искам (п. 3 Обзора). В качестве примера можно привести следующее дело.

Индивидуальному предпринимателю в 1997 году выдано разрешение на установку торгового павильона, который и был установлен. Права на землю за предпринимателем не оформлялись. В 2009 году земельный участок был оформлен в государственную собственность. Кроме того, в 2011 году диспансером было оформлено право постоянного (бессрочного) пользования этим участком. Предприниматель обращалась к диспансеру за оформлением прав на участок под павильоном, однако такие права оформлены не были.

В дальнейшем Департамент имущественных и земельных отношений обратился с иском к предпринимателю об освобождении участка путем сноса или демонтажа павильона. Предприниматель возражала против удовлетворения иска, указывая, в частности, что Департамент является ненадлежащим истцом. Однако данное возражение было отклонено арбитражным судом.

Суд указал, что в соответствии со ст. 304 ГК РФ собственник может требовать устранения всяких нарушений его права, хотя бы эти нарушения и не были соединены с лишением владения. В соответствии с ч. 2 ст. 62 ЗК РФ лицо, виновное в нарушении прав собственников земельных участков, землепользователей и арендаторов земельных участков, на основании решения суда может быть принуждено к исполнению обязанности в натуре (восстановлению плодородия почв, восстановлению земельных участков в прежних границах, возведению снесенных зданий, строений, сооружений или сносу незаконно возведенных зданий, строений, сооружений, восстановлению межевых и информационных знаков, устранению других земельных правонарушений и исполнению возникших обязательств).

Применительно к разъяснениям, содержащимся в п. 3 Информационного письма № 153, собственник, передавший имущество в пользование другому лицу, не лишается права на негаторный иск к третьему лицу – нарушителю права собственности. Таким образом, Департамент имущественных и земельных отношений, представляющий интересы собственника земельного участка, был признан судом надлежащим истцом. Кроме того, суд отметил, что диспансер, участвующий в деле в качестве третьего лица, присоединился к позиции истца и просил удовлетворить исковые требования (постановление Двадцатого арбитражного апелляционного суда от 22.03.2013 по делу № А62-5344/2012).

Если нарушение возникло по воле самого истца, иск не подлежит удовлетворению

В практике наметилась позиция, согласно которой в негаторном иске может быть отказано, если нарушение создано поведением самого истца. В качестве примера уместно привести следующее дело. ОАО обратилось к иском к индивидуальному предпринимателю об устранении препятствий в пользовании земельным участком путем демонтажа ступеней, обеспечивающих выход из магазина предпринимателя. В обоснование иска общество указало, что ведет строительство на своем земельном участке, строительство осуществляется вплотную к магазину ответчика, однако истцу мешают ступени, выходящие из магазина ответчика. В своих возражениях ответчик ссылся на то, что его земельный участок является смежным по отношению к участку истца и ранее учтенным и что земельный участок общества сформирован с нарушением установленных требований, так как ступени, обеспечивающие выход из помещения магазина с торцевой стороны, оказались в границах участка, сформированного обществом, в результате строительства внутри торгового павильона истца.

Суд отказал обществу в заявленном иске, указав следующее. По смыслу ст. 304 ГК РФ ответчиком по иску об устранении нарушения права, не связанного с лишением владения, является нарушитель права, то есть лицо, волей которого совершено нарушение (п. 5 Обзора). Однако общество не доказало, что нарушения его прав созданы волевыми действиями предпринимателя. Осуществляя строительство торгового па-вильона, общество знало о том, что оно ведется в непосредственной близости к магазину предпринимателя, а также о том, что помещение магазина имеет второй выход, обеспеченный ступенями. Более того, обществом не доказано нарушение его прав, поскольку материалами дела подтверждается техническая возможность прохода через дверные проемы между магазином ответчика и павильоном истца. Ступени расположены в проеме и служат цели ликвидации перепада высоты при выходе из магазина, и их демонтаж будет нарушать технические требования, в том числе противопожарные требования, связанные с эвакуацией. Демонтаж ступеней будет несоразмерен с последствиями, которые возникнут у ответчика (решение Арбитражного суда Ставропольского края от 26.03.2013 по делу № А63-12357/201).

Негаторный иск может быть заявлен лицом, в интересах которого установлен сервитут

Собственник здания, в пользу которого установлен сервитут на проезд через соседний земельный участок, имеет право на иск об устранении препятствий в проезде по земельному участку (ст. 304 ГК РФ), в том числе и к арендатору этого участка, создающему такие препятствия. Указанная позиция изложена в п. 4 Обзора. Иными словами, при определенных обстоятельствах негаторный иск может быть заявлен лицом, в интересах которого установлен сервитут. В качестве примера, подтверждающего складывающуюся практику, можно привести следующее дело.

ОАО обратилось с иском к ООО об устранении препятствий в осуществлении прав на земельный участок под принадлежащим истцу складом запчастей путем демонтажа ворот и забора для обеспечения доступа транспорта к складу. Решением суда первой инстанции иск удовлетворен в полном объеме.

Ответчик обжаловал это решение, указав, что негаторный иск (ст. 304 ГК РФ) не может подменять собой иск об установлении сервитута (ст. 274 ГК РФ). Согласно указанной статье собственник недвижимого имущества (земельного участка, другой недвижимости) вправе требовать от собственника соседнего земельного участка, а в необходимых случаях и от собственника другого земельного участка (соседнего участка) предоставления права ограниченного пользования соседним участком (сервитута).

Ответчик указывал, что поскольку между сторонами не достигнуто соглашение об установлении сервитута, в соответствии со ст. 274 ГК РФ истец не может требовать от ответчика беспрепятственного проезда через земельный участок ответчика.

Суд апелляционной инстанции оставил решение суда первой инстанции без изменения, руководствуясь следующим. Истец является арендатором смежного с ответчиком земельного участка. В рамках рассматриваемого дела были проведены судебные экспертизы, подтвердившие, что проезд транспорта на территорию истца невозможен. Проезду и развороту транспорта препятствует забор, установленный ответчиком. Таким образом, действиями ответчика нарушается законное владение истца. В силу указанных причин истец был вправе предъявить негаторный иск.

Доводы ответчика о том, что между сторонами не заключалось соглашение об установлении сервитута, был отклонен. Ответчик является собственником земельного участка, приобрел его путем приватизации. Договором купли-продажи земельного участка предусмотрена обязанность покупателя (ответчика) обеспечить свободное движение смежному землепользователю на свою территорию, свободный доступ эксплуатирующим и специализированным организациям для ремонта коммуникаций. По сути, данная обязанность является публичным сервитутом, который признается существенным условием приватизации. Тот факт, что данный публичный сервитут не регистрировался в ЕГРП, не исключает обязанности ответчика исполнять договор. Суд особо подчеркнул, что действия сторон по сделке должны быть разумными и добросовестными. При этом ответчик вправе требовать соразмерной платы за пользование его земельным участком (п. 6 Обзора) (постановление Двадцатого арбитражного апелляционного суда от 26.03.2013 по делу № А54-2710/2010).

Негаторный иск может быть заявлен к заказчику работ, нарушающему законное владение истца

После принятия Информационного письма № 153 наблюдается развитие подхода к определению надлежащего ответчика по негаторным искам. Так, в одном из дел суд признал собственника объекта строительства на соседнем участке надлежащим ответчиком по удалению ограждения и части котлована, которые частично заняли участок истца, так как по смыслу ст. 135 ГК РФ ограждение и котлован являются «принадлежностью» по отношению к «главной вещи» (объекту строительства).

Истец – индивидуальный предприниматель приобрел здание водолечебницы. Участок под зданием был предоставлен истцу в аренду. На соседнем с истцом земельном участке находился объект незавершенного строительства, принадлежащий ООО. Земельный участок получен ООО в аренду для строительства. Истец беспрепятственно пользовался своим участком на протяжении двух лет, после чего обнаружил, что на части его участка вырыт котлован и поставлено ограждение. Котлован был вырыт для строительства пристройки к зданию истца. Истец посчитал эти действия нарушением его законного владения и предъявил к ООО иск о признании действий ответчика самовольным строительством, об обязании ответчика привести земельный участок в первоначальное состояние, засыпать котлован и демонтировать забор. Ответчик возражал против удовлетворения иска, ссылаяь на то, что он не выполнял работ по созданию котлована. Котлован и забор на момент приобретения объекта незавершенного строительства ответчиком уже существовали.

Суд удовлетворил заявленный иск, указав следующее. Истец как собственник здания водолечебницы не давал согласия на строительство пристройки к его зданию. Однако на соседнем участке было начато строительство пристройки. Разрешение на строительство было оформлено на другую организацию, но в последующем переоформлено на ответчика. Срок действия разрешения продлен. Таким образом, ответчик был намерен продолжить строительство спорного объекта.

Из разъяснений, содержащихся в п. 6 Информационного письма № 153, следует, что если право собственности истца нарушено действиями лиц, выполнявших работы по заданию и под контролем заказчика по исполнению договора подряда, то надлежащим ответчиком по негаторному иску является заказчик. Кроме того, суд указал, что в соответствии со ст. 135 ГК РФ вещь, предназначенная для обслуживания другой, главной, вещи и связанная с ней общим назначением (принадлежность), следует судьбе главной вещи, если договором не предусмотрено иное. Ответчик является собственником незавершенного строительства на соседнем участке. Забор, установленный на части участка истца, является элементом котлована, частью стройки, и ограждает объект незавершенного строительства, собственником которого является ответчик. Права владения, пользования и распоряжения этой собственностью принадлежат ответчику, поэтому именно на ответчике лежит обязанность устранить нарушения прав истца (решение Арбитражного суда Алтайского края от 29.03.2013 по делу № А03-12681/2011).

В другом деле суд занял отличную от указанной выше позицию. Суд установил, что на земельный участок истца частично накладывается возводимый ответчиком – соседним землевладельцем магазин и строительное ограждение. Работы на участке велись подрядной организацией, нанятой ответчиком. Суд удовлетворил негаторный иск, заявленный истцом, обязав ответчика освободить участок истца от объекта строительства и ограждения. При этом он указал, что обязанность должна быть возложена на двух ответчиков (заказчика и подрядчика строительных работ) в силу того, что право истца нарушено ими обоими. Подрядчик непосредственно возвел объект, а заказчик заказывал и контролировал работы. В обоснование подобного вывода суд сослался на Обзор (решение Арбитражного суда Сахалинской области от 15.04.2013 по делу № А59-3817/2012).

Логика суда понятна: если подрядчику не запретить строить объект, то нарушение права истца продолжится. Вместе с тем возложение на подрядчика бремени самостоятельно, за свой счет, исполнить решение суда представляется спорным. Подрядчик, выполняя строительные работы, исполняет волю заказчика, поэтому и расходы на устранение нарушения должен нести заказчик строительства. Это не исключает обязанности подрядчика подчиниться вступившему в силу судебному решению и не вести работы. При необходимости обязанность может быть подкреплена обеспечительными мерами.

Собственник земельного участка с незарегистрированным зданием имеет право на негаторный иск

Надо отметить, что такое требование для защиты прав по негаторному иску, как регистрация прав в ЕГРП, после принятия Информационного письма № 153 стало смягчаться. Как следует из разъяснений, содержащихся в п. 7, собственник земельного участка имеет право на негаторный иск, направленный на устранение препятствий в пользовании возведенным им на этом участке зданием, и в случаях, когда право на здание не зарегистрировано. Эта позиция аргументирована тем, что собственник земельного участка имеет право на защиту своего права не только на земельный участок, но и на возведенное на нем здание, являющееся по существу составной частью принадлежащего ему на праве собственности земельного участка. Судебной практики, ссылающейся непосредственно на данный пункт, на момент подготовки настоящей статьи не обнаружено. Однако вернемся к ранее упомянутому делу № А54-2710/2010, рассмотренному Двадцатым арбитражным апелляционным судом, где было заявлено требование об обязании устранить препятствия в пользовании ОАО земельным участком. В этом деле суд сделал сопоставимые с п. 7 Обзора выводы применительно к необходимости регистрации сервитута в ЕГРП. Суд указал, что ответчик при приватизации своего земельного участка принял на себя обязательство обеспечить свободное движение смежных землепользователей. По сути, это обязательство является публичным сервитутом. Тот факт, что данный публичный сервитут не регистрировался в ЕГРП, не исключает обязанности ответчика исполнять договор.

Правомерное строительство не может быть запрещено

Классическим примером использования негаторного иска выступало требование о запрете возводить какое-либо строение, если оно создает помехи в пользовании собственностью заявителя. В Обзоре приведена обратная ситуация: невозможность осуществить строительство в желаемом истцом объеме не является основанием для удовлетворения негаторного иска, если ответчик застроил свой земельный участок в соответствии со строительными и градостроительными нормами и правилами (п. 8).

На момент написания статьи автору не встречались судебные акты, в которых бы делалась ссылка на п. 8 Обзора по негаторным искам. Однако правовая позиция, изложенная в п. 8, в целом близка правовой позиции, изложенной в п. 46 Постановления № 10/22.

Цитата: «При рассмотрении исков об устранении нарушений права, не связанных с лишением владения, путем возведения ответчиком здания, строения, сооружения суд устанавливает факт соблюдения градостроительных и строительных норм и правил при строительстве соответствующего объекта. Несоблюдение, в том числе незначительное, градостроительных и строительных норм и правил при строительстве может являться основанием для удовлетворения заявленного иска, если при этом нарушается право собственности или законное владение истца» (п. 46 Постановления № 10/22).

За истекший период 2013 года было принято несколько судебных актов со ссылкой на указанное разъяснение Пленумов ВС и ВАС РФ. Так, в деле, рассмотренном ФАС Северо-Кавказского округа, суд указал, что при рассмотрении исков об устранении нарушений права, не связанных с лишением владения, путем возведения ответчиком здания, суд устанавливает факт соблюдения градостроительных и строительных норм и правил при строительстве соответствующего объекта. При этом правомерность действий ответчика, связанных с созданием принадлежащего ему объекта, устанавливается применительно к периоду создания объекта. В рассмотренном деле спорный объект (линейное сооружение связи) был возведен задолго до возникновения у истца права собственности на земельный участок, через который прошла линия связи. Истец приобрел земельный участок лишь впоследствии. Нарушений строительных норм и правил, правил землеотвода при прокладке линии истец не доказал (постановление от 19.02.2013 по делу № А53-18267/2012).

В другом деле, рассмотренном ФАС Волго-Вятского округа, истец – индивидуальный предприниматель заявил негаторный иск к застройщику соседнего земельного участка, указав, что застройка ведется так близко к границе участка, что ответчик фактически создал противопожарные разрывы за счет территории истца. Истец просил обязать ответчика выполнить стены на границе участков противопожарными средствами. Суды отказали в иске со ссылкой на п. 46 Постановления № 10/22, приняв во внимание положительные заключения экспертизы по строительству объектов ответчика, разрешение на строительство, разрешение на ввод объекта в эксплуатацию, как доказательства соблюдения ответчиком строительных норм и правил. Суды указали, что величина противопожарного разрыва нормативно не регламентирована, возведение противопожарных преград (стен) между зданиями не предусмотрено (постановление от 16.01.2013 по делу № А11-9526/2011).

Негаторный иск подлежит удовлетворению и в том случае, когда доказана реальная угроза разрушения здания

Определенной особенностью негаторных требований является то, что они могут эффективно использоваться для предотвращения угрозы нарушения прав законного владельца. Так, в анализируемом Обзоре сформулировано правило, согласно которому иск об устранении нарушения права, не связанного с лишением владения, подлежит удовлетворению и в том случае, когда разрешение на строительство на соседнем участке не оспорено, однако истцом доказана реальная угроза разрушения его здания.

На момент написания настоящей статьи автору не встречались судебные акты, в которых имелась бы ссылка на п. 9 Обзора по негаторным искам. Вместе с тем правовая позиция, изложенная в этом пункте, близка к правовой позиции, изложенной в абз. 3 п. 45 Постановления № 10/22.

Цитата: «Такой иск подлежит удовлетворению и в том случае, когда истец докажет, что имеется реальная угроза нарушения его права собственности или законного владения со стороны ответчика» (абз. 3 п. 45 Постановления № 10/22).

Последний известный автору судебный акт, в котором судом применялось указанное разъяснение Пленума ВАС РФ, был принят в феврале текущего года. В указанном деле истец являлся собственником помещений яхт-клуба и эллинга, расположенных на земельном участке другого лица (ответчика). Данные помещения были разрушены неизвестными лицами. Истец предпринимал попытки восстановить помещения, однако ответчик воспрепятствовал доступу истца на свой земельный участок. Ответчик мотивировал свою позицию тем, что у истца нет документов на землю под разрушенными помещениями, а также нет разрешения на строительство. Кроме того, уничтожение помещений прекращает право собственности (п. 1 ст. 235 ГК РФ).

Истец заявил иск об обязании ответчика не препятствовать в восстановлении объектов недвижимости. Судом иск был удовлетворен, возражения ответчика отклонены. Суд указал, что собственник недвижимого имущества имеет право пользования частью участка, занятого недвижимостью, в силу прямой нормы закона (ст. 271 ГК РФ). Собственник недвижимого имущества также имеет его право на восстановление объекта недвижимости после пожара, стихийных бедствий и др. (ст. 39 ЗК РФ). С учетом изложенного, отсутствие разрешения на строительство, документов на землю под помещениями не является основанием для отказа в удовлетворении негаторного иска, заявленного истцом. Ссылка ответчика на прекращение права собственности на объекты в связи с их разрушением была отклонена, так как полное разрушение объектов ответчиком не доказано (постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 27.02.2013 по делу № А41-28014/12).

Негаторный иск в виде признания права отсутствующим доступен реестровому и владеющему собственнику

Судебной практикой сделан вывод о том, что исковое требование владеющего и ре-естрового собственника о признании права другого лица на недвижимое имущество отсутствующим является разновидностью негаторного иска. Исковая давность на указанное требование не распространяется (п. 12 Обзора). В случае, если реестровый собственник не владеет спорным имуществом, его требование не рассматривается судом как негаторное, в связи с чем ответчик может заявить о применении правил исковой давности. Примером может служить следующее дело.

ОАО, считающее себя зарегистрированным в ЕГРП владеющим собственником подъездного пути к кирпичному заводу, обратилось с иском о признании отсутствующим права ООО на тот же объект. Суды в иске отказали, отметив следующее. Право на иск о признании права отсутствующим имеет только владеющее лицо, зарегистрированное в ЕГРП. Когда спорное имущество отсутствует во владении истца, его право может быть защищено исключительно с помощью иска об истребовании имущества из чужого незаконного владения, удовлетворение которого влечет за собой не только восстановление владения спорной вещью, но и корректировку записей в ЕГРП о принадлежности имущества (п. 12 Обзора). Исходя их материалов дела, в том числе актов органов железнодорожного надзора, договоров на обслуживание путей, заключенных истцом и ответчиком ранее, суды установили, что фактическим владельцем спорного подъездного пути является ответчик. При таких обстоятельствах суды посчитали, что фактически требование является виндикационным, в связи с чем применили срок давности к заявленному иску (постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 19.03.2013 по делу № А33-4957/2012; аналогичный подход суда в постановлении от 18.04.2013 по делу № А33-2592/2012). Следует отметить, что позиция высшей судебной инстанции в Обзоре о том, что истец по иску о признании отсутствующим права ответчика на имущество должен быть не только владеющим, но и реестровым собственником, в ряде случаев получает более мягкую интерпретацию. Приведем в качестве примера следующее дело. ОАО являлось собственником турбазы. В период с 2007 по 2009 годы турбаза была дважды перепродана компаниям, подконтрольным генеральному директору ОАО, по цене значительно ниже рыночной (с перерегистрацией прав на турбазу в ЕГРП на последнего приобретателя). Было возбуждено уголовное дело. Впоследствии ОАО обратилось с иском о признании права собственности реестрового собственника (последнего приобретателя) отсутствующим. Суд констатировал мнимость сделок по перепродаже турбазы. При этом суд учел, что фактически турбаза все время находилась и находится во владении ОАО. С учетом таких обстоятельств суд пришел к выводу, что иск о признании отсутствующим права последнего приобретателя на турбазу подлежит удовлетворению, даже несмотря на то, что записи в ЕГРП относительно прав истца на турбазу не имелось (решение Арбитражного суда Псковской области от 16.04.2013 по делу № А52-121/2013).

