9.4. Включение в состав Московского государства территории «заоцкого» края
Под термином «заоцкий край» следует понимать земли бассейна верхней Оки, которые, с точки зрения москвичей, находились за Окой, т.е. южнее Калуги, Серпухова и Коломны. В XV в. указанные города принадлежали князьям московского дома, а земли, расположенные южнее, «за Окой», главным образом, составляли владения верховских князей – потомков великих князей черниговских, и западные территории Великого княжества Рязанского.
Первым приобретением московских князей «за Окой» был Алексин. В одной из жалованных грамот вел. кн. Ивана III от 17 марта 1483 г. указано, что «Олексин, место домовное святыя Богородица» был куплен еще митрополитом Петром. Как известно, время правления Петра – 1308-1326 гг. (АФЗХ. Ч. 1. № 1. – С. 23, 24; Хорошев А.С. 1986. – С. 93-95). Никоновская летопись сообщает о нападении в 1348 г. на Алексин – «град чудотворца митрополита Петра» – ордынцев Темира (ПСРЛ. Т. 10. – С. 220). Уже в 90-е годы XIV в. Алексин был обменен митрополитом Киприаном на слободку Всеславлю (Караш) в Ростовской земле с московским вел. кн. Василием Дмитриевичем. В 1401-1402 гг. Алексин, город вместе с одноименной волостью, был пожалован вел. кн. Василием в «удел и в вотчину» серпуховскому князю Владимиру Андреевичу (ДДГ. № 16. – С. 43).
В 1381 г. между московским и рязанским великими князьями Дмитрием Ивановичем и Олегом Ивановичем был подписан договор, оговаривавший установление союзных отношений после событий осени 1380 г. – побоища на Дону и последовавшим московско-рязанским конфликтом. Вполне возможно, что по условиям этого договора «место Тула», впервые достоверно упоминаемое, переходило в состав владений вел. кн. Дмитрия Ивановича (ДДГ. № 10. – С. 29; Шебанин Г.А., Шеков А.В. 2004). Полной уверенности в этом нет, так как подлинник этого документа не сохранился, а сохранившийся список с грамоты начала XVI в. содержит достаточно много ошибок переписчика (Кучкин В.А. 2003. – С. 226, 227). В любом случае, кроме Тулы, «за Окой» по договору 1381 г. Дмитрий Иванович закреплял за собой некие «татарские места», которые «отоимал … за себя от татар до сего» (т.е. до 1381 г.), и ныне нелокализуемые «места Талица, Выползов, Такасов» (Кучкин В.А. 2003. – С. 258, 259). Правда, уже в московско-рязанском договоре 1402 г. сын Дмитрия Донского – вел. кн. Василий уступил Тулу рязанскому вел. князю Федору Ольговичу (ДДГ. № 19. – С. 53).
Когда Тула окончательно перешла под власть московских великих князей, точно неизвестно. Можно указать лишь временной промежуток для этого события – между 1447 и 1462 годами. Между весной 1461 г. и весной 1462 г. вел. кн. Василий II купил у рязанского великого князя крупный массив земель к востоку от Тулы в бассейнах р. Осетр (прав. притока р. Оки) и верхнего Дона, включая г. Венев (ДДГ. № 76. – С. 285). Вероятно, тогда либо к этому времени московская власть распространилась и на Тулу. По мнению Г.А.Шебанина, Тула не упоминается в документах московских великих князей 2-й пол. XV в. и не завещалась московскими правителями XVI в., так как с юридической точки зрения Тула продолжала оставаться ордынским владением (Шебанин Г.А., Шеков А.В. 2004). Так, реально входившую в состав Московского государства в нач. XVI в. Тулу крымский хан Менгли-Гирей ок. 1506-1507 гг. по ярлыку наряду с другими землями передавал польскому королю и литовскому вел. кн. Сигизмунду I (АЗР. Т. 2. № 6. – С. 5).
К западу от Тулы в XV в. находились удельные княжества потомков великих князей черниговских – Одоевских, Воротынских, Белевских, Волконских, Мосальских и Мезецких. В историографии эти поздние черниговские уделы получили название Верховских княжеств (Шеков А.В. 1993).
