03. Том третий. События

Первый «нефтяной шок»

Вмешательство стран ОВД в Чехословакии в 1968 г. не породило кризиса в международных отношениях. Оно показало, насколько далеко может пойти Москва, защищая то, что советские лидеры считали интересами безопасности СССР. Стало понятно, что при необходимости Советский Союз будет защищать «свою» сферу влияния при помощи силы. В сопредельных с СССР странах, в частности, в Финляндии, распространилось настроение «не дразнить медведя».

Но за пределами «своей» сферы СССР в 60-х годах не проявлял склонности к экспансии. Он, скорее, консультировался, чем соперничал с США в урегулировании индопакистанского и арабо-израильского конфликтов, избегал конфронтации в вопросе о Конго. Москва и Вашингтон плодотворно сотрудничали по проблеме контроля над вооружениями – три «больших» договора (об ограничении ядерных испытаний, неразмещении ядерного оружия в космосе и нераспространении ядерного оружия), подписанные в 60-х годах, говорили за себя. Правда, косвенно США и СССР

противостояли друг другу во Вьетнаме, но и там они старались избежать обострений, и

СССР даже пытался – правда, без успеха – посредничать между Вашингтоном и Ханоем в налаживании диалога. Складывалось впечатление, что Москва настроилась на сохранение статус-кво в международной политике.

Ресурсов и намерения менять его не было и в Соединенных Штатах: страна переживала внутренний кризис и экономические трудности, ей требовалась передышка. Выражая настроения в ее пользу, в своей инаугурационной речи в январе 1969 г. новый президент США Р.Никсон заявил об окончании эры конфронтации и начале эры переговоров. Возникла возможность политико-дипломатического компромисса между Москвой и Вашингтоном по поводу сохранения глобальной стабильности на основе признания реалий, сложившихся в мире к концу 60-х годов.

Компромисс с Соединенными Штатами и странами Западной Европы был нужен Советскому Союзу в силу еще одной причины: ухудшение отношений СССР с Китаем достигло кризисной черты. В Советском Союзе думали о вероятности войны с КНР. В 1966 г. СССР заключил Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимопомощи с Монголией, вслед за чем на ее территории были размещены советские войска и тяжелая техника. Увеличивалась численность советских вооруженных сил у границ Китая. К 1967 г. она составила 250-300 тыс. человек.

К содержанию главы

Обострение советско-китайских отношений

В Китае продолжалась «культурная революция». Она сопровождалась разгулом насилия над теми, кто не разделял радикальных идейных и политических воззрений Мао Цзэдуна и пытался критиковать его внешнюю политику. В стране возникла атмосфера страха, {♦} беззакония и произвола. Отряды «революционной молодежи», выполняя инструкции компартии, терроризировали население. «Нормальной» практикой компартии Китая стали ссылки интеллигенции на «перевоспитание» в деревню. Репрессии в КНР не достигли того уровня жестокости, который был характерен для СССР 30-х годов, но они были им однородны. Методы «революционного воздействия» китайская сторона применяла и в отношении иностранных дипломатов и членов их семей.

Отношения между КПСС и КПК были разорваны. Обе компартии обвиняли друг друга в «предательстве интересов пролетариата» и измене идеалам коммунизма, ревизионизме, догматизме и сектантстве. Грубая идеологическая полемика сочеталась с резким ухудшением отношений на межгосударственном уровне. Китайская официальная печать и руководители КНР продолжали оспаривать законность погранично-территориального размежевания между Китаем и Россией, по сути дела требуя передачи КНР части территорий СССР. 26 января 1967 г. власти КНР организовали осаду советского посольства в Пекине отрядами китайской «революционной молодежи» – цзяофаней. Осада продолжалась 18 дней. Работать в КНР становилось опасно. В феврале 1967 г. советская сторона была вынуждена эвакуировать из КНР детей и других членов семей советских дипломатов, безопасность которых на китайской территории было трудно гарантировать. Начались пограничные инциденты. Пытаясь воздействовать на КНР, советская сторона провела на Дальнем Востоке крупные военные маневры, но они не произвели желаемого эффекта.

Особую остроту приобрел вопрос о границе по рекам Амур и Уссури, которые имели статус пограничных артерий, поскольку они разделяли на довольно протяженном участке государственные территории СССР и КНР. В соответствии с русско-китайскими договорами XIX в., граница была проведена не по середине главного фарватера, как это было принято в международной практике демаркации пограничных рек, а по той их стороне, что признавалась за Китаем – то есть по китайскому берегу реки. КНР открыто требовала изменения линии границы по пограничным рекам и приведения ее в соответствие с мировыми нормами. При такой постановке вопроса «спорными» оказывались около 600 речных островов.

