Канетти.Э.1997.Масса.и.власть

102	Элиас Канетти

ки. Они не должны уменьшаться, им предстоит оставаться такими, каковы они есть. Они не переходят в чьи-нибудь желудки, в них не всегда живут. В древнейших грудах каж­ дый камень представлял человека, который его принес. Поз­ же вес и размер отдельных составных частей возрос, и, чтобы

с ними справиться, требовалось уже много народу. На какое бы представительство не претендовали такие груды, они во­ площают в себе тяжкий труд и долгий путь бесчисленного множества людей. Иногда выглядит загадкой, как это вообще могло быть осуществлено. Чем непостижимее их наличие, чем

отдаленнее родина камней и длиннее путь, тем большее чис- ло строителей вырастает в воображении и тем величествен­ нее впечатление, производимое на позднейших зрителей. Они представляют собой ритмическое усилие множеств, от кото­ рых не сохранилось ничего, кроме этого неразрушимого мо­ нумента.

Сокровища

Сокровища, как и другие груды, тоже собраны вместе. Одна­

ко в противоположность плодам и зерну они состоят из еди­ ниц, которые несъедобны и непреходящи. Важна крайняя

ценность этих единиц, и лишь вера в постоянство их ценнос­

ти побуждает к сбору сокровищ. Сокровище - это груда, от которой не отнимается и которая должна расти. Принадле­

жащее владыке, оно зовет других владык на грабеж. Извест­

ность, которую оно создает своему хозяину, навлекает на него опасность. Сокровища порождали стычки и войны, и многие жили бы дольше, имей они меньше сокровищ. Часто поэто­

му их приходится держать в тайне. Своеобразие сокровищ

состоит, следовательно, в напряженности между блеском, который они распространяют, и таинственностью, которая

их охраняет.

Сладострастие скачущих чисел в самом его выразительном

виде проявляется возле сокровищ. Все другие подсчеты, к

каким бы высоким результатам они ни вели, например, под­ счеты скота или людей, не сопровождаются столь высокой концентрацией подсчитываемого. Образ владельца, в тайне перебирающего свои сокровища, запечатлен в человеческих душах не менее прочно, чем надежда внезапно наткнуться на

Масса

103

клад, который так глубоко запрятан и так прочно забыт, что уже не принадлежит никому. Внезапная страсть к сокрови­ щам поражала и побеждала самые надежные и дисциплини­ рованные армии, благодаря ей ни одна победа превратилась в свою противоположность. Превращение армии в толпу кла­ доискателей, причем накануне битвы, изображено Плутар­ хом в жизнеописании Помпея. "Как только одна часть флота пристала к берегу в Утике, а другая в Карфагене, на сторону Помпея перешли семь тысяч неприятельских воинов, сам же он привел с собой шесть полных легионов. Здесь с ним слу­ чилось забавное происшествие. Какие-то из его воинов, по­ видимому, случайно наткнувшись на клад, добыли большие деньги. Когда об этой находке стало известно, у других во­

инов явилась мысль, что вся эта местность полна кладов,

спрятанных карфагенянами в пору их бедствий. Много дней Помпей не мог совладать со своими воинами, которые иска­ ли клады. Он ходил вокруг и со смехом наблюдал, как тыся­ чи людей копают и переворачивают пласты земли на равни­ не. Наконец воины утомились от этой работы и предложили Помпею вести их, куда ему угодно, так как они достаточно наказаны за свою глупость".

Кроме таких непреодолимо влекущих кладов есть сокро­ вища, которые собираются вполне открыто, как своего рода добровольный налог, в ожидании, что затем они выпадут од­ ному или нескольким людям. Сюда относятся разные формы лотерей: это быстрая форма образования сокровища, причем известно, что сразу после розыгрыша оно будет вручено од­ ному или нескольким счастливцам. Чем меньше число тех, кому оно выпадет, тем больше само сокровище, тем оно при­

тягательнее.

Страсть, с которой люди тянутся к таким возможностям, предполагает абсолютную веру в составляющие сокровище единицы. О силе этого доверия трудно составить преувели­ ченное впечатление. Человек сам отождествляет себя со своей денежной единицей. Сомнение в ее ценности для него ос­ корбительно, ее неустойчивость подрывает его веру в самого себя. Падение денежной единицы затрагивает человека вплот­ ную, он чувствует собственное унижение. Когда этот процесс ускоряется и наступает инфляция, обесценившиеся люди об­

разуют массовые структуры такого рода, которые можно пря-

104	Элuас Канетти

мо И непосредственно отождествить с массами бегства. Чем

больше люди теряют, тем более сходны их судьбы. То, что отдельным избранным, которые сумели что-то для себя спас­ ти, кажется паникой, для всех остальных, лишившихся денег

и в этом равных, является массовым бегством. Последствия этого феномена, имеющего, особенно в нашем столетии, оче­

видну~ историческую инерцию, будут рассмотрены в специ­

альнои главе.

Стая

Стая и стаи

Массовые кристаллы и масса в современном смысле слова

ведут свое происхождение от некоего изначального единства, где они еще совпадали, - стаи. У небольших племен, кочу­

ющих группами по десять-двадцать человек, это широко рас­ пространенная форма совместного возбуждения.

