1. Дипломатия якобинской диктатуры

Дантонисты и дипломатия во время якобинской диктатуры. Восстание 31 мая — 2 июня 1793. г. привел к установлению якобинской диктатуры, опиравшейся на блок наиболее революционных групп мелкой буржуазии и на плебейские массы городов и деревень. Дипломатия якобинцев была подчинена задаче защиты революции от интервен­тов и лозунгу развития революционно-освободительной войны до полой победы. Министром иностранных дел вместо жирон­диста Лебрена был назначен ставленник Дантона Дефорг. Лебрен был арестован.

В период якобинской диктатуры дантонистам так и не уда­лось завязать настоящие переговоры с державами коали­ции. В августе 1793 г. некий Матьюс, выдававший себя за аген­та английского правительства, неофициально передал фран­цузскому министерству иностранных дел мирные условия Англии. Франция должна была отказаться от всех террито­риальное присоединений, сделанных за время революции, уступив остров Табаго и эвакуировать из Франции королев­скую семью. В Комитете общественного спасения Дефорг сделал доклад об этих предложениях, хотя личность Матьюса и не заслуживала никакого доверия. Комитет, который стал уже в путь решительной политики, приказал арестовать Матьюса.

В декабре 1793 г. Дантон окольным путем получил све­дения от другого английского агента — Майлза — о желании английского правительства завязать переговоры о мире. Как видно, в Англии рассчитывали на приход к власти Дантона, чтобы навязать Франции унизительные условия мира. Подоб­ные ж косвенные предложения были сделаны агентам коми­тета от Голландии, Испании и Австрии.

Зимой 1793/94 г. дантонисты окончательно сблизились с бо­гатой новой буржуазией. На них возлагали надежды спеку­лянты, банкиры и авантюристы, которые боялись террора и желали скорого мира любой ценой. Среди этих людей многие занимались шпионажем в пользу коалиции. Некоторые данто­нисты получали деньги из Англии за свою борьбу против режима революционной диктатуры.

Нерешительность Дантона во внутренней политике и его попытки завязать переговоры о мире с агентами коалиции на основе уступок со стороны Франции окончательно лишили Дантон популярности и доверия. В июле он уже не был из­бран в Комитет общественного спасения и перестал руководить внешней политикой. К декабрю 1793 г. дантонисты бесповоротно перешли в лагерь противников якобинской диктатуры. Дантонисты до конца сохраняли утопические надежды на по­беду оппозиции в Англии во главе с Фоксом. Однако весной 1794 г. «выборы в Англии прошли благоприятно для Питта...— это испортило положение Дантона, Робеспьер победил и обез­главил его», Дантон был арестован на другой день по получе­нии в Париже известий о парламентской победе Питта. Лебрен еще зимой был предан революционному трибуналу и казнен.

Шпионско-диверсионная агентура коалиции во Франции.

Создатели коалиции — Питт, Австрия и Пруссия — засылали во Францию множество агентов для подрывной шпионско-диверсионной работы против революционной диктатуры. Английские шпионы снабжали деньга­ми контрреволюционные восстания в отдельных городах. Тайные агенты Англии устраивали пожары и взрывы в Дуэ, в Валансье­не, на оружейных заводах Байонны, в артиллерийских парках, арсеналах и складах фуража. Инструкция, найденная в Лилле в портфеле одного английского шпиона, рекомендовала для этого специальные фитили. Агенты Питта и Австрии наводняли Фран­цию фальшивыми ассигнациями и вербовали убийц среди священников и женщин, фанатически настроенных под влия­нием агитации духовенства. Конвент в ответ на эти меры постановил арестовать всех подозрительных иностранцев. Не­кий Бойд — банкир Питта и английского министерства ино­странных дел — имел свое отделение и агентов в Париже. Ему удалось бежать от ареста только благодаря паспорту, которым его снабдили дантонисты. Австрийский агент, бель­гийский банкир Проли, выведывал секретные решения Коми­тета общественного спасения через Эро-де-Сешеля, бывшего жирондиста, который до декабря заседал в комитете. Шпионов было так много, что Робеспьер считал нужным иметь два плана действий — один совершенно секретный, другой — для канце­лярских служащих: этот план должен был навести иностранных агентов на ложный след. Шпионы встречались также среди иностранной эмиграции. Они пользовались тем, что во Фран­цию стекались борцы за свободу из всех стран. Конвент даро­вал права французского гражданства многим иностранным передовым писателям и мыслителям. Некоторые из них, как Клоотц и Томас Пени, заседали в Конвенте. Иностранцев-рево­люционеров всюду встречали с восторгом. Они часто играли видную роль. Шпионы старались воспользоваться этим и иног­да скрывались под маской иностранных патриотов, преследуе­мых за свои идеи.