С середины 1967 г. советские пограничники стали патрулировать не только речные острова, но и китайские берега рек Амур и Уссури на том основании, что линия границы юридически в самом деле проходила не по рекам, а по их берегам на китайской стороне. Со своей стороны граждане КНР усилили натиск на границу со стороны Китая и стали регулярно высаживаться на островах, нарушая пограничный режим. В марте 1969 г. на одном из них – острове Даманском – произошли кровавые вооруженные столкновения со многими жертвами и фактами зверств по отношению к раненным советским пограничникам и надругательств над телами погибших. {♦} Вооруженные столкновения начались и на линии советско-китайской границы в Средней Азии. Советско-китайская

война могла стать реальностью. Летом 1969 г. из Пекина стали эвакуировать некоторые правительственные учреждения, а из Маньчжурии – стратегически важные промышленные предприятия. Сценарии нападения со стороны Китая на дальневосточные районы СССР серьезно анализировались в Москве.

В такой напряженной обстановке на международном совещании коммунистических и рабочих партий в Москве в июне 1969 г. Л.И.Брежнев внес предложение о создании системы коллективной безопасности в Азии на базе отказа от применения силы в межгосударственных отношениях, уважения суверенитета, нерушимости границ, невмешательства, развития экономических связей и т.п. На фоне улучшения отношений

СССР с США, Францией и некоторыми другими странами Европы предложение Москвы была расценено за рубежом как попытка создать единый фронт против «китайской опасности». Страны мира не хотели быть втянутыми в советско-китайскую конфронтацию. Даже в среде руководителей компартий эта идея не была принята. На совещании в Москве 16 делегаций компартий стран Азии отказались поддержать предложение Л.И.Брежнева, и оно не было включено в итоговый документ.

Против «коллективной безопасности в Азии» выступили США. В ходе визита по странам Азии летом 1969 г. президент Р.Никсон неоднократно отрицательно высказывался об этой идее. Со стороны американского президента это было дружественным жестом в отношении Пекина. Вашингтон готовил комплексный пересмотр своей стратегии в Восточной Азии.

К содержанию главы

Зарождение общеевропейского процесса

Франко-советское сближение середины 60-х годов позволяло рассчитывать на то, что Париж не станет препятствовать компромиссу между западной и восточной частью Европы – такая линия соответствовала бы неоднократным заявлениям Ш. де Голля. Правда, в апреле 1969 г. президент Ш. де Голль «неожиданно» ушел в отставку, выразив несогласие с результатами проведенного им референдума о реформе системы административного управления, которые он счел выражением недоверия французов к его личности и политике.

Но Жорж Помпиду, избранный следующим президентом Франции, принадлежал к кругу единомышленников Ш. де Голля. Он продолжил его политику в отношении Москвы, хотя и изменил ее в отношении Британии и партнеров по западноевропейской интеграции. Французская политика должна была способствовать достижению общеевропейского компромисса.

В январе 1969 г. приступила к работе новая администрация в США. Республиканцы не отличались симпатиями к коммунизму, но они проявляли в международных вопросах больше прагматизма, чем демократы. Это давало шанс надеяться, что при Р.Никсоне подход {♦} США к европейским делам будет более гибким. Первоочередной задачей республиканцев было окончание войны во Вьетнаме, им было невыгодно отвлекать ресурсы нации на противостояние Советскому Союзу в Европе. К тому же недавние протестные волны в США и Европе, напугавшие избирателей, настраивали общественнополитическое мнение большинства стран мира на ожидание стабильности. Ощущалась психологическая усталость от кризисов. Обстановка благоприятствовала выдвижению миролюбивых инициатив.

17 марта 1969 г. на заседании политического консультативного комитета стран-участниц Варшавского договора в Будапеште социалистические страны выдвинули предложение о проведении Общеевропейского совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе.