Значительным стимулом к последующему развитию практики является тот факт, что исковая давность к негаторным искам не подлежит применению. В этой связи лица, инициирующие защиту своей собственности или иного законного владения по прошествии значительного периода времени после возникновения нарушения, будут заинтересованы в формулировании своих исковых требований как негаторных. В будущем это может стать причиной увеличения разновидностей исковых требований, рассматриваемых как негаторные (например, об обязании пропустить на чужой земельный участок для восстановления разрушенного объекта, об обязании возвести противопожарное ограждение), о которых было сказано выше.

СУДОПРОИЗВОДСТВО

Возмещение расходов на хранение вещественных доказательств. Кто и когда их возмещает

Антон Вадимович Слободин  старший юрист Юридической фирмы «Адвокат ФРЕММ»

• С какого момента товар перестает быть вещдоком

• Когда таможенный орган обязан передать товар декларанту

• Какие органы обязаны возместить расходы на хранение товара

Товары иностранного производства, ввозимые на территорию Российской Федерации, подлежат обязательному таможенному декларированию и облагаются ввозными таможенными пошлинами. Размер пошлин напрямую зависит от вида товара и определяется на основании классификационного кода данного товара, который декларант указывает в таможенной декларации. Между таможенными органами и декларантами нередко возникают споры относительно суммы подлежащих уплате таможенных платежей. Подобные споры в большинстве случаев приводят к возбуждению в отношении декларанта дела об административном правонарушении либо уголовного дела, в зависимости от размера неуплаченных сумм. С момента вынесения постановления о прекращении уголовного дела или дела об административном правонарушении и до момента передачи в натуре вещественных доказательств законным владельцам проходит определенное, а в ряде случаев весьма значительное, время. Однако статус товаров, признанных вещественными доказательствами, в указанный период времени действующим законодательством прямо не определен, что приводит к возникновению споров. Для владельцев товаров важно знать, за чей счет должны возмещаться расходы на хранение вещественных доказательств в указанный период.

Потеря статуса вещдока влечет необходимость передачи товара законному владельцу

За уклонение от уплаты таможенных платежей, взимаемых с организации или физического лица, совершенное в крупном и особо крупном размере, Уголовным кодексом РФ предусмотрена уголовная ответственность (ст. 194). Частью 2 ст. 16.2 Кодекса РФ об административных правонарушениях предусматривается административная ответственность за заявление декларантом либо таможенным представителем при таможенном декларировании товаров недостоверных сведений об их наименовании, описании, классификационном коде по Единой Товарной номенклатуре внешнеэкономической деятельности Таможенного союза, о стране происхождения, об их таможенной стоимости либо других сведений, если такие сведения послужили или могли послужить основанием для освобождения от уплаты таможенных пошлин, налогов или для занижения их размера.

Товары, в отношение которых выявлен факт неуплаты или неполной уплаты таможенных платежей, в подавляющем большинстве случаев признаются таможенными органами вещественным доказательством по уголовному делу либо по делу об административном правонарушении.

На указанный товар накладывается арест, и товар, в силу невозможности его хранения в таможенном органе, в соответствии с ч. 2 ст. 82 Уголовно-процессуального кодекса РФ передается на хранение в специализированную коммерческую организацию. Данная коммерческая организация осуществляет хранение вещественных доказательств на платной основе, и с ней, как правило, таможенный орган заключает соответствующий гражданско-правовой договор.

В случае если по результатам рассмотрения дела декларант будет привлечен к административной или уголовной ответственности, каких-либо проблем при решении вопроса о возмещении расходов, связанных с хранением вещественных доказательств, не возникает. Согласно ч. 3 ст. 24.7 КоАП РФ и ч. 2 ст. 132 УПК РФ процессуальные издержки, в том числе расходы на хранение вещественных доказательств, подлежат взысканию соответственно с юридического лица, привлеченного к административной ответственности, и с осужденного по уголовному делу.

Намного сложнее решается вопрос о процессуальных издержках, связанных с хранением вещественных доказательств, в случае прекращения производства по делу об административном правонарушении либо в случае прекращения уголовного дела или вынесения оправдательного приговора. Основная проблема связана с тем, что с момента вынесения постановления о прекращении уголовного дела или дела об административном правонарушении и до момента передачи вещественных доказательств законным владельцам в натуре может пройти определенное время. При этом статус товаров, признанных вещественными доказательствами, в указанный период времени действующим законодательством прямо не определен, что приводит к возникновению споров в правоприменительной практике.

Возникает вопрос – за чей счет должны возмещаться расходы на хранение вещественных доказательств в период с момента вынесения постановления о прекращении уголовного дела или дела об административном правонарушении и до момента фактического возврата вещественных доказательств законному владельцу?

В арбитражной практике на сегодняшний день указанная проблема не имеет однозначного решения, во-первых, в связи с отсутствием большого количества судебных актов по данным вопросам, а, во-вторых, в связи с отсутствием единообразного подхода арбитражных судов к разрешению подобных споров. При этом ВАС РФ никаких официальных разъяснений по данному вопросу пока что не давал. В ряде случаев арбитражные суды удовлетворяют иски организаций, осуществляющих хранение товаров, признанных вещественными доказательствами, к декларантам о взыскании расходов на хранение товаров в период с момента прекращения уголовного дела или дела об административном правонарушении и до момента фактического возврата товаров законному владельцу (постановление ФАС Северо-Западного округа от 18.02.2013 по делу № А56-1354/2012). Указанные расходы взыскиваются в качестве неосновательного обогащения.

По мнению арбитражных судов, с момента прекращения уголовного дела или дела об административном правонарушении товары утрачивают статус вещественных доказательств, и между организацией, осуществляющей хранение товаров, и декларантом, являющимся законным владельцем товаров, складываются отношения по хранению. При этом у декларанта возникает обязанность самостоятельно забрать товары с хранения.

В то же время известны случаи, когда арбитражными судами указанные вопросы решаются по-другому, хотя и в рамках несколько иных споров (постановление ФАС Северо-Западного округа от 18.02.2013 по делу № А56-15755/2012).

Товар сохраняет статус вещественного доказательства до момента его возврата законному владельцу

Кто должен возмещать расходы на хранение вещественных доказательств после прекращения уголовного дела – до настоящего времени не определено. По общему правилу, при вынесении приговора, а также определения или постановления о прекращении уголовного дела вещественные доказательства передаются законным владельцам (п. 6 ч. 3 ст. 81 УПК РФ).

Порядок передачи вещественных доказательств по уголовным делам, возбужденным таможенными органами, установлен Инструкцией о порядке изъятия, хранения, учета, передачи и уничтожения вещественных доказательств, ценностей и иного имущества по уголовным делам и материалам проверок сообщений о преступлениях в таможенных органах РФ, утвержденной приказом ФТС России от 25.12.2006 № 1363.

Пунктом 63 указанной инструкции установлено, что вещественные доказательства, подлежащие возвращению владельцам, выдаются им в натуре по акту приема-передачи, в котором указываются сведения о получателе, сведения о выданных вещественных доказательствах с их описанием и указанием индивидуальных признаков. При этом согласно п. 60 данной инструкции во всех случаях передачи вещественных доказательств участвует дознаватель, в производстве которого находится уголовное дело (материалы проверки).

Следовательно, законом на дознавателя, в производстве которого находится уголовное дело, возложена обязанность по окончании уголовного дела возвратить вещественные доказательства законному владельцу.

Из приведенных правовых норм следует сделать вывод, что товар, признанный вещественным доказательством по уголовному делу, продолжает сохранять статус вещественного доказательства до момента его возврата в натуре законному владельцу по акту приема-передачи.

Суммы, израсходованные на хранение вещественных доказательств по уголовному делу, в соответствии с п. 6 ч. 2 ст. 131 УПК РФ относятся к издержкам по уголовному делу и в случае прекращения уголовного дела или оправдания подсудимого подлежат возмещению за счет средств федерального бюджета согласно ст. 132 УПК РФ. Следовательно, расходы, связанные с хранением товара, признанного вещественным доказательством, до момента его получения законным владельцем, являются издержками по уголовному делу и подлежат возмещению за счет средств федерального бюджета.

В случае прекращения производства по делу об административном правонарушении вопросы, связанные с возмещением расходов на хранение вещественных доказательств по делу об административном правонарушении, должны решаться аналогичным образом.

Порядок хранения и передачи товаров, признанных вещественными доказательствами по делам об административных правонарушениях, возбужденных таможенными органами, установлен приказом ФТС России от 18.12.2006 № 1339 «О порядке хранения изъятых вещей и документов, имеющих значение доказательств по делам об административных правонарушениях» (далее – Приказ № 1339). Пунктом 77 этого приказа установлено, что решение в отношении вещественных доказательств обращается к исполнению после вступления в законную силу постановления по делу об административном правонарушении, которое передается в подразделение таможенного органа, в функции которого входит организация работы по исполнению постановлений по делам об административных правонарушениях.

Вещественные доказательства, подлежащие возвращению владельцам, выдаются им должностным лицом таможенного органа, вынесшим постановление по делу об административном правонарушении или ответственным за хранение вещественных доказательств. Выдача таких товаров происходит в камере хранения вещественных доказательств, либо организацией, учреждением, государственным органом, осуществляющим хранение вещественных доказательств (п. 79 Приказа № 1339). Вещественные доказательства выдаются в натуре по акту приема-передачи.

Следовательно, законом обязанность возвратить товары, признанные вещественными доказательствами по делу об административном правонарушении, после прекращения производства по делу, возлагается на организацию, осуществляющую хранение вещественных доказательств. При этом на таможенный орган, передавший товары на хранение, возложена обязанность по организации исполнения данной обязанности хранителя. Товар, признанный вещественным доказательством по делу об административном правонарушении, как следует из приведенных положений действующего законодательства, продолжает сохранять статус вещественного доказательства по делу до момента его передачи законному владельцу в натуре по акту приема-передачи.

Обязанность по возврату вещественных доказательств возлагается на таможенные органы

Суммы, израсходованные на хранение вещественных доказательств по делу об административном правонарушении, в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 24.7 КоАП РФ относятся к издержкам по делу об административном правонарушении. В случае прекращения производства по делу об административном правонарушении указанные суммы, согласно ч. 3 ст. 24.7 КоАП РФ, подлежат возмещению за счет средств федерального бюджета.

Следовательно, расходы, связанные с хранением товара, признанного вещественным доказательством по делу об административном правонарушении, до момента его получения законным владельцем, являются издержками по делу об административном правонарушении и в силу положений ст. 24.7 КоАП РФ подлежат возмещению за счет средств федерального бюджета. При этом необходимо обратить особое внимание на то, что обязанность по возврату вещественных доказательств возлагается именно на таможенные органы и лицо, осуществляющее хранение вещественных доказательств. Именно эти лица обязаны организовать передачу вещественных доказательств и уведомить законного владельца о том, когда и где состоится передача. Сам владелец товаров, признанных вещественными доказательствами, не обязан совершать никаких действий, связанных с распоряжением вещественными доказательствами, кроме как обеспечить получение товаров в месте и во время, назначенные таможенным органом или хранителем, и подписать акт приема-передачи при условии соблюдения установленной законом процедуры передачи вещественных доказательств.

Между лицом, осуществляющим хранение вещественных доказательств, и декларантом не могут возникнуть отношения по хранению товара при отсутствии соответствующего договора.

Таможенные органы передают вещественные доказательства на хранение в коммерческие организации на основании гражданско-правовых договоров, которые по своему содержанию являются договорами хранения. Хранитель обязан возвратить поклажедателю или лицу, указанному им в качестве получателя, ту самую вещь, которая была передана на хранение, если договором не предусмотрено хранение с обезличением (ч. 1 ст. 900 ГК РФ).

Таким образом, ст.ст. 899, 900 ГК РФ определены последствия прекращения договора хранения и установлены обязанности хранителя и поклажедателя, которые возникают у них по истечении срока хранения.

Следовательно, если в соответствии с условиями договора отношения по хранению товара между хранителем и таможенным органом прекращаются с момента прекращения уголовного дела или дела об административном правонарушении, таможенный орган в соответствии с ч. 1 ст. 899 ГК РФ обязан немедленно забрать товар у хранителя и распорядиться им в порядке, установленном действующим законодательством (возвратить законному владельцу по акту приема-передачи), а хранитель обязан передать товар таможенному органу либо иному лицу, указанному таможенным органом.

Приведенный в ряде судебных актов вывод арбитражных судов о том, что последствием прекращения договорных отношений по хранению товара между хранителем и таможенным органом является возникновение договорных отношений по хранению товара между хранителем и декларантом, представляется ошибочным, так как он не основан на законе и противоречит ч. 3 ст. 308 ГК РФ, согласно которой обязательство не создает обязанностей для лиц, не участвующих в нем в качестве сторон.

С учетом того, что товар передается на хранение не декларантом, а таможенным органом, на декларанта, даже если он является законным владельцем товара, не может быть возложена обязанность совершать какие-либо действия в отношении данного товара, в том числе оплачивать услуги по хранению, так как декларант ни в каких договорных отношениях с хранителем не состоит и, как правило, даже не знает, у кого на хранении находится товар, признанный вещественным доказательством по уголовному делу или по делу об административном правонарушении.

Декларант не является законным владельцем товара до окончания процедуры таможенного оформления

Спорным является и вопрос о том, кто является законным владельцем товара на момент прекращения уголовного дела либо дела об административном правонарушении.

Под владением понимается фактическое обладание вещью. Следовательно, законным владельцем вещи может являться как собственник, так и иное лицо, которому правомочие по владению вещи предоставлено законом или договором. Более того, собственник вещи в определенный момент может и не являться законным владельцем, так как право собственности и, в частности, правомочие по владению может быть ограничено нормами закона или условиями договора.

В случае возбуждения в отношении декларанта дела об административном правонарушении или уголовного дела и изъятия товаров выпуск товаров не осуществляется до завершения производства по делу в силу ч. 1 ст. 199 Таможенного кодекса Таможенного союза (далее – ТК ТС). Следовательно, в период производства по уголовному делу или делу об административном правонарушении, а также в последующем до момента выпуска товара (что может произойти через несколько месяцев после прекращения дела) товар сохраняет статус иностранного товара под таможенным оформлением.

Таким образом, в период временного хранения товара собственник товара не может являться его законным владельцем, так как законом ограничено его правомочие по владению данным товаром. В то же время организация, в которой товар был размещен на временное хранение, является законным владельцем данного товара в силу положений ст. 886 ГК РФ, так как она осуществляет хранение товара на условиях гражданско-правового договора хранения либо с собственником товара, либо с таможенным органом, передавшим данный товар на хранение в качестве вещественного доказательства по делу об административном правонарушении или по уголовному делу.

С учетом приведенных норм наиболее правильным представляется вывод о том, что законным владельцем товара на момент прекращения уголовного дела или дела об административном правонарушении является не декларант, а лицо, осуществлявшее временное хранение товара на момент его изъятия или ареста. Следовательно, товар, признанный вещественным доказательством по уголовному делу или делу об административном правонарушении, после прекращения дела подлежит передаче не декларанту, а указанному лицу.

Декларант, в свою очередь, приобретает статус законного владельца товара только после завершения таможенного оформления и выпуска товара таможенным органом в соответствии с заявленной таможенной процедурой, в связи с чем возложение на декларанта обязанности забрать товар у хранителя после завершения уголовного дела или дела об административном правонарушении и оплатить услуги по хранению является неправомерным.

Подводя итог вышесказанному, выделим основные выводы:

• расходы на хранение вещественных доказательств являются процессуальными издержками по уголовному делу либо по делу об административном правонарушении;

• в случае прекращения уголовного дела или дела об административном правонарушении, а также при вынесении оправдательного приговора расходы на хранение вещественных доказательств относятся на счет федерального бюджета;

• товары утрачивают статус вещественных доказательств только после их возвращения законному владельцу;

• законным владельцем иностранного товара до окончания процедуры таможенного оформления является лицо, осуществлявшее временное хранение данного товара на момент его изъятия или ареста.

Споров о том, за чей счет подлежат возмещению расходы на хранение вещественных доказательств, можно избежать, если законодательно установить, с какого момента товары утрачивают статус вещественных доказательств по уголовным делам и по делам об административных правонарушениях, а также определить понятие «законный владелец» и установить сроки для обжалования всех постановлений и определений по уголовным делами и по делам об административных правонарушениях.

СУДОПРОИЗВОДСТВО

Спор о выплате наследнику действительной стоимости доли. В какой суд обращаться

Виталий Сергеевич Ветров  управляющий партнер юридической фирмы «Ветров и партнеры»

• При каких обстоятельствах наследник может претендовать на вступление в общество

• Как доказать отнесение наследственного спора к компетенции арбитражного суда

• Когда спор с наследником доли подведомственен суду общей юрисдикции

Споры о выплате наследнику участника хозяйственного товарищества, общества, производственного кооператива действительной стоимости доли (пая), с одной стороны, не являются спорами в сфере предпринимательской деятельности. Они представляют собой классические наследственные дела. Но, с другой стороны, в ходе их рассмотрения волей-неволей затрагивается законодательство о коммерческих организациях, так как смерть одного из участников влияет на отношения внутри компании. Это делает такие споры схожими с категорией корпоративных споров, которые отнесены к подведомственности арбитражных судов. Специфика таких дел вызывает существенные сложности для правильного определения подведомственности: в некоторых случаях арбитражные суды с легкостью принимают подобные дела и рассматривают их, в других – называют в качестве компетентного органа суды общей юрисдикции. Чтобы избежать ошибки при подаче иска, участникам общества важно сразу учесть складывающуюся судебную практику по данному вопросу.

Наследник становится участником организации при отсутствии уставных ограничений

У наследника существует возможность вступить в хозяйственное товарищество, стать участником общества или членом производственного кооператива при отсутствии на то законодательного запрета или запрета, указанного в учредительных документах соответствующего юридического лица. Это становится возможным благодаря тому, что доля в уставном капитале организации входит в состав наследственной массы.

Цитата: «В состав наследства участника полного товарищества или полного товарища в товариществе на вере, участника общества с ограниченной или с дополнительной ответственностью, члена производственного кооператива входит доля (пай) этого участника (члена) в складочном (уставном) капитале (имуществе) соответствующего товарищества, общества или кооператива» (ст. 1176 ГК РФ).

Вступление наследника при принятии наследства в организацию происходит по-разному, в зависимости от организационно-правовой формы. Для вступления наследника в хозяйственное товарищество, производственный кооператив либо для перехода к наследнику доли наследодателя в уставном капитале хозяйственного общества законодательство или учредительные документы юридического лица требуют согласия остальных участников товарищества или общества либо членов кооператива. Наследники участников (членов) товариществ, обществ или кооперативов могут стать участниками (членами) товариществ, обществ или кооперативов только при условии получения такого согласия.

Если согласие, необходимое для перехода к наследнику доли наследодателя в уставном капитале хозяйственного общества, вступления в хозяйственное товарищество, производственный кооператив, не получено, наследник вправе получить от соответствующего юридического лица действительную стоимость унаследованной доли (пая) либо соответствующую ей часть имущества в порядке, предусмотренном Гражданским кодексом РФ, другими законами или документами соответствующего юридического лица.

Эти положения ст. 1176 ГК РФ корреспондируют с положениями п. 2 ст. 23 Федерального закона от 08.02.1998 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» (далее – Закон № 14-ФЗ), согласно которому в случаях, предусмотренных в законе, в течение 3 месяцев со дня возникновения соответствующей обязанности, если иной срок не предусмотрен уставом общества, оно обязано выплатить участнику общества действительную стоимость его доли в уставном капитале общества, определенную на основании данных бухгалтерской отчетности общества за последний отчетный период, предшествующий дню обращения участника общества с соответствующим требованием, или с согласия участника общества выдать ему в натуре имущество такой же стоимости.

