!!Экзамен зачет 2023 год / Брагинский, Витрянский. Книга 3

Глава 9. Действия в чужом интересе без поручения

выплатить возмещение за исполнение гестором принятых на себя личных обязательств. Доминус должен возместить и иные произведенные гестором расходы, но только те, которые обладают одновременно признаками как полезности, так и необходимости.

ВГерманском гражданском уложении (ГГУ) ведению чужих дел без поручения посвящена специальная глава в книге «Обязательственное право», расположенная между «Поручением» и «Хранением». Первая статья главы возлагает на лицо, принявшее на себя ведение чужого дела без поручения, обязанность вести его так, как того требуют интересы доминуса. Если гестор вопреки ставшей ему известной подлинной или предполагаемой воле доминуса примет на себя ведение его дел, он обязан возместить причиненные этим доминусу убытки, к тому же при наличии не только своей вины, но и казуса. Правда, с учетом определенных обстоятельств ответственность гестора, о которой идет речь, может последовать для него лишь при совершении действий умышленно или вследствие грубой небрежности. Подобная ограниченная ответственность наступает тогда, когда речь идет о предотвращении реально угрожавшей хозяину опасности.

Обязанность доминуса возмещать гестору расходы по ведению дела признается аналогичной той, которая лежит на доверителе (стороне в договоре поручения). Условием для ее возникновения служит соответствие действий гестора интересам и подлинной или предполагаемой воле доминуса. При доказанности указанного обстоятельства доминус обязан возместить расходы гестора даже тогда, когда последний принял на себя ведение дела против воли доминуса. Предусмотрена утрата гестором соответствующего права на случай, если его действия осуществляются без намерения требовать возмещения или в ошибочном убеждении, будто он ведет собственное дело.

Особый режим установлен и для действий, которые имеют общественный интерес либо представляют собой исполнение алиментной обязанности доминуса. В подобных случаях доминус лишается права ссылаться на то, что совершенные гестором действия противоречили его, доминуса, воле. В частности, он не вправе возражать против возлагаемой на него обязанности возмещать расходы.

ВШвейцарском обязательственном законе (ШОЗ) титул «Ведение чужого дела без поручения», подобно тому, что имеет место в ГГУ, находится в разделе, посвященном отдельным видам обязательств. Здесь он оказался между такими договорами, как поручение (оно именуется «доверенностью») и комиссия.

Регулирование соответствующих отношений начинается с указания обязанностей лица, взявшего на себя ведение чужого дела, и вклю-

362

1. Понятие обязательства из действий

в чужом интересе без поручения

чает для него, среди прочего, необходимость соблюдать выгоды хозяина, одновременно учитывая при этом предполагаемую его волю. Гестор несет ответственность за любую допущенную при ведении чужого дела небрежность; смягчить эту его ответственность судья может по той причине, что гестор принял на себя ведение чужого дела лишь для предотвращения угрожавшей доминусу опасности. В определенных случаях гестор отвечает не только за вину, но и при казусе. Это бывает тогда, когда оказывается, что ведение чужого дела осуществлялось гестором вопреки прямому запрету со стороны доминуса или в нарушение иным образом выявленного нежелания последнего, чтобы ведение его дел осуществлялось другим лицом (исключение составляют случаи, когда подобного рода запрещение носит безнравственный или неправомерный характер).

Всвою очередь, на доминуса возлагается обязанность возместить гестору понесенные расходы (с процентами) – при условии, что речь идет о расходах, необходимых или полезных либо «обусловленных обстоятельствами». Указанная обязанность наступает независимо от достижения необходимого результата совершенных действий. Достаточно того, что осуществлялись действия с надлежащей тщательностью.

Вслучаях, когда в силу отсутствия необходимых условий обязанность для доминуса возместить убытки не возникает, он по крайней мере должен возвратить гестору произведенные последним улучшения, но уже по правилам о неосновательном обогащении.

Специально выделены последствия одобрения доминусом действий гестора: с этого момента для отношений между доминусом и гестором вступают в действие правила, регулирующие договор поручения.

ВИтальянском гражданском кодексе глава о ведении чужих дел без поручения предшествует тем, которые посвящены: одна – уплате недолжного, другая – неосновательному обогащению.