Эбертисты, Клоотц и дипломатия. Левые якобинцы, Клоотц и эбертисты, в противоположность дантонистам, в принципе отвергали всякую дипломатию и пере­говоры. Они вели пропаганду террора и бес­пощадной войны с коалицией. Для коммуны и плебейских масс, с которыми они были связаны, важнее всего была защита ре­волюции и война до полной победы, связанная с продолжением и расширением революционных мероприятий. Ленин писал:

«Война во Франции была продолжением политики того ре­волюционного класса, который сделал революцию, завоевал республику, расправился с французскими капиталистами и помещиками с невиданной до тех пор энергией, и во имя этой политики, продолжения ее, повел революционную войну про­тив объединенной монархической Европы»..

Эбертистов увлекала идея распространения революции во всей Европе. Главным пропагандистом этой идеи был Клоотц. Эбертисты считали ненужным даже поддержание внешней тор­говли и дипломатических отношений с нейтральными странами. Продовольствие, по их мнению, надо было получать путем тер­рора и реквизиции, а не ввоза из-за границы. Левые якобинцы летом 1793 г. требовали разрыва с Данией и ганзейскими горо­дами. В начале ноября Шометт в принципе высказался за упразднение дипломатического представительства Французской республики за границей. Но уже с середины ноября под нажи­мом Комитета общественного спасения эбертисты постепенно стали отказываться от полного отрицания дипломатии, разрыва со всеми странами и от вооруженной революционной пропаган­ды. Их успокоили первые победы республики. Однако Клоотц продолжал отрицать все прежние формы дипломатических сно­шений. Революционная дипломатия для него заключалась в войне республики со всей Европой и в создании всемирной фе­деративной республики. Для многих его сторонников из среды иностранных революционеров эта цель была основной. Во все­мирной республике, которая должна была увенчать револю­цию, Клоотц не предвидел для дипломатов никакого примене­ния. По его убеждению, всеобщее братство, свобода и равенство народов сделают дипломатию излишней.

Робеспьер и дипломатия Комитета общественного спасения с осени 1793 г. до переворота 9 термидора (27 июля 1794 г.). Конституция 1793 г. установила принципы революционной дипломатии якобинцев. Согласно конституции, французы признавались естественными союзниками всех свободных народов. Французский народ не вмешивается в формы правления других народов, но не допускает вмешательства и в свои дела. Франция дает убежище борцам за свободу, но отказывает в нем тиранам и не заключает мира с врагом, занимающим ее территорию. Конституция 1793 г. не была осуществлена, так как обстановка требовала режима революционной диктатуры. Тем не менее дипломатия Робеспьера во многом соответство­вала ее принципам, которые отрицали и войну за пределами Франции со всей Европой с целью всемирной революции, и капитулянтский мир, но требовали освобождения страны от интервентов.