Аналогичные по сути положения содержатся и в п. 3 ст. 7 Федерального закона от 08.05.1996 № 41-ФЗ «О производственных кооперативах»: в случае смерти члена кооператива его наследники могут быть приняты в члены кооператива, если иное не предусмотрено уставом кооператива. В противном случае кооператив выплачивает наследникам стоимость пая умершего члена кооператива, причитающиеся ему заработную плату, премии и доплаты.

Помимо описанной ситуации, возможно предъявление требования к обществу о выплате действительной стоимости доли наследникам участника, подавшего заявление о своем выходе из общества. В этом случае у общества возникает денежное обязательство по выплате вышедшему участнику действительной стоимости доли. В случае смерти вышедшего из общества участника до исполнения обществом денежного обязательства по выплате в полном объеме, право требовать выплату переходит к наследникам вышедшего участника.

Подобный вывод подтверждает и арбитражная практика. Так, в постановлении Президиума ВАС РФ от 22.03.2011 № 15184/10 указано, что с момента подачи Б. заявления о выходе из общества у него возникло имущественное право на получение действительной стоимости доли в порядке и сроки, установленные Законом № 14-ФЗ, а у общества возникла обязанность по выплате. Право требования может перейти к другому лицу по сделке и на основании закона, в том числе, в порядке универсального правопреемства при наследовании. Как указал суд, истцы, будучи собственниками унаследованного имущества и носителями имущественных прав наследодателя, вправе оспорить размер действительной стоимости доли умершего участника общества и требовать взыскания с общества соответствующей задолженности.

Спор, связанный со вступлением наследника в общество, подведомственен арбитражному суду

При определении подведомственности того или иного спора суду общей юрисдикции или арбитражному суду (и данный вид споров не является исключением) прежде всего мы принимаем во внимание субъектный состав участников и характер спора.

Как мы понимаем, рассматриваемая категория споров по субъектному составу – это споры между физическим лицом (наследником) и юридическим лицом (хозяйственным товариществом, обществом, производственным кооперативом).

По общему правилу споры с участием граждан относятся к подведомственности судов общей юрисдикции (п. 1 ст. 22 ГПК РФ). Что касается арбитражных судов, то споры с участием граждан, не имеющих статуса индивидуального предпринимателя, могут быть подведомственны арбитражному суду только в случаях, предусмотренных АПК РФ или иными федеральными законами (ст. 27 АПК РФ).

Однако субъектный критерий при определении подведомственности спора не является единственным. Арбитражным процессуальным законодательством (ст. 33) предусмотрена специальная подведомственность споров. В том числе, согласно п. 2 ч. 1 ст. 33 АПК РФ к специальной подведомственности арбитражных судов отнесены корпоративные споры. К таким спорам отнесены дела, связанные с созданием юридического лица, управлением им или участием в юридическом лице, являющемся коммерческой организацией, а также в некоммерческом партнерстве, ассоциации (союзе) коммерческих организаций, иной некоммерческой организации, объединяющей коммерческие организации и (или) индивидуальных предпринимателей, некоммерческой организации, имеющей статус саморегулируемой организации (ст. 225.1 АПК РФ).

В рамках корпоративных споров суды рассматривают дела, связанные с принадлежностью акций, долей в уставном (складочном) капитале хозяйственных обществ и товариществ, установлением их обременений и реализацией вытекающих из них прав. Исключение составляют споры, возникающие в связи с разделом наследственного имущества или разделом общего имущества супругов, включающего в себя акции, доли в уставном (складочном) капитале хозяйственных обществ и товариществ, паи членов кооперативов (п. 2 ст. 225.1 АПК РФ).

В соответствии с ч. 2 ст. 33 АПК РФ споры, отнесенные к специальной подведомственности арбитражных судов, рассматриваются арбитражным судом независимо от того, являются ли участниками правоотношений, из которых возникли спор или требование, юридические лица, индивидуальные предприниматели или иные организации и граждане.

Практика. Бывший участник общества обратился в суд с иском к обществу о взыскании убытков, причиненных несвоевременной выплатой ответчиком действительной стоимости доли истца при его выходе из состава участников общества. Нижестоящие инстанции производство по делу прекратили в связи с его неподведомственностью арбитражному суду. Судебные акты мотивированы тем, что данный спор, несмотря на основание возникновения убытков, не носит экономического характера, а истец, как физическое лицо, не является субъектом арбитражного спора. Окружной суд отменил данные акты, указав следующее. Настоящий спор возник между обществом и его участником относительно своевременности выполнения обществом денежного обязательства по выплате участнику действительной стоимости доли и применения ответственности за нарушение указанного обязательства, что вытекает из прав истца, связанных с принадлежностью ему доли в уставном капитале общества. Следовательно, данный спор, вытекающий из корпоративных правоотношений, подведомственен арбитражному суду и законные основания для прекращения производства по делу отсутствовали (постановление ФАС Дальневосточного округа от 04.02.2013 № Ф03-6465/2012).

Таким образом, с учетом приведенныхположений, полагаем, что арбитражному суду будет подведомственен спор с участием гражданина, если этот спор связан с осуществлением прав и исполнением обязанностей в связи с участием данного лица в хозяйственном обществе, товариществе, членством в кооперативе и вытекает из деятельности данного юридического лица.

Споры, связанные с наследованием долей в организациях, подведомственны судам общей юрисдикции

Часто суды при разграничении подведомственности спора руководствуются отличиями в характере споров, подведомственных суду общей юрисдикции и арбитражному суду. В соответствии со ст. 22 ГПК РФ суды рассматривают и разрешают дела по спорам, возникающим из гражданских, семейных, трудовых, жилищных, земельных, экологических и иных правоотношений. Согласно п. 1 ст. 27 АПК РФ арбитражному суду подведомственны дела по экономическим спорам и другие дела, связанные с осуществлением предпринимательской и иной экономической деятельности.

Поскольку рассматриваемые нами споры – это, конечно, прежде всего споры, связанные с наследством, суды указывают, что подобные споры не связаны с осуществлением предпринимательской и иной экономической деятельности.

Следует отметить, что не всякий факт получения по наследству долей в организации и отказа в принятии такого наследника членом общества свидетельствует о наличие спора, подведомственного арбитражному суду. Если учредительными документами принятие нового участника обусловлено необходимостью получения согласия от других участников, то при отсутствии согласия спор не будет связан с корпоративными отношениями.

В качестве примера можно привести следующее дело: «Принадлежавшая участнику общества доля уставного капитала, распределена между участниками общества пропорционально принадлежащим им долям, что подтверждает, что перехода к наследникам доли умершего А. не произошло, довод общества о наличии корпоративного спора удовлетворению не подлежит. Поскольку участники ООО не дали согласие на переход доли в уставном капитале общества к третьим лицам А.С., Е.С. и П., а распределили ее между собой пропорционально принадлежащим им долям, данный спор не относится к корпоративным, который связан с принадлежностью долей в уставном капитале общества, и подведомственен суду общей юрисдикции» (определение Свердловского областного суда от 10.05.2011 по делу № 33-6646/2011).

Знаковым событием для разграничения подведомственности указанной категории споров стал выход постановления Пленума Верховного суда РФ от 29.05.2012 № 9 «О судебной практике по делам о наследовании» (далее – Постановление Пленума № 9). Пленум ВС РФ в данном постановлении разъяснил, что дела, возникающие из наследственных правоотношений, связанные с переходом имущественных прав и обязанностей в порядке универсального правопреемства от наследодателя к наследникам, независимо от субъектного состава их участников и состава наследственного имущества, подведомственны судам общей юрисдикции. Также было указано, что к подведомственности судов общей юрисдикции, в частности, отнесены дела по требованиям о выплате действительной стоимости доли наследодателя в уставном (складочном) капитале хозяйственного товарищества или общества либо о выдаче соответствующей ей части имущества в натуре.

Цитата: «В частности, суды общей юрисдикции рассматривают дела:  а) по спорам о включении в состав наследства имущества в виде акций, долей в уставном (складочном) капитале хозяйственных обществ и товариществ, паев членов кооперативов, земельной доли, полученной наследодателем при реорганизации сельскохозяйственных предприятий и приватизации земель;  б) по требованиям о выплате действительной стоимости доли наследодателя в уставном (складочном) капитале хозяйственного товарищества или общества либо о выдаче соответствующей ей части имущества в натуре, о выплате стоимости пая умершего члена производственного кооператива и т.п.  Дела по заявлениям, содержащим, наряду с требованиями, возникшими из наследственных правоотношений, требования, подведомственные арбитражному суду, разделение которых невозможно, согласно части 4 статьи 22 ГПК РФ подлежат рассмотрению и разрешению в суде общей юрисдикции» (п. 1 Постановления Пленума № 9).

Иными словами, подытоживая приведенные разъяснения, можно заключить, что любые наследственные дела рассматривают суды общей юрисдикции.

После выхода данного постановления судебная практика в целом следует указанным разъяснениям. «Поскольку предметом спора является выплата действительной стоимости доли умершей К. в уставном капитале ООО ее наследнику, данный спор подведомственен судам общей юрисдикции» (постановление ФАС Центрального округа от 27.12.2012 по делу № А08-5402/2011). «Из анализа норм процессуального права, регулирующих вопросы подсудности и подведомственности гражданских дел, следует, что любые дела, возникающие из наследственных правоотношений, независимо от субъектного состава и состава наследственного имущества подлежат рассмотрению судами общей юрисдикции. Указанная позиция основана на разъяснениях и соответствует позиции Верховного суда РФ, изложенной в постановлении Пленума Верховного суда РФ от 29.05.2012 № 9 «О судебной практике по делам о наследовании» (апелляционное определение СК по гражданским делам Кемеровского областного суда от 13.09.2012 по делу № 33-9643). «Право собственности на имущественный пай возникло у истца не в связи с его членством в производственном кооперативе или наличием у него акций завода, а на основании выданного ему свидетельства о праве на наследство по закону. Таким образом, истцом заявлены требования по наследственному спору в отношении его прав на имущественный пай и не влияют на корпоративные отношения, в связи с чем данный спор не является корпоративным и подведомственен суду общей юрисдикции» (постановление Девятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 09.06.2012 по делу № А64-9232/2011).

Однако назвать судебную практику единообразной все равно нельзя. Есть и другая позиция (см., напр., постановления ФАС Западно-Сибирского округа от 09.06.2012 по делу № А03-13698/2010, Уральского округа от 29.06.2012 по делу № А47-3556/2009; определение ВАС РФ от 30.08.2012 № ВАС-11385/12 по делу № А40-61247/2010).

Дело, принятое к производству арбитражным судом, должно быть им и рассмотрено

На практике возник вопрос о том, какими нормами руководствоваться в тех случаях, когда к дате выхода Постановления Пленума № 9 дело уже находилось на рассмотрении конкретного суда.

В ряде случаев стороны мотивировали свою позицию тем, что тогда отсутствуют основания считать его принятым к производству с нарушением правил подведомственности. К числу таких относится дело № А08-5402/2011 по иску наследника участника общества с ограниченной ответственностью к обществу о взыскании действительной стоимости доли в уставном капитале общества, принадлежавшей наследодателю. Суды первой и апелляционной инстанций требования удовлетворили. Однако суд кассационной инстанции прекратил производство по делу, обосновав это неподведомственностью данного спора арбитражным судам, сославшись, в том числе, на разъяснения, содержащиеся в Постановлении Пленума № 9 (постановление ФАС Центрального округа от 27.12.2012 по делу № А08-5402/2011).

Довод суда апелляционной инстанции по данному делу о том, что к дате выхода Постановления Пленума № 9 дело уже было принято к производству арбитражным судом, а само Постановление ничего не говорит о необходимости передачи уже принятых к производству дел по подведомственности в суды общей юрисдикции, в связи с чем нет оснований считать нарушенными правила о подведомственности, касационной инстанцией был признан неубедительным.

Нам больше импонирует позиция, согласно которой не правосудие служит процессу, а процесс создан для торжества правосудия. В этой связи стоит обратить внимание на справедливый, по нашему мнению, вывод Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда: «...несмотря на неподведомственность спора арбитражному суду, следует учитывать, что исковое заявление было возвращено истцу определением суда общей юрисдикции за неподведомственностью спора суду общей юрисдикции. Соответственно, отказ арбитражного суда в рассмотрении неподведомственного арбитражному суду спора о взыскании стоимости пая повлечет лишение истца права на судебную защиту. В связи с этим дело подлежит рассмотрению арбитражным судом по существу» (постановление от 03.08.2012 № 15АП-7430/12 по делу № А53-20785/2011).

В завершение следует отметить, что несмотря на достаточно четкую регламентацию вопроса законодателем, правоприменительная практика по определению подведомственности данных дел неоднородна. Причины подобного кроются, по всей видимости, не столько в нежелании применять Постановление Пленума № 9, сколько в наличии собственного мнения у отдельно взятого судьи, рассматривающего дело и считающего, что смешанный характер правоотношения позволяет делать исключения из общего правила.

СУДОПРОИЗВОДСТВО

Защита деловой репутации. Как ответчику доказать, что сведения не носят порочащий характер

Станислав Владимирович Тетюев  к. ю. н., доцент кафедры уголовного процесса и криминалистики Южно-Уральского госуниверситета

• Возможно ли привлечь к ответственности за распространение порочащих сведений, если в них не указано официальное наименование истца

• Какие признаки говорят о том, что сведения носят порочащий характер

• В каких случаях юридическое лицо может требовать взыскания компенсации морального вреда

Деловая репутация компании – это признак ее успешности, и она, безусловно, влияет на эффективность ее деятельности. Но нередко современные компании сталкиваются с распространением в отношении них сведений, умаляющих их деловую репутацию. При этом защита деловой репутации организации осуществляется по правилам, установленным для защиты деловой репутации гражданина (п. 7 ст. 152 ГК РФ). Однако дела о защите деловой репутации в сфере предпринимательской или иной экономической деятельности, независимо от субъектного характера спора, рассматриваются арбитражными судами (п. 5 ч. 1 ст. 33 АПК РФ).

Согласно разъяснениям Пленума Верхов-ного суда РФ, которыми активно пользуются арбитражные суды при рассмотрении подобных дел, обстоятельствами, имеющими значение для дела, являются: факт распространения ответчиком сведений об истце; порочащий характер этих сведений; несоответствие их действительности (п. 3 постановления Пленума ВС РФ от 24.02.2005 № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц»; далее – Постановление Пленума № 3). При этом бремя доказывания распределяется следующим образом: истец должен доказать первые два обстоятельства, а ответчик – соответствие распространенных сведений действительности (п. 9 Постановления Пленума № 3). И хотя распространяемые сведения могут иметь самое различное содержание, есть несколько ключевых моментов, на которые ответчику следует обратить внимание при подготовке отзыва и необходимых доказательств, исходя из конкретных обстоятельств спора.

Истцу необходимо доказать, что спорные сведения порочат именно его деловую репутацию

Под распространением сведений, порочащих деловую репутацию юридических лиц, следует понимать опубликование таких сведений в печати, трансляцию по радио и телевидению, демонстрацию в кинохроникальных программах и других средствах массовой информации, распространение в сети Интернет. А также с использованием иных средств телекоммуникационной связи, изложение в служебных характеристиках, публичных выступлениях, заявлениях, адресованных должностным лицам, или сообщение в той или иной, в том числе устной, форме хотя бы одному лицу (п. 7 Постановления Пленума № 3).

Факт распространения ответчик зачастую не может опровергнуть, особенно если речь идет о сведениях, распространенных в СМИ, как печатных, так и электронных. Например, истцу для доказывания указанного факта достаточно представить один экземпляр газеты (журнала) в суд или протокол осмотра информации в сети Интернет, составленный нотариусом в соответствии с гл. 20 Основ законодательства РФ о нотариате, утвержденных постановлением Верховного Совета РФ от 11.02.1993 № 4463-1 (постановления ФАС Волго-Вятского округа от 02.08.2010 по делу № А28-15537/2009, от 20.06.2011 по делу № А82-7521/2010). Если сведения были распространены на собрании или митинге, то данный факт может быть подтвержден видеозаписью (постановление Второго арбитражного апелляционного суда от 25.02.2010 по делу № А28-15079/2009-382/19).

Особое внимание арбитражные суды обращают на необходимость доказывания истцами того факта, что сведения распространены именно о них. Практика показывает, что если в распространенных сведениях не содержится официальное наименование истца, то ему достаточно сложно убедить суд в обоснованности иска (постановления ФАС Северо-Западного округа от 22.02.2012 по делу № А56-19275/2011, Московского округа от 27.02.2012 по делу № А41-14502/11, Поволжского округа от 31.05.2012 по делу № А12-18405/2011). Согласно п. 1 ч. 54 ГК РФ наименование юридического лица должно содержать указание на его организационно-правовую форму.

Так, по одному из дел я представлял интересы СМИ в качестве ответчика по делу о признании недействительными и порочащими деловую репутацию юридического лица сведений, распространенных в статьях, обязании опубликовать опровержение и взыскании компенсации. Редакция газеты (ответчик) опубликовала три статьи, которые были посвящены вопросам жилищно-коммунального хозяйства. И одна из управляющих организаций, в управлении которой находится наибольшее количество домов в городе, подала иск о защите деловой репутации. Позиция ответчика основывалась на том, что в нарушение ст. 65 АПК РФ истец не представил доказательств распространения сведений исключительно о нем. Полное наименование истца – ООО «Жилищная управляющая компания», в тексте же оспариваемых статей использовались такие выражения, как «Жилищная управляющая компания», «ЖУК», «УК», «управляющая компания», «управляющие компании». Последние три выражения однозначно не указывали на истца, который необоснованно воспринял словосочетание «управляющие компании» как подразумевающее исключительно его. Относительно аббревиатуры «ЖУК» ответчику удалось убедить суд в том, что и она не имеет однозначного отношения к истцу, поскольку согласно уставу истца у него отсутствует подобное сокращенное наименование.

Сложнее было доказать, что официальное наименование истца (ООО «Жилищная управляющая компания») и несколько раз использованное в статьях словосочетание «Жилищная управляющая компания» – не тождественные понятия. Но в этом отчасти помог сам истец. В собственной газете на одну из статей истец опубликовал отклик и разместил схему, показывающую связи со своими партнерами: в центре схемы расположен овал «Жилищная управляющая компания», от которого исходят стрелки, показывающие связь с различными организациями, в том числе с ООО «Жилищная управляющая компания» и различными подрядными организациями. Из этой схемы следовал однозначный вывод о том, что Жилищная управляющая компания (не говоря уже об аббревиатуре ЖУК) и ООО «Жилищная управляющая компания» – это не одно и то же (решение Арбитражного суда Челябинской области от 12.07.2012 по делу № А76-21433/2011).

В другом случае сведения были распространены на митинге в следующих выражениях: «Уралхим за чистый воздух», «Уралхим за чистую воду» и т. д. В иске, поданном ООО «Управляющая компания "УРАЛХИМ"» и ОАО «Объединенная химическая компания "УРАЛХИМ"», также было отказано по причине недоказанности факта распространения сведений исключительно об истцах (постановление ФАС Волго-Вятского округа от 05.05.2010 по делу № А28-15079/2009).

То есть, если текст сведений не позволяет сделать достоверных и однозначных выводов, о какой организации распространены спорные сведения, то шансы на отказ в иске у ответчика существенно увеличиваются.

Истец должен доказать, что сведения о нем имеют порочащий характер

Как разъяснил Верховный суд РФ, порочащими, в частности, являются сведения, содержащие утверждения о нарушении гражданином или юридическим лицом действующего законодательства, совершении нечестного поступка, неправильном, не-этичном поведении в личной, общественной или политической жизни, недобросовестности при осуществлении производственно-хозяйственной и предпринимательской деятельности, нарушении деловой этики или обычаев делового оборота, которые умаляют честь и достоинство гражданина или деловую репутацию гражданина либо юридического лица. Следовательно, порочащими являются не просто утверждения о нарушении юридическим лицом действующего законодательства и совершении им нечестного поступка, а только те из них, которые умаляют деловую репутацию истца. Порочащий характер сведений должен быть обоснован истцом надлежащим образом.

Не соответствующими действительности сведениями являются утверждения о фактах или событиях, которые не имели места в реальности во время, к которому относятся оспариваемые сведения.

