Песня «Раек»
Песня-памфлет «Раек» написана М. Мусоргским на его собственый текст. Предыстория создания этого произведенгия такова. Осенью 1869 года М. Балакирев, из-за интриг своих противников-консерваторов во главе с Фаминцыным и Зарембой, был отстранен от должности дирижера Русского Музыкального Общества (РМО). Враги балакиревского кружка, то есть «кучкистов», торжествовали. В разгар этой вражды В. Стасов, сам оказавшийся втянутым в судебную тяжбу с Фаминцим и, надо сказать, выигравший его, подал мысль М. Мусоргскому создать музыкальную сатиру на всю консервативную «немецкую партию», где можно было бы, как в райке,1 представить различные персонажи – фигуры противников «Могучей кучки»: Фаминцина, Зпрембы, Серова и других. Мусоргский загорелся этой идеей, и «Раек» был написан в июле 1870 года.
Этот своеобразный групповой портрет М. Мусоргский строит как традиционно-ярморочное представление. Сначала выступает зазыала-раешник (то есть автор):
Эй, почтенные господа, захватите-ко глаза,
Подходите, поглядите, подивитесь, полюбуйтесь
На великих на господ – музыкальных воевод –
Все здесь!...
Затем звучит присказка в народном духе (под плавную музыку, с монотонным возвращением к одному и тому же басу):
Разливалась речка на три рукава:
Один рукав леском прошел,
А другой рукав по песочку повернуло…
Неожиданно в этом роазделе звучит музыка из оратории Генделя «Иуда Маккавей». Это намек на Зарембу, который учит в консерватории: «минорный тон – грех прародителей», а «мажорный тон – греха искупленгие», проповедуя эстетику Средневековья. Музыка здесь стилизована под старину.
Следующий персонаж, которого шаржирует Мусоргский – Ф. Толстой, выступающий под псевдонимом «Ростислав», заклятый эстетический враг В. Стасова. Толстого сменяет Фаминцин. Под звуки собственного романса (здесь Мусоргский процитировал сочинения этого профессора) он оплакивает свое поражение в суде. Далее пародируется А. Серов (в тексте Мусоргского ремарка: «Из славной оперы «Рогнеда»). И, наконец, звучит музыкальная пародия на великую княгиню Елену Павловну, покровительствовавшую противникам «кучкистов».
В. Стасов назвал «Раек» шедевром «талантливости, едкостикомизма, насмешки, блеска, пластичности… Хохотали до слез даже сами осмеянные, так была талантлива и заразительно весела, забавна эта оригиналная новинка».
Примечания:
1 Раек - в данном случае вид представления на ярмарках, распространённый главным образом в России в XVIII – XIX веках: ящик с 2 круглыми отверстиями, снабженными увеличительными стеклами; через эти отверстия зрители рассматривали картинки, прикрепленные к деревянной оси, вращающейся внутри ящика. Показ картинок сопровождался стихотворными пояснениями раешника.
Романс «Семинарист» Текст м. Мусоргского
Романс «Семинарист» принадлежит к лучшим сатирическим камерно-вокальным сочинениям М. Мусоргского 60-х годов. В 1866 году Мусоргский написал такие романсы, как «Гопак» и «Песнь Еремы» (на тексты Т. Шевченко из «Гадамаков»; второй романс впоследствие был переработан и в окончпательной версии известен как «На Днепре»), «Желание» (на стихи Гейне), наконец, «Семинарист». В следующем году появились «Еврейсткая песня», «Козел», «Озорник», «Классик». Многими своими особенностями «Семинарист» примыкает к «народным картинам». Он написан в жанре монолога-сцены. Композитор необычайно правдиво воспроизвел психологию и социальный облик действующего лица. Юмористический эффект достигается не нарочитым преувеличением смешных черт, а комизмом изображаемого положения, как бы списанного с натуы.
Сюжет, можно сказать, банален: юноша вынужден зубрить латынь, являющуюся в семинарии предметом обязательным, хотя и не нужным для практической деятельности рядового духовенства. Тупое долбление латыни характеризует нелепость, бессмысленность всей системы семинарского воспитания. Такова идея М. Мусоргского. (В скобках, правды ради, необходимо отметить, что такой взгляд, в свою очередь, обнаруживает ограниченность суждения: ведь цель начального образования дать по возможности широкое представление о сферах человеческого знания, дабы пробудить разные возможные интересы у разных людей к разным сферам, в том числе и к классической филологии. И лишь дальнейшее образование будет основано на выборе того, что нужно «для практической деятельности», и это нужное у разных людей будет своим. По недомыслию человек, в особенности «семинарист», то есть юноша, может не понимать значения классической филологии, но в таком случае это печальный факт его биографии).
Но как представляет дело Мусоргский: зубрежка то и дело прерывается. Мысли семинариста витают где-то далего от предмета изучения. Перед глазами возникает образ краснощекой Стеши, поповой дочки; вскипает обида при воспоминании о том, как пришлось принять от попа троекратное «благословение» кулаком по шее за подмигивание Стеше во время церковной службы.
Мусоргский строит монолог на противопоставлении монотонной, долбящей интонации (чаще всего на одном звуке) широкому распеву, характеризующему мечты семинариста. Молодой семинаристь принадлежит к «люду сельскому, захолустному, провинциальному» (В. Стасов). Этим объясняется присутствие в музыке народно-песенной интонации.
«Для поверхностного и рассеянного слушателя «Семинарист» Мусоргского – только предмет потехи, предмет веселого смеха, - писал В. Стасов. - Но для кого искусство – важное создание жизни, тот с ужасом взглянет на то, что изображено в «смешном» романсе. Молодая жизнь, захваченная в железный нелепый ошейник и там бьющаяся с отчаянием, - какая это мрачная трагедия! И тот, который в романсе Мусоргского, - еще свежий, здоровый молодой парень, еще милый и интересный, юмористический и бодрый, скоро опустится и отупеет, жизненные краски поблекнут, и останется бездушная топорная кукла».1
Замечательную параллель проводит В. Стасов между Мусоргским и великим русским художником В. Перовым. У В. Перова семинарист является два раза. Первый раз в «Рыболове».
Илл. В. Г. Перов. Рыболов. 1871. Государственная Третьяковская галерея.
«Это еще живой проворный мальчик, старательно приготавливающий на бережку ведра для рыбы. (…) В другой раз превращение уже совершилось (картина «Прием странника-семинариста»).
Илл. В. Перов. Угощение странника-семираниста. 1871. Кировский областной художественный музей.
«Тот кто был вначале живой веселый мальчик, и кого потом так долго били, так систематически одурачивали, превратился уже в бурсацкую тупицу. Вот он сидит в избе, куда забрел по дороге. На его сапожищах пуд грязи и пыли, платье на нем – дерюга; его приняли и приютили радушные бабы, старуха и молодая ее сноха. (…) Из «семинариста» выработался теперь равнодушный, грубый, бесчувственный парень, уже от головы до ног проза самая беспробудная».