Придавая дипломатии большое значение, как средству борь­бы с коалицией, Робеспьер одновременно подавлял два проти­воположных течения: пропаганду революционной войны во что бы то ни стало, проводимую Клоотцом и эбертистами, и по­пытки дантонистов заключить капитулянтский мир. Летом 1793 г. Робеспьер провел против дантонистов декрет о смерт­ной казни всякому, кто предложит заключить мир с неприяте­лем, занимающим французскую территорию. В речах о внеш­ней политике он громил макиавеллизм монархической дипло­матии. Дипломатия революции, говорил Робеспьер, должна опираться на начала справедливости, прямоты и законности. Робеспьер призывал малые державы Европы к союзу и спло­чению с Францией. Однако он считал, что этот союз может быть достигнут только на основе свободного волеизъявления на­рода, а не путем принуждения и завоеваний. Робеспьер стремил­ся к освобождению Франции, а не к революции за ее пределами. Комитет отозвал агентов, посланных в Швейцарию жиронди­стами для возбуждения там революции. Иностранные шпионы и эмигранты всячески раздували и преувеличивали револю­ционную пропаганду якобинцев вне Франции, чтобы напугать европейские державы и побудить их решительнее воевать с Францией. Так был сфабрикован и напечатан за границей под­ложный доклад Сен-Жюста, содержавший фантастические дан­ные о якобинской пропаганде в Европе и произведенных на это дело затратах.

В отличие от Дантона, Робеспьер видел главного врага в Англии. Чтобы пресечь дантонистские интриги с Англией и произвести переворот в принципах внешней торговой поли­тики, Барер 21 сентября выступил от Комитета с большой речью против Англии. Конвент принял против нее Навига­ционный акт, подобный знаменитому акту Кромвеля, запре­щавший доступ английским судам во Францию. Этим прин­ципиальным актом, направленным против английской торговли, якобинская диктатура порвала с фритредерской политикой жирондистов, приблизила торговую политику Франции к ин­тересам промышленной буржуазии и нанесла удар планам дантонистов. В дальнейшем, уже после падения якобинцев, прин­ципы

Навигационного акта были распространены на все завоеванные Францией области. Наполеон превратил их в идею континентальной блокады Англии.

Дипломатия Комитета общественного спасения, возглав­ляемого Робеспьером, ставила перед собой три главные зада­чи: 1) вывести Францию из экономической и политической изоляции и расширить импорт продовольствия, 2) создать в противовес контрреволюционной коалиции группировку из других держав, 3) посеять внутри коалиции рознь и ускорить ее распад. Не желая еще больше усиливать террор и реквизи­ции против богатых и зажиточных, как того хотели эбертисты, Робеспьер видел важный источник снабжения армии в импорте продовольствия из-за границы. Чтобы ослабить экономическую и политическую изоляцию Франции, он сохранял хорошие отношения с Швейцарией, Соединенными штатами, Данией и ганзейскими городами. В этих государствах были сделаны крупные закупки продовольствия. Робеспьер решительно отка­зался от жирондистских поползновений на захват погранич­ных районов Швейцарии. Комитет также отозвал Женэ, посла в Соединенных штатах, жирондиста, вызывавшего своей пропагандой недовольство правительства Соединенных шта­тов. Робеспьер осудил действия Женэ, который обращался через голову американского правительства к американскому населению с призывами к войне с Англией и выдавал в Америке каперские свидетельства капитанам судов.