Князья Одоевские, Воротынские и Белевские происходили из одного рода кн. Новосильских. В 1375 г. ордынцы Мамая, мстя кн. Роману Семеновичу за его участие в походе летом этого года московского вел. кн. Дмитрия Ивановича на Тверь, сожгли г. Новосиль. После чего кн. Роман перенес свою ставку в г. Одоев. В начале XV в. из состава Новосильского княжества выделился Воротынский удел, к 1437 г. – Белевский, которые превратились в относительно самостоятельные княжества. В 1427 г. князья Одоевские и Воротынские принесли клятву вассальской верности вел. кн. литовскому Витовту. В 1459 г. присягнули королю и вел. кн. Казимиру IV Белевские князья (ДДГ. № 60. – С. 192, 193). К владениям князей Одоевских и Воротынских относились города Одоев, Перемышль на Оке, Воротынск с волостьями, волость сожженного Новосиля, их восточная граница проходила по р. Плаве, правому притоку р. Упы. В этих городах и волостях и Одоевские, и Воротынские имели свои «делницы» (владельческие доли).
Севернее Одоева вдоль левого берега р. Упы находилось Волконское княжество потомков князей Тарусских. Центрами их владений были городки Волкона (у совр. д. Тимофеевка Дубенского р-на Тульской обл.) и Конин (у совр. с. Спас-Конино и д. Колюпаново Алексинского р-на). С начала XV в. князья Конинские и Волконские были вассалами князей Серпуховских (Шеков А.В. 2001. – С. 190).
С запада к землям Воротынского княжества прилегали владения еще одних потомков кн. Тарусских – кн. Мезецких – с центром в г. Мезецке (совр. г. Мещовск Калужской обл.). Мезецкое княжество не было наследственной вотчиной тарусских князей. Его земли были получены первыми мезецкими князьями Андреем и Дмитрием Всеволодовичами от вел. кн. литовского Витовта за службу последнему. Из состава мезецких князей в течение XV в. выделились рода кн. Борятинских и кн. Говдыревских, также служивших великим князьям литовским.
Западнее Мезецкого княжества находилось Мосальское княжество с центром в г. Мосальске (совр. Калужская обл.). Мосальские князья были потомками карачевской ветви верховских князей и в XV в. также были вассалами великих князей литовских. Их отдельной ветвью были кн. Хотетовские.
Первым из князей верхней Оки на московскую службу к 1473 г. перешел кн. Семен Юрьевич Одоевский. Осенью 1473 г. в бою с любутскими боярами – вассалами Казимира IV – кн. Семен погиб. К 1487 г. Ивану III уже служили сыновья погибшего одоевского князя – Иван, Василий и Петр. С этого года московско-литовские порубежные столкновения в бассейне верхней Оки приобрели устойчивый характер и поэтому характеризуются историками как «пограничная» война Литовско-русского и Московского государств 1487-1494 гг. Особенность ее состояла в том, что война велась в основном местными военными силами приграничных княжеств и наместников и складывалась из отдельных небольших столкновений.
В 1487 г. люди московских вассалов князей Ивана, Василия, Петра Одоевских и кн. Ивана Михайловича Перемышльского и Воротынского совершили нападение на г. Мезецк – центр Мезецкого княжества. В этом же году московские отряды приходили на волость Недоходов, вотчину кн. Мосальского, и владения других литовских вассалов – кн. Дмитрия и Семена Федоровичей Воротынских – волости Меск, Бышковичи, Лычино. В 1489 г. 11 московских воевод под г. Воротынском «место выжгли» и взяли в плен 7000 человек. Видимо, ближайшим последствием этого похода был переход на службу к вел. кн. Ивану III в декабре этого же года кн. Д.Ф.Воротынского. При этом кн. Дмитрий Федорович захватил владения своего брата Семена и его казну. Зимой 1491/1492 гг. кн. Иван, Василий и Петр Одоевские захватили «в имя» московского государя удел их двоюродного брата кн. Ф.И.Одоевского, бывшего в это время у короля. В начале 1492 г. кн. Иван Васильевич Белевский, служивший Ивану III с конца 1487 г., в итоге военной акции, своего брата «князя Василия поимав, и крестному целованию сильно привел …, а князя Андрея Васильевича (другого своего брата, - А.Ш.) отчину … за себе взял и бояр его и слуг и чорных людей поимал и крестному целованию привел» (цит. по: Кром М.М. 1995. – С. 79). Эти захваты порождали бурные дипломатические протесты короля Казимира IV, на что вел. кн. Иван III представлял их как внутриродовую борьбу за старшинство.