Среди центральных мест в регулировании соответствующего института можно выделить обязательство гестора завершить принятое на себя ведение чужого дела, если только доминус не будет способен заняться этим сам. Обязанность, о которой идет речь, продолжает действовать и на случай смерти гестора – до того, как ведение дел примет на себя его наследник. На наследника возлагается обязанность исполнения вместо гестора принятых последним на себя обязанностей перед третьими лицами, а также возмещение гестору понесенных расходов – полезных или необходимых (при том, что выплата денежных сумм должна производиться непременно с процентами). От исполнения указанной обязанности доминус признается свободным, если совершенные гестором действия были им (доминусом) запрещены. Но все это только при условии, что такой запрет не противоречит закону, публичному порядку

363

Глава 9. Действия в чужом интересе без поручения

или морали. Суд с учетом обстоятельств, при которых осуществлял свои действия гестор, может снизить размер возмещаемых расходов за счет утрат, которые гестор понес в силу проявленной им собственной небрежности.

Одобрение доминусом действий гестора влечет за собой такой же правовой результат, как и заключение договора поручения. Указанные последствия наступают и тогда, когда лицо, совершая соответствующие действия, полагает, что ведет собственные дела.

ВГражданском кодексе Нидерландов, как и в кодексах большинства других стран, в титуле, посвященном квазидоговорам (здесь они именуются «иными, чем деликты или договоры, основаниями»), содержится несколько статей о ведении чужих дел.

Обязательства доминуса возникают в случаях, когда его дела ведутся действующим сознательно и добросовестно без поручения в чужом интересе лицом при условии, что гестор не должен был поступать подобным образом в силу совершенной им сделки или иных, принятых на себя, соответствующих закону, обязательств. Таким образом, речь идет о возмещении последствий действий добровольных.

К обязанностям гестора относится осуществление необходимой заботы о делах, которые он ведет, а также, в пределах разумного, продолжение начатого им ведения чужих дел. В случаях, когда гестор действовал в рамках собственных дел или собственной профессии, он все же может требовать справедливых выплат в соответствии с ценами, действовавшими в период, в пределах которого осуществлялась такого рода деятельность. На гестора возлагается обязанность в возможно короткий срок представить отчет доминусу. Особо выделено право гестора совершать от имени доминуса сделки, обеспечивающие интересы последнего.

ВГражданском кодексе Квебека нормы, посвященные ведению чужих дел, вместе с теми, которые посвящены принятию недолжного, а также неосновательному обогащению, объединены в главу с общим названием «О некоторых иных основаниях возникновения обязательств». Сфера применения рассматриваемых обязательств достаточно полно выражена в легальном их определении. Оно включает указание на то, что ведение чужих дел имеет место в случаях, когда одно лицо без предварительного обдумывания и не будучи обязанным к совершению действий, добровольно и своевременно принимает на себя обязанности по ведению дел другого. Необходимо, однако, чтобы последний об этом не знал либо знал, но не был в состоянии самостоятельно назначить поверенного или принять какое-либо иное решение.

На доминуса возлагается обязанность возместить гестору все необходимые или целесообразные расходы и иные возникшие у него без

364

1. Понятие обязательства из действий

в чужом интересе без поручения

вины убытки. Возникает указанная обязанность независимо от того, была ли желаемая цель достигнута.

Кодексом установлены два различных режима для договоров гестора с третьими лицами. Заключая такие договоры от собственного имени, гестор самостоятельно отвечает по ним перед своими контрагентами – третьими лицами, что не лишает его, а также третьих лиц возможности использовать средства защиты, которыми они обладают по отношению к доминусу. В то же время по договорам, заключенным гестором от имени или даже только в интересах доминуса, на последнем лежит обязанность их исполнения, при условии, что принятые таким образом обязательства являются действительно необходимыми или по крайней мере целесообразными.

ВГражданском кодексе Луизианы в главе «О квазиконтрактах» вместе с «уплатой недолжного» под общим названием, как и в большинстве кодексов других стран, оказались объединенными «деятельность в чужом интересе без поручения» и «неосновательное обогащение». Одна из статей главы является единой для обоих последних видов обязательств, что должно подтвердить наличие у соответствующих обязательств общих признаков.

Среди посвященных им норм обращает на себя внимание та, которая предусматривает использование при оценке деятельности гестора такого эталона, как «разумный управляющий».