Если распространенные сведения не соответствуют действительности, но не порочат деловую репутацию истца, то иск не может быть удовлетворен (абз. 1 п. 7 Постановления Пленума № 3). Так, по одному из дел суд удовлетворил иск банка к редакции газеты, опубликовавшей статью о прибыли нескольких банков, в том числе и истца, прибыль которого в этой статье была занижена. Кассация, учитывая толкование слова «порок» в известных российских словарях (порок – это предосудительный недостаток, порочащее свойство), пришла к выводу о том, что оспариваемые истцом сведения по своему характеру носят нейтральный характер, поскольку не содержат утверждения о нарушении последним действующего законодательства или моральных принципов. Также в статье не была дана и оценка производственно-хозяйственной деятельности истца, которая бы умаляла деловую репутацию этого юридического лица (постановление ФАС Поволжского округа от 25.06.2009 по делу № А65-22222/2008).

Сведения, соответствующие действительности, не могут быть признаны порочащими деловую репутацию

Если ответчик сможет доказать, что сведения, которые он распространил, соответствуют действительности, то права истца не будут нарушены. Здесь ответчику пригодятся любые доказательства, которые смогут подтвердить достоверность сведений. Как, следует из материалов одного из дел, на интернет-сайте была размещена информация о том, что истец, не являясь дистрибьютором завода, предлагал несуществующую у него продукцию с призывом остерегаться подделок и не стать жертвой «лохотрона». В подтверждение достоверности распространенных сведений ответчик представил распечатку с сайта истца, которую суд принял в качестве доказательства, несмотря на возражения истца. При этом суд указал, что в материалах дела отсутствуют доказательства того, что названная распечатка получена с нарушением норм действующего законодательства (постановление ФАС Волго-Вятского округа от 20.06.2011 по делу № А82-7521/2010).

Из материалов другого дела усматривается, что общество подало иск о защите деловой репутации и взыскании нематериального вреда к редакции областной газеты, опубликовавшей статью, содержащую, по мнению истца, информацию, не соответствующую действительности и порочащую его доброе имя. В статье говорилось о том, что истец (хлебозавод) принимал на работу сотрудников, имеющих доступ к изготовлению продукции, без санитарных книжек и что продукция производилась на хлебозаводе в антисанитарных условиях. Отказывая истцу в удовлетворении требований, суд указал следующее. Не соответствующими действительности сведениями являются утверждения о фактах или событиях, которые не имели места в реальности во время, к которому относятся оспариваемые сведения. Соответствие действительности сведений, указанных в статье, было подтверждено в суде представлениями прокурора, актами проверки соблюдения трудового законодательства и предписанием Госинспекции труда, а также письмом Роспотребнадзора и другими документами. Все это позволило суду сделать вывод о том, что изложенные сведения все-таки соответствуют действительности (постановление Второго апелляционного арбитражного суда от 12.11.2010 по делу № А31-2206/2010).

Кроме того, не могут рассматриваться как не соответствующие действительности сведения, содержащиеся в судебных решениях и приговорах, постановлениях органов предварительного следствия и других процессуальных или иных официальных документах, для обжалования и оспаривания которых предусмотрен иной установленный законами судебный порядок, даже если в дальнейшем документ был обжалован и отменен (постановление ФАС Центрального округа от 25.11.2009 по делу № А08-9215/2008-19).

Субъективное мнение ответчика не признается судами информацией, порочащей деловую репутацию истца

Следует различать имеющие место утверждения о фактах, соответствие действительности которых можно проверить, и оценочные суждения, мнения, убеждения, которые не являются предметом судебной защиты в порядке ст. 152 ГК РФ. Поскольку, являясь выражением субъективного мнения и взглядов ответчика, такие мнения, суждения, убеждения не могут быть проверены на предмет соответствия их действительности (п. 9 Постановления Пленума № 3). Значит, основным критерием отличия порочащих сведений от мнения (суждения), не подлежащего судебной защите, является возможность проверки распространенных сведений на предмет их соответствия действительности.

Если оспариваемые истцами статьи (выступления) выдержаны в остро критическом ключе, характеризуются высокой степенью субъективизма автора, содержат эмоционально-оценочные суждения, в них часто используются устоявшиеся литературные обороты фигур речи, определяющей особенности изложения личного мнения по проблемным вопросам, то суды отказывают в удовлетворении исков (постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 15.09.11 по делу № А33-13252/2010). Например, суд отказал кооперативу в иске о защите деловой репутации, предъявленном к кандидату на должность председателя данного кооператива, поскольку сведения, распространенные кандидатом в своей программе-буклете («На заводе – глубокий кризис системы управления», «Живых денег нет!», «Паевой фонд в нашем кооперативе – это способ манипулировать рабочими: неугодным бросать кость, а приближенным – пряник»), не могут быть проверены на соответствие действительности и выражают личное мнение автора относительно ситуации, сложившейся в кооперативе (постановление ФАС Волго-Вятского округа от 04.05.2010 по делу № А82-15189/2008).

Не являются порочащими сведениями обидные высказывания или сравнения, поскольку они воспринимаются таковыми в силу негативной, но все-таки оценки поведения истца (постановление Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 16.01.2012 по делу № А55-11551/2011). И даже самые провокационные вопросы не могут быть отнесены к порочащим сведениям, поскольку вопрос – это не утверждение о каком-либо факте. Так, предметом оспаривания в одном из дел стала опубликованная в газете статья под заголовком «На Аллее Героев открыли гей-клуб?», в которой содержалась следующая информация: «Интересно, как относятся родители к открытию гей-клуба в детском магазине на Аллее Героев, 5?». В иске было отказано не только потому, что суд не усмотрел распространения сведений в отношении истца, но и потому, что суд, проанализировав словесно-смысловую конструкцию спорной публикации, установил, что спорная публикация не порочит деловую репутацию истца (постановление ФАС Поволжского округа от 13.12.2011 по делу № А12-3104/2011).

По другому делу суд отказал в признании порочащими сведений, содержащихся в заявлении ответчика в прокуратуру, несмотря на то, что по итогам проведенной проверки факты, изложенные в заявлении, не подтвердились. Как обоснованно указал суд, обращение ответчика в органы прокуратуры является его правом, предусмотренным законом, и не может подорвать деловую репутацию истца, поскольку государственный орган не является участником гражданско-правовых отношений, в сфере которых и проявляется деловая репутация истца. В материалах дела отсутствовали какие-либо доказательства того, что при обращении в компетентный орган ответчиком преследовалась цель довести изложенные в заявлении оспариваемые фразы и выражения до сведения неопределенного круга лиц либо общественности, которые могут сформировать негативное общественное мнение о деловой репутации истца (постановление ФАС Поволжского округа от 31.05.2012 по делу № А65-19608/2011).

То есть, в случае обращения заинтересованного лица с жалобой на действия другого лица в контролирующий орган, который обязан проверить поступившую информацию, заявитель не может быть привлечен к гражданско-правовой ответственности в порядке ст. 152 ГК РФ, если по итогам проверки была установлена необоснованность жалобы (постановления Уральского округа от 20.06.2012 по делу № А76-4710/11, Волго-Вятского округа от 28.08.2012 по делу № А43-39253/2011).

Заявленный в иске размер нематериального вреда суды уменьшают в несколько раз

Изначально вопрос о возможности компенсации юридическому лицу морального вреда был достаточно дискуссионным, поскольку моральный вред определяется как физические и нравственные страдания, которые организация, в отличие от граждан, точно не может испытывать. Однако Пленум ВС РФ еще в постановлении от 20.12.1994 № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» (в ред. постановления Пленума ВС РФ от 06.02.2007 № 6), ссылаясь на п. 7 ст. 152 ГК РФ, разъяснил, что правила о компенсации морального вреда применяются и в отношении организаций (п. 5).

Конституционный суд РФ позднее также высказал свою позицию по данному вопросу, пояснив, что отсутствие прямого указания в законе на способ защиты деловой репутации юридических лиц не лишает их права предъявлять требования о компенсации убытков, в том числе нематериальных, причиненных умалением деловой репутации, или нематериального вреда, имеющего свое собственное содержание (отличное от содержания морального вреда, причиненного гражданину), которое вытекает из существа нарушенного нематериального права и характера последствий этого нарушения (п. 2 ст. 150 ГК РФ) (определение от 04.12.2003 № 508-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Шлафмана Владимира Аркадьевича на нарушение его конституционных прав пунктом 7 статьи 152 Гражданского кодекса Российской Федерации»).

Во многом благодаря этой правовой позиции арбитражные суды удовлетворяют требования о взыскании нематериального (репутационного) вреда.

Заявляя требование о возмещении нематериального вреда, истец должен доказать причинение ему такого вреда. Если он не представит доказательства, достоверно подтверждающие возникновение в результате распространения не соответствующих действительности порочащих сведений реальных негативных последствий для своей деловой репутации, то суд в удовлетворении требования откажет, поскольку сам по себе факт распространения таких сведений не является безусловным основанием для взыскания денежных средств как компенсации вреда, причиненного деловой репутации (определение ВАС РФ от 11.09.2012 по делу № А32-14515/2011). Кроме того, ответчику при отстаивании своих прав не лишним будет ходатайствовать о снижении размера заявленной компенсации как несоответствующего требованиям разумности и справедливости, так как практика показывает, что размер компенсации в подавляющем большинстве случаев является завышенным, и суды существенно (а порой в несколько раз) сокращают его. Например, в одном из дел размер компенсации судом был снижен с 5 млн руб. до 10 тыс. руб. (постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 01.04.2010 по делу № А32-6860/2008).

ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ СПОРЫ

Новые правила регистрации договора аренды. Что думает по этому поводу ВАС РФ

Константин Сергеевич Гультяев  начальник отдела правового и методического обеспечения Управления Росреестра по г. Москве

• Какие отношения порождает незарегистрированная долгосрочная аренда

• Каковы последствия незарегистрированной аренды для сторон договора

• Что нужно предоставить для регистрации части участка

Начало 2013 года насыщено событиями в области правового регулирования госрегистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним. Принятое Пленумом ВАС РФ постановление от 25.01.2013 № 13 (далее – Постановление № 13) «О внесении дополнений в постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 17.11.2011 № 73 "Об отдельных вопросах практики применения правил Гражданского кодекса Российской Федерации о договоре аренды"» (далее – Постановление № 73, будет приводиться в ред. Постановления № 13) существенно меняет практику применения законодательства в области государственной регистрации сделок с недвижимостью. ВАС РФ допустил передачу в аренду части недвижимой вещи. В этой связи аренда части вещи может быть сходна с другим институтом – сервитутом. Важно правильно оформить документы на государственную регистрацию этого объекта. Теперь при регистрации такой аренды надо учитывать, что государственный регистратор не наделен правом требовать кадастровый паспорт с описанием объекта аренды, а может только проверить наличие сведений об этом объекте в кадастре недвижимости, а в случае передачи в аренду части вещи – сведений о вещи и ее части. Указанные нововведения меняют сложившуюся (и устоявшуюся) практику, что важно учитывать участникам имущественного оборота.

Незарегистрированная долгосрочная аренда порождает договорные отношения

Первое изменение касается обязательности или необходимости государственной регистрации аренды недвижимости на срок более 1 года и последствий отсутствия такой регистрации (п. 14 Постановления № 73).

Гражданский кодекс РФ предусматривает, что договор, подлежащий регистрации, считается заключенным с момента ее проведения (п. 2 ст. 651), а при ее отсутствии признается недействительным (п. 1 ст. 165). При этом договор аренды, подписанный на срок более 1 года до 02.03.2013 и с 04.03.2013, такой регистрации подлежит. Ранее складывалась устойчивая судебная практика, подтверждающая такое позитивное толкование норм закона (см., напр., п. 7 информационного письма Президиума ВАС РФ от 16.02.2001 № 59 «Обзор практики разрешения споров, связанных с применением Федерального закона "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним"»; определения ВАС РФ от 10.01.2013 по делу № А55-21048/2011, от 14.01.2013 по делу № А56-23970/2011).

Однако данная практика опровергается как самим ГК РФ (наличие возможности при достижении сторонами соглашения в надлежащей форме подать иск о его регистрации (п. 3 ст. 165)), так и упомянутыми разъяснениями ВАС РФ, в частности п. 14 Постановления № 73, в котором приводятся правовые позиции, позволяющие разрешать споры, связанные с отсутствием государственной регистрации фактически исполняемого договора аренды недвижимого имущества.

В указанном пункте ВАС РФ констатировал, что в случае подписания договора аренды недвижимого имущества на срок более 1 года в момент подписания между сторонами возникают относительные правоотношения, связывающие их определенными обязательствами. Независимо от этого, поскольку необходимость государственной регистрации такого договора установлена законом, у сторон возникает потребность в его регистрации, под страхом непредоставления государством сторонам данного договора защиты против третьих лиц. Также ВАС РФ отдельно отметил, что в спорах между сторонами, исполняющими незарегистрированный договор, должны применяться согласованные ими условия о цене договора и неустойке.

Однако такое резкое изменение толкования норм о необходимости государственной регистрации вызывает множество вопросов и является непривычным для правоприменителей.

Рассмотрим вопросы, которые возникают после прочтения данных разъяснений:

Во-первых, несмотря на логичность такого толкования Пленума ВАС РФ, оно противоречит не только буквальному толкованию норм действующего законодательства, но и последовательной практике его применения как нижестоящими судами, так и самим Высшим арбитражным судом РФ. Получается, что одним документом поставлена под сомнение законность сотен, если не тысяч, судебных актов в отношении сторон незарегистрированных договоров, что, хоть и может быть оценено как развитие применения права, но в то же время дает повод задуматься о том, что и сегодняшние решения могут содержать в себе ошибки.

Во-вторых, говоря о непротивопоставимости договора аренды, не прошедшего государственную регистрацию, третьим лицам, не сторонам данного договора, и в то же время констатировав наличие между сторонами обязательств, которые должны исполняться, ВАС РФ заложил неопределенность в отношения сторон, прежде всего с государством. Ведь для получения лицензий на ведение отдельных видов деятельности необходимо наличие объектов недвижимости в собственности, ином вещном праве, либо в аренде. Следует ли понимать состояние сторон, поименованное Высшим арбитражным судом РФ, как «связанное обязательствами», как наличие между ними действительного договора аренды, либо это обязательства, к которым договор аренды применяется в строго ограниченных ВАС РФ пределах?

При этом непонятно, следует ли понимать п. 14 анализируемого Постановления № 73 как то, что объект находится в аренде, либо как то, что он находится в фактическом пользовании? А также то, что подписанный, но не прошедший регистрацию договор применяется к правоотношениям сторон только судом при наличии споров между ними и только, к примеру, в части условий о цене, неустойке и не применятся в части других существенных условий договора аренды, подлежавшего регистрации? В частности, при регистрации в реестр, помимо сведений о цене, вносится информация об объекте аренды и о ее сроке. Соответствующие примеры применения в п. 14 Постановления № 73 не приведены. Следует ли в этом видеть упущение и руководствоваться приведенным примером о цене во взаимосвязи со ст. 310 ГК РФ, либо надо делать вывод, что раз в начале п. 14 указано о фактическом исполнении договора, то срок его как договора аренды ограничивается фактическим исполнением (а не условиями незарегистрированного договора), а объект договора определяется не из его условий, а также по фактическому исполнению с учетом п. 15 анализируемого постановления Пленума – остается не совсем понятным.

Обязательства из незарегистрированной аренды не могут быть противопоставлены третьим лицам

В области государственной регистрации можно выделить несколько моментов, в части которых нововведение ВАС РФ о наличии обязательств между сторонами не прошедшего регистрацию договора аренды не приведет к изменению правоприменительной практики. Связано это, прежде всего, с тем, что, упомянув о непротивопоставимости третьим лицам, Пленум ВАС РФ, не стал приводить всех примеров такой непротивопоставимости. В частности, наличие обязательств из такого договора не повлияет на возможность предоставления таких обязательств в качестве обеспечения по договору ипотеки, а также на возможность привлечения участников долевого строительства.

В соответствии с ч. 1 ст. 3 Федерального закона от 30.12.2004 № 214-ФЗ «Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации» (далее – Закон № 214-ФЗ) застройщик вправе привлекать денежные средства участников долевого строительства для строительства многоквартирного дома и (или) иных объектов недвижимости только после получения разрешения на строительство, опубликования, размещения и (или) представления проектной декларации и государственной регистрации застройщиком права собственности на земельный участок.

Судебная практика также исходит из того, что обязательными условиями для получения застройщиком права на привлечение денежных средств являются, в том числе, разрешение на строительство, опубликование проектной документации и государственная регистрация права на земельный участок (постановление ФАС Западно-Сибирского от 06.05.2010 по делу № А27-25469/2009).

При отсутствии в ЕГРП записи об аренде на соответствующий земельный участок, нельзя внести в ЕГРП запись о залоге права аренды, возникающего в силу п. 1 ст. 13 Закона № 214-ФЗ, а также запись о регистрации договора о долевом участии в строительстве, так как такие действия противоречили бы принципу последовательности внесения записей в реестр, закрепленному в абз. 2 п. 2 ст. 13 Федерального закона от 08.08.2001 № 129-ФЗ «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей».

Допустимое теперь отсутствие государственной регистрации аренды также коснется вопроса государственной регистрации договора ипотеки прав по договору аренды.Так, согласно п. 1 ст. 5 Федерального закона от 16.07.1998 № 102-ФЗ «Об ипотеке (залоге недвижимости)» по договору об ипотеке может быть заложено недвижимое имущество, указанное в п. 1 ст. 130 ГК РФ, права на которое зарегистрированы в порядке, установленном для государственной регистрации. В соответствии с п. 5 этой же статьи правила об ипотеке недвижимого имущества соответственно применяются к залогу прав арендатора по договору об аренде такого имущества (право аренды).

В пункте 10 информационного письма Президиума ВАС РФ от 28.01.2005 № 90 «Обзор практики рассмотрения арбитражными судами споров, связанных с договором об ипотеке» изложена правовая позиция, в соответствии с которой права арендатора, вытекающие из договора аренды недвижимого имущества, не подлежащего государственной регистрации, не могут являться предметом договора об ипотеке. Поэтому договор о залоге прав арендатора, вытекающих из такого договора аренды недвижимого имущества, не является договором об ипотеке и не подлежит государственной регистрации.

В то же время стоит оговориться, что толкование возможности залога прав по договору аренды, подлежащему регистрации, но ее не прошедшему, может ввести в обязательства сторон из незарегистрированного договора аренды третье лицо, возможность чего, вроде как п. 14 Постановления № 73 отрицается. Представляется, что п. 14 названного постановления может в чем-то повторить судьбу недостаточно принципиальной позиции ВАС РФ, выраженной в п. 7 постановления Пленума ВАС РФ от 23.07.2009 № 64 «О некоторых вопросах практики рассмотрения споров о правах собственников помещений на общее имущество здания» (далее – Постановление № 64) применительно к аренде частей здания. Ведь в указанном постановлении ВАС РФ не назвал сделки по передаче в пользование частей здания договорами аренды, что отчасти и привело к тому, что многие не восприняли их как договоры аренды, а продолжили считать непоименованными договорами. Также и с отсутствием регистрации аренды, подлежащей такой регистрации, может получиться, что такой договор, ввиду того, что ВАС РФ так и не назвал его действительным договором аренды, не будет восприниматься как таковой, а суды будут выборочно вычленять его условия, применимые к спору.

Кроме того, важно отметить, что в п. 14 Постановления № 73 ВАС РФ указал на важную роль государственной регистрации прав на недвижимое имущество. Госрегистрация призвана обеспечить неопределенный круг лиц достоверной информацией о правах на недвижимость и об обременениях этих прав. При этом, если стороны гражданских правоотношений не будут обращаться к государственной регистрации, то эти отношения не перестают существовать для их сторон, так как стороны о них хорошо осведомлены, а относительные правоотношения не влияют на права лиц, которые об этих отношениях не могли знать из реестра. Данный подход также уже распрострарен коллегией судей ВАС РФ и на договоры участия в долевом строительстве в определении ВАС РФ от 24.01.2013 № ВАС-15510/12 по делу № А71-13368/2008-Т71/91-Г21.