В июне 1492 г. Казимир IV умер, а в августе московской ратью были сожжены Мценск и Любутск – центры наместничества и опорные пункты Литовско-русского государства в районе верхней Оки. В этом же году князьями Воротынскими и Одоевскими был сожжен г. Мосальск, а его владельцы – кн. Мосальские – уведены в плен, перешел на московскую службу кн. Михаил Романович Мезецкий, захватив в плен своих братьев – кн. Семена и Петра Мезецких. Зимой 1493 г. князья Воротынские, Одоевские, Белевские и кн. Михаил Мезецкий участвовали в походе на вновь захваченные воеводами нового «господаря литовского» Александра Казимировича города Серпейск и Мезецк. Присутствие этих князей в московском войске создавало видимость освободительной борьбы «отчичей» за свои земли.
23 января 1494 г. начались деловые переговоры между московским и литовским правительствами, которые в этом же году окончились заключением договора о перемирии. По условиям «докончалной» грамоты от 5 февраля 1494 г. вел. кн. литовский Александр Казимирович отказывался от всяких прав на князей Новосильских, Воротынских, Одоевских, Белевских и их «отчины», т.е. территории удельных княжеств. Под покровительством вел. кн. Ивана III объявлялись также князья Михаил Романович Мезецкий, Василий и Федор Ивановичи Говдыревские с их земельными владениями. На литовской службе остались князья Федор и Василий Федоровичи Мезецкие, князья Мосальские. Князья Мезецкие – Семен Романович и Петр Федорович, находившиеся в московском плену, должны были быть освобождены с правом свободного выбора сеньора. Из верхнеокских городов под властью Литовско-русского государства оставались Любутск, Мценск, Серпейск, Мосальск, Лычино, Залидов, Бышковичи и Опаков (ДДГ. № 83. – С. 330).
Причины переходов верховских князей под власть великого князя московского обсуждались в ряде отечественных и зарубежных исторических исследований. Американский историк О.Бакус посвятил этой проблеме отдельную монографию (Backus O. 1957). Наиболее обоснованная точка зрения представлена в работе петербургского исследователя М.М.Крома: «Растущее могущество московского великого князя – с одной стороны, и попытки литовского правительства ограничить удельные права этих князей (в частности, аннулировать право «отъезда» и право службы по докончаниям) при неспособности защитить их вотчины от московских вассалов или от татар – с другой стороны, – все это побуждало Новосильских переходить со своими уделами к московскому государю, демонстративно покровительствовавшему тогда осколкам удельной старины в верховских городках. Благодаря этим «отъездам» Москва до 1492 г., почти не затрачивая собственных военных усилий, взяла под свой контроль значительную территорию в верховьях Оки.
На второй стадии, во время войны 1492-1494 гг., завершился переход новосильских князей, и под натиском последних при активном участии на этот раз московских войск удалось «оторвать» от Литвы часть более мелких княжат …» (Кром М.М. 1995. – С. 99, 100).
Окончательное закрепление земель бассейна верхней Оки за Московским государством произошло в ходе московско-литовской войны 1500-1503 гг. Из верховских князей на литовской службе остались лишь некоторые из князей Мосальских, получившие взамен своих утраченных «отчинных» земель усадьбы в Смоленском и других поветах ВкЛ.
Княжеские уделы князей новосильского дома были сохранены в составе Московского государства в конце XV в., но были постепенно ликвидированы в XVI в. Последний из них – Воротынско-Одоевский удел известного русского полководца кн. Михаила Ивановича Воротынского был ликвидирован Иваном IV Грозным в 1562 г. (Шеков А.В. 1993. – С. 46-50).
Военные успехи молодого Московского государства во многом основывались на особом аспекте политики Ивана III, направленном на складывание обширной поместной системы, т.е. значительном расширении слоя профессиональных воинов – «детей боярских», владевших условными земельными феодами (бенефициями). Уже в 80-е годы XV в., непосредственно после ликвидации Новгородской феодальной республики, был осуществлен «вывод» новгородских бояр в подмосковные земли, а их конфискованные вотчины розданы в качестве поместий московским служилым людям. Бывшим новгородским боярам Иван III «подавал поместья на Москве и по городам» в 1483/1484 и 1488/1489 гг. Аналогичная политика московского правительства на вновь присоединяемых землях (брянской, псковской, смоленской, рязанской) была продолжена в XVI в. Землевладельцы регионов, присоединяемых к Московскому государству (бояре и другие категории военно-служилого населения), выселялись в другие регионы, зависимые от Москвы. Вместо конфискованных наследственных вотчин эти люди получали поместья – земельные владения, условием пользования которыми была служба помещика верховному собственнику земли – великому князю московскому. Таким образом, московское правительство ликвидировало оплот местного сепаратизма на присоединенных территориях и формировало огромное сословие военно-служилого населения, обязанного служить московскому правительству. По выражению М.М.Крома, «новоиспеченные помещики стали надежным заслоном на западных рубежах расширившейся Российской державы» (Кром М.М. 1995. – С. 228; см. С. 220-228, прил. 1).