Для стаи характерна невозможность роста. Вокруг пусто, примкнуть К ней некому. Стая - это группа возбужденных людей, жаждущих, чтобы их стало больше. Что бы они ни затевали - охоту или войну, - жизненно важно для них, чтобы их стало больше. Для такой маленькой группы каж­ дый новый член представляет собой явный и весомый при­ рост. Его силы и способности - это одна десятая или одна двадцатая часть их общей силы. Его роль высоко ценили бы остальные. Он значил бы в жизни группы столько, сколько

мало кто из нас может значить сегодня.

В стае, которая время от времени возникает из группы и острее всего выражает ощущение ее единства, отдельный че­ ловек никогда не исчезает полностью, как это бывает с со­ временными людьми в любой массе. Он всегда - как бы ни складывалась конфигурация стаи, в танцах или шествиях, - с краю. Он внутри и одновременно на краю, на краю и в то же время внутри. Когда стая сидит вокруг огня, у каждого

есть сосед справа и сосед слева, но спина открыта, спина

беззащитна перед враждебным пространством. Теснота внут­ ри стаи имеет искусственный характер: люди внутри нее, плотно прижавшись друг к другу, ритмом ритуальных движе­ ний имитируют многочисленность. На самом деле их мало, всего несколько человек, недостаток действительной плот­ ности возмещается интенсивностью движений.

106	Элuас Канеmmu

Из четырех важнейших свойств массы, которые мы уже

знаем, два присутствуют здесь фиктивно, то есть их недоста­

ет, но они изображаются со всей возможной энергией. И тем более ярко проявляются два других. Прирост и плотность

ИМитируются, равенство и направленность имеются на самом

деле. Первое, что бросается в глаза в стае, - это безошибоч­

ность направления, в котором она устремляется. Равенство же выражается в том, что все одержимы одной и той же целью,

к примеру, когда видят животное, на которое охотятся.

Стая ограничена не в единственном отношении. В нее не

только входит относительно мало народу - десять-двадцать человек, редко больше, - но эти немногие хорошо знают друг друга. Они всегда жили вместе, встречаются ежедневно, множество совместных предприятий научило их точно оце­ нивать возможности друг друга. Стая вряд ли может неожи­ данно вырасти: вокруг слишком мало людей, живущих в сход­ ных условиях, и они рассеяны на большом пространстве. Но поскольку стая состоит из хорошо знакомых, в определенном

отношении она превосходит массу, обладающую способностью

к бесконечному росту: стая, даже разорванная враждебными обстоятельствами, непременно соберется снова. Она может

рассчитывать на долгую жизнь, постоянство ей обеспечено

пока живы ее члены. Стая может выработать определенные

ритуалы и церемонии: те, кому надлежит их выполнять, всег­

да будут на месте, на них можно положиться. Они знают,

чего они часть, и отвлечь их на сторону невозможно. Да и соблазнов на стороне так мало, что откуда взяться привычке

им поддаваться!

Если стая все же прирастает, это происходит квантооб­

разно и при взаимном согласии всех участвующих. Одна стая сталкивается с другой и, если дело не кончится побоищем,

они могут на время соединиться, чтобы предпринять что­ нибудь сообща. Но ощущение раздельности в сознании обе­

их групп сохраняется, в пылу совместного дела оно может исчезать, но лишь на мгновения. Оно обязательно возник­ нет снова при раздаче наград или в других церемониях. Стай­ ное чувство всегда сильнее, чем самоощущение индивида, когда он один, вне стаи. Квантовое стайное чувство - са­ мое главное и ничем не заменимое на определенном уровне человеческого существования.

Стая

107

Тому, что называется племенем, родом, кланом, я созна­ тельно противопоставляю другое единство - стаю. Все эти известные социологические понятия, как бы ни были важны сами по себе, все же статичны. Стая же, напротив, единица

действия, она проявляется конкретно. На нее и должен ори­

ffiтироваться тот, кто изучает истоки массового поведения.

Это самая древняя и самая ограниченная форма массы в че­ ловеческом обществе: она уже существовала, когда еще не было масс в нашем современном понимании. Она всегда от­ четливо проявлена. Она многообразна по своим проявлени­ ям. Много тысячелетий она действовала так интенсивно, что

оставила следы повсюду, и даже в наши, совсем иные време­ на существует множество форм, ведущих свое происхожде­

ние непосредственно от стаи.

Стая издавна выступает в четырех различных формах или функциях. В них есть нечто текучее, они легко переходят друг

в друга, но важно раз и навсегда определить, в чем они разли­

чаются. Самая естественная и подлинная стая - та, от кото­ рой, собственно, и происходит и с которой прежде всего свя­ зывается само наше слово, - стая, которая охотится. Она возникает тогда, когда речь идет об опасном и сильном звере, которого в одиночку не взять, или о массовой добыче, кото­ рую нужно захватить целиком, чтобы никто не ускользнул. Даже. если огромное животное (например, кит или слон) убито

кем-то в одиночку, сама его величина предполагает, что до­

быть его могут только все вместе и, соответственно, делить его тоже нужно на всех. Так охотничья стая переходит в состояние делящей стаи; последняя может иногда наблюдаться сама по себе, но, в сущности, обе составляют единство и должны ана­ лизироваться вместе. Обе нацелены на добычу, и только добы­ ча в ее поведении и специфике - живая она или мертвая - определяет поведение стаи, образующейся для ее поимки.

Вторая форма, имеющая много общего с охотничьей стаей и связанная с ней множеством переходов, - военная стая. Она предполагает наличие другой человеческой стаи, против которой она направлена и которую воспринимает в качестве таковой, даже если на данный момент та еще не возникла. В своей первоначальной форме она нацеливалась на одну­ единственную жертву, которой следовало отомстить. По оп­ ределенности объекта убийства она близка охотничьей стае.