Вобязанность доминуса входит компенсация гестору расходов по исполнению заключенного договора, а равно всех других понесенных им полезных и необходимых расходов. Особо выделено то, что в случаях, когда действия гестора совершаются по дружбе или вследствие необходимости, суды могут снизить подлежащие возмещению убытки, которые возникают вследствие его ошибок или небрежности.

Свод законов гражданских в России включал единственную на этот счет статью (574), которая могла лишь с большой натяжкой считаться имеющей прямое отношение к деятельности в чужом интересе без поручения. Ею предусматривалось: «Как по общему закону никто не может быть без суда лишен прав, ему принадлежащих, то всякий ущерб

вимуществе и причиненные кому-либо вред или убытки, с одной стороны, налагают обязанность доставлять, а с другой, проводят право требовать вознаграждения». Широкое понимание указанной статьи было представлено в составленном И.М. Тютрюмовым Комментарии, в приведенном в нем обзоре сенатской практики и литературы. Рамки этой единственной статьи охватили три группы отношений: те, которые представляют, во-первых, обязательства из деликтов; во-вторых, обязательства, возникающие из неосновательного обогащения, и, в-третьих,

365

Глава 9. Действия в чужом интересе без поручения

обязательства, порожденные ведением чужих дел без поручения1. Все это, однако, не помешало В.И. Синайскому отметить, с большим сожалением, неизвестность российским законам института ведения чужих дел без поручения и одновременно обратить внимание на то, что «сенат смешивает его с другим институтом – неосновательного обогащения»2.

На допускаемое сенатом смешение другого рода – на этот раз ведения чужих дел без поручения с договором поручения – указывал А.М. Гуляев3.

Все это дало основание составителям проекта Гражданского уложения, возражая А.О. Гордону, полагавшему, что судебная практика все же применяет понятия, лежащие в основе negotiorum gestio4, признать: «Наша судебная практика не представляет положенного материала для законодателя по предмету negotiorum gestio, но она несомненно свидетельствует в пользу установления законодателем этого института, практическая потребность в котором обнаруживается и в юридической литературе»5.

Впроекте Гражданского уложения отношения по ведению чужих дел без поручения были не только признаны, но и весьма подробно урегулированы.

ВПроекте, в котором классификация оснований возникновения обязательств, в отличие от четырехчленной формулы Гая – Юстиниана, строилась на дихотомии (договорные – недоговорные отношения), нормы о ведении чужих дел без поручения были помещены в раздел «Обязательства, возникающие не из договоров».

Проект исходил из весьма широкого представления о сущности соответствующего обязательства. Имелось в виду, что в нем одной из сторон – гестором (в Проекте он именовался «распорядителем») – должно было выступать лицо, «которое, не будучи к тому уполномочено, принимает на себя попечение о личности или имуществе другого, исполнение чужого обязательства или вообще ведение чужого дела». Другой стороной был доминус («хозяин») – «лицо, в пользу которого распорядитель действовал».

1

2

3

4

5

См.: Законы гражданские. С разъяснениями Правительствующего Сената / Составитель И.М. Тютрюмов. СПб., 1911. С. 418–421.

Синайский В.И. Русское гражданское уложение. Выпуск II. Обязательства. Семейное и наследственное право. Киев, 1915. С. 252.

См.: Гуляев А.М. Русское гражданское право. Обзор действующего законодательства. Кассационная практика Правительствующего Сената и проект Гражданского уложения. Пособие к лекциям. СПб., 1912. С. 93.

См.: Гордон А. Представительство в гражданском праве. С. 205.

Гражданское уложение. Книга пятая. Обязательства. Том пятый. С объяснениями. СПб., 1899. С. 334.