Столь масштабные предложения прежде не выдвигались, и идея Общеевропейского совещания произвела впечатление, хотя не казалась реалистичной. Тем не менее, в апреле 1969 г. она стала предметом обсуждения на сессии совета НАТО в Вашингтоне. Западные страны не отвергли ее в принципе, но и не высказались определенно в ее поддержку. Советский Союз проявлял настойчивость. Когда в июне 1969 г. в Москве проходило международное совещание коммунистических и рабочих партий, Л.И.Брежнев неоднократно повторял мысль о необходимости улучшить отношения между Востоком и Западом. В июле 1969 г. идея созыва общеевропейского форума была повторена министром иностранных дел СССР А.А.Громыко.

В популяризации идеи такого совещания проявила большую активность Финляндия, которая находилась в дружественных и экономически выгодных для нее отношениях привилегированного партнерства с Советским Союзом и одновременно была встревожена угрозой напряженности между СССР и Западом, первой жертвой которого, как полагали в Хельсинки, может оказаться сама Финляндия.

5 мая 1969 г. по согласованию с СССР правительство этой страны направило ноты руководителям 32 европейских государств с предложением «добрых услуг» в налаживании механизма многосторонних консультаций по вопросам организации Общеевропейского совещания. К октябрю 1969 г. возникло понимание относительно возможности проведения такого форума в Хельсинки. Страны НАТО относились к идее созыва конференции уже серьезно, но их не устраивало, что две неевропейские страны альянса – США и Канада – могут остаться за рамками переговорного процесса. Это потребовало дополнительных согласований.

К содержанию главы

«Гуамская доктрина» Р.Никсона

Между тем, нарастали перемены в Восточной Азии. Р.Никсон пришел к власти на волне антивоенных настроений, учитывая которые он обещал избирателям вывести американские войска из Юго-Восточной Азии и прекратить войну. В Вашингтоне считали, что урегулирование во Вьетнаме невозможно без одновременного улучшения отношений США с Москвой и Пекином. Но если с первой {♦} сотрудничество налаживалось, то во втором случае имела место неопределенность – между КНР и США не было даже дипломатических отношений. От американского президента требовалось нестандартное решение. Причем ему приходилось проявлять предельную осмотрительность: учитывать возможную реакцию со стороны ДРВ, КНР и СССР, а также следить за реакцией общественного мнения – как внутри страны, так и в государствахсоюзниках США.

К политике американского президента присматривались в Пекине. В КНР боялись Советского Союза и недоверчиво относились к ДРВ, которая склонялась к союзу с Москвой и отдалялась от Китая. Улучшение отношений с Вашингтоном было выгодно Китаю, так как оно могло укрепить его позиции в противостоянии с Москвой. Поэтому еще в ноябре 1968 г., сразу после победы Р.Никсона на президентских выборах, МИД Китая выступил с предложением провести переговоры о заключении китайскоамериканского соглашения о нормализации отношений на принципах мирного сосуществования. Это был сигнал, адресованный новому американскому лидеру, который с 1967 г. был известен своим мнением о необходимости перестроить американскую политику в Азии с учетом «реалий в Китае».

С мая 1969 г. в Париже стали интенсивно проводиться консультации США и ДРВ относительно вывода американских войск. Принципиальное решение о его необходимости в Вашингтоне созрело, но требовалось его политическое и идейное обоснование. 25 июня 1969 г. президент Р.Никсон, выступая перед военнослужащими американской военной базы на острове Гуам, огласил новую доктрину политики США в Азии, в основу которой был положен принцип «вьетнамизации» войны, что подразумевало перенос основного бремени ведения боевых действий с американских экспедиционных войск на части армии правительства Южного Вьетнама.

«Гуамская доктрина» Р.Никсона означала, что США больше не будут защищать союзные им режимы в Азии силами американской армии. Азиатские союзники отныне должны были защищаться в первую очередь своими собственными силами. Вашингтон гарантировал им «ядерный зонтик» – то есть обеспечивал защиту от вмешательства со стороны враждебных великих держав – и был готов оказывать авиационную и военноморскую поддержку. Но преодолевать сопротивление местных коммунистов и решать пограничные споры с соседями союзные Соединенным Штатам государства должны были отныне при помощи своих собственных солдат. Новый подход предусматривал сокращение числа американских баз на иностранной территории. Его предполагалось уменьшить за счет использования подвижных баз – подводных лодок и морской авиации. Во всем, что выходило за рамки безопасности непосредственно Австралии, Новой Зеландии, Японии, Южной Кореи, Тайваня, Таиланда и Филиппин, американская администрация была склонна искать взаимопонимания с Советским Союзом на базе нейтрализации соответствующих стран и районов. {♦}