Для выполнения второй дипломатической задачи Робеспьер предполагал создать коалицию из Швеции, Дании, Генуи и Турции. Еще при Дантоне в Константинополь и в итальянские города были посланы дипломатические агенты Маре и Семонвиль. Но их поездка не была обставлена необходимыми предо­сторожностями. По дороге через Швейцарию они были разбой­ническим образом захвачены в плен австрийцами на нейтраль­ной территории. Нападение в дороге на дипломатических аген­тов и курьеров было обычным приемом держав коалиции для получения сведений о планах революционного правительства. Инструкции, поручавшие Семонвилю толкнуть Турцию на воен­ную диверсию против России, попали в руки венского двора. Считая Турцию противовесом коалиции и не желая вызвать раздражение и тревогу в турецком правительстве, Комитет ре­шил воздержаться от революционной пропаганды на Востоке, во французских торговых колониях. Якобинский клуб в Пари­же отказался признать своим филиалом «Народное общество», организованное во французской колонии в Константинополе. Агентом Франции в Константинополе был Декорш, богатый аристократ, ловкий карьерист и интриган, отправленный туда еще Лебреном. Его деятельность была парализована тем, что у Комитета не было денег для предложения Турции крупной субсидии. Кроме того, турецкие сановники боялись России и Англии и еще не верили в победу республики, находившейся до конца 1793 г. в самом тяжелом положении. Напрасно ста­рался Декорш ублажить турок подарками из прибывшего к нему багажа Семонвиля. Пробовал он также через французского консула в Багдаде восстановить против России и Персию. С одной лишь Швецией Комитетом регулярно велись тайные пере­говоры о союзе и субсидиях; но отсутствие денег у Комитета и неясность исхода военных событий мешали их успешному за­вершению. Вместе с тем якобинцы проявили полное равнодушие к польскому восстанию Костюшко в 1794г. Когда агент Костюшко явился в Париж просить поддержки, то он не получил здесь даже словесного одобрения. Робеспьер и Сен-Жюст ре­шили уклониться от помощи полякам, считая польское движе­ние недостаточно демократичным и революционным. К тому же они рассчитывали, что подготовляемый раздел Польши отвлечет от Франции внимание и силы коалиции.

Для осуществления своей третьей задачи — ускорения рас­пада коалиции — Комитет осенью 1793 г. решил создать целую сеть специальных тайных агентов. Эти агенты должны были способствовать возникновению взаимных подозрений и розни среди держав, входивших в коалицию. Кроме того, им поручено было установить сношения с министрами и другими доверенными лицами при иностранных дворах. Подбирались агенты из иностранцев, преданность которых Французской республике была проверена. Подыскание подходящих лиц, переписку с ними и собирание всей информации Комитет возло­жил на посла Франции в Швейцарии Бартелеми. Базель, где находился Бартелеми, был удобной наблюдательной позицией; там можно было сосредоточить в своих руках все нити инфор­мации, получаемой Комитетом из-за границы. Уже в ноябре Бартелеми подыскал двух агентов — одного в Голландии, а другого в Берлине.

В период якобинской диктатуры мирные переговоры с дер­жавами коалиции еще не были начаты. Однако растущая рознь между ними и победы Франции заставляли их самих зондиро­вать почву. Испанский посол в Дании пытался завязать пере­говоры о мире с французским агентом в Копенгагене; агенты Пруссии и Австрии не раз сообщали Бартелеми о возможности начать переговоры. Однако Комитет выжидал решающих побед. К лету 1794 г. успехи революционных армий свели на-нет угрозу иностранного вторжения; победа у Флерюс 26 июня 1794 г. вновь отдала Бельгию в руки французов. Якобинская диктатура создала новую могучую массовую революционную армию, обеспечившую Франции военный перевес над коалицией. Военные успехи оживили мечты крупной французской буржуа­зии о завоевании левого берега Рейна. Но Робеспьер считал, что Франция уже обеспечена против внешнего нападения: настоящей целью его были победоносный мир и расправа с вну­тренними врагами демократии. Считая необходимой защиту Савойи и Ниццы, Робеспьер был против завоевания всего ле­вого берега Рейна. Робеспьер знал, что против якобинской диктатуры готовится заговор. Заговорщики из агентов крупной буржуазии, а также эбертисты, хотели продолжения войны. Обстановку, созданную победами, они надеялись использовать для контрреволюционного переворота, свержения режима рево­люционной диктатуры, завоевания Бельгии и левого берега Рейна. Барер и другие будущие термидорианцы уже с весны 1794 г. с беспокойством следили за внутренней политикой Робеспьера, всячески противодействуя ей и возбуждая жажду новых побед. Эти разногласия были одной из причин тер­мидорианского переворота (27 июля 1794 г.), который передал власть в руки крупной буржуазии. Контрреволюционным пере­воротом буржуазия расчистила себе дорогу для постепенного превращения революционно-освободительной войны в войну завоевательную.

