Тенденции практики

Анализ апелляционной и кассационной практики показывает: вышестоящие инстанции при рассмотрении жалоб на нарушение требований ч. 2 ст. 338 УПК акцентируют внимание на том, предоставил ли председательствующий сторонам право высказать замечания по содержанию и формулировке вопросов присяжным и внести предложения о постановке новых вопросов.

ИЗ ПРАКТИКИ. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ оставила без удовлетворения кассационные жалобы осужденного Е. и его защитника И. на приговор Красноярского краевого суда от 19.05.2021, постановленный с участием присяжных, и апелляционное определение Судебной коллегии по уголовным делам Пятого АСОЮ от 31.03.2022. По данному приговору Е. был осужден по ч. 1 ст. 244 и п. «а», «в», «д» ч. 2 ст. 105 УК. В жалобах Е. и его защитник указывали на то, что председательствующий в нарушение требований ст. 338 УПК не включил в вопросный лист предложенные стороной защиты вопросы, касающиеся использования Е. перчаток при совершении инкриминированных ему деяний. Кассация сочла, что предусмотренная ст. 338 УПК процедура постановки вопросов, подлежащих разрешению присяжными, председательствующим по делу соблюдена. Вопросы были сформулированы с учетом результатов судебного следствия и прений сторон. Сторонам было предоставлено право высказать свои замечания по содержанию и формулировке вопросов и дана возможность внести предложения о постановке новых вопросов. Предложенная защитой редакция вопроса относительно использования Е. перчаток при совершении инкриминированных ему деяний не содержала фактических обстоятельств, исключающих его ответственность за содеянное или влекущих его ответственность за менее тяжкое преступление (кассационное определение СК по уголовным делам ВС РФ от 17.08.2022 № 53-УД22-25СП-А5).

Как видим, в данном примере защита на стадии формулирования вопросного листа предложила вариант частного вопроса. Но судебная коллегия сочла, что ставить этот вопрос перед присяжными было нецелесообразно.

И в этом, и во многих других случаях судам апелляционных и кассационных инстанций приходится не только проверять соблюдение процедуры формулирования вопросного листа. Вышестоящим инстанциям приходится давать собственную оценку ситуации по делу с позиции того, свидетельствует ли озвученная в суде защитой версия событий о наличии по делу обстоятельств, которые можно было бы интерпретировать как исключающие ответственность подсудимого за содеянное или влекущие его ответственность за менее тяжкое преступление.

ИЗ ПРАКТИКИ. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ оставила без изменения приговор Оренбургского областного суда от 30.08.2021, постановленный с участием присяжных, и апелляционное определение Судебной коллегии по уголовным делам Четвертого АСОЮ от 22.12.2021 в отношении К. и Б. Данным приговором К. осужден по ч. 5 ст. 33, п. «е», «ж», ч. 2 ст. 105 УК. Защитник К. в кассационной жалобе утверждал, что вердиктом присяжных не признано доказанным, что его подзащитный заранее дал обещание следить за обстановкой в момент совершения активных действий в отношении Ж., а затем скрыть средства, орудия, следы преступления, совершенного «общеопасным способом». Защитник обращал внимание на то, что такие вопросы перед коллегией присяжных не ставились. Допуская, что в действиях К. могут содержаться признаки преступления, предусмотренного ст. 316 УК, — заранее не обещанного укрывательства особо тяжкого преступления, он отметил, что председательствующий в нарушение требований ст. 338 и 339 УПК такой вопрос перед присяжными не поставил. Отвергая вышеуказанные доводы защитника, судебная коллегия отметила, что «положения ст. 338 УПК, регламентирующие порядок постановки вопросов перед присяжными заседателями, в судебном заседании соблюдались. Вопросный лист был составлен в соответствии с требованиями ст. 338, 339 УПК, с учетом предъявленного К. и Б. обвинения, поддержанного в суде государственным обвинителем, результатов судебного следствия и прений, после обсуждения с представителями сторон предложенных вопросов, сформулированных в ясных и понятных выражениях, без использования юридических терминов, при активном участии адвокатов, защищавших интересы подсудимых К. и Б. Предложенные вопросы и их содержание позволяли присяжным всесторонне оценить исследованные в судебном заседании доказательства и сделать беспристрастный вывод о виновности или невиновности К. и Б. в инкриминированных им деяниях. Вопросный лист у присяжных неясностей не вызвал, и они за получением разъяснений к председательствующему не обращались. Вердикт коллегии присяжных является ясным, непротиворечивым, и к обстоятельствам, как они были им установлены, уголовный закон применен правильно. Вердиктом коллегии присяжных признано доказанным (вопрос № 17), что К. заранее, не позднее 7 июня 2019 года, договорился с А., У., Б., Ш. и двумя другими лицами лишить жизни Ж. из-за конфликта, произошедшего 25 января 2019 года, к которому, по их мнению, был причастен Ж., для чего получил информацию о месте, где будет находиться Ж., а также совместно с указанными лицами подготовил оружие, шапки-маски, перчатки, поддельные номера на автомобиль, два автомобиля, то есть совершил действия, указанные в вопросе № 1. 8 июня 2019 года, около 22.34, прибыв на автомобиле <...> к развлекательному клубу <...> в г. <...> по адресу <...>, следил за обстановкой и предстоящим выходом Ж. из клуба. В то время как в Ж. производились выстрелы и ему наносились удары, вышел из автомобиля и наблюдал за окружающей обстановкой с целью предупреждения других участников о возможном противодействии совершению преступления со стороны правоохранительных органов и других лиц. После чего К. вместе с другими подсудимыми в районе с. <...> выбросил шапки-маски, перчатки, бронежилет, одежду, охотничье ружье <...>, сокрыл автомобиль <...>, закидав его ветками деревьев. В результате совместных действий К., а также А., У., Б., Ш. и двух других лиц, Ж. были причинены телесные повреждения, описанные в вопросе № 1, приведшие к смерти потерпевшего. При этом присяжные признали К. виновным в совершении действий, изложенных в вопросе № 17 (ответ на вопрос № 18). Исходя из содержания поставленных вопросов в отношении К. и его позиции в судебном заседании, присяжные в соответствии с предоставленными им полномочиями, предусмотренными ст. 343 УПК, о которых им подробные разъяснения дал председательствующий судья в своем напутственном слове, могли признать недоказанными инкриминированные К. деяния или исключить из обвинения отдельные (частные) обстоятельства. Кроме того, председательствующий в своем напутственном слове указал, что в отношении Ш. и К., в отличие от других подсудимых, он не поставил альтернативные вопросы, так как, согласно позиции этих подсудимых в судебном заседании, они полностью отрицают свою причастность к инкриминированным деяниям и защитники просят подсудимых оправдать». В этой связи доводы адвоката о нарушении судом требований ч. 3 ст. 339 УПК признаны несостоятельными (кассационное определение СК по уголовным делам ВС РФ от 23.08.2022 № 47-УД22-18сп-А4).

Как видим, в данном примере позиция защиты (о непричастности К. к инкриминированному ему преступлению) исключала необходимость постановки частного вопроса, на что и обратила внимание судебная коллегия.