2. Формирование американской геополитической доктрины:

- доктрина Монро, 1823 г.;

- формирование мировоззрения «богоизбранной» нации, концепция предопределённой судьбы (Manifest Destiny), 1845 г.;

- геополитическая доктрина «морской силы» (адмирал Мэхэн), 1890 г.;

- политика большой дубинки (англ. Big Stick Policy) (в период президентства Т.Рузвельта 1901 – 1909 гг.).

Доктрина Монро.

«Американские континенты, – заявил Монро, – в настоящее время не могут рассматриваться как объекты для будущей колонизации какой-либо державы».

Монро прямо указывал на то, что любую попытку вмешательства европейских государств в дела стран американского континента «Соединённые Штаты будут отныне рассматривать как враждебный по отношению к ним политический акт».

Провозглашением доктрины Монро США присвоили себе право «охранять» единолично американский континент, т.е. по существу вмешиваться в дела латиноамериканских государств, превращая эти государства в свои протектораты.

Известный американский политический деятель и профессор Гарвардского университета Наум Чомски охарактеризировал доктрину Монро как односторонне провозглашенная США «свобода грабить и эксплуатировать страны Западного полушария».¹

Американский политолог Кенет Колеман замечает, что в идеологическом отношении доктрина Монро является политической мифологией и идеологией империализма, основная цель которой – обосновать и узаконить реальность американского господства на Американском континенте.

«Политический миф доктрины Монро создавался параллельно со становлением Американской империи... Гегемония, также как и империя, требуют создания легитимирующей мифологии... В процессе завоевания новых имперских пространств мифология утверждаeт: «Мы господствуем над тобою, поскольку наше господство служит твоим интересам». В контексте утверждения гегемониального порядка мифология должна создать веру, что существующие отношения господства и подчинения – естественны и основаны на взаимной выгоде обеих сторон, а те, которые в этом сомневаются, или совершенно невежественны, или же преступники и грешники».²

Формирование мировоззрения «богоизбранной» нации, концепция предопределённой судьбы (Manifest Destiny).

Американская исключительность – мировоззрение, основывающееся на утверждении, что США занимают особое место среди других народов с точки зрения своего