Организация якобинской дипломатии. При якобинской диктатуре была произведена полная реорганизация дипломатического аппарата. С осени 1793 г. Барер и Ро­беспьер ведали внешними сношениями рес­публики в Комитете общественного спасения. Эти сношения крайне сократились. Комитет поддерживал полуофициальные дипломатические отношения с Турцией, Швецией, Соединенны­ми штатами, Данией, Женевой, Швейцарией, Генуей и Алжи­ром. Политическое значение министра иностранных дел было ничтожно. Конвент принимал декреты и решения по внешней политике, даже его не выслушивая. С лета 1793 г. все важные дипломатические вопросы — переговоры, назначение агентов и наблюдение за ними — были сосредоточены в руках Коми­тета общественного спасения. В сентябре 1793 г. Комитет при­нял «Временные дипломатические основания», по которым толь­ко в Соединенных штатах и Швейцарии сохранялись официаль­ные послы республики 1. В прочих государствах Комитет дол­жен был иметь только секретных агентов. Эти «основания», по существу, лишь подтверждали фактическое положение вещей.

Дипломатический персонал был очищен от контрреволю­ционеров. Специальные наблюдатели посылались следить за малонадежными агентами, которых пока некем было заменить. С сентября 1793 г. Комитет пресек всякие переговоры с эмис­сарами воюющих держав. Наконец, декрет 5 декабря 1793 г. формально передал всю дипломатию в руки Комитета. В марте 1794 г. Комитет постановил, что он сам подписывает грамоты послам, дает им специальные полномочия и директивы для переговоров; на основе их министр пишет свои инструкции. Частые перехваты депеш агентами коалиции и разбойничье похищение Семонвиля австрийцами заставляли Комитет по возможности воздерживаться от письменных инструкций. Чи­новникам министерства были даны строгие указания о соблю­дении дипломатической тайны. В связи с зародившейся в 1793 г. идеей блокады английской промышленности внешние таможни были переданы в ведение министерства иностранных дел. Тогда же Конвент упразднил министерства и заменил их 12 комиссия­ми, подчиненными Комитету общественного спасения. Самое слово «министр» признано было неподходящим для революцион­ного правительства. Министерство иностранных дел было пре­образовано в Комиссию по иностранным делам во главе с комис­саром Бюшоттом, который целиком зависел от Комитета. Окон­чательная организация комиссии была завершена лишь после 9 термидора, когда практически встал вопрос о мирных перего­ворах. До этого времени на комиссию мало обращали внимания.

Комитет не располагал подготовленными дипломатами-яко­бинцами. Посылка специальных лиц для наблюдения за нена­дежными агентами иногда приводила к склоке. В Константино­поль приехал агент Энен, присланный наблюдать за Декоршем. Между ними началась открытая вражда. Декорша поддержи­вала местная умеренная буржуазия французской колонии, а Энена местные якобинцы. Их открытые взаимные обвинения и столкновения дискредитировали республику в глазах турец­ких властей.

Большую роль в организации дипломатии Комитета должна была играть сеть агентов, созданная Бартелеми. В этой сети первоначально числилось до 45 агентов; затем их количество дошло до 120, но со временем деятельность их ослабела. Для широкой организации такой работы нехватало денег. Вообще в условиях революционной войны до полной победы диплома­тия, естественно, оставалась оттесненной на второй план военными задачами. Большая часть этих агентов осталась внутри Франции; многие из находившихся за границей вовсе не присылали донесений.