108

Элuас Канеттu

Третья форма - это оплакивающая стая. Она образуется,

когда смерть вырывает из группы одного из ее членов. Ма­ ленькая группа, которая любую утрату ВОСпринимает как не­ восполнимую, по этому случаю сплачивается в стаю. Цель ее

может состоять в том, чтобы вернуть умершего, либо ото­

брать у него для себя сколько можно жизненных сил, пока

он не исчез совсем из виду, либо УМИРотворить его душу,

чтобы она не держала зла на оставшихся в живых. Во всяком

случае что-то делать нужно, и нет человека, который в этом усомнился бы.

Под четвертую форму я подвожу совокупность явлений, у

которых при всех различиях имеется нечто общее, а именно:

желание прироста. Прирастающие или приумножающие стаи образ~ются специально с целью увеличения численности как

людеи в группе, так и-еущесгв.гэа счет которых группа живет то есть растений или животных. Прирост имитируется в тан­

цах, которым придается определенный мифологический смысл и которые также известны повсюду, где есть люди. В них

выражается неудовлетворенность группы своей величиной.

Сл:довательно, одна из сущностных характеристик современ­

нои массы.- стремление к росту - проявляется на раннем

этапе, в стаях, которые сами по себе еще не способны расти.

Ритуалы и церемонии должны как бы понудить этот рост;

можно относиться к ним как угодно, но стоит задуматься о

том, что со временем они действительно приводили к обра­ зованию больших масс.

Детальное изучение этих четырех форм стаи приводит к

поразительным результатам. Они стремятся переходить одна

в другую, и превращение одного рода стаи в другой дает по­ истине необозримые последствия. Лабильность гораздо бо­ лее крупных масс проявляется уже в этих мелких и вроде бы

жестких структурах. Их превращения часто порождают свое­

образные религиозные феномены. Дальше будет показано как ОХотничья стая может превратиться в оплакивающую и как при этом возникают свои мифы и культы. Оплакиваю­ щие уже не хотят считаться охотниками, а оплакиваемая жер­

тва предназначена искупить позор и кровь охоты.

Выбо~ слова "стая" для обозначения этой древней и огра­ ниченнои формы массы должен напомнить, что и она своим

Стая

109

тятся многие звери. Волки, которых человек хорошо знал и тысячелетиями превращал в собак, особенно будоражили его воображение. Волки - мифические звери многих народов: оборотни, люди, которые, переодевшись волками, нападали

и загрызали путников, воспитанные волками дети, положив­ шие начала целым нациям, - все эти, да и многие другие

истории и легенды доказывают, как близок волк человеку. Охотничья стая, под которой ныне понимается свора со­

бак, выдрессированных для совместной охоты, - живой оста­ ток этого старинного родства. Люди учились у волков, в раз­

ного рода танцах они, так сказать, упражнялись в волчестве.

Конечно, и другие животные внесли свой вклад в выработку подобных качеств у охотничьих народов. Я применяю слово "стая" по отношению к людям, а не к животным, потому что

оно лучше других передает единство стремительного движе­ ния многих и конкретность цели, ради которой все происхо­ дит. Стая стремится к добыче, жаждет ее крови и смерти. Что­ бы добиться своего, она должна быть выносливой и хитрой, ее движение - быстрым и неотвратимым. Она будоражит себя непрерывным лаем. Нельзя недооценивать роль этого звука, в котором голоса отдельных животных сливаются воедино. Он может ослабевать, потом снова разрастаться, но он неумолим и сам по себе есть нападение. В конце концов загнанное и убитое животное пожирается всеми вместе. Есть даже "обы­ чай'! предоставлять каждому из стаи свою часть убитого; так что даже элементы поведения, характерного для делящей стаи, можно найти у животных. Я применяю это слово и по отно­ шению к трем остальным основным формам, хотя, конечно, там трудно найти какие-то прообразы в животном мире. Я не знаю лучшего слова, чтобы передать конкретность, направ­

ленность, интенсивность этих процессов.

Даже его история оправдывает такое применение. Немец­ кое meute - "стая" - ведет свое происхождение от среднела­ тинского movita, означавшего "движение". Возникшее из него старофранцузское meute имеет двоякий смысл: оно может обоз­ начать как "восстание", "мятеж", так и "охоту". Здесь на пер­ вом плане еще человеческое содержание. Старое слово точно обозначает явление, даже двоякость его смысла соответствует тому, о чем у нас идет речь. В ограниченном смысле - как

появлением у людей обязана примеру животных. Стаями охо-

"свора охотничьих собак" - слово стало применяться гораздо

110	Элuас Канеmmu

позже и в немецкийвошлос серединыХУПI в., тогда как сло­ ва вроде Meutemacher, Aufrtihrer (мятежник, бунтовщик) или Meuterei (мятеж), также производные от старого французско­

го слова, появились на рубеже ХУ-ХУ! вв.

Охотничья стая

Охотничья стая любыми средствами старается настигнуть нечто живое, чтобы убить его, а затем ПОГЛОТИТЬ. Следова­ тельно, ее ближайшая цель - всегда убийство. Важнейшие из ее средств - погоня и облава. Они применяются против одинокого большого зверя либо против многих, при появле­

нии стаи ударяющихся в массовое бегство.