Сдача в аренду части помещения не запрещена

Следующее разъяснение касается возможности передачи в аренду части недвижимой вещи и вопросов регистрации такой аренды, а также документов, необходимых для ее проведения. Пункт 9 Постановления № 73 затрагивает анализ возможности передачи в аренду части недвижимой вещи и вопросы регистрации такой аренды и документов, необходимых для ее проведения.

Такое разъяснение исходит из того, что законодатель в ст.ст. 606, 607 ГК РФ не имел в виду передачу в аренду исключительно индивидуально-определенных вещей в целом, предполагая возможность предоставления в пользование их частей, то есть передачи части полезных свойств, без передачи во владение всей вещи. Анализ судебной практики показывает, что возможность передачи в аренду частей вещей никогда принципиально и не отвергалась, а большая часть судебных актов, которые приводятся в качестве примеров невозможности такой аренды, говорят прежде всего о несогласованности условий об объекте, точнее о его части, подлежащей передаче в аренду.

Это подтверждается и содержанием п. 3 ст. 26 Федерального закона от 21.07.1997 № 122-ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» (далее – Закон № 122-ФЗ), в соответствии с которым в том случае, если в аренду сдаются здание, сооружение, помещения в них или части помещений, к договору аренды недвижимого имущества, представляемому на госрегистрацию прав, прилагаются кадастровые паспорта соответственно здания, сооружения и помещения с указанием размера арендуемой площади.

Дословный анализ ст. 26 Закона № 122-ФЗ позволяет сделать вывод, что законодатель не запрещает сдачу в аренду части помещения, то есть частей недвижимого имущества. Получается, что само введение в Постановление № 73 п. 9 по большому счету не имело бы смысла, если бы не его дальнейшее содержание, которое имеет отношение не столько к разъяснению положений об аренде частей вещей, сколько к разъяснению положений Закона № 122-ФЗ в части документов, необходимых для проведения регистрации. Рассмотрим эти пояснения. Абзац 3 п. 9 поясняет, что договор аренды части недвижимой вещи регистрируется как обременение всей вещи. Данное пояснение было бы просто повторением Правил ведения ЕГРП (утв. постановлением Правительства РФ от 18.02.1998 № 219), которыми именно такой порядок регистрации аренды части вещи и предусмотрен, если бы ВАС РФ не делал из этого положения дальнейших выводов.

Вывод заключается в следующем: поскольку законодатель в п.п. 2 и 3 ст. 26 Закона № 122-ФЗ говорит о необходимости представления в качестве приложения к договору аренды кадастрового паспорта, описывающего объект аренды, а п. 10 ст. 33 Закона № 122-ФЗ, по мнению ВАС РФ, установлена необходимость представления кадастрового паспорта только в случае, если он ранее не был представлен в дело, то представления такого паспорта при регистрации аренды не требуется (абз. 4 п. 9 Постановления № 73).

Даже сама формулировка данного абзаца показывает, что ВАС РФ несколько отстает от изменений в сфере государственной регистрации. В настоящее время с учетом положения п. 2 ст. 16 Закона № 122-ФЗ орган, осуществляющий государственную регистрацию прав, не вправе требовать у заявителя документы, необходимые для проведения госрегистрации прав, если такие документы находятся в распоряжении государственных органов, органов местного самоуправления, либо если такие документы включены в перечень документов, определенный Федеральным законом от 27.07.2010 № 210-ФЗ «Об организации предоставления государственных и муниципальных услуг».

Из этого можно сделать вывод, что орган, осуществляющий госрегистрацию прав, в любом случае самостоятельно запрашивает такие документы (сведения, содержащиеся в них) в соответствующих органах и организациях, если заявитель не представил их. Более того, ситуация с регистрацией аренды в отсутствие регистрации вещных прав в принципе невозможна, так как исходя из ст. 13 Закона № 122-ФЗ, регистрация аренды возможна только после регистрации вещных прав, которая не может быть произведена в отношении объекта, сведения о котором отсутствуют в кадастре недвижимости.

Таким образом, в настоящее время государственный регистратор не наделен правом требовать кадастровый паспорт с описанием объекта аренды (пусть это будет вся вещь или ее часть), а может только проверить наличие сведений об этом объекте в кадастре недвижимости, и в случае передачи в аренду части вещи – сведений о вещи и ее части.

Для регистрации аренды части вещи предоставляется графическое описание используемой вещи

Пленум ВАС РФ рекомендует представлять для государственной регистрации подписанный сторонами договора аренды документ, в котором будет содержаться графическое и (или) текстуальное описание той части недвижимой вещи, которой будет пользоваться арендатор. При этом обращает внимание, что описание должно быть таким, что предмет договора должен быть понятен, то есть согласован.

Самый главный вопрос – кому должно быть понятно описание объекта договора, выраженное, к примеру, в текстуальной форме, – остается открытым. Естественно, при разрешениия спора суд, в случае непонятного описания, будет учитывать фактическое исполнение. А что же должен делать в этом случае государственный регистратор, проводящий правовую экспертизу?

Разъяснения, данные ВАС РФ, могут породить большое количество споров относительно того, является ли предмет договора понятным третьим лицам. Конечно, выводы ВАС РФ исходят, на мой взгляд, из правильного суждения о том, что при передаче в аренду части вещи никакого распоряжения частью вещи, которая самостоятельным объектом прав не является, не происходит, а происходит распоряжение всей вещью, при котором ее собственник предоставляет в пользование арендатору часть ее полезных свойств. С этой точки зрения, вполне достаточно, чтобы стороны определили ту вещь, по поводу которой они договариваются, и те полезные свойства, по поводу которых у них возникают обязательства. И эти свойства могут быть описаны понятным для сторон образом.

Учитывая, что регистрация таких договоров в итоге не отменена поправками в ГК РФ, нельзя было не учитывать позицию Конституционного суда РФ, который указывал, что законодательное закрепление необходимости государственной регистрации прав на недвижимое имущество является признанием со стороны государства публично-правового интереса в установлении принадлежности недвижимого имущества конкретному лицу, чем обеспечивается защита прав других лиц, стабильность гражданского оборота и предсказуемость его развития (определения от 05.07.2001 № 132-О и № 154-О, от 20.11.2008 № 1052-О-О; постановление от 26.05.2011 № 10-П).

При этом следует заметить, что выводы о возможности произвольного определения предмета аренды в настоящее время противоречат позиции КС РФ, изложенной в определении от 05.07.2001 «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы ЗАО "СЭВЭНТ" на нарушение конституционных прав и свобод положениями пункта 1 статьи 165, пункта 3 статьи 433 и пункта 3 статьи 607 Гражданского кодекса РФ». КС РФ указал, что при рассмотрении вопроса о правомерности отказа в государственной регистрации права аренды помещения, применяя п. 3 ст. 607 ГК РФ, правоприменитель связан требованиями ст. 26 Закона № 122-ФЗ и не может произвольно определять, какие данные об арендуемом помещении необходимы для установления имущества, подлежащего передаче арендатору в качестве объекта аренды.

Уверен, что такой подход связан с одной из главных функций реестра прав и кадастра – создание публично достоверного источника сведений о существующих объектах и существующих в отношении них прав и обременений этих прав. В случае внесения информации об арендуемой части объекта в кадастр любое лицо, получив выписку из Государственного кадастра недвижимости, может ознакомиться со сферой действия обременения.

Используемая в нашей стране правовая конструкция договора аренды предполагает придание обязательственным правоотношениям сторон некого вещно-правового эффекта, а именно права следования и возможности виндикации арендатором объекта, по поводу которого возникли правоотношения (абсолютной защиты). Очевидно, что указанные возможности (права) арендатора в полной мере не могут быть реализованы в случае, если третьи лица не могут узнать о сфере действия прав, вытекающих из договора. Очевидно также и то, что в данном случае мы сталкиваемся с ситуацией, аналогичной сервитутам, для которых также важна сфера действия. В связи с этим вспоминается рассмотренное не так давно ВАС РФ дело (постановление Президиума ВАС РФ от 28.02.2012 по делу № А45-12892/2010), из материалов которого следует, что согласно ст. 27 Закона № 122-ФЗ при госрегистрации сервитута, если он относится к части земельного участка или иного объекта недвижимости, в орган, осуществляющий такую регистрацию, предоставляются документы, отражающие содержание и сферу действия сервитута, прилагается кадастровый паспорт объекта недвижимости, на котором отмечена сфера действия сервитута, или кадастровая выписка о таком объекте недвижимости, содержащая внесенные в государственный кадастр недвижимости сведения о части объекта недвижимости, на которую распространяется сфера действия сервитута. Исходя из требований данной статьи, при предоставлении истцу права ограниченного пользования в отношении части участка, суду в резолютивной части судебного акта следует указывать точные пространственные характеристики сервитута, относящиеся к сфере его действия, которые необходимы и достаточны для внесения изменений в государственный кадастр недвижимости, а впоследствии и для госрегистрации данного вещного права в ЕГРП.

Представляется, что в контексте данного примера и указанной выше позиции КС РФ будет затруднительно обосновать отличие права ограниченного пользования, возникающего из договора аренды и сервитута, если только не решить, что аренда с описанием ее предмета в произвольной форме не подлежит государственной регистрации. Но при этом такая аренда не будет являться недействительной, а возможные споры, возникающие по поводу предмета такого договора, будут разрешаться по внутреннему усмотрению суда исходя из конкретных обстоятельств дела, таких как, к примеру, наличие фактического исполнения сторонами договора. И, конечно, в подобном случае арендатор будет лишен и абсолютной защиты, и права следования. Именно такое толкование права представляется наиболее обоснованным при совместном анализе п.п. 9 и 14 Постановления № 73. Однако, к сожалению, ВАС РФ не пришел к такому выводу и не стал последовательно создавать правовое регулирование договоров, подлежащих и не подлежащих регистрации.

Можно предположить, что некоторые территориальные органы Росреестра не сразу начнут использовать положения п. 9, учитывая соображения, изложенные выше.

ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ СПОРЫ

Злоупотребление правом. Какие возможности открывает новая редакция ГК РФ

Сергей Дмитриевич Радченко  к. ю. н., старший юрист адвокатского бюро «Юг» г. Краснодар

• В каких случаях злоупотребления правом суд может признать сделку недействительной

• Какие последствия предусмотрены за обход закона участником процесса

• Признается ли злоупотреблением невыполнение истцом возложенных на него по договору обязанностей

На практике нередко встречаются случаи, когда участники процесса злоупотребляют своими правами с целью получения положительного для себя результата в исходе дела, увеличения сроков рассмотрения дела и в иных целях. На действия этих лиц распространяются нормы ст. 10 Гражданского кодекса РФ. С 1 марта 2013 года вступил в силу Федеральный закон от 30.12.2012 № 302-ФЗ «О внесении изменений в главы 1, 2, 3 и 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации». Указанный закон изменил нормы ст. 10, касающиеся злоупотребления правом. Первоначальная редакция ст. 10 ГК РФ, действовавшая с 01.01.1995 по 01.03.2013, представлялась многим юристам крайне неопределенной по содержанию. Примерно с 1995 года и до начала 2000-х годов данная норма применялась судами достаточно редко. Затем количество дел, связанных с ее применением стало постепенно увеличиваться, несмотря на то, что институт запрета злоупотребления правом по своей правовой природе имеет крайне узкую сферу применения. А количество судебных актов, в которых ст. 10 ГК РФ применялась к месту и правильно, было невелико (постановления ФАС Московского округа от 13.03.2013 по делу № А40-24803/12-137-222, Северо-Кавказского округа от 15.03.2013 по делу № А32-12502/2012). Участникам судебного процесса необходимо понимать, что же измениться с вступлением в силу новой редакции положений о злоупотреблении правом, появиться ли больше возможностей доказать и пресечь факты злоупотребления.

Суды находили злоупотребление правом даже в случае бездействия правообладателя

В судебной практике был сформулирован отсутствующий в ГК РФ до 01.03.2013 принцип добросовестности, послуживший основой для ошибочного отождествления злоупотребления правом и недобросовестности. Так, в судебных актах суды указывали, что к злоупотреблению правом относятся, в том числе, заведомо или очевидно недобросовестное поведение субъекта права, недобросовестные действия участников оборота в обход закона, приводящие к неблагоприятным последствиям для иных лиц. В связи с чем никто не может извлекать выгоды из своего незаконного или недобросовестного поведения (постановления ФАС Волго-Вятского округа от 19.01.2011 по делу № А17-396/2010, от 26.12.2011 по делу № А28-9997/2010). Такая формулировка почти дословно перенесена в новую редакцию ч. 1 ст. 10 ГК РФ.

Кроме того, в практике была выработана позиция, согласно которой одна лишь норма ч. 1 ст. 10 ГК РФ может быть основанием для признания сделки недействительной (постановление Президиума ВАС РФ от 20.05.2008 № 15756/07, п. 9 информационного письма ВАС РФ от 25.11.2008 № 127 «Обзор практики применения арбитражными судами ст. 10 ГК РФ»). Например, в случае отчуждения принадлежащих истцу зданий по многократно заниженной стоимости и, как следствие, причинения ему значительных убытков (определение ВАС РФ от 14.01.2009 № 8207/08). Либо если оспариваемая сделка совершена в период явной недостаточности имущества должника, в ущерб интересам его кредиторов (постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 02.04.2013 по делу № А67-9015/2009. Если сделка направлена на уменьшение конкурсной массы должника в связи с отчуждением имущества по заведомо заниженной цене явно в ущерб должнику (постановления ФАС Западно-Сибирского округа от 01.03.2013 по делу № А70-8759/2010, Поволжского округа от 19.03.2013 по делу № А12-5239/2009). Злоупотреблением правом признавалось формулирование договорного условия в противоречии с его правовой природой, например, установление в договоре аренды штрафа только за досрочное расторжение договора в одностороннем порядке (постановление ФАС Московского округа от 02.04.2013 по делу № А40-108356/11-53-979).

Несмотря на то, что злоупотребление правом возможно только при осуществлении права, суды стали находить злоупотребление в ситуации бездействия правообладателя. По одному из дел, связанных с восстановлением корпоративного контроля, суд признал бездействие истцов недобросовестным и неразумным, поскольку на протяжении длительного времени (более 10 лет) с их стороны не предпринималось никаких действий по контролю за деятельностью общества (постановление ФАС Московского округа от 06.03.2013 по делу № А40-177020/09-45-1163).

Суд откажет в защите права, если лицо совершило обход закона с противоправной целью

Исправить ситуацию можно было только глубокой доктринальной разработкой правовой природы института запрета злоупотребления правом и определения точных границ и последствий его применения. Разработчики новой редакции ст. 10 ГК РФ сформулировали ее положения исходя из выводов, основанных на сложившейся судебной практике по данной норме. В результате, в новой редакции ст. 10 ГК РФ мы получили законодательное определение понятия «злоупотребление правом», под которым следует понимать заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав. А также в новой редакции сформирован открытый перечень видов злоупотребления правом:

• осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу,

• обход закона с противоправной целью,

• иные виды, существование которых ГК РФ признает, но никак не конкретизирует.

Кроме того, новая редакция ст. 10 ГК РФ уточняет последствия злоупотребления правом. Это такие последствия, как отказ в защите права полностью или частично с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления, возмещение убытков и иные меры, предусмотренные законом.

Самое обсуждаемое нововведение – «обход закона с противоправной целью» к настоящему времени достаточно хорошо разработано в зарубежной доктрине гражданского права, а также в трудах отечественных ученых (А.И. Муранов, Е.Д. Суворов, А.В. Егоров).

Цитата: «Не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом)» (п. 1 ст. 10 ГК РФ).

Суть обхода закона выводится из одного из правил его толкования – кому запрещена цель, тому запрещены средства к ее достижению. К настоящему времени в судебной практике под квалификацию обхода закона с противоправной целью попадали следующие случаи:

• внесение в уставный капитал ООО имущества, находящегося в государственной или муниципальной собственности и закрепленного за соответствующим предприятием. Такие сделки признаются судами недействительными как совершенные в обход Федерального закона от 21.12.2001 № 178-ФЗ «О приватизации государственного и муниципального имущества» (постановление ФАС Уральского округа от 03.10.2012 № Ф09-8105/12);

• условие кредитного договора, прикрывающее «сложные проценты» (п. 3 информационного письма Президиума ВАС РФ от 13.09.2011 № 146 «Обзор судебной практики по некоторым вопросам, связанным с применением к банкам административной ответственности за нарушение законодательства о защите прав потребителей при заключении кредитных договоров»);

• заключение мирового соглашения о приобретении имущества в собственность у лица, не имеющего прав на это имущество. Так, на момент заключения мирового соглашения у ООО отсутствовало право на объект недвижимости не общего пользования. Суды пришли к выводу, что утвержденное мировое соглашение направлено на возникновение у истца права собственности на спорные объекты, то есть является сделкой в обход закона (постановление ФАС Поволжского округа от 10.10.2012 по делу № А65-13619/2012);

• заключение сделок с целью продажи всего имущественного комплекса сельскохозяйственной организации конкурсному кредитору в обход Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 27.09.2010 по делу № А53-25121/2009);

• попытка судебной легализации самовольной постройки через суд без обращений застройщика за получением разрешений на строительство и ввод объекта в эксплуатацию. Поскольку порядок признания права собственности на самовольную постройку не может освобождать от обязанности выполнения установленных законом и иными нормативными актами правил и условий возведения объектов недвижимости (постановление Президиума ВАС РФ от 26.01.2010 № 11066/09; определение ВАС РФ от 27.12.2012 № ВАС-12794/12; постановление ФАС Московского округа от 04.03.2013 по делу № А41-15053/12);

• изменение вида разрешенного использования земельного участка или территориальной градостроительной зоны с одного вида на использование земельного участка под жилую застройку. Суды квалифицировали такие действия как обход правила частей 1 и 2 ст. 30.1 Земельного кодекса РФ о предоставлении земельных участков для жилищного строительства только с аукциона (определение ВАС РФ от 15.10.2012 № ВАС-13313/12; постановление ФАС Волго-Вятского округа от 15.01.2013 по делу № А79-1794/2012).

В первых четырех случаях последствия обхода закона заключаются в признании сделки недействительной; в последних двух суды отказали в иске о признании права собственности на самовольную постройку и в жалобе на действия органов местного самоуправления. На наш взгляд, эти последствия соответствуют и новой редакции ст. 10 ГК РФ, поэтому данная практика в будущем сохранится.

Внесенные поправки – это лишь реализация уже выработанных в судебной практике подходов

За три месяца действия новой редакции ст. 10 ГК РФ уже начала формироваться новая судебная практика. Рассмотрим примеры судебных дел с применением новой редакции норм о злоупотреблении правом, чтобы понять, появились ли в выводах судов принципиально новые подходы.

Дело № 1. ЗАО обратилось в суд с иском к нескольким ответчикам о признании торгов и договоров купли-продажи, заключенных по их результатам, недействительными. Иск основан на том, что в ходе торгов один из ответчиков предлагал цену лотов, в несколько раз превышающую их первоначальную стоимость, затем, будучи признанным победителем, отказался от заключения договоров, после чего право на их заключение получал другой ответчик, предложивший наивысшую цену за другие лоты.

Суд установил, что они оба действовали синхронно с общей целью исключить конкурентоспособность других участников аукциона при формировании цены на торгах и обеспечить победу последнего. Не увидев объективных причин, оправдывающих поведение первого ответчика по формированию цены и отказа в заключении договоров, суд согласился с тем, что действиями этих двух участников торгов была искусственно завышена цена объектов продажи. В результате их действий произошло отсечение добросовестных участников аукциона, которые понимали, что цена должна быть экономически обоснована.

Со ссылкой на ст. 10 Гражданского кодекса РФ суд посчитал данное нарушение порядка проведения торгов существенным и влекущим признание их недействительными, поскольку цена проданного второму ответчику имущества сформирована неверно, а результат аукциона определен недостоверно. При отсутствии цены, предложенной первым ответчиком, цена продажи имущества могла быть иной, значительно выше цены предложенной вторым ответчиком, так же как победителем мог быть признан иной участник, в том числе и истец (постановление Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 14.03.2013 № 18АП-897/2013 (на момент подписания номера в печать кассационная жалоба не подана)).