366

1. Понятие обязательства из действий

в чужом интересе без поручения

Учитывая недоговорный характер соответствующих отношений, Проект предусматривал четкие критерии, которые должны были иметь исходное значение при установлении пределов должного поведения гестора. Общее адресованное гестору требование выражалось в необходимости руководствоваться в своих действиях «очевидной выгодой и действительным или вероятным намерением хозяина». При этом для оценки поведения гестора должен был использоваться все тот же весьма распространенный эталон: «Проявление осмотрительности, свойственной заботливому хозяину». И все же для определенных ситуаций, при которых ведение чужих дел без поручения приобретало особый, публичный интерес, пределы ответственности гестора сужались. Имеются в виду действия гестора, совершенные для предотвращения того, что называлось «крайней опасностью, грозившей жизни, здоровью или имуществу хозяина». В подобных случаях определенный риск дополнительно переносился на доминуса: гестор должен был отвечать только при обнаружении в его действиях грубой неосторожности. Среди других обязанностей гестора выделялась необходимость продолжать начатое дело до тех пор, пока доминус (его наследник) не освободит гестора от этой обязанности. Можно указать также на запрещение последнему действовать вопреки ставшему ему известным намерению доминуса, кроме случаев, когда речь шла о действиях, не терпящих отлагательств, в общественном интересе или об исполнении предусмотренной законом обязанности доставления содержания. Наконец, по поводу отдельных обязательств гестора имелись отсылки к нормам о договоре поручения.

У гестора, если только не было доказано, что ведение дела принято им на себя с намерением одарить доминуса, возникало право требовать возмещения понесенных издержек. Это право включало компенсацию издержек, которыми доминус действительно воспользовался, а наряду с ними и других – тех, которые были понесены в интересах доминуса, но не имели последствием его обогащение не по вине гестора. Все это только при условии, что произведенные расходы являлись действительно необходимыми и полезными.

Последующее одобрение доминусом действий гестора должно было признаваться основанием для применения правил о договоре поручения (этот договор именовался «доверенностью»).

За пределами, которые охватывались обязательством, возникающим вследствие ведения чужих дел без поручения, находились случаи, при которых распорядитель действовал, ошибочно предполагая, что ведет собственное дело. В подобных ситуациях к правам и обязанностям сторон должны были применяться правила о неосновательном обогащении.

367

Глава 9. Действия в чужом интересе без поручения

Гражданский кодекс РСФСР 1922 г. не содержал норм, регулирующих обязательства по ведению чужих дел без поручения. Это не исключало того, что в судах появлялись дела, связанные с такого рода отношениями. В подобных случаях весьма устойчивая линия в судебной практике сводилась к применению путем аналогии закона норм, посвященных обязательствам, возникшим вследствие неосновательного обогащения.

Анализируя указанную практику, И.Б. Новицкий обращал внимание на то, что при несомненном сходстве тех и других обязательств все же между ними имеются весьма существенные различия. Вполне закономерным был сделанный им вывод: «Вопрос может быть разрешен правильно только при условии, если институт ведения дел другого лица без поручения будет регламентироваться самостоятельно»1.

Развернутые положения на этот счет содержались в одной из работ В.А. Рясенцева того времени. В ней, не ограничиваясь аргументами, призванными подтвердить наличие соответствующего пробела в законодательстве, автор весьма убедительно доказывал, что и избранный судами путь – применение к ведению чужих дел без поручения по аналогии с нормами, регулирующими обязательства из неосновательного обогащения, – не имеет достаточных оснований. С этой целью автором были выделены три вида отношений, названных «ведением чужого дела без поручения в широком смысле»2. Сюда вошли: ведение чужого дела без поручения с целью доставить пользу другому лицу (1), ведение чужого дела с единственной целью – получить личную выгоду (2), а также ведение в своих интересах чужого дела, ошибочно принимаемого за свое (3). Две последних разновидности В.А. Рясенцев готов был отнести к числу обязательств из неосновательного обогащения. В то же время отмеченное им отличие первого вида отношений от обязательств из неосновательного обогащения В.А. Рясенцев считал настолько принципиальным, что по этой причине полагал необходимым признать невозможность применения к таким отношениям норм о кондикционных обязательствах даже в силу аналогии закона3. Подтверждением служило то, что доминус не получает в подобных случаях выгоды, хотя получение выгоды является непременным условием применения ст. 399 ГК 1922 г. Вместе с тем следует исключить, подчеркивалось в той же работе, применение по аналогии и ст. 269, помещенной в гл. IХ («А. Поручение. Б. До-

1

Новицкий И.Б. Отдельные виды обязательств. С. 340.

2

Рясенцев В.А. Ведение чужого дела без поручения // Ученые записки МГУ. Вып. 116. Труды юридического факультета. Книга вторая. М., 1946. С. 103.

3

См. там же. С. 104. Такие же возражения против использования путем аналогии закона норм о кондикционных исках высказывал С.И. Вильянский (Лекции по советскому гражданскому праву. Ч. I. Харьков, 1958. С. 178).