Жертва всегда в движении, за ней ПРиходится гнаться. Решает стремительность движения стаи, которая должна бе­

жать быстрее, чтобы утомить и загнать жертву. Если живот­

ных много и их удалось обложить со всех сторон, массовое

бегство превращается в панику: каждый на свой страх и риск

старается вырваться из вражеского кольца.

Охота движется на большом и разнообразном пространст­ ве. В случае, если преследуется одно животное, стая сущест­

вует, пока жертва старается спасти свою шкуру. Возбужде­

ние во время охоты растет, оно выражается в криках, кото­ рыми обмениваются охотники, вызывая друг в друге жажду

крови.

Концентрация на предмете, который постоянно в движе­

нии, исчезает из виду, снова возникает, вдруг теряется, так что его приходится искать, но, терзаемый смертельным ужа­ сом, не может вырваться из поля смертоносного внимания _

эта концентрация для всех одна.

'

у всех в глазах одно и то же, все стремятся к одному и тому же предмету. Сокращающееся расстояние между стаей и жертвой сокращается для каждого. У стаи общий смерто­ носный пульс. Ровный во время погони в меняющихся ланд­ шафтах, он становится тем чаще, чем ближе преследуемое животн~е. Когда оно настигнуто, каждый хочет нанести смер­

тельныи удар, стрелы и копья концентрируются на одном су­ ществе. Они - продления жадных взоров во время погони.

Но всякое состояние такого рода имеет свой естествен­ ный конец. Сколь ясна и отчетлива преследуемая цель, столь

Стая

III

же отчетливо и внезапно меняется стая, когда цель достигну­

та. Безумная гонка кончается в момент убийства. Вдруг успо­ коившись, все толпятся вокруг лежащей жертвы. Они состав­ ляют круг тех, кому положена часть добычи. Они могли бы, как волки, вонзить зубы в жертву. Но поглощение, которое

волчьи стаи начинают на живом еще теле жертвы, люди от­

кладывают на более поздний момент. Дележ происходит без

свар, согласно определенным правилам.

Идет ли речь об одном большом животном или о многих мелких - если охотилась вся стая, добычу нужно распреде­ лить между ее членами. Происходящее при этом прямо про­ тивоположно процессу образования стаи. Каждый хочет ур­ вать для себя как можно больше. Если бы дележ шел без правил, если бы не существовало на этот счет древнего зако­ на и авторитетов, следящих за его соблюдением, все завер­ шилось бы мордобоем и взаимным истреблением. Закон де­ лежа - самый древний закон.

Существуют две совершенно разные его версии. Согласно первой, добычу делят между собой только охотники. Соглас­ но другой, в дележе участвуют также женщины и мужчины, не входившие в охотничью стаю. Предстоятелю дележа, ко­ торый должен следить, чтобы все шло по правилам, первона­ чально от этой должности никаких выгод не доставалось. Могло даже случаться, как при китовой охоте у некоторых эскимосских племен, что из соображений достоинства он отказывался от собственной доли. Ощущение общности до­ бытого сидело очень глубоко: у сибирских коряков идеаль­ ный охотник приглашал всех пользоваться его добычей, а сам довольствовался тем, что останется. Закон дележа крайне сло­ жен и изменчив. Почетная доля отнюдь не всегда положена тому, кто нанес смертельный удар. Иногда на нее вправе рас­ считывать тот, кто первым увидел зверя. Но и тот, кто только издалека видел схватку, может претендовать на часть добычи. Свидетели в этом случае рассматриваются как соучастники, они переживали борьбу и могут насладиться ее плодами. Я упоминаю об этих крайних и не часто встречающихся слу­ чаях, чтобы показать, как сильно пронизывающее стаю ощу­ щение общности. Но по каким бы правилам ни организовы­ вался дележ, главное, на что ориентируются, - это обнару­ жение и убийство зверя.

112

Элuас Канеmmu

Военная стая

Существенное различие между охотящейся и военной стаей состоит в двоякой позиции последней. Когда горящая местью группа стремится догнать и наказать одного-еДинственного

человека, то здесь налицо структура типа охотящейся стаи.

Если же этот человек принадлежит к другой группе, которая

не хочет его отдавать, то вскоре стая выступает против стаи.

Враждебные группы не очень отличаются друг от друга. Это

люди, мужчины, воины. В первоначальной форме ведения войны они так похожи, что их трудно различить. Нападают

они одинаковым образом, вооружение у них почти одно и то же. С обеих сторон звучат дикие угрожающие крики. у них обеих одно и то же намерение. В противоположнос-ь этому

позиция охотящейся стаи - односторонняя: Животные, на ко­

торых она Охотится, не пытаются окружить и преследовать человека. Они бегут, а если иногда и переходят к обороне, то

лишь в момент перед самым убийством. Чаще всего они про­ сто не в состоянии защититься от человека.

Для военной стаи характерно - и это главный ее при­ знак - наличие второй стаи, которая планирует по Отноше­

нию к первой то же самое, что первая по отношению к ней. Эта раздвоенность неизбежна и граница между ними абсо­

лютна, если речь идет о Состоянии войны. Что они планиру­ ют друг против друга, становится ясно из сообщения о похо­ де южноамериканского племени таулипанг против враждеб­ ного племени пишауко. Это дословная передача рассказа од­ ного из воинов-таулипангов; в нем есть все, что нужно знать о военной стае. Рассказчик воодушевлен и полон впечатле­ ний, он изображает события изнутри, со своей точки зрения, в их наготе, столь же правдивой, сколь жуткой, и в своем роде неповторимой.

