Превосходный механизм адаптации норм договорного права к меняющимся социально-этическим представлениям общества.

• В деликтном праве нормы ГГУ до сих пор основаны на принципе ответственности виновной стороны. Этот принцип, однако, поскольку речь идет о возмещении убытков, понесенных в результате несчастного случая, в значительной мере ослаблен законодателем и судебной практикой. Для важных типов несчастных случаев, таких как происшедшие на производстве в результате железнодорожных, автотранспортных и воздушных катастроф, аварий на станциях, предприятиях газовой и атомной промышленности и т.д., разработаны специальные законы, которые гарантируют возмещение убытков жертве несчастного случая без того, чтобы пострадавший был вынужден доказывать свою невиновность. Кроме того, всеобщий принцип ответственности виновной стороны претерпел изменения в том, что касается предоставления защиты от обнищания и ухудшения социального статуса в результате несчастных случаев, поскольку число пострадавших увеличивается и соответственно растет потребность в регулировании возникающих в связи с этим проблем. Поэтому судебная практика стремится различными путями значительно улучшить правовое положение жертв несчастных случаев. Она достигает этого; существенно ужесточив требования к выполнению службами социального обеспечения своих обязательств, упростив процедуру доказательства или вообще сняв с пострадавшего бремя доказывания своей невиновности

• В семейном праве ГГУ также были первоначально в полной мере отражены патриархально-консервативные черты, характерные для буржуазного уклада жизни того времени. Так, в семье правом принимать решения обладал только муж, ему же принадлежала и родительская власть. Имущество, вносимое мужем и женой после заключения брака, рассматривалось в качестве капитала, который приносит проценты мужу и управляется им. На право развода и положение внебрачных детей повлияли представления христианской морали. Поэтому ГТУ допускало первоначально разводы лишь в тех случаях, если будет доказана вина одного из супругов в нарушении супружеской верности или если он будет признан душевнобольным. Права внебрачных детей были существенно ущемлены по сравнению с законнорожденными, так как высказывалось опасение, что в противном случае будут легализованы внебрачные отношения, которые порицались правом, а это, в свою очередь, повлечет за собой ухудшение морали и стимулирует предосудительное сожительство. И потому с правовой точки зрения внебрачный ребенок считался не имеющим родственных связей с отцом.

Приведение семейного права в соответствие с изменившимися социальными и экономическими условиями было осуществлено в основном законодателем, который в данном случае внес существенные поправки в содержание закона. В 1957 году, вступил в силу закон о равноправии мужчины и женщины. В семейное право вносилась модифицированная норма о раздельности имущества супругов, признанного законом в качестве такового. Согласно этой норме, имущество, совместно нажитое за время семейной жизни, подлежит справедливому разделу между супругами. В случае, если раздел служит причиной прекращения брака, все совместно нажитое делится между ними в равных долях. В случае смерти одного из супругов наследственные права пережившего супруга увеличиваются по закону в определенной доле (режим имущественных отношений супругов в отношении совместно нажитого имущества, рассматриваемого законом в качестве их общей собственности). Правовое положение внебрачных детей было существенным образом. Причины и следствие развода по-новому определялись

законом 1976 года. Правовой основой этого закона служил уже не принцип вины, а принцип невозможности сохранения брака. Закон объявлял расторжение супружества возможным, если оно оказалось неудачным (§1565 ГТУ). Последствия развода, особенно в отношении оснований для выплаты алиментов и их суммы, более не зависели от вины супругов.

Однако в целом структура ГГУ, несмотря на все изменения в экономической и социальной жизни Германии, сохранилась в прежнем виде, как и более 90 лет назад. Отчасти это объясняется тем, что некоторые отрасли права развивались самостоятельно и исключительно быстрыми темпами вне ГГУ и ныне живут собственной жизнью. Кроме того, некоторые отрасли права (особенно семейное право) были коренным образом изменены и модернизированы специальными законами. В остальном же сохранением своей общей структуры ГГУ обязан судебной практике, благодаря которой осуществлялось приспособление устаревших текстов закона к новым требованиям.

И хотя столь важное достижение судебной практики довольно часто не было оценено по достоинству, деятельность судов по адаптации ГГУ к изменившимся социальным условиям вдохнула в него новую жизнь.

В настоящее время встал вопрос следует ли и в будущем сохранять такое положение, при котором все более будет увеличиваться разрыв между нормами ГГУ и действующим правом. Важные типовые договоры и обстоятельства возникновения ответственности, имеющие большое практическое значение для гражданского оборота, ни словом не упомянуты в ГГУ. Для регулирования других типов договоров были разработаны специальные законы, в отношении которых существует опасность, что они исчезнут из поля зрения науки. А судебное право во многих случаях стало играть столь большую роль, что нормы закона, на основании которых оно возникло, можно было бы безболезненно отменить, не опасаясь, что в результате этого рухнет все здание.

3. В течение XIX века влияние исторической школы права и пандектистики распространилось далеко за пределы Германии и послужило важным стимулом для развития правовой доктрины во многих европейских странах, особенно в Италии, Франции, Австрии и даже в Англии. Рецепция ГГУ на практике была крайне незначительной. По крайней мере ее результаты не идут ни в какое сравнение с рецепцией ГКФ столетней давности.

• Во-первых, это объясняется тем, что за границей немецкий кодекс с его изощренной систематикой и языком абстрактных понятий воспринимался как типичный продукт немецкой учености. И потому ГГУ, несмотря на высокое техническое совершенство, трудно было пустить корни на чужой юридической почве.

• А во-вторых, все наиболее развитые страны, помимо стран общего права, уже приняли в течение XIX века гражданские кодексы и потому не испытывали особой потребности в рецепции иностранных образцов.