На наш взгляд, действия первого ответчика верно квалифицированы как злоупотребление правом. Он осуществлял право на участие в торгах без какого-либо разумного хозяйственного интереса для себя, а вы-играв торги отказался от заключения договора купли-продажи и потерял задаток.

Дело № 2. ОАО обратилось в суд с иском к Дирекции по строительству транспортного обхода Росавтодора о взыскании 31 млн руб. убытков, причиненных истцу в результате строительства кольцевой автомобильной дороги. Истец считал, что его права нарушены в связи с тем, что земельный участок, принадлежащий ему на праве собственности, в результате строительства дороги был заболочен и по этой причине он лишился транспортной доступности к своему земельному участку. В апелляционной инстанции стороны подписали мировое соглашение, по условиям которого ответчик принял на себя обязательство обеспечить транспортную доступность на земельный участок истца путем строительства подъездной дороги с твердым покрытием. Определение суда об утверждении мирового соглашения было обжаловано Росавтодором со ссылкой на его неисполнимость. Кассационный суд в жалобе отказал, мотивировав отказ тем, что исходя из смысла и содержания норм, регулирующих примирительные процедуры (гл. 15 АПК РФ), а также задач арбитражного судопроизводства (ч. 6 ст. 2 АПК РФ), утвержденное судом мировое соглашение является таким процессуальным способом урегулирования спора, который основывается на примирении сторон на взаимоприемлемых условиях и влечет за собой ликвидацию спора в полном объеме.

Таким образом, исходя из презумпции добросовестности участников гражданского оборота (ч. 5 ст. 10 ГК РФ), предполагается, что при заключении мирового соглашения стороны принимают на себя обязательства фактически исполнимые в сложившейся экономической ситуации (постановление ФАС Северо-Западного округа от 08.04.2013 по делу № А56-31858/2012).

Полагаем, что позиция кассационного суда представляется правильной, так как в случае неисполнения мирового соглашения истец сможет выполнить работы за свой счет с последующим взысканием стоимости работ с ответчика (ст. 397 ГК РФ).

Цитата: «В случае неисполнения должником обязательства изготовить и передать вещь в собственность, в хозяйственное ведение или в оперативное управление, либо передать вещь в пользование кредитору, либо выполнить для него определенную работу или оказать ему услугу кредитор вправе в разумный срок поручить выполнение обязательства третьим лицам за разумную цену либо выполнить его своими силами, если иное не вытекает из закона, иных правовых актов, договора или существа обязательства, и потребовать от должника возмещения понесенных необходимых расходов и других убытков» (ст. 397 ГК РФ).

Однако, как нам кажется, ссылка на добросовестность в данном случае излишня и не имеет отношения к делу. Вопрос о добросовестности обсуждается при исполнении обязательства, а не при его установлении (в том числе в мировом соглашении), и поэтому презумпция добросовестности никак не решает вопрос о фактической исполнимости.

Дело № 3. ОАО обратилось в суд с иском к ЗАО о взыскании стоимости самовольно потребленной воды в сентябре 2011 года по пропускной способности системы водоснабжения ответчика. Иск основан на заключенном между истцом и ответчиком договоре об отпуске (получении) питьевой воды. Согласно договору определение объема предоставленных услуг абоненту производится через узел учета, по показаниям средств измерений, при их отсутствии – по пропускной способности системы водоснабжения абонента. По условиям договора к обязанностям истца относится, в том числе, обеспечение отпуска (получения) питьевой воды абоненту не более установленного лимита водопотребления. Как установил суд, приборы учета фактического потребления питьевой воды и сброса сточных вод у ответчика установлены не были, расчет по договору производился им исходя из лимитов водопотребления.

Приняв во внимание эти обстоятельства, суд пришел к выводу, что предъявление ответчику требования об оплате потребленной и сброшенной воды за один месяц (октябрь 2011 года) в объеме, соответствующем объему потребления воды абонентом за 45 месяцев со ссылкой на отсутствие у абонента узла учета питьевой воды, об отсутствии которого у ответчика истцу было известно с момента заключения договора, свидетельствует о злоупотреблении истцом своими правами (постановление Восьмого арбитражного апелляционного суда от 08.04.2013 по делу № А70-8002/2012 (на момент подписания номера в печать кассационная жалоба не подана)).

На наш взгляд, злоупотребления правом здесь нет. В данном деле стороны своими конклюдентными действиями всего лишь изменили порядок определения объема поставленной воды: вместо его определения по приборам учета определяли по лимитам водопотребления, что вполне укладывается в конструкцию п. 3 ст. 438 ГК РФ. Похожий случай описывается в определении ВАС РФ от 18.11.2011 № ВАС-15197/11.

Дело № 4. ГУП обратилось в суд с иском к ООО об обязании освободить нежилые помещения со ссылкой на то, что договор аренды не зарегистрирован в установленном законом порядке и является незаключенным. Рассмотрев материалы дела, суд установил, что по условиям договора аренды все действия по государственной регистрации настоящего договора должен осуществлять истец. Ответчик передал истцу свой экземпляр договора для проведения государственной регистрации, однако никаких действий по регистрации он не осуществил. На этом основании суд сделал вывод о том, что в действиях истца, который не исполнил возложенную на него обязанность по государственной регистрации договора аренды и, ссылаясь на отсутствие такой регистрации, предъявляет требования об освобождении помещений, усматривается недобросовестность и злоупотребление правом (постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 29.03.2013 № 17АП-2470/2013-ГК (на момент подписания номера в печать кассационная жалоба не подана)).

По нашему мнению, данная позиция суда справедлива. В действиях истца действительно имеет место злоупотребление правом, при этом у суда нет иных норм, дающих основание для отказа в иске, кроме ст. 10 ГК РФ.

Таким образом, несмотря на то, что ст. 10 ГК РФ значительно переработана, ничего радикально нового для судей и практикующих юристов она с собой не принесет. Внесенные в эту статью поправки – это лишь реализация подходов, уже выработанных судебной практикой за последние 10 лет.

Вместе с тем, поскольку содержание нормы ст. 10 ГК РФ было расширено и конкретизировано, можно сделать предположение, что количество обращений к этой норме при разрешении судебных споров будет возрастать. Также представляется, что суды будут внимательно исследовать ссылки сторон споров на положения ст. 10 ГК РФ и, прежде всего, на добросовестность действий в делах об оспаривании сделок и при оценке соразмерности нарушения права и избранного истцом способа его защиты.

ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ СПОРЫ

Предметом залога являются акции. Как обратить на них взыскание без помощи суда

Айнур Ханафетдинович Нуриев  управляющий партнер юридической фирмы «Баратеон»

• Кто является владельцем ценных бумаг, если залогодержатель и депозитарий ценных бумаг не совпадают

• Зачем нужна исполнительная надпись нотариуса в процедуре внесудебного обращения взыскания на предмет залога

• Какой способ защиты применим в случае выбытия предмета залога из собственности залогодателя

Стороны по различным договорам нередко выбирают залог как способ обеспечения исполнения основного обязательства. В сфере же кредитования залогом обеспечиваются почти все крупные обязательства должников. Выбрать способ реализации заложенного имущества законодательство позволяет сторонам самостоятельно. Для того, чтобы избежать дополнительных временных и денежных затрат, заложенное имущество стороны часто реализуют во внесудебном порядке. Одним из способов реализации предмета залога во внесудебном порядке является обращение предмета залога в собственность залогодержателя. Однако залогодержатель не всегда ведет себя добросовестно и соблюдает все установленные законом процедуры. В свою очередь незаконное выбытие предмета залога из собственности залогодателя может причинить ему существенные убытки, а то и вовсе блокировать его дальнейшую деятельность. Это может произойти, если, например, предметом залога выступает контрольный пакет акций залогодателя. Именно такой спор рассмотрел Президиум ВАС РФ, сделав в итоге по делу ряд важных для залогодателя выводов (постановление от 10.04.2012 по делу № А19-5794/10-10-4).

С момента обращения взыскания до реализации залога должно пройти 10 дней

Суть дела заключалась в следующем. Общество «Русская Лесная Группа» выступило залогодателем по кредитному договору, заключенному между обществом «Игирма» (заемщик) и ОАО «Сбербанк» (кредитор). Предметом залога стали 600 акций общества «Киренсклес», которые составляли 100 процентов его уставного капитала. При этом в договоре залога был предусмотрен внесудебный порядок обращения взыскания на предмет залога через его оставление в собственности залогодержателя (в связи с чем указанные акции были депонированы на счете депо в Сбербанке).

Далее, со стороны заемщика возникла просрочка исполнения денежного обязательства. Через две недели после даты, когда обязательство должно было быть исполнено, банк уступил свои требования по кредитному договору и обеспечивающему его договору залога третьему лицу. Затем банк уведомил залогодателя об уступке требования, а третье лицо известило его об обращении взыскания на предмет залога, если обязательства из кредитного договора не будут выполнены.

Здесь важно отметить, что по действовавшей в тот момент редакции Закона РФ от 29.05.1992 № 2872 «О залоге» предусматривалось обязательное соблюдение 10-дневного срока. Такой срок начинает исчисляться с момента получения залогодателем уведомления залогодержателя о начале обращения взыскания на предмет залога. До истечения этого срока, по общему правилу, не допускается обращение взыскания на предмет залога (исключение – скоропортящийся предмет залога, который можно реализовывать ранее 10 дней).

Однако новый залогодержатель, не соблюдая 10-дневный срок, обратился к банку как к депозитарию заложенных акций с просьбой перевести все акции на свой счет-депо. Банк удовлетворил просьбу. В этот же день заемщик перечислил в банк долг по кредиту, но банк вернул денежные средства с формулировкой, что требование было уступлено в порядке цессии новому залогодержателю. Впоследствии заемщик не смог найти действующего залогодержателя по месту его регистрации согласно данным ЕГРЮЛ, в связи с чем задолженность по кредитному договору была внесена на имя общества в депозит нотариуса.

На следующий день новый залогодержатель продал акции обществу «Модус», которое, в свою очередь, приняло в срочном порядке решение о дополнительной эмиссии ценных бумаг к купленным 600 акциям и выпустило еще 5400 акций. Данная процедура закончилась регистрацией выпуска дополнительных акций в ФСФР. После этого общество «Модус», являясь собственником общества «Киренсклес», реорганизовало последнее из акционерного общества в общество с ограниченной ответственностью. Как следствие, 6000 обыкновенных бездокументарных акций были погашены и стали долями общества с ограниченной ответственностью. На этом процесс «увода» акций закончился.

Акции, учтенные на счете депо, продолжают находиться во владении залогодателя

После этого залогодатель предъявил исковые требования к банку, а также к новому залогодержателю и обществу «Модус» о признании неправомерным обращения взыскания на предмет залога и возращении пакета акций.

Суды первой, апелляционной и кассационной инстанций последовательно отказали в удовлетворении требований общества по следующим основаниям.

Заемщик и залогодатель были надлежащим образом уведомлены о заключении договора уступки права требования, поэтому оплата основным должником задолженности по кредитному договору являлась исполнением ненадлежащему кредитору и не прекращала обязательство.

Сокращение установленного 10-дневного срока было признано обоснованным, так как акции могли резко подешеветь по причине наличия у «Киренсклеса» задолженности по договору аренды лесного участка. Это могло грозить расторжением договора и потерей существенного актива бизнеса.

Также стало невозможно списать акции «Киренсклеса» со счета депо общества «Модус» и восстановить их на счете депо залогодателя поскольку была проведена дополнительная эмиссия акций, а также состоялось их погашение в связи с реорганизацией АО в ООО.

Далее дело было рассмотрено судебной коллегией ВАС РФ и передано на рассмотрение в Президиум, который отменил решения нижестоящих судов и направил дело на новое рассмотрение, при этом в мотивировочной части содержалось следующее обоснование.

Истец не теряет право на судебную защиту, если ответчик препятствует удовлетворению требований

Во-первых, процедура обращения взыскания на предмет залога была совершена с нарушением установленного 10-дневного срока. Как следствие, залогодержатель не стал собственником заложенных акций и не имел права распоряжаться ими впоследствии. Особо интересны рассуждения Президиума ВАС о том, что существенное и необоснованное сокращение сроков залогодержателем привело к тому, что залогодатель не смог реализовать свое право на прекращение обращения взыскания на предмет залога. Это в свою очередь может свидетельствовать о том, что действительной целью действий залогодержателя было не удовлетворение требований кредитора по обязательству, а приобретение акций на нерыночных условиях.

При этом дополнительным обстоятельством в пользу такого решения суда стало то, что на следующий день после обращения залогодержателем акций в свою собственность они были отчуждены в пользу другого общества по цене, почти вдвое превышающей цену, по которой залогодержатель оставил акции за собой.

Во-вторых, основной должник выполнил денежное обязательство надлежащему кредитору, то есть банку, поскольку получил уведомление об уступке банком права требования третьему лицу позднее. При этом передача заемщику уведомления была подтверждена только копией доверенности лица, его получившего, в то время как оригинал доверенности в материалы дела не представлен, а должник факт выдачи такой доверенности отрицает. Кроме того, не было документально подтверждено и утверждение банка о получении уведомления должником посредством факсимильной связи.

В-третьих, обществом-залогодержателем была нарушена процедура внесудебного обращения взыскания на предмет залога. В частности, предмет залога, переданный залогодателем на время во владение или пользование третьему лицу, считается оставленным у залогодателя (п. 3 ст. 338 ГК РФ). Следовательно, спорные акции, переданные залогодателем на депозитарный учет банку, считаются находящимися у залогодателя, а не у залогодержателя. Кроме того, реализация предмета залога способами, поименованными в п. 3 ст. 28.1 Закона РФ от 28.05.1992 № 2872-1 «О залоге» (далее – Закон № 2872-1), возможна только в случае, когда залогодержатель владеет заложенной движимой вещью (п. 33 постановления Пленума ВАС РФ от 17.02.2011 № 10, ст. 223 ГК РФ).

Следовательно, вывод Президиума ВАС РФ очевиден – залогодержатель не имел права оставлять заложенные акции у себя без совершения исполнительной надписи нотариуса, а депозитарий не должен был исполнять поручение о зачислении акций на счет-депо залогодержателя без наличия соответствующей исполнительной надписи.

Таким образом, теперь можно с уверенностью утверждать, что если залогодержатель и депозитарий ценных бумаг не совпадают, то ценные бумаги считаются находящимися у залогодателя, и для возможного списания таких бумаг со счета депо залогодателя необходима исполнительная надпись нотариуса.

Президиум ВАС РФ предложил разрешить возникший спор в следующем порядке. Залогодатель вправе истребовать от приобретателя имущество, неправомерно отчужденное залогодержателем, а если имущество оставлено залогодержателем за собой – от залогодержателя (п. 5 постановления Пленума ВАС РФ от 17.02.2011 № 10, ст. 301 ГК РФ).

Цитата: «Залогодатель вправе истребовать от приобретателя свое имущество, неправомерно отчужденное залогодержателем (статья 301 ГК РФ), а если имущество неправомерно оставлено залогодержателем за собой – от залогодержателя. При этом удовлетворение виндикационного иска залогодателя к приобретателю предмета залога не исключает обязанности залогодержателя по возмещению залогодателю дополнительных расходов, связанных с восстановлением нарушенного права, и иных убытков» (п. 5 постановления Пленума ВАС РФ от 17.02.2011 № 10).

Президиум ВАС также отметил, что удовлетворение виндикационного иска залогодателя к приобретателю предмета залога не исключает обязанности залогодержателя по возмещению дополнительных расходов, связанных с восстановлением нарушенного права, и иных убытков.

Также суд указал, что собственник вправе истребовать свое имущество из чужого незаконного владения независимо от возражения ответчика о том, что он является добросовестным приобретателем, если докажет факт выбытия имущества из его владения помимо воли (п.п. 35, 39 постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 29.04.2010 № 10/22). Спорные акции находились у залогодателя и его воля была направлена на прекращение обращения взыскания на предмет залога. Залогодержатель же в нарушение действовавшего внесудебного порядка обращения взыскания на заложенное имущество и без исполнительной надписи нотариуса обратил их в свою пользу. Поэтому имеет место выбытие акций из владения залогодателя помимо его воли. В такой ситуации общество-собственник акций правомерно обратилось с иском не только к залогодержателю, но и ко всем последующим приобретателям акций.

Также Президиум ВАС РФ отметил нарушение норм процессуального права в части отказа судами нижестоящих инстанций в удовлетворении ходатайства об изменении предмета и основания иска. Дело в том, что когда залогодателю стало известно, что акции погашены, а акционерное общество реорганизовано в общество с ограниченной ответственностью, то истец пытался изменить иск и просить уже не о взыскании акций, а об истребовании с новообразовавшегося общества 6 млн руб., которые соответствовали бы 100 процентам долей его уставного капитала. Президиум ВАС РФ определил, что такая замена ненадлежащего ответчика допускается (п. 32 Постановления Пленума № 10/22, ст. 47 АПК РФ). Соответственно, отказ в удовлетворении ходатайства был неправомерен. Кроме того, суд высказал важную, на наш взгляд, правовую позицию о том, что «длящееся недобросовестное поведение ответчиков, предпринимающих в процессе рассмотрения дела действия, ведущие к невозможности удовлетворения заявленных требований (в том числе и погашение акций в связи с преобразованием общества), не должны препятствовать реализации права истца на судебную защиту».

Залогодатель может подать виндикационный иск в случае выбытия предмета залога из его владения против его воли

Представляется, что обсуждаемое постановление Президиума ВАС РФ имеет огромное значение для правоприменительной практики, поскольку в нем сформирован ряд сложных правовых позиций, позволяющих упорядочить складывающуюся судебную практику по вопросу обращения взыскания на ценные бумаги (движимое имущество) и привести ее к единообразию. В заключение анализа данного постановления полагаем уместным обобщить правовые позиции ВАС РФ, установленные в этом деле.

1. Сокращение залогодержателем 10-дневного срока, который должен пройти с момента уведомления залогодателя о необходимости исполнить обязательство до момента обращения взыскания на предмет залога, допускается только в исключительных случаях. Нарушение данного правила обуславливает невозможность залогодателя реализовать свое право на прекращение процедуры обращения взыскания исполнением договорного обязательства.

2. Залогодержатель может обратить взыскание на предмет залога без совершения исполнительной надписи нотариуса только в том случае, когда договором предусмотрено, что предмет залога остается у залогодержателя.

3. Президиум ВАС РФ отметил правильный способ защиты нарушенного права в случае выбытия предмета залога от залогодателя помимо его воли. Залогодатель может истребовать заложенное имущество от незаконного владельца (залогодержателя, иного приобретателя) посредством виндикационного иска, что не исключает возможности требовать возмещения дополнительных расходов, связанных с восстановлением нарушенного права, и иных убытков.

4. Длящееся недобросовестное поведение ответчиков, предпринимающих в процессе рассмотрения дела действия, ведущие к невозможности удовлетворения заявленных требований, не должны препятствовать реализации права истца на судебную защиту.

В связи с рассмотренным делом, мы бы хотели остановиться еще на одном проблемном аспекте, по которому единый подход еще не сформировался. Имеются в виду случаи, когда исполнение единого денежного обязательства обеспечивается залогом, где в качестве залогодержателей присутствуют два или более лиц. В рассмотренном деле банк уступил свои требования по кредитному договору и обеспечивающему ему договору залога третьему лицу. Но как бы происходило обращение взыскания на предмет залога (акции) в том случае, если бы банк уступил третьему лицу только часть требования из кредитного договора, соответственно, залогодержателей стало бы уже двое.

В практической деятельности ситуации с множественностью лиц на стороне залогодержателей по одному денежному обязательству возникают довольно часто. Например, когда заключенный между компанией и банком кредитный договор обеспечивается залогом объекта недвижимости, и впоследствии банк решает уступить часть требования по кредитному договору третьему лицу. Очевидно, что к третьему лицу перейдет также право на обращение взыскания на предмет залога в случае неисполнения должником обязательств, вытекающих из кредитного договора. Либо ситуации, когда кредит изначально выдается несколькими банками на реализацию какого-то одного проекта под обеспечение одного и того же объекта недвижимости (совокупности объектов) и т. д.