"Вначале была дружба между таулипангами и пишауко. Потом они поспорили из-за женщин. Сначала пишауко уби­

ли нескольких таулипангов, напав на них в лесу. Потом они

убили молодого таулипанга и одну женщину, потом еще трех таулипангов в лесу. Так пишауко хотели раз за разом уничто­ жить все племя таулипанг.

Тогда М~никуза, военный вождь таулипангов, собрал всех

Стая

113

старший вождь, и двое младших вождей, один из которых был маленький, толстый, но очень храбрый, а другой бьm его брат. При этом был еще старый вождь, отец Маникузы. Сре­ ди его людей был также маленький, очень храбрый человек из соседнего племени арекуна. Маникуза велел приготовить перебродившую массу кашири, пять полных тыквенных со­ судов. Затем он велел снарядить шесть каное. Пишауко жили в горах. Таулипанги взяли с собой двух женщин, которые должны были поджигать дома. Они поплыли по реке, не знаю, по какой. Они ничего не ели - ни перца, ни больших рыб, ни убитых животных, только маленьких рыб - до самого конца войны. Они взяли еще всякие краски и белую глину

для раскрашивания.

Они приблизились к тому месту, где жили пишауко. Ма­ никуза послал пятерых мужчин к дому пишауко, чтобы раз­ ведать, все ли они там. Все были там. Это был большой дом, окруженный частоколом. Разведчики вернулись и рассказали это вождю. Тогда старый вождь и трое вождей произнесли колдовство над перебродившей массой кашири. Они сделали то же самое над красками, и белой глиной, и над боевыми дубинками. У стариков были только луки и стрелы с желез­

ными наконечниками, никакого огнестрельного оружия. у других были ружья и дробь. Каждый имел при себе мешок дроби и шесть банок пороха. Все эти вещи тоже заколдовали. Потом они разукрасили себя белыми и красными полосами начиная со лба: красная полоса вверху и белая внизу, через все лицо. У себя на груди каждый нарисовал три полосы по­ переменно: сверху красная, снизу белая и то же самое на обоих предплечьях, чтобы воины могли узнать друг друга. И женщины разрисовали себя так же. Тогда Маникуза при­ казал развести водой массу кашири.

Разведчики сказали, что в домах очень много людей. Там был один очень большой дом и три маленьких в стороне от него. У пишауко было гораздо больше людей, чем у таули­ пангов. Таулипангов было всего пятнадцать и, кроме того, один арекуна. Они выпили кашири, каждый по полной кале­ басе, чтобы стать храбрыми. После этого Маникуза сказал: "Этот вот стреляет первым! Пока он заряжает свое ружье, стреляет другой. И так один за другим!" Он разделил всех на

своих людеи. У таулипангов было трое вождей: Маникуза,

три отделения, каждое по пять человек, и сказал им, где стать

114	Элиас Канеmmu

вокруг дома. Он сказал: "Ни одного выстрела не делайте без пользы! Если человек упал, пусть лежит, стреляйте по тому, кто стоит!"

Затем они пошли, одно отделение за другим, за ними - женщины с тыквенными бутылками с напитком. Подошли к границе саванны. Маникуза сказал: "Что нам теперь делать? у них очень много людей. Может, нам лучше повернуть на­ зад и взять подкрепление?" Тогда арекуна сказал: "Нет! Впе­ ред! Если я ворвусь В это множество, мне некого будет убить" (это означало: "Этих многих мало для моей дубинки, потому что я убиваю очень быстро"). Маникуза ответил: "Вперед! Вперед! Вперед!" Он отдал приказ. Они приблизились к дому. Была ночь. В доме бьm знахарь, изгонявший злых духов из больного. Знахарь сказал: "Идут какие-то люди", - и этим предупредил обитателей дома. Тогда хозяин дома, вождь пи­ шауко, сказал: "Пусть идут! Я знаю, кто это! Это Маникуза! Но отсюда он уже не вернется!" Знахарь снова предупредил, сказав: "Они уже здесь!" Тогда вождь сказал: "Это Маникуза! Он не вернется! Здесь кончится его жизнь!"

Тогда Маникуза перерезал лианы, которыми скреплялся частокол. Обе женщины вбежали туда и подожгли дом, одна - у входа, другая - у выхода. В доме было очень много людей. Потом женщины выбежали обратно за ограду. Огонь охватил дом. Один старик стал карабкаться наверх, чтобы погасить огонь. Тут из дома вышли много людей и стали стрелять из ружей, но наугад, потому что ничего не видели, лишь для того, чтобы испугать врагов. Старый вождь таулипангов хо­ тел поразить стрелой одного пишауко, но промахнулся. Пи­ шауко спрятался в окопе. Когда старик накладывал вто­ рую стрелу, пишауко застрелил его из ружья. Маникуза уви­ дел, что его отец мертв. Все воины стали стрелять. Они окру­

жили дом, и у пишауко не осталось возможности куда-ни­

будь бежать.