368

1. Понятие обязательства из действий

в чужом интересе без поручения

веренность») того же Кодекса. В последнем случае, по причине отсутствия согласия сторон, необходимо было, чтобы гестор мог рассматриваться как поверенный. И тогда оставался только один путь – использование аналогии права. А это, как указывал В.А. Рясенцев, «является еще менее совершенным способом правового регулирования»1. Естественно, что аргументация в пользу специального регулирования negotiorum gestio тем самым значительно усиливалась.

Все же сформулированный в этой связи конечный вывод автора кажется не столь бесспорным. «В результате применения, – полагал В.А. Рясенцев, – судебными и арбитражными органами к рассмотренным случаям ст. 399 и 269 ГК, в соответствии со ст. 4 ГПК, в советском праве стал складываться особый институт ведения чужого дела без поручения, правда, весьма несовершенный с точки зрения юридической техники и не обеспечивающий достаточно полного и точного разрешения споров, возникающих на этой почве»2. Совершенно очевидно, что судебная практика (к тому же вызывавшая сомнение по существу), какой бы развитой она ни была, не способна создавать правовой институт. Такая роль принадлежит исключительно законодателю. На долю судебной практики в подобных случаях остается только одно: подтвердить необходимость создания института.

Гражданский кодекс РСФСР 1964 г. все же не оправдал указанных ожиданий. Как это было и у его предшественника, норм, посвященных рассматриваемым обязательствам, в нем не оказалось. А потому суды следовали сформировавшейся на протяжении многих лет практике, которая сводилась к применению в соответствующих случаях норм по аналогии (аналогии закона и аналогии права была посвящена ст. 10 ГПК РСФСР).

Указанная линия поддерживалась и в литературе3. Отталкивались авторы главным образом от того, что в случаях, когда речь шла о действиях юридического лица в чужом интересе без поручения, при их последующем одобрении должна была применяться посвященная ratilhabitio ст. 63 ГК («Последствия заключения сделки лицом, не уполномоченным, или

1

2

3

Рясенцев В.А. Указ. соч. С. 104.

Не случайно сам автор счел возможным описать признаки института ведения чужого дела без поручения, какими он должен обладать (Там же. С. 196).

См.: Советское гражданское право. Том 2 / Под ред. В.А. Рясенцева. М., 1965. С. 283;

Иоффе О.С. Советское гражданское право. М., 1967. С. 213; Он же. Обязательственное право. М., 1975. С. 780; Советское гражданское право. Том 2 / Под ред. В.Ф. Маслова и А.А. Пушкина. Киев, 1978. С. 319; Тархов В.А. Советское гражданское право. Часть 2. Саратов, 1979. С. 145; Советское гражданское право. Ч. 2 / Под ред. В.Т. Смирнова, Ю.К. Толстого, А.К. Юрченко. М., 1982. С. 263; Советское гражданское право. Том 2 / Под ред. О.А. Красавчикова. М., 1985. С. 316 и др.

369

Глава 9. Действия в чужом интересе без поручения

с превышением полномочия»)1. Если же такое одобрение отсутствовало, надлежало руководствоваться по аналогии нормами главы о неосновательном обогащении.

Вместе с тем в Основах гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 г. (далее – Основы), а вслед за ними в Гражданском кодексе РСФСР 1964 г. появилась глава «Обязательства, возникающие вследствие спасания социалистического имущества». Интерес представляло уже определенное ей в Кодексе место: она оказалась между главами «Обязательства, возникающие вследствие причинения вреда» и «Обязательства, возникающие из неосновательного приобретения или сбережения имущества»2.

Признание законодательством в начале 60-х гг. соответствующей категории обязательств – «из спасания» – рассматривалось как закрепление на этот счет сложившейся еще до принятия Основ и ГК судебной практики. Особое значение по отмеченной причине принято было придавать позиции Верховного Суда СССР по двум получившим широкий резонанс делам. Одно из них было разрешено непосредственно до начала Отечественной войны, а второе – сразу же после ее окончания.

