Прекращение гарантии и регресс к принципалу

Этим вопросам посвящены изменения, внесенные в ряд статей, завершающих § 6 главы 23 Кодекса. Система оснований прекращения обязательств по независимой гарантии (п. 1 ст. 378) оказалась модернизирована весьма незначительно. К трем уже известным основаниям –

(а) платежу суммы по гарантии,

(б) истечению срока, на который она выдана, и

(в) отказу бенефициара от своих прав по гарантии (без уточнения насчет того, должен ли он быть соединен с возвратом гарантии) <39> - прибавилось новое:

(г) соглашение гаранта с бенефициаром (п. 1). Как уже отмечалось, возврат гарантии не является необходимым условием прекращения обязательства гаранта, если иное не предусмотрено в самой гарантии либо в соглашении гаранта с бенефициаром (абз. 1 п. 2 ст. 378). Однако такие основания прекращения обязательств из банковской гарантии, как платеж и истечение срока действия, производят свое обязательственно-прекращающее действие в отношениях гаранта и бенефициара независимо от возврата гарантии (абз. 2 п. 2 ст. 378), об ином нельзя даже договариваться <40>.

--------------------------------

<39> Прежде это - теперь единое - основание распадалось на два: (1) отказ, выраженный неважно каким именно образом, но сопровождаемый возвратом гарантии бенефициаром гаранту, и (2) отказ, выраженный в виде письменного заявления бенефициара об освобождении им гаранта от обязательств, неважно, сопровождаемый ли возвратом гарантии.

<40> Ср. с предписаниями п. п. (b) - (e) ст. 25 URDG и ст. 11 Конвенции ЮНСИТРАЛ.

Кодекс сохранил обязанность гаранта, которому стало известно о прекращении гарантии, незамедлительно уведомить об этом принципала (п. 3 ст. 378), сузив, однако, сферу ее действия: теперь она касается случаев прекращения обязательств из гарантии только по тем основаниям, что предусмотрены ст. 378. Эта оговорка, очевидно, подразумевает, что обязательство гаранта может прекратиться и по другому основанию, например из числа тех, что предусмотрены главой 26 Кодекса. В таком случае становится непонятным смысл ст. 378, ведь практически все предусмотренные ею основания прекращения обязательств из независимой гарантии (кроме истечения срока ее действия) находят опору в общегражданских (родовых) понятиях: платеж - в ст. 408, односторонний отказ бенефициара от своих прав - в ст. 315, отказ по соглашению - либо в ст. 409, либо в ст. 414, либо опять-таки в ст. 415, в зависимости от того, что является основанием заключения такого соглашения <41>.

--------------------------------

<41> С 01.06.2015 в ст. 407 появится новый п. 3, содержащий общее правило о возможности прекращения обязательств соглашением сторон.

Финальным ключевым изменением стало "переформатирование" п. 1 ст. 379 ГК в том смысле, что наличие у принципала обязанности возмещения гаранту сумм, уплаченных им "в соответствии с условиями независимой гарантии", теперь является общим правилом; иное должно быть прямо предусмотрено соглашением о выдаче гарантии. Прежде все было наоборот: основанием, подкрепляющим регрессное требование гаранта к принципалу, должно было быть специально заключенное соглашение. Такое изменение вполне соответствует международной практике <42>.

--------------------------------

<42> См.: абз. 25 ст. 2 URDG, определяющий инструктирующую сторону как ответственную за возмещение гаранту сумм, надлежащим образом уплаченных им по гарантии, а также п. п. (b) и (с) ст. 21 и ст. 22, регулирующие некоторые аспекты такого возмещения. В Конвенции этот вопрос не регулируется, что объясняется, очевидно, природой данного документа: будучи международным договором, он имеет возможность отказаться от попыток унификации не особенно удобных аспектов, рассчитывая на их решение при помощи норм национального применимого права.

+Некоторые аспекты, оставшиеся неурегулированными

Несмотря на то что нормы ГК РФ о банковской гарантии в их новой (вступающей в силу с 01.06.2015) редакции стали куда более объемными, чем прежде, ознакомление с международными правовыми актами, касающимися этой тематики (о национальных законодательствах нечего и говорить), свидетельствует о том, что многие аспекты непростой и интересной "независимо-гарантийной" тематики в течение какого-то времени будут оставаться без внимания законодателя. Так, наверное, излишне уточнять, что Кодекс по-прежнему хранит молчание в отношении как минимум двух институтов - резервного аккредитива и контргарантии. В этом отношении хотим только предупредить: если разработчики изменений-дополнений в ГК РФ искренне считают, что резервный аккредитив является видом аккредитива (и следовательно, подпадает под правила § 3 главы 46 ГК), то они жестоко заблуждаются. Резервный аккредитив, несмотря на свое название, куда ближе к независимым (а точнее, даже к банковским) гарантиям, чем к собственно аккредитивам. Не должно вводить в заблуждение и название другого обойденного молчанием финансового инструмента - контргарантии: соответствующий документ выдается вовсе не в качестве встречной гарантии, не против какой-то иной, известной гарантии (как можно подумать), а лишь для того, чтобы создать источник возмещения или покрытия затрат на выплаты по основной гарантии. В этом смысле ее логичнее называть не контр-, а субгарантией; саму же операцию ее выдачи - перегарантированием (по аналогии с перестрахованием).

Также заметим, что наш Кодекс совсем не касается таких вопросов, как (1) технология определения момента прекращения гарантии истечением срока ее действия, в частности в тех случаях, когда он определен указанием на событие или не определен вообще (в последнем случае наша независимая гарантия будет недействительна - ср. с решением, предложенным ст. 12 Конвенции); (2) ограничение гарантией минимального срока предъявления требования по ней; (3) установление в гарантии права гаранта на отсрочку платежа с определением ею условий возникновения и реализации такого права; (4) возможность (или невозможность) выдачи независимых гарантий, предусматривающих право предъявления требований о частичных платежах и/или обязанности производства таких платежей; (5) авизование гарантий; (6) технология внесения и авизовании изменений к гарантиям; (7) возможность и юридическое значение предъявления альтернативного требования по гарантии - требования типа "продлевайте или платите" (ст. 23 URDG); (8) условия признания выплат, произведенных гарантом, надлежащими с точки зрения его отношений с принципалом - обстоятельств, за которые гарант отвечает (не отвечает); и др. Вероятно, отсутствие внимания отечественного законодателя к этим (и многим другим) аспектам гарантийной проблематики объясняется тем, что пока соответствующие вопросы просто не возникали в практике. Нет, однако, никаких сомнений в том, что с возобновлением процессов интеграции российской экономики в мировую и по мере приобретения нашими коммерсантами опыта в использовании западноевропейских и международных финансовых инструментов вопросы эти возникнут. К их решению надо быть готовыми.

References

Belov V.A. Guarantee: An Attempt of Theoretical Construction and Arbitrazh Practice Analysis [Poruchitelstvo: opyt teoreticheskoi konstruktsii i obobschenia arbitrazhnoi praktiki]. Moscow, YurInfoR, 1998. 284 p.

ICC Uniform Rules for Demand Guarantees Including Model Forms (URDG). 2010 Revision [Unifitsirovannye pravila dlya garantiy po trebovaniu. Vkluchaya tipovye formy. Redaktsia 2010: publikatsiya ICC N 758]. Moscow, ICC Russia, 2010. 104 p.

Practice of Application of the First Part of the Russian Federation Civil Code [Praktika primenenia Grazhdanskogo kodeksa, chasti pervoi] // Ed. by V.A. Belov. ed. Moscow, Yurait-Izdat, 2011. 1161 p.