Тут бросился вперед воин-таулипанг по имени Эвама. За ним шел один из младших вождей, за ним - его брат, за ним - Маникуза, военный вождь, за ним - арекуна. Осталь­ ные стали снаружи, чтобы убивать пишауко, которые попы­ тались бы сбежать. Эти пятеро ворвались в гущу врагов и

стали сбивать их дубинками. Пишауко стреляли в них но ни

в кого не попали. Тут Маникуза убил вождя пишауко, Его

115

Стая

брат и арекуна убивали быстро и убили многих. Спаслись

только две девушки, которые и сейчас живут в верховьях реки и замужем за таулипангами. Остальные все были убиты. Пос­ ле этого они подожгли дом. Дети плакали. Тогда они броси­

ли всех детей в огонь. Среди мертвецов был один пишауко,

оставшийся в живых. Он намазал себя всего кровью и лег между мертвыми, чтобы враги поверили, что и он мертв. Тог­

да таулипанги стали брать одного за другим мертвых пишау­ ко и рассекать их пополам посередине ножом для рубки леса. ОНИ нашли живого пишауко, схватили и убили его. Потом

они взяли погибшего вождя пишауко, привязали его с под­ нятыми и раскинутыми руками к дереву и стреляли в него оставшимися пулями и стрелами, пока он не распался на кус­

ки. ПОТОМ они взяли мертвую женщину. Манику~а раздви­ нул пальцами ее половой орган и сказал Эваме: Погляди,

тебе неплохо бы сюда засунуть...!"

Остальные пишауко, которые были в трех маленьких до-

мах, убежали и рассеялись в окружающих горах. Ta~ они ~BYТ и сейчас, смертельные враги других племен и таиныеубиицы,

особенно ненавидящие таулипангов.

Своего погибшего старого вождя таулипанги похоронили на площади. Еще двое из них были легко ранены дробью в

живот. Затем с криками "хей-хей-хей-хей-хей!" они повер­ нули к дому. Дома они нашли заботливо приготовленные ле-

жанки".

Спор завязался из-за женщин. Несколько человек убиты. Но отмечена только гибель своих, убитых чужими. С этого

момента царит непоколебимая вера в то, что целью врага яв­ ляется уничтожение всего племени таулипангов. Вождь хоро­ шо знает всех, кого призвал, - их немного, всего 16 вместе с

человеком из соседнего племени, и все знают, чего ждать друг от друга в бою. Соблюдается строгий пост, питаться мож­

но только мелкой рыбешкой. Из перебродившей массы гото­ вится крепкий напиток. Его пьют для храбрости перед бит­ вой. Красками нарисовано нечто вроде военной формы, "что­

бы воины могли узнать друг друга". Все, что относится к сна­ ряжению воина, в особенности оружие, подвергается колдов­ ству. Таким образом оно приобретает волшебную силу.

Когда группа приблизилась к вражескому поселку, посла­ ли разведчиков посмотреть, все ли дома. Все оказались на месте.

116	Элuас Канеттu

Это необходимо, чтобы можно было уничтожить всех сразу. У пишауко большой дом, много людей, опасно превосходящая сила. У таулипангов есть причина пить для храбрости. Вождь раздает указания - совсем как офицер. Но в миг перед боем он колеблется, чувствуя свою ответственность. "У них очень много людей", - говорит он. Может быть, стоит повернуть назад и найти подкрепление? Однако в отряде находится че­ ловек, которому всегда мало жертв для его дубинки. Его ре­ шимость передается вождю, и следует приказ: "Вперед!"

Ночь, но в доме не спят. У ложа больного сидит знахарь, все остальные собрались вокруг. Колдун, более недоверчи­ вый, чем все остальные, настороже и чувствует опасность. "Кто-то идет!", - говорит он и вскоре сообщает: "Они уже здесь!" Вождь в доме знает, о ком идет речь. Есть только один человек, во враждебности которого он не сомневается. Но он также не сомневается в неизбежности гибели врага. "Он отсюда не вернется. Здесь кончится его жизнь!" Слепота

того, кому предстоит умереть, столь же примечательна, сколь

и колебания того, кто должен нанести удар. Вождь ничего не предпринимает, хотя беда уже разразилась.

Вспыхивает подожженный женщинами дом, и его обита­ тели выскакивают наружу. Они не видят, кто палит по ним из темноты, являя собой в то же время прекрасно освещен­ ную мишень. Враги врываются в ограду и набрасываются на них с дубинками. История их гибели исчерпывается несколь­ кими фразами. Речь идет, собственно, не о битве, а о полном истреблении. Плачущие дети брошены в огонь. Мертвых од­ ного за другим разрезают на куски. Один выживший, изма­ занный кровью и прячущийся под трупами, разделяет их судь­ бу. Мертвого вождя растягивают на дереве и стреляют в него, пока он не распадается на части. Ужасной кульминацией ста­ новится осквернение мертвой женщины. Все окончательно

исчезает в огне.

Немногие обитатели соседних маленьких домов, спасшие­ ся в горах, так и живут там как "тайные убийцы".