В конце XV в. московские идеологи активно работали над сакрализацией власти «государя всея Руси» (Зимин А.А. 1982. – С. 148-159). 4 февраля 1498 г. сын умершего в 1490 г. вел. кн. Ивана Молодого и внук вел. кн. Ивана III Дмитрий Иванович был венчан на московское великое княжение «бармами (оплечьем) Мономаха и шапкой». Вероятно, для этой церемонии была использована легенда о происхождении русских князей от римского императора Августа (63 г. до н.э. – 14 г. н.э.), составленная еще в 70-е годы XV в. в Твери епископом Спиридоном – Саввой. Вел. кн. Дмитрий Иванович был правнуком тверского вел. кн. Бориса Александровича. Согласно легенде, шапка и оплечье были подарены византийским императором Константином Мономахом (годы правления – 1042-1055) своему внуку русскому князю Владимиру Всеволодовичу Мономаху (вел. кн. киевский – в 1113-1125 гг.). На самом деле, шапка «Мономаха» (без опушки и навершия) была изготовлена византийскими либо среднеазиатскими мастерами в XIII в.
В 1492 г. митрополит Зосима письменно выразил идею, что «новый град Константина (т.е. Константинополь, захваченный турками в 1453 г., - А.Ш.) – Москва». На основе этой идеи псковский монах Филофей в нач. XVI в. составил знаменитую концепцию «Москва – третий Рим», получившую широкую известность позднее – в XVII в.
Одновременно с венчанием Дмитрия Ивановича в 1498 г. вторая жена Ивана III Софья Палеолог и их общий сын Василий (будущий московский вел. кн. Василий III – в 1505-1533 гг.) были подвергнуты опале. Но уже в 1499 г. Иван III своему сыну Василию «вины отдал и нарек его государем великим князем». В 1502 г. внук Ивана III Дмитрий Иванович и его мать Елена Стефановна, вдова вел. кн. Ивана Молодого, были «поиманы» и впоследствии умерли «в тюрме». Обстоятельства такого поворота во внутренней политике Ивана III точно не ясны. Скорее всего, они были связаны с отношениями «государя всея Руси» с церковной организацией. Известно, что в 1470-1480-е годы Иван III поддерживал какие-то отношения с «еретическим кружком», в который входили достаточно влиятельный государственный чиновник дьяк Федор Курицын и невестка Ивана III княгиня Елена Стефановна. Очевидно, взгляды «еретиков», осуждавших монастырское и церковное землевладения, совпадали со стремлениями вел. кн. Ивана Васильевича. В 1499-1500 гг. по его приказу была проведена очередная секуляризация (конфискация в фонд государственных земель) церковных и монастырских земель в Новгородской земле. Но готовясь к завоеванию православных земель ВкЛ, Иван III, вероятно, стал поддерживать официальную московскую церковную организацию (Лурье Я.С. 1994. – С. 210-216).
В правление Ивана III была предпринята первая попытка унифицирования правовых норм на всей территории государства: в сентябре 1497 г. вел. кн. Иван Васильевич «уложил суд судити бояром по судебнику» (Зимин А.А. 1982. – С. 110-147; Семенченко Г.В. 2002). Судебник 1497 г. охватывал далеко не все стороны жизни русского общества. Основной проблемой, рассматриваемой Судебником, «была организация судопроизводства на всей территории государства (исключая уделы) и регламентация судебных пошлин представителем, осуществлявшем суд в центре и на местах» (Зимин А.А. 1982. – С. 122). Статья 57 этого свода законов официально устанавливала в государстве ограничение для перехода крестьян от одного феодала к другому. Переход мог совершаться за неделю до осеннего Юрьева дня (26 ноября) и за неделю после, но обязательно после уплаты крестьянином «пожилого» - денежного расчета с хозяином земли. Ограничение крестьянских переходов было первым этапом закрепощения крестьян в Русском государстве. Посол Германской империи Сигизмунд Герберштейн, побывавший в 1517 и 1526 гг. в Москве, перевел на латинский язык значительную часть Судебника. «Он представлял большой интерес для немецких юристов, составивших только в 1532 г. общегерманский свод законов» (Там же. С. 137).