В первом деле3 речь шла о заявленном пассажиром Марцинюком к железной дороге требовании возместить вред. Фабула дела сводилась к тому, что во время стоянки поезда Марцинюк принял добровольно участие в тушении загоревшихся на соседней линии вагонов, результатом чего явилось причинение ему увечья. Со ссылкой на нормы о деликтах нижестоящий суд отказал в иске вследствие отсутствия необходимых оснований для возложения ответственности на ответчика. Противопо-

1

Уже после принятия действующего ГК было обращено внимание на то, что «в российском праве самостоятельное обязательство, возникающее из действий в чужом интересе, длительное время отсутствовало, хотя отдельные виды подобных действий охватывались правилами о последствиях заключения сделки неуполномоченным представителем (ст. 63 ГК 1964 г.)» (Гражданское право. Учебник / Под ред. А.П. Сергеева и Ю.К. Толстого. Ч. 2. М., 1997. С. 671).

Между тем применение ст. 63 ГК 1964 г. все же, как представляется, не способно было восполнить образовавшийся пробел. Имеется в виду, что обязательство, возникающее из чужих действий, охватывает отношения между тем, кто действует, и лицом, в чьих интересах действие совершается. В то же время указанная статья регулировала последствия отсутствия полномочий исключительно для отношений представителя и представляемого с третьими лицами. По этой причине нормы ст. 63 ГК не могли охватывать того, что представляют собой обязательства из действий в интересах другого лица.

2

В Основах гражданского законодательства, в которых обязательства из неосновательного обогащения не выделялись, им было найдено место между главами «Обязательства, возникающие вследствие причинения вреда» и «Авторское право».

3

См.: Сборник постановлений Пленума и определений коллегии Верховного Суда СССР.

1940. М., 1941. С. 224–225.

370

1. Понятие обязательства из действий

в чужом интересе без поручения

ложную позицию занял Верховный Суд СССР. Он обосновал ее тем, что потерпевший действовал в данном случае не в личных интересах, а

винтересах охраны государственной социалистической собственности, выполняя тем самым закрепленную в ст. 131 Конституции СССР обязанность граждан СССР (речь шла об обязанности «беречь и укреплять общественную социалистическую собственность»). Соответственно Верховным Судом СССР было сочтено необходимым удовлетворить требование истца, руководствуясь закрепленным в ст. 4 действовавшего

вто время ГПК РСФСР 1923 г. принципом аналогии права1. Совпадающую позицию со ссылкой на ту же статью Конституции

СССР и аналогичную ст. 4 ГПК РСФСР статью ГПК УССР (дело рассматривалось на Украине) занял Верховный Суд СССР при рассмотрении иска Бычковой-Гончаренко2. Обстоятельства были близки описанному выше делу: муж истицы погиб, участвуя, также добровольно, в тушении пожара на стадионе, на территории которого он проживал, и тогда его жена предъявила иск о возмещении причиненного смертью мужа вреда.

На основе анализа обоих дел С.Н. Ландкоф пришел к выводу о том, что «наряду с институтом обязательств, возникающих из причинения вреда, – институтом, который направлен в основном на защиту социалистической и личной собственности, наше законодательство должно содержать и институт обязательств, возникающих из предотвращения вреда, угрожающего социалистической собственности»3.

Приведенные соображения с редким единодушием были поддержаны в литературе как до, так и после принятия Основ гражданского законодательства 1961 г. и ГК РСФСР 1964 г. Необходимость во внесении соответствующей новеллы при этом отнюдь не связывалась с тем, что представляло собой negotiorum gestio. Напротив, авторы предлагали усматривать в появлении соответствующих норм создание особого, самостоятельного института советского гражданского права4.

1

2

3

4

Указанная статья предусматривала: «За недостатком узаконений и распоряжений для решения какого-либо дела суд оберегает его, руководствуясь общими началами советского законодательства и общей политикой рабоче-крестьянского правительства».

См.: Судебная практика. 1949. № 10. Ст. 27.

Ландкоф С.Н. Новая категория обязательств в советском гражданском праве. Научные записки Киевского государственного университета. 1948. Вып. 7. С. 108.

См.: Новицкий И.Б. Солидарность интересов в советском гражданском праве. М., 1951. С. 70 и сл.; Флейшиц Е.А. Обязательства из причинения вреда и из неосновательного обогащения. М., 1951. С. 14 и сл.; Вердников В.Г., Кабалкин А.Ю. Возмещение вреда, понесенного при спасании социалистической собственности. М., 1963. С. 12 и сл.; Майданик Л.А., Сергеева Н.Ю. Материальная ответственность за повреждение здоровья. М., 1953. С. 43; Стависский П.Р. Возмещение вреда при спасании социалистического иму-

371