К этому изображению военной стаи нечего добавить. Сре­ ди бесчисленных сообщений подобного рода - это самое правдоподобное и откровенное в своей наготе. Здесь не упу­ щено ничего, о чем должно быть сказано, рассказчик ничего

117

Стая

Вернувшись домой, шестнадцать воинов не принесли до­ бычи: победа их не обогатила. Ни одна женщина, ни один ребенок не были оставлены в живых. Цель их состояла в унич­

тожении вражеской стаи, да в таком, чтобы от нее ничего, в буквальном смысле ничего не осталось. Они самозабвенно рассказывают о том, что сотворили. Пишауко же были и ос­

таются убийцами,

Оплакивающая стая

Самое впечатляющее изображение оплакивающей стаи из тех, что мне известны, относится к племени варрамунга, обитаю-

щему-в Центральной Австралии.

u

"Еще до того, как страдалец испустил последнии вздох, соплеменники начали рыдать и наносить себе раны. KaK толь­

u

ко стало известно, что конец близок, мужчины со всеи воз­ можной быстротой бросились к месту, где он лежал. Некото­

рые из женщин, также сбежавшихся со всех концов поселка, попадали на тело умирающего, тогда как другие стояли или сидели вокруг и тыкали себе в голову острыми KOHцaM~ вил и мотыг. По лицам текла кровь, слышался непрерывныи ры­ дающий вопль. Примчавшиеся мужчины бросались на лежа­ щего, женщины поднимались, уступая им ме,:то, пока, нако­ нец, умирающий совсем не исчез под массои копошащихся тел. Вдруг, пронзительно крича, появился человек, размахи­ вающий каменным ножом. Неожиданными ударами он рас­ сек себе мускулы на бедрах и, будучи не в состоянии дер­ жаться на ногах, рухнул на груду тел. Его мать, жена и сест­ ры вытащили его из этой кучи и припали устами к зияющи~ ранам, а он лежал на земле измученный и беспомощныи. Постепенно масса темных тел распалась, и можно было ви­ деть несчастного больного, ставшего предметом или, скорее, жертвой этой благонамеренной демонстрации преданности и горя. Он и раньше был болен; теперь, когда друзья остави­ ли его, ему стало много хуже. Было ясно, что долго он не протянет. Рыдания и плач продолжались. Зашло солнце, на стоянке стало темно. Этим же вечером он умер. Тут рыдания и вопли стали еще громче, чем прежде. Мужчины и женщи­ ны, будто сошедшие с ума от горя, носились взад И вперед,

не смягчил и не приукрасил.

нанося себе раны ножами и острыми палками. Женщины

Il8	Элuас Канеmmu

били кого попало дубинками по головам, и никто не делал

попытки уклониться от ударов.

Еще через час в темноте при свете факелов тронулась в путь траурная процессия. Тело отнесли в рощу, отстоящую примерно на милю от поселка, и уложили на платформу из ветвей на невысоком каучуковом дереве. Когда наутро рас­

свело, на стоянке, где он умер, не осталось даже следа чело­

веческого поселения. Обитатели перенесли свои убогие хи­

жины на некоторое расстояние, оставив место, где умер че­

ловек, в полном покое и одиночестве. Потому что никто не хотел бы повстречаться с призраком умершего, который на­ верняка бродит где-то поблизости, и тем более с духом живо­ го человека, который злым колдовством вызвал эту смерть и, разумеется, в образе животного явится на место преступле­ ния, чтобы насладиться своим триумфом.

На новой стоянке в хижинах лежали мужчины с зияющи­ ми ранами на бедрах, нанесенными собственными руками. Они воздали долг умершему и теперь до конца своих дней будут носить шрамы как знаки доблести. Один из них насчи­ тывал на себе аж 23 раны, нанесенных за долгие годы. Между тем женщины снова принялись рыдать - это было их обя­ занностью. Сорок или пятьдесят женшин, разделившись на группы по четыре-пять человек, обнимали друг друга, неис­ тово рыдая и вопя, тогда как некоторые, считавшиеся близ­ кими родственниками, кололи себя в голову острыми палка­ ми, а вдова больше того - прижигала свои раны тлеющими головешками".

Из этого изображения, которое можно дополнить многи­ ми подобными, сразу однозначно следует, что речь идет пре­ жде всего о возбуждении. В событие вплетается множество намерений, и все их надо учитывать. Но самым важным яв­ ляется возбуждение как таковое - такое состояние, когда все вместе должны о чем-то рыдать. Неистовство рыданий, их длительность, их возобновление на следующий день на но­ вой стоянке, удивительный ритм, с которым они усиливают­ ся, ослабевают и даже после полного изнеможения начина­ ются вновь, - все это могло бы служить достаточным дока­ зательством того, что здесь прежде всего речь идет о возбуж­ дении совместного плача. Благодаря знакомству даже с этим

119

Стая

ригенов, можно увидеть, почему это возбуждение понимает­ ся как возбуждение стаи и почему представляется необходи­

мым ввести для нее обозначение оплакивающая стая.

Все начинается с известия о том, что смерть близка. Муж­

чины спешат к месту и обнаруживают, что женщины уже там. Близкие женщины рыдают, лежа на умирающем. Важно, что

оплакивание начинается не после смерти, а сразу же, едва больной признан безнадежным. Когда становится ясно, что человек умрет, плача уже не удержать. Стая впадает в неис­ товство: она долго ждала этой возможности и теперь не даст своей жертве ускользнуть. Необычайная мощь, с которой она обрушивается на предмет оплакивания, определяет однозначно его судьбу. Трудно предположить, что тяжелобольной, под­ вергшийся такому обращению, сможет выздороветь. Под гру­ дой барахтающихся тел он почти задыхается, можно пред­ положить, что иногда задыхается на самом деле; во всяком случае, смерть наступает быстрее. Обычное для нас правило, согласно которому умирающего нужно оставить в покое, со­ вершенно непонятно этим людям, собравшимся ради совмест­

ного возбуждения.