Цитата: «Взыскание на предмет залога может быть обращено только по решению суда в случаях, если:...имущество заложено в обеспечение исполнения разных обязательств нескольким созалогодержателям» (п. 3 ст. 349 ГК РФ).

Иными словами, если бы акции находились в залоге у двух лиц – банка и общества, и при этом обеспечивали бы исполнение различных обязательств, то внесудебный порядок обращения взыскания на акции и вовсе был бы невозможен. Соответственно, не было бы и проблем, связанных с порядком реализации предмета залога, поскольку вопрос решался бы арбитражным судом. Но в рассматриваемой нами ситуации залог обеспечивает исполнение единого обязательства – уплату обществом денежных средств по кредитному договору, соответственно, внесудебный порядок обращения взыскания и последующая реализация имущества допустимы. Понятно, что когда между залогодержателями и должником заключены договоры, исполнение которых обеспечено единым предметом залога, достигнуто соглашение о порядке и способах обращения взыскания на предмет залога, то сложностей при фактическом обращении взыскания на предмет залога возникать, как правило, не будет. Однако в случае, когда подобного соглашения между залогодержателями нет, вероятность возникновения спорных ситуаций довольно велика.

ВАС РФ прокомментировал данную проблему только в той части, когда между должником и кредиторами (залогодержателями) заключены отдельные (самостоятельные) кредитные договоры. В частности, исполнение обязательств, вытекающих из двух и более кредитных договоров, заключенных между одними и теми же должником и кредитором, может быть обеспечено одним договором об ипотеке здания (п. 8 информационного письма Президиума ВАС РФ от 28.01.2005 № 90). Если в последующем при уступке кредитором (цедентом) своих прав по одному из этих кредитных договоров третьему лицу (цессионарию) с одновременной уступкой прав по договору об ипотеке стороны не определят очередность, в которой ипотека обеспечивает исполнение должником обязательств перед ними, применяются нормы ст. 46 Федерального закона от 11.11.2003 № 152-ФЗ «Об ипотеке». Статья 46 этого закона предусматривает, что требования залогодержателей удовлетворяются в порядке очередности, соответствующей срокам исполнения обеспеченных ипотекой обязательств (п. 5), как следствие, в зависимости от срока исполнения обязательств ипотека будет либо последующей, либо предыдущей (п.п. 2–4).

Как известно, наличие пробелов в законодательстве обуславливается либо квалифицированным молчанием законодателя (законодатель не изъявляет волю регулировать спорный вопрос), либо недоработкой или упущением. Трудно сказать, почему на проблему обращения взыскания на предмет залога, обеспечивающего исполнение единого денежного обязательства при наличии множественности лиц на стороне залогодержателя, пока не обратили внимание. Возможно, проблемы, собственно, никакой и нет, и это только авторское недопонимание природы залоговых правоотношений.

Тем не менее, на наш взгляд, в таких случаях, когда предмет залога обеспечивает исполнение единого обязательства перед созалогодержателями, удовлетворение требований кредиторов на единый предмет залога будет осуществляться в части, пропорциональной заявленным требованиям. В том числе, это должно быть по правилам п. 4 ст. 326 ГК РФ, а не по правилам о предыдущем и последующем залоге, поскольку сроки исполнения обязательств должника перед кредиторами (созалогодержателями) совпадают, соответственно, п. 8 информационного письма Президиума ВАС РФ № 90 не применим.

Вне зависимости от того, какова будет судьба обсуждаемой проблемы, необходимо высоко положительно оценить инициативу законодателя и Высшего арбитражного суда РФ по выработке завершенных правовых позиций по проблемным вопросам залогового права.

КОРПОРАТИВНЫЕ СПОРЫ

Участник потерял корпоративный контроль. Каким образом его можно восстановить

Юлия Александровна Карпова  юрист Юридической фирмы «ЮСТ»

Наталья Алексеевна Лазарева  помощник юриста юридической фирмы «ЮСТ»

• Как вернуть выбывшие из владения акции, если уставный капитал был значительно увеличен

• Что делать, если акции или доли утрачены из-за недобросовестного поведения приобретателей

• Как восстановить корпоративный контроль, если общество было реорганизовано

Участники любого хозяйственного общества обладают корпоративным контролем над компанией. Такой контроль выражается в возможности повлиять на определенное бизнес-решение, формировать волю юридического лица. Объем корпоративного контроля зависит от объема прав того или иного участника, а потому может и изменяться. Участники общества, желая перераспределить объем корпоративного контроля в свою пользу, иногда действуют недобросовестно и приобретают акции или доли общества с нарушением закона. Перераспределение контроля может также произойти в самых разных случаях, например, при передаче голосующих акций общества в залог или доверительное управление. При этом некоторые участники общества могут потерять контроль над обществом. Восстановить свое положение участник общества может в судебном порядке. Для этого необходимо определиться со способом защиты нарушенного права, а также четко представлять, в каких случаях корпоративный контроль может быть восстановлен.

У недобросовестного покупателя возможно виндицировать именные ценные бумаги

Понятие «восстановление корпоративного контроля» появилось в практике российских арбитражных судов не так давно. В 2008 году, рассматривая одно из первых подобных дел, Президиум ВАС РФ применил эту конструкцию в качестве контрмеры против увеличения уставного капитала – одного из действующих способов рейдерского захвата (постановление от 03.06.2008 по делу № А14-14857/2004-571/21).

Такое увеличение часто бывает незначительным, и основная его цель – искусственно создать ситуацию, при которой отсутствовало бы тождество между утраченной долей и новыми долями. Арбитражным судам удалось сделать первый шаг в борьбе за защиту прав лица, утратившего корпоративный контроль, однако в дальнейшем ситуация породила еще больше вопросов. В том числе – может ли у истца возникнуть неосновательное обогащение, если ему присудят проценты от доли в увеличенном уставном капитале. Современная судебная практика активно ищет компромиссные решения, но говорить о достаточной регламентации вопроса еще рано.

Итак, корпоративный контроль – это явление, корреспондирующее таким неимущественным правам участников общества, как право на участие в управлении и право на информацию. Все перечисленные права возникают в момент приобретения акций или доли лицом и установления между ним и обществом корпоративного правоотношения. Арбитражные суды впервые применили восстановление корпоративного контроля в качестве специального способа защиты корпоративных прав, основанного на таком общем понятии, как восстановление положения, существовавшего до нарушения права (ст. 12 ГК РФ).

Тем не менее точного содержания указанного способа арбитражные суды так и не привели, поэтому на практике встречались самые разные исковые требования. В том числе виндикация утраченной в результате рейдерского захвата доли или акций, реституция, иск о признании права, негаторный иск о признании государственной регистрации права собственности ответчика препятствием к осуществлению права собственности истца и многие другие.

Каждый из перечисленных способов не давал стопроцентную гарантию удовлетворения судом представленных требований, так как у всех этих способов не было достаточного теоретического обоснования для применения.

В 2012 году ситуация изменилась в связи с принятием нескольких прецедентных постановлений, содержащих ряд важных выводов. Часть из них уточнила алгоритм восстановления корпоративного контроля, который уже длительное время нуждался в унификации и общей регламентации. Другая часть, наоборот, породила дальнейшие споры о правовой природе отдельных гражданско-правовых явлений.

Пока не удалось решить вопрос о том, что делать, если акции или доли утеряны в результате недобросовестного поведения приобретателей. Обычно у судов нет правовых способов изъять ценные бумаги, не принося своими предписаниями вред третьим лицам, которые и стали конечными собственниками. Чтобы избежать взыскания утраченных акций или долей, на практике используются такие методы, как ликвидация, реорганизация и перепродажа акций или долей общества третьим лицам.

В ходе судебного процесса суды нередко отказывают в удовлетворении требований из-за того, что невозможно вычленить первоначальный объем акций (долей), выбывших из собственности. Если требования истца удовлетворяются и акции (доли) оказываются возвращены, может возникнуть неосновательное обогащение. Обе описанные ситуации представляются перекосами в отношении каждой из сторон, поэтому суды принимают компромиссные решения.

Практика. ООО обратилось в арбитражный суд с иском об истребовании из незаконного владения принадлежащих обществу обыкновенных именных акций акционерного общества. В результате действий физического лица, выдававшего себя за генерального директора истца, указанные акции были переведены на счета депо других компаний, где смешались с имевшимися там идентичными акциями. В дальнейшем акции переводили дважды, что затруднило возможность вычленения и изъятия первоначального объема акций, принадлежавших обществу. На всех стадиях рассмотрения дела были представлены разные позиции по поводу присуждения акций. В конечном счете Президиум ВАС РФ частично отменил постановление суда кассационной инстанции и применил виндикацию в отношении спорных ценных бумаг (постановление от 20.03.2012 по делу № А21-2060/2006).

Важно отметить, что постановление Президиума ВАС РФ по этому делу содержит указание на возможность пересмотра по новым обстоятельствам вступивших в законную силу судебных актов арбитражных судов по делам со схожими фактическими обстоятельствами.

Президиум ВАС РФ поддержал презумпцию недобросовестного покупателя, возложив на приобретателя акций бремя опровержения заявленного истцом способа идентификации виндицируемых акций (долей). Таким образом, соблюдено право ответчика на судебную защиту при компенсации прав, нарушенных в результате мошеннических действий.

Поскольку утерянные акции несколько раз переписывались на разные счета, установить недобросовестность дальнейших приобретателей акций было сложно. Но суды учли наличие между указанными лицами родственных и иных связей, в том числе занятие взаимосвязанных должностей. Это подтвердило тот факт, что они не могли не знать о наличии в составе приобретенных ими пакетов ценных бумаг акций, незаконно выбывших из собственности общества.

В данном случае Президиум ВАС РФ выбрал виндикацию в качестве способа защиты прав истца. С самого начала в арбитражной практике не был решен вопрос о том, возможно ли применение специальных способов защиты вещных прав в исках об истребовании утерянных акций (долей). Многие юристы высказывали надежды на то, что для защиты прав бывших участников, которые лишились права собственности против своей воли, будет выработан отдельный способ защиты, учитывающий специфику правовой природы указанных ценных бумаг. Однако на данном этапе было решено использовать уже известные формы защиты, поэтому в указанном постановлении Президиум ВАС РФ поддержал существовавшую позицию нижестоящих судов о применении виндикации. Более того, теперь виндикация является основным способом защиты корпоративных прав бывших собственников, что способствует очередному обострению спора о правовой природе акций (долей).

Напомним, что акции (доли) – это ценные бумаги, представляющие собой способ закрепления за лицом определенного объема имущественных и неимущественных прав и обязанностей участника общества, не являясь при этом вещью (ст. 143 ГК РФ, постановление Президиума ВАС РФ от 11.10.2011 № 5950/11). В то же время ст. 301 ГК РФ устанавливает, что виндикация, как способ защиты, применяется с целью истребования своего имущества из чужого незаконного владения, то есть применяется только в отношении вещей.

Отсюда проистекает явное противоречие как на уровне судебной практики, так и на законодательном уровне. Тем не менее при разрешении споров по восстановлению корпоративного контроля судам приходится учитывать не только вопросы юридической техники, но и законные права лиц, пострадавших в результате незаконных действий мошенников. А в связи с тем, что на сегодняшний день ни нормы уголовного права, ни нормы корпоративного права не способны обеспечить достаточную защиту и восстановление утраченных прав, указанные пробелы компенсируются гражданско-правовыми инструментами.

Если права на акции учтены в депозитарии, то они считаются оставленными у залогодателя

Общество с ограниченной ответственностью выступило залогодателем по основному обязательству акционерного общества (невозобновляемая кредитная линия). В залог были переданы обыкновенные именные акции, составлявшие 100 процентов уставного капитала общества. Срок исполнения обязательств по кредитному договору был нарушен, и банк уступил свои права требования к основному должнику и залогодателю в пользу общества. Новый кредитор на основании соглашения о внесудебном порядке обращения взыскания на заложенное имущество обратил взыскание на акции и реализовал их способом, предусмотренным п. 3 ст. 28.1 Закона РФ от 29.05.1992 № 2872-1 «О залоге» (далее – Закон № 2872-1), оставив за собой предмет залога. Общество-залогодатель обратилось в арбитражный суд с иском к приобретателям акций об их истребовании из чужого незаконного владения, полагая, что залогодержателем была нарушена процедура обращения взыскания. Суды трех инстанций отклонили требования истца. Но Президиум ВАС РФ отменил судебные акты нижестоящих судов и передал дело на новое рассмотрение (постановление от 10.04.2012 по делу № А19-5794/10-10-4).

В своем постановлении Президиум ВАС РФ указал, что акции, права на которые учитываются в депозитарии, считаются оставленными у залогодателя. По мнению Президиума, в силу ст. 223 ГК РФ залогодержатель не может оставить эти акции за собой, потому что не владеет ими. Обращение взыскания на заложенное имущество во внесудебном порядке допускается, если иное не предусмотрено законом, на основании исполнительной надписи нотариуса в порядке, установленном законодательством об исполнительном производстве (п. 5 ст. 349 ГК РФ (в ред., действовавшей на момент обращения взыскания на акции)). Таким образом, по мнению суда, вне зависимости от условий соглашения между залогодателем и залогодержателем, обращение взыскания на акции, учитываемые депозитарием, может быть осуществлено только на основании исполнительной надписи нотариуса. В рассматриваемом же случае такая надпись совершена не была и акции были зачислены на счет залогодержателя на основании поручения самого залогодержателя.

Следует отметить, что еще в 2008 году в Закон № 2872-1 была включена ст. 28.1. Эта норма, во-первых, прямо предусмотрела возможность обращения взыскания на заложенное имущество невладеющим залогодержателем. Во-вторых, предоставила залогодержателю право самостоятельно без обращения в суд или в органы принудительного исполнения совершать все необходимые действия для реализации предмета залога, в том числе для «завладения» заложенным имуществом, включая заключение от своего имени всех необходимых сделок, а также подписание всех необходимых для реализации заложенного движимого имущества документов, в том числе актов приема-передачи, передаточных распоряжений. Таким образом, Законом № 2872-1 было предусмотрено «иное» правило, отличное от правила п. 5 ст. 349 ГК РФ. В соответствии со ст. 28.1 Закона № 2872-1, вопреки выводу Президиума ВАС РФ, залогодержатель не нуждается в совершении залогодателем активных действий по исполнению соглашения о внесудебном порядке обращения взыскания или в содействии органов принудительного исполнения. Залогодержатель наделен необходимыми правомочиями для самостоятельной реализации заложенного имущества, если стороны, конечно, договорились о внесудебном порядке обращения взыскания.

Кроме того, вышеизложенная позиция Президиума ВАС РФ не согласуется с подходом Пленума ВАС РФ, который ранее в своем постановлении от 17.02.2011 № 10 «О некоторых вопросах применения законодательства о залоге» разъяснил, что обращение взыскания невладеющим залогодержателем возможно. В таком случае поступление имущества во владение залогодержателя имеет значение лишь для определения момента перехода права собственности на заложенное имущество к залогодержателю.

Постановление Президиума ВАС РФ от 10.04.2012 по делу № А19-5794/10-10-4 содержит указание на возможность пересмотра по новым обстоятельствам судебных актов по делам со схожими фактическими обстоятельствами. Однако, принимая во внимание вышеизложенные противоречия между положениями Закона № 2872-1, позицией Президиума ВАС РФ и разъяснениями Пленума ВАС РФ, следует признать, что отраженная в постановлении Президиума ВАС РФ правовая позиция может породить новую волну судебных споров. Ключевой вопрос здесь – мог ли залогодержатель обратить взыскание на акции, учитываемые депозитарием, во внесудебном порядке без обращения к нотариусу, если сам залогодатель уклоняется от «передачи» ему этих акций?

Корпоративный контроль можно восстановить, даже если уставный капитал был значительно увеличен

Кроме того, в рамках анализируемого дела о возврате акций Президиум ВАС РФ также рассмотрел вопрос о возможности восстановления корпоративного контроля над коммерческой организацией, которая с момента утраты такого контроля претерпела существенные структурные изменения.

Так, из рассматриваемого постановления Президиума ВАС РФ следует, что номинальная стоимость 100 процентов акций акционерного общества, на которые было обращено взыскание, составляла 600 тыс. руб. В дальнейшем уставный капитал общества был увеличен до 6 млн руб. посредством размещения акций среди третьих лиц, а затем общество было преобразовано в общество с ограниченной ответственностью. Однако указанные обстоятельства, по мнению Президиума ВАС РФ, не должны препятствовать реализации права истца на судебную защиту. Это означает, что в таком случае истцу может быть присуждена доля в размере 100 процентов уставного капитала общества.

Вместе с тем данная правовая позиция не вполне соответствует позиции, ранее выраженной Президиумом ВАС РФ, а также основополагающим принципам гражданского права и тенденциям развития российского корпоративного законодательства.Так, еще в 2008 году Президиум ВАС РФ указал на возможность восстановления корпоративного контроля в случае увеличения уставного капитала общества (постановление от 03.06.2008 по делу № А14-14857/2004-571/21). Тогда суд отметил, что удовлетворение такого иска непосредственно затрагивает права и интересы других участников общества. Поэтому следовало привлечь их к участию в деле, определив соотношение долей в уставном капитале общества в отношении каждого из его участников, поскольку при восстановлении корпоративного контроля в интересах одного из участников общества они образуют неосновательное обогащение этого участника, не вносившего указанных сумм в уставный капитал общества. Однако в указанном деле увеличение уставного капитала было незначительным, в то время как в рассматриваемом деле 2012 года такое увеличение было десятикратным. Таким образом, истребование в пользу залогодателя 100 процентов долей вместо 100 процентов акций ведет не к восстановлению нарушенных прав путем возврата корпоративного контроля над утраченным хозяйственным активом, а к неэквивалентной передаче истцу фактически нового объекта гражданских прав. В таком случае нарушается разумный баланс имущественных интересов истца и ответчиков, являющихся участниками общества, которые понесли существенные финансовые издержки при приобретении долей, явно несоизмеримые со стоимостью утраченных истцом акций.

Представляется, что восстановление корпоративного контроля над коммерческой организацией, экономические характеристики которой существенно изменились, противоречит требованию разумности, установленному ст. 6 ГК РФ, а также выходит за определенные ст. 10 ГК РФ пределы осуществления и защиты прав. Данная правовая позиция нашла свое отражение в проекте федерального закона (№ 47538-6/2) «О внесении изменений в главу 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации, статью 1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" и признании утратившими силу отдельных положений законодательных актов Российской Федерации». В соответствии с указанным законопроектом предлагается дополнить ГК РФ статьей 65.2 о том, что «доля участия в корпорации не подлежит возвращению, если это приведет к явно несоразмерному лишению иных лиц их прав участия».

Корпоративные документы и гражданско-правовые сделки тесно связаны между собой

В другом деле Президиум ВАС РФ указал на необходимость рассматривать во взаимосвязи корпоративные отношения и гражданско-правовые сделки и поправил суды, неверно истолковавшие договор уступки.

Практика. Между физическими лицами А. и Б. был заключен договор возмездной уступки доли в размере 50 процентов уставного капитала ООО, который также был оформлен решением общего собрания, учредительным договором и новой редакцией устава. После смерти А. ее сын обратился в арбитражный суд с иском к Б. о возврате доли в связи с неисполнением обязанности по погашению стоимости доли. Также истец обратился с требованием об обязании налоговой службы внести соответствующие изменения в ЕГРЮЛ. Суд первой инстанции отказал в иске, апелляционная и кассационная инстанции поддержали его. Президиум ВАС РФ отменил судебные акты нижестоящих судов и направил дело на новое рассмотрение (постановление № 7454/12 от 13.11.2012 по делу № А24-1270/2011).

Данное дело примечательно тем, что в отличие от рассмотренных ранее ситуаций у А., а позже и у истца по делу, участвовавших в гражданско-правовых и корпоративных отношениях, имелась волевая направленность на передачу доли и сопутствующих ей имущественных и неимущественных прав, в том числе права на контроль. Корпоративное сопровождение полностью соответствовало требованиям Федерального закона от 08.02.1998 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью». Но с течением времени воля сторон изменилась.