Доктрина Р.Никсона вела к повышению барьера вовлеченности США в азиатские конфликты. Это означало, что существовавшие военные обязательства США в регионе следовало понимать, как если бы они предусматривали возможное вооруженное вмешательство США только в случае нападения со стороны Китая (или СССР – что, повидимому, было еще менее вероятно). Задачи Вашингтона сузились – вместо противостояния всем коммунистическим странам и движениям в регионе США ограничили себя сдерживанием только двух наиболее сильных держав. «Гуамская доктрина» (или «доктрина вьетнамизации войны») была позитивно воспринята в большинстве стран мира, поскольку она свидетельствовала о серьезности намерений Вашингтона пойти на свертывание участия США в войне. Ситуация в азиатскотихоокеанском регионе, тем не менее, оставалась тревожной.

К содержанию главы

Кульминация советско-китайского противостояния

В конце лета 1969 г. западные спецслужбы обратили внимание на то, что стали поступать сигналы, указывавшие на рост готовности СССР рассмотреть вопрос о нанесении упреждающего удара по ядерным объектам КНР. В августе 1969 г. из американских разведывательных данных стало известно, что дислоцированные в Монголии советские бомбардировщики отрабатывают удары по макетам, напоминающим китайский завод по обогащению урана в районе озера Лобнор. Одновременно было зафиксировано, что советские дипломатические сотрудники не очень высокого уровня стали осторожно и в неофициальном порядке зондировать вопрос о возможной реакции США в случае советской превентивной акции против ядерных объектов КНР. Такого рода удары в литературе получили название «ядерной кастрации». Американские эксперты также обратили внимание на передислокацию в июне 1969 г. частей ВВС СССР из Европейской части Советского Союза в Сибирь. 27 августа 1969 г. директор ЦРУ Ричард Хелмс устроил специальный брифинг, на котором сообщил журналистам об имеющихся в распоряжении США разведывательных данных. Хотя при администрации Дж.Кеннеди американская администрация, как свидетельствуют ее бывшие сотрудники, сама рассматривала вопрос о нанесении по Китаю как раз такого удара, в ситуации 1969 г. Соединенные Штаты сочли необходимым удержать Москву от ее предполагаемых опасных намерений. Ситуация стала еще более напряженной.

3 сентября 1969 г. в Ханое умер президент ДРВ Хо Ши Мин. На его похороны отправилась высокопоставленная советская делегация во главе с А.Н.Косыгиным. Она пробыла в Ханое четыре дня. Во время ее пребывания во Вьетнаме 5 сентября 1969 г. в Вашингтоне была проведена пресс-конференция заместителя госсекретаря США Эллиота Ричардсона, который заявил: «Мы не можем не быть глубоко озабоченными в связи с тем, что эскалация этой (советско-китайской – Ред.) ссоры наносит массированный ущерб {♦} международному миру и безопасности». Хотя такая формулировка не позволяла рассматривать американское заявление как выражение поддержки одной из сторон в конфликте, Вашингтон все же указал на заинтересованность в его ограничении.

Поскольку СССР выступал в споре в качестве более сильной стороны, это адресовало американское предупреждение в значительной степени ему – и в этой мере США фактически выступили в защиту Китая.

Еще более это впечатление усиливало продолжение речи Э.Ричардсона: «В обеспечении собственной национальной безопасности в долгосрочной перспективе мы не намерены вступать в отношения с одной стороной против другой. Но мы намерены следовать линии постепенного улучшения отношений с обеими... Мы не собираемся из-за беспокойства, которое испытывает Советский Союз, отказываться от попытки вывести коммунистический Китай из скорлупы злобы и отчуждения, в которой он находится». Вашингтон со всей определенностью посылал предупредительный сигнал Москве, не придавая при этом своему демаршу откровенно конфронтационной формы.

Реакция США в целом отрезвляюще подействовала на обе стороны. Первый шаг к ослаблению напряженности сделал Советский Союз. По пути обратно в Москву с похорон Хо Ши Мина советская делегация несколько раз с борта самолета запрашивала согласие китайской стороны на проведение встречи с китайскими представителями во время возможной остановки в Пекине. После ряда попыток согласие КНР было получено. 11 сентября 1969 г. в пекинском аэропорту состоялась встреча А.Н.Косыгина с премьером Госсовета КНР Чжоу Эньлаем. В ходе ее была достигнута договоренность о начале советско-китайских переговоров по пограничным вопросам в октябре 1969 г. Китайская сторона отказалась от требования отвода советских войск со спорных территорий как предварительного условия переговоров. А.Н.Косыгин, по утверждениям китайской стороны, не подтверждаемым советской, обещал, что советские войска будут отведены от границы. Советско-китайские отношения остались враждебными, но кульминация противостояния была пройдена, а угроза конфликта СССР с КНР – уменьшена.