Что означает эта куча мала с умирающим в основании, клубок тел, стремящихся быть к нему поближе? Сказано, что

лежащие на нем женщины поднимаются, уступая место муж­ чинам, как будто последние или, по крайней мере, некото­ рые из них имеют право на большую близость. Каковы бы ни были объяснения, которые дают этому клубку сами абориге­ ны, в действительности происходит вот что: груда тел еще раз принимает умираюшего вовнутрь самой себя.

В груде плотность стаи, физическая близость ее членов максимальна, она уже не может стать больше, чем есть. уми­

рающий - ее часть, он принадлежит им, они принимают его

к себе обратно. Поскольку он не может стоять среди них, они

ложатся к нему. Кто полагает, что имеет на него право, бо­ рется за то, чтобы попасть в кучу, центр которой - умираю­ щий. ОНИ словно хотят умереть вместе с ним: наносимые самим себе раны, отчаянные броски в клубок тел или просто на землю, падения от ран, - все это должно показать, сколь всерьез вопринимается ими происходящее. Возможно, пра­ вильнее было бы сказать, что они хотят сравняться с ним.

единственным случаем, характерным для австралийских або-	Они, однако, не собираются умирать на самом деле. Что долж-

120	Элuас Канетти

но остаться, так это масса тел, которой он принадлежит, и в этой массе они с ним вместе. В этом приравнивании к уми­ рающему состоит сущность оплакивающей стаи, пока смерть

еще не наступила.

Однако ей свойственно и отталкивание мертвого, когда он уже мертв. Переход от неистовых попыток удержать и вер­

нуть умирающего к выталкиванию и изоляции мертвого при­

дает оплакивающей стае ее особенную динамику. Тут же ночью спешно избавляются от тела. Уничтожаются все следы его пребывания на земле: его инструменты, хижина, все, что ему принадлежит. Даже стоянка, где он жил вместе с другими, разрушена и сожжена. Внезапно все вооружились против него. Он стал опасен, потому что уже ушел. Его может обуять за­ висть к живущим, и он станет им мстить за то, что мертв. Все

знаки преданности и даже соединение тел не смогли его удер­

жать. Свойственная мертвым злоба сделала его врагом, улов­

ками и хитростью он может проникнуть в их ряды, и им

нужно тоже быть хитрыми, чтобы защитить себя.

На новой стоянке плач продолжается. Возбуждение, при­

дававшее группе столь мощное чувство единения, спадает не

сразу. Это чувство нужно теперь даже больше, чем когда­ либо, ибо налицо опасность. Продолжается нанесение ран, и боль выставляется напоказ. Все это напоминает войну, толь­ ко то, что на войне причиняет враг, тут делают себе сами. Мужчина с 23 шрамами от таких ран носит их как знаки доблести, как будто бы они получены в военных походах.

Нужно спросить себя: заключается ли в этом единствен­ ный смысл опасных ран, наносимых при таких обстоятельст­ вах? Кажется, что женщины заходят здесь даже дальше, чем мужчины, во всяком случае, они демонстрируют больше вы­ носливости в плаче. В этом самокалечении чувствуется ярость из-за бессилия перед смертью. Человек словно наказывает себя за смерть. Можно также предположить, что член группы демонстрирует на собственном теле рану, нанесенную всей группе. Но разрушению подвергаются и собственные строе­ ния, как бы жалки они ни были, и это напоминает свойствен­ ную массе, какой мы ее знаем, страсть к разрушению, уже разъясненную в другом месте. Благодаря разрушению всего обособленного, что равносильно самоосуществлению стаи, она сохраняет себя, и еще четче становится черта, отделяющая ее

121

Стая

от времени, когда приходит беда. Все начинается вновь, и начинается именно в состоянии могучего совместного воз-

буждения.

Имеет смысл в заключение зафиксировать две динамичес- кие тенденции, характерные для существования оплакиваю­ щей стаи. Первая - это мощное движение в сторону умира­ ющего и образование двусмысленной массы вокруг него, сто­ ящего посередине между жизнью и смертью. Вторая тенден­ ция - это трусливое бегство вон от мертвого, от него и от

всего, чего он только мог касаться.

Приумножающая стая

На какой из народов, живущих в естественном состоянии, ни поглядишь, бросаются в глаза события, концентрирую­ щие его существование, - это охотничьи, военные и оплаки­ вающие стаи. Жизненный процесс этих трех видов стаи ясен, в них во всех есть нечто стихийное. Там, где одна или другая из них вытеснены на задний план, обычно обнаруживаются пережитки, доказывающие их наличие и значе~ие в прошлом.

Более сложное явление представляет собои приумножаю­ щая или умножающая стая. В дальнейшем эти названи~будут

употребляться как взаимозаменяемые. Значение эт~и CTa~ огромно, ибо именно она явилась главной движущеи силои человеческих завоеваний. Она добыла человеку Землю и она создает все более богатые цивилизации. Ее влияние еще не выявлено во всем его значении и последствиях, ибо понятие размножения исказило и затемнило собственно процессы умножения. Ее с самого начала нужно брать только в связи с

явлением nревращения.

Первобытные люди, в малом числе кочующие по огром­ ным и часто пустым пространствам, сталкиваются с превос­

ходящим количеством животных. Не обязательно все они враждебны, большинство для человека не опасны. Однако

многие из них существуют в громадных количествах - идет ли речь о стадах диких баранов или бизонов, о рыбе или са­

ранче, муравьях или пчелах, - по сравнению с их числом

число людей исчезаюше мало.

Ибо человеческое потомство скудно. Дети являются на свет поодиночке, и нужно очень долго ждать, пока они появятся.