Как заметил Президиум ВАС РФ, наличие достоверных корпоративных документов не заменяет собой гражданско-правовую сделку, так как именно последняя определяет вид гражданско-правового обязательства, на основании которого производится отчуждение доли. Поэтому в дальнейшем при рассмотрении похожих споров нужно учитывать, что корпоративные документы и гражданско-правовые сделки взаимосвязаны, и при недостоверности одного, второе также должно быть подвергнуто сомнению.

Помимо этого, в указанном деле суды изначально неправильно квалифицировали сложившиеся гражданско-правовые отношения между собственником доли и лицом, которому впоследствии указанные объекты были переданы. Они ошибочно истолковали договор уступки как сделку под отменительным условием, которая противоречит закону. Такие решения нижестоящих судов были признаны необоснованными, так как положения договора о том, что он прекращает действовать в случае неуплаты стоимости передаваемого предмета, не зависят исключительно от воли покупателя и не могут быть признаны обстоятельством, относительно которого неизвестно, наступит оно или нет (ст.ст. 157, 450, 453 ГК РФ).

В рассмотренном деле не стоило говорить о фальсификации документов или несоблюдении иных требований законодательства. Однако встречаются и обратные ситуации (постановления ФАС Московского округа от 03.02.2010 № КГ-А40/14920-09-П, Северо-Западного округа от 08.11.2010 по делу № А56-69985/2009, Центрального округа от 23.07.2012 по делу № А68-9547/2011). В каждом из указанных постановлений суды приходили к выводу о том, что документы, сопровождавшие все гражданско-правовые отношения, содержали ряд недочетов, не позволяющих признать их действительными. Как следует из постановлений ФАС Центрального и Северо-Западного округов, владельцы ценных бумаг были лишены своих корпоративных прав посредством мошеннических действий других лиц. При этом в связи с доказанностью факта выбытия долей незаконным путем, суды признали требование о восстановлении доли в размере как 70 процентов уставного капитала, так и 1 процента с указанием о возможности истребования неосновательно полученной части вследствие увеличения уставного капитала. В постановлении же ФАС Московского округа судом были установлены нарушения процедуры принятия корпоративного решения. В совокупности с требованием акционера, владеющего 90 процентами акций, суд пришел к выводу об отсутствии надлежащего волеизъявления, при котором можно было бы посчитать сделку, во исполнение которой были оформлены корпоративные документы, действительной.

Таким образом федеральные арбитражные суды восприняли подходы ВАС РФ.

Следующее постановление ценно тем, что отражает основные тенденции споров о корпоративном контроле в 2012 году и последующих годов, а также показывает, как суды кассационных инстанций воспринимают положения, установленные Президиумом ВАС РФ.

Практика. В арбитражный суд обратился участник общества с иском о признании права на долю в размере 33 процентов уставного капитала ООО, которая выбыла из его владения на основании признанного позже недействительным решения Ленинского районного суда г. Саратова. В процессе оспаривания указанного решения ООО поменяло несколько собственников, а также было реорганизовано путем слияния с рядом других юридических лиц и образования другого ООО, которое позже снова было реорганизовано путем слияния с другим ООО. В связи с тем, что при реорганизации организационно-правовая форма юридического лица не менялась, а в качестве собственников на последнем этапе выступало одно и то же лицо, арбитражным судом требования были приняты и рассмотрены. ФАС Поволжского округа признал правопреемство общества, но указал, что присуждение того объема доли, который по номиналу соответствует выбывшему, является неверным решением, так как само требование истца направлено на восстановление корпоративного контроля над обществом. При этом суд отказал в удовлетворении заявления, указав на необходимость рассмотрения данного дела в рамках вышеназванного специального способа защиты, а не признания права (постановление от 20.09.2012 по делу № А55-29068/2009).

Таким образом, в указанном деле можно проследить отражение принятых в середине 2012 года решений, которые состоят в следующем.

Во-первых, арбитражные суды отходят от практики рассмотрения множества исковых заявлений с указанием различных способов защиты, устанавливая виндикацию утерянных ценных бумаг в качестве основного способа.

Во-вторых, суды стали все шире толковать понятие «недобросовестное поведение приобретателя», все больше включая в него обстоятельства как юридического, так и фактического характера. Последнее, в том числе, отразилось на подходе Президиума ВАС РФ в определении способа идентификации утраченных ценных бумаг и распределении бремени доказывания посредством установления презумпции недобросовестности приобретателя.

В заключение отметим, что на развитие судебной практики по корпоративным спорам в 2013 году может сильно повлиять новая редакция ст. 10 ГК РФ, посредством которой вводится понятие «обход закона». Эта редакция вступила в силу с 1 марта 2013 года. Точного определения такого понятия в законах нет, поэтому суды будут иметь возможность широко применять его в самых различных спорах. Использование судами института обхода закона может привести к появлению совершенно новых и ранее неизвестных способов корпоративного регулирования, когда совершенно законные действия эмитента или акционеров могут быть квалифицированы судом как обход закона, то есть не соответствующие закону.

КОРПОРАТИВНЫЕ СПОРЫ

Хозяйственное партнерство и инвестиционное товарищество. Что учесть при работе с новыми юрлицами

Сергей Сергеевич Лебедев  руководитель юридического департамента ООО «СКАЙИНВЕСТ Секьюритиес»

• Зачем нужна инвестиционная декларация

• Кто может быть стороной соглашения об управлении хозяйственным партнерством

• Какие вопросы можно предусмотреть в соглашении об управлении хозяйственным партнерством

В прошедшем году юридическую силу получили два закона, объединенные единой целью – улучшить инвестиционную среду в стране посредством введения новых форм осуществления инвестиционной деятельности. Речь идет о вступившем в силу 1 января 2012 года Федеральном законе от 28.11.2011 № 335-ФЗ «Об инвестиционном товариществе» (далее – Закон № 335-ФЗ) и вступившем в силу 1 июля 2012 года Федеральном законе от 03.12.2011 № 380-ФЗ «О хозяйственных партнерствах» (далее – Закон № 380-ФЗ). В качестве мотивов принятия данных законов назывались чрезмерное регулирование и обилие императивных норм для уже существующих форм, в том числе вопросов, связанных с уставным капиталом, а также необходимость создания условий для заключения различного рода соглашений об участии и управлении с высокой степенью свободы усмотрения сторон. Прошло уже достаточно времени, но бума правоприменения новелл не последовало. Да и если одним словом охарактеризовать впечатления, получаемые от детального анализа упомянутых законов, то иначе как «неоднозначные», их не назовешь. Безусловно, в большей мере данная характеристика относится к хозяйственным партнерствам. Но обо всем по порядку. Какими достоинствами обладают новые формы, и какие трудности подстерегают юристов, которым предстоит иметь дело с ними – постараемся разобраться в настоящей статье.

Инвестиционное товарищество является разновидностью простого товарищества

Основным различием двух упомянутых форм является то, что инвестиционное товарищество представляет собой особый вид договора простого товарищества (п. 2 ст. 1 Закона № 335-ФЗ), а хозяйственное партнерство – это новая самостоятельная организационно-правовая форма коммерческого юридического лица, представляющая нечто среднее между хозяйственным товариществом и обществом.

Сперва об инвестиционном товариществе, как о наименее сложной форме. Суть его в том, что двое или несколько лиц (товарищей) обязуются соединить свои вклады и осуществлять совместную инвестиционную деятельность без образования юридического лица для извлечения прибыли (п. 1 ст. 3 Закона № 335-ФЗ). При этом под совместной инвестиционной деятельностью понимается осуществляемая товарищами совместно на основании договора инвестиционного товарищества деятельность по приобретению и (или) отчуждению не обращающихся на организованном рынке акций (долей), облигаций хозяйственных обществ, товариществ, финансовых инструментов срочных сделок, долей в складочном капитале хозяйственных партнерств (п. 1 ст. 2 Закона № 335-ФЗ).

Субъектный состав включает в себя все тех же лиц, что и в простом товариществе, добавляя к этому списку некоммерческие организации (в том случае, если участие соответствует целям их уставной деятельности), а также отдельно оговаривая возможность участия иностранных юридических лиц. Число товарищей не может быть более 50 и ответственность их не ограничена размерами вкладов, в том числе и перед налоговыми органами. Однако в отличие от простого товарищества, товарищи несут ответственность пропорционально их вкладам.

Сразу же стоит отметить, что сам закон содержит нормы, которые являются частными по отношению к нормам, регламентирующим договор простого товарищества. А, следовательно, вся судебная практика относительно тех норм простого товарищества, которые не изменены частными нормами нового закона, является применимой и по отношению к инвестиционным товариществам. Например, положение о том, что условие об объединении вкладов относиться к существенным условиям договора товарищества в равной мере относится как к простым, так и к инвестиционным товариществам (постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 24.02.2005 № Ф08-284/2005).

А потому юристу при работе с договором инвестиционного товарищества необходимо все же учитывать и общие положения Гражданского кодекса РФ, и решения судов по вопросам взаимоотношения товарищей и их совместной деятельности.

Однако, возвращаясь к теме новаторства, следует обратить внимание именно на те аспекты, которые выделяют инвестиционное товарищество как отдельную разновидность договора о совместной деятельности.

Договор инвестиционного товарищества должен быть нотариально удостоверен в количестве экземпляров, превышающем на один количество товарищей. Этот экземпляр находится на хранении у нотариуса по месту нахождения уполномоченного управляющего товарища и не может быть передан другому нотариусу, даже в случае смены управляющего партнера. Также нотариальному удостоверению подлежат вносимые в него изменения, дополнительные соглашения и приложения к нему, в том числе инвестиционная декларация, соглашения о полной или частичной передаче товарищами своих прав и обязанностей по договору инвестиционного товарищества, предварительные договоры об этом, доверенность на ведение общих дел (ст. 8 Закона № 335-ФЗ).

С одной стороны, данное положение в большей степени обеспечивает защиту прав товарищей, поскольку в случае с нотариальным заверением практически исключается возможность фальсификации главного документа. Кроме того, на нотариусе лежит обязанность донести и разъяснить каждой стороне договора ее права и обязанности, а также последствия заключения договора.

С другой стороны, исходя из практического опыта, при нотариальном удостоверении сложных договоров зачастую приходится сталкиваться с нежеланием нотариуса удостоверять такого рода сделки в связи с тем, что по некоторым пунктам договора возможны расхождения во мнениях. Подавляющее большинство нотариусов придерживаются весьма консервативных позиций относительно трактовок закона. И даже само положение анализируемого закона, закрепленное в п. 2 ст. 8 (доступ третьих лиц к нотариально удостоверенным и хранящимся у нотариуса документам осуществляется с письменного согласия уполномоченного управляющего товарища) вступает в противоречие со ст. 5 Основ законодательства РФ о нотариате. Эта норма запрещает нотариусу предоставлять такой доступ третьим лицам, на что ссылаются нотариусы.

Введен новый, по сути, обязательный документ – инвестиционная декларация (политика ведения общих дел). Этот документ является приложением к договору инвестиционного товарищества, утверждается товарищами и предусматривает ограничение объема и размера сделок, совершаемых одним или несколькими управляющими товарищами, в том числе в отношении одного лица или группы лиц, включая лиц, являющихся аффилированными по отношению к таким управляющим товарищам и (или) их аффилированным лицам.

С практической точки зрения, декларация, видимо, является не столько документом, сугубо ограничивающим полномочия управляющего товарища (это можно было бы сделать и благодаря доверенности с договором), сколько позволяет структурировать будущие инвестиции, определяя, например, какие активы и в какой пропорции будут приобретаться.

В договоре инвестиционного товарищества должно быть условие о сроке

Закон устанавливает статус управляющих товарищей и простых (иных) товарищей. Управляющий товарищ или товарищи является аналогией единоличного или коллегиального исполнительного органа юридического лица, которого в данном случае, как мы установили, не возникает.

Во-первых, управляющий товарищ обладает расширенным кругом обязанностей и полномочий по отношению к другим товарищам, в частности осуществляет обособленный учет доходов и расходов и ведет налоговый учет товарищества, открывает для него банковский счет для совершения операций с денежными средствами. Все это он делает на возмездной основе, при этом вознаграждение может быть выражено как в фиксированной сумме, так и поставлено в зависимость от прибыли товарищества (п. 1 ст. 5 Закона № 335-ФЗ).

В случае с единственным управляющим товарищем в целом ситуация ясна: его полномочия частично прописаны в законе, в остальной части содержатся в договоре, декларации и доверенности. Хотя, безусловно, к закреплению его полномочий в упомянутых документах необходимо отнестись максимально скрупулезно, в силу недостаточного правового регулирования. Это является общим моментом для обеих рассматриваемых в настоящей статье форм организации инвестиционной деятельности.

Очевидно, что спорные ситуации на практике могут возникнуть при наличии двух и более управляющих товарищей. Тут же следует упомянуть, что законом предусмотрены еще два возможных органа управления: это инвестиционный комитет (что-то похожее на совет директоров) и уполномоченный товарищ, которым может быть только юридическое лицо и функции которого сводятся, по большому счету, к ведению бухгалтерского учета.

Во-вторых, в качестве своего вклада в общее дело управляющий товарищ может внести как деньги, так и иное имущество, имущественные права и иные права, имеющие денежную оценку, профессиональные и иные знания, навыки и умения, а также деловую репутацию. Другие же товарищи могут внести только денежные средства (ст. 6 Закона № 335-ФЗ).

В связи с этим возникает вопрос о мотивации законодателя к такому строгому разграничению и ограничению по форме вкладов простых товарищей. Следующий вопрос может возникнуть на этапе оценки вклада управляющего товарища, которая является обязательной. Вполне могут возникнуть трудности с оценкой навыков, умений или деловой репутации.

Также стоит уделить внимание и содержащемуся в законе указанию на то, что инвестиционное товарищество создается на определенный срок, не превышающий 15 лет. Данное положение может быть трактовано судами как указание на существенное условие договора, в связи с чем необходимо в обязательном порядке включать в договор условие о сроке. Альтернативно в договор можно включить условие о целях деятельности, по достижению которых товарищество прекращается.

Помимо этого, при составлении договора необходимо внести в него и иные условия, которые, исходя из текста закона, могут быть квалифицированы как существенные. Прежде всего, к ним относятся условия, касающиеся размера, состава вкладов, сроков и порядка внесения товарищами вкладов в общее дело, размера долей каждого из товарищей в общем имуществе товарищей и порядка изменения таких долей, ответственности товарищей за нарушение обязанностей по внесению вкладов, совокупного размера вкладов, вносимых товарищами в общее дело, правового положения и общей ответственности участников договора инвестиционного товарищества, порядка установления, изменения или прекращения прав и обязанностей участников договора инвестиционного товарищества (п. 1 ст. 11, ст. 1 Закона № 335-ФЗ).

Следующее положение, которое вызывывает крайне неоднозначную реакцию, связано с регулированием вопроса об отказе от участия в договоре (ст. 13 Закона № 335-ФЗ). Законом такой отказ допускается лишь в случае согласия всех товарищей. Для простых товарищей в договоре можно предусмотреть иную процедуру. Но в случае с управляющими товарищами положение закона является императивным и прямо предусматривает, что если в договоре будет предусмотрено условие об отказе управляющего товарища от участия иначе, чем по единогласному согласию – такое условие будет являться ничтожным. Напоминает крепостное право, с учетом того, что на управляющего товарища возлагается весьма обширный круг обязанностей. С нашей точки зрения, при заключении договора возможно, заранее предвидя такую ситуацию, получить от всех остальных товарищей предварительные письменные, нотариально заверенные согласия на выход управляющего товарища в случае возникновения у него такого желания. Также необходимо в договоре регламентировать процедуры выхода из товарищества, смены управляющего товарища, исключения товарищей. Как показывает анализ, эти моменты практически не урегулированы законом.

За исключением изложенных выше и еще множества нюансов (в том числе связанных с налогообложением), можно сказать, что форма инвестиционного партнерства отличается большой гибкостью и может быть вполне успешно применена, например, в рамках конкретного узконаправленного инвестиционного проекта: когда несколько лиц, объединяя свои вклады, покупают долю юридического лица-стартапа и возлагают функции курирования данного проекта на одного из товарищей, которого избирают управляющим.

В такой ситуации стороны могут детально прописать взаимные права и обязанности друг друга, вопросы распределения прибыли, возможные пути завершения проекта при положительных результатах инвестиции. В случае отрицательного результата товарищество легко и быстро может быть ликвидировано. Также стоит отметить и то обстоятельство, что участники товарищества в такой ситуации будут уплачивать лишь налог на прибыль (НДФЛ в случае с физическими лицами), получаемую от участия, избегая двойного налогообложения. В остальном же закон оставляет после прочтения множество вопросов, как в части целесообразности включения в него некоторых положений, так и в части практического применения отдельных норм.

В соглашении об управлении хозяйственным партнерством можно закрепить детали ведения бизнеса

Далее перейдем к рассмотрению хозяйственного партнерства как отдельной организационно-правовой формы юридического лица.

Хозяйственным партнерством является созданная двумя или более лицами коммерческая организация, в управлении деятельностью которой, в соответствии с указанным законом, принимают участие участники партнерства, а также иные лица в пределах и в объеме, предусмотренных соглашением об управлении партнерством (п. 1 ст. 2 Закона № 380-ФЗ).

В первую очередь нужно оценить те новые, интересные с практической точки зрения моменты, в которых, по мнению законодателя, существовала реальная необходимость, ввиду возникновения новых форм взаимодействия в деловой среде.

Безусловно, первое, что можно отметить, это максимальная диспозитивность закона в сравнении с другими законами, регулирующими деятельность коммерческих организаций. Огромное число вопросов остается на усмотрение сторон и прописывается в соглашении об управлении партнерством. С одной стороны, это предоставляет сторонам такого соглашения больше свободы и возможность написания условий ведения деятельности под бизнес-проект конкретной специфики. С другой стороны, при написании главного документа предстоит урегулировать очень широкий спектр вопросов. А для этого, во-первых, потребуются безукоризненное владение юридической техникой, а во-вторых, остается очень высокой вероятность невключения в соглашение положений, регулирующих те или иные ситуации. Это может повлечь за собой юридические трудности в случае возникновения споров при полном отсутствии законодательных способов их урегулирования.

Однако, благодаря этой черте, в соглашении можно опционально предусмотреть некоторые важные для бизнес-проектов (в том числе и инвестиционных) условия, такие как:

• поэтапное финансирование проекта. В соглашении возможно установить какой угодно порядок внесения вкладов в складочный капитал, в том числе путем поэтапного внесения (commitments) (подп. 2 п. 6 ст. 6 Закона № 380-ФЗ);

• невозможность свободного выхода участников из бизнес-проекта в течение предварительно установленного срока или до достижения поставленной в соглашении цели;

• структура органов управления. Как следствие – возможность при учреждении хозяйственного партнерства разделить полномочия и сферу ответственности каждого участвующего лица. Обязательным органом управления, согласно закону, является лишь директор, иные органы можно установить соглашением (подп. 10 п. 7 ст. 6 Закона № 380-ФЗ);

• порядок урегулирования корпоративных конфликтов. Такого рода порядок закон не позволяет предусмотреть договором для других организационно-правовых форм коммерческих организаций. В соглашение также может быть включен и порядок разрешения споров между участниками, и механизм выхода из ситуации с равным разделением голосов по вопросу повестки дня (deadlock) (подп. 5 п. 6 ст. 6 Закона № 380-ФЗ);

• условия о конфиденциальности информации, в том числе о корпоративной ответственности за несоблюдение конфиденциальности участниками. Это может быть актуально прежде всего для инновационных бизнес-проектов (подп. 4 п. 6 ст. 6 Закона № 380-ФЗ);

• запрет на создание или финансирование участниками или управляющими партнерства конкурирующих бизнес-проектов, а равно ответственность за уход ключевых сотрудников в конкурирующий проект (подп. 5 п. 7 ст. 6 Закона № 380-ФЗ);

• специальный порядок и условия оборота долей партнерства.

Указанные возможности, на наш взгляд, действительно являются прогрессивными и достаточно положительными. Далее речь пойдет о менее однозначных положениях закона, которые, с одной стороны, могут быть действительно удобны в применении, а с другой – могут служить орудием злоупотребления правом со стороны отдельных лиц.