К содержанию главы

Становление «новой восточной политики» ФРГ

Спад «военной тревоги» на Дальнем Востоке совпал с поворотом к разрядке напряженности в Европе в результате изменения внешнеполитических ориентиров Западной Германии. Общественно-политическая нестабильность в ФРГ в 1967-1968 гг. вызвала разочарование избирателей политикой блока ХДС/ХСС, который оставался у власти со дня провозглашения ФРГ. Правящий блок обвиняли в нежелании и неумении решать назревшие социальные проблемы страны, прежде всего молодежные, из-за чего, как считалось, в ФРГ в 1968 г. чуть было не произошла «революция». Критику правящей партии обратили себе на пользу социал-демократы и либералы. {♦}

Внутри социал-демократической партии Германии (СДПГ) к тому времени произошли кадровые изменения. В феврале 1964 г. председателем партии был избран Вилли Брандт,

бывший тогда бургомистром Западного Берлина. Новый руководитель считался умеренным политиком и, главное, сторонником сближения ФРГ с США и НАТО. Американская администрация не испытывала в отношении В.Брандта особых опасений и приветствовала его назначение канцлером ФРГ после того, как 28 сентября 1969 г. на всеобщих выборах христианские партии потерпели поражение, а победившие социалдемократы в коалиции со свободно-демократической партией Германии (СвДПГ) сформировали коалиционный кабинет.

Круг внешнеполитических идей В.Брандта определялся его опытом взаимодействия с представителями СССР на посту западноберлинского бургомистра. Лидер социалдемократов лучше других понимал, что советская политика в германском вопросе была скорее защитной, чем наступательной. Правда, она была выдержана в духе того, что в классической военной теории (германской и – под ее влиянием – в советской) называлось активной обороной. Защищаясь от того, что в Москве считали посягательствами на безопасность СССР, советское руководство дважды (в 1948 и 1961 гг.) предпринимало «оборонительные», с его точки зрения, шаги, которые на Западе расценивали как «вызов» и признак агрессивности намерений.

В.Брандт не демонизировал Советский Союз, но и не идеализировал его. Он считал неизбежным и необходимым иметь с ним дело – говорить, вступать в переговорную торговлю, спорить и договариваться. Это заставляло исходить из реальностей, формально признать которые новый лидер ФРГ считал целесообразным. В.Брандт открыто говорил, что бескомпромиссная политика конфронтации с Москвой не приблизила решение германского вопроса, а только осложнила обстановку в Европе. Он не отказывался от задачи объединить Германию, по возможности, через присоединение ГДР к ФРГ. Но В.Брандт был уверен, что путь к решению этой задачи начинается с примирения с Советским Союзом, устранения препятствий для общеевропейского диалога и включенияпогружения обеих частей Германии в единый процесс европейского сотрудничества, который рано или поздно позволит найти взаимоприемлемое решение германской проблемы – возможно, на путях европейской интеграции. В практическую плоскость перемещался вопрос о договорном оформлении отношений ФРГ с СССР и восточными соседями Германии – Польшей и Чехословакией. Эти идеи казались тогда западногерманской общественности очень смелыми, они вызывали в ФРГ острую полемику.

После победы на выборах новое правительство огласило свою программу, в которой ФРГ впервые признала факт существования ГДР как независимого германского государства. Хотя это не означало намерения Западной Германии официально признать его, программа В.Брандта содержала призыв к поиску путей для улучшения {♦} отношений между двумя частями Германии параллельно с углублением сотрудничества ФРГ с НАТО. Вслед за тем новое правительство направило ноты правительствам СССР и Польши с предложением начать обсуждение существующих между сторонами нерешенных проблем, на что были немедленно получены положительные ответы.

Вноябре 1969 г. кабинет В.Брандта заявил о присоединении ФРГ к Договору о нераспространении ядерного оружия в качестве неядерного государства, тем самым официально отказавшись от претензий на обладание им. Это вызвало вздох облегчения в Москве, поскольку был устранен один из главных источников недоверия СССР к Западной Германии.

Вдекабре 1969 г. руководство ГДР со своей стороны направило В.Брандту свои предложения о мерах по улучшению отношений ГДР и ФРГ, которые были приняты к рассмотрению, вскоре после чего начались прямые контакты между двумя странами на уровне глав правительств. В том же месяце по предложению западных держав была достигнута договоренность между СССР, США, Британией и Францией о проведении четырехсторонних консультаций о статусе Западного Берлина.

Эти перемены ускорили компромисс по вопросу о созыве Общеевропейского совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. 4-5 декабря 1969 г. на сессии совета НАТО было решено согласиться с предложениями стран Варшавского договора при условии, что на Общеевропейское совещание будут приглашены на правах равноправных участников США и Канада. Советский Союз и его союзники согласились с этим условием. С 1969 г. в Европе фактически начался общеевропейский процесс – процесс многостороннего диалога и сотрудничества, в котором стали принимать участие все европейские страны, как «капиталистические», так и «социалистические».

К содержанию главы

Кризис Бреттон-Вудсской системы

Улучшение политического климата к началу 70-х годов происходило на фоне экономических трудностей, которые стали себя проявлять во многих странах мира. За исключением Японии и Западной Германии в большинстве государств замедлился экономический рост. В самой мощной экономике мира, американской, возник эффект деиндустриализации, который выражался в застойных явлениях в производстве, перетоке инвестиций в сферу финансовых спекуляций и бегстве американских капиталов за границу. Эксперты полагали, что вследствие деиндустриализации США потеряли в 60-х годах не менее 32 млн рабочих мест.

Особенно тревожной была обстановка в области международных валютных курсов. Еще к началу 60-х годов количество бумажных долларов за границами США превысило стоимость американского золотого запаса. Стоимость доллара в золотом выражении {♦} оставалась при этом фиксированной и неизменной, как официально неизменной оставалась свободная конвертируемость доллара в золото. Но при нехватке золотого запаса для обеспечения реальной конвертируемости доллара в золото «твердый курс» доллара оказывался фикцией. Франция, а затем и другие страны стали обвинять США в

проведении нечестной валютной политики – печатании долларов, не обеспеченных активами. Опровергнуть французскую точку зрения было невозможно, но отказываться от резервной роли доллара тоже сочли нецелесообразным, поскольку было очевидно, что США остаются экономическим лидером и в целом состояние американской экономики дает достаточные гарантии сохранения прежней, привязанной к доллару, системы международных расчетов.

К началу 70-х годов ситуация усугубилась. Номинальная стоимость американских долларов за рубежами США превысила их реальную обеспеченность золотом в пять раз. Валюты большинства стран мира оказывались заложниками доллара и могли мгновенно рухнуть в случае падения его курса. Положение осложнялось тем, что по политическим соображениям администрации Л.Джонсона и Р.Никсона не увеличивали налоги на граждан и корпорации, несмотря на рост расходов на войну во Вьетнаме, вследствие чего резко увеличился дефицит государственного бюджета США. Положение становилось нетерпимым. Созданная в Бреттон-Вудсе система мирового валютного регулирования не обеспечивала требуемого уровня стабильности мировых валютно-кредитных отношений.

В январе 1970 г. под давлением обстоятельств Международный валютный фонд произвел реформу валютных курсов. Был отменен золотовалютный стандарт. Расчет курсов национальных валют было решено производить не на базе доллара, оцененного в золоте, а на основе «специальных прав заимствования» (special drawing rights) – «условной мировой валюты», обеспеченность которой была гарантирована самим Международным валютным фондом. Началась общая реформа Бреттон-Вудсской системы, продолжавшаяся более трех лет – приблизительно до 1973 г.

Доверие к доллару продолжало падать. 15 июня 1971 г. администрация Р.Никсона, не согласовав свое решение с союзниками, в одностороннем порядке отменила обратимость доллара в золото, а в 1973 г. доллар был впервые в послевоенной истории девальвирован на 10%. Фиксированный курс доллара перестал существовать. В действие был введен принцип плавающих курсов основных национальных валют, включая доллар.

После 1973 г. Бреттон-Вудсская система в своем первоначальном виде не функционировала. Но созданные ей органы международного экономического регулирования выжили и укрепились, а само оно по-прежнему осуществлялось через международные финансовые институты, переговорные комплексы по вопросам мировой торговли и вновь создаваемые механизмы мироэкономической координации. {♦}

К содержанию главы

Правозащитное движение в СССР и его влияние

на международные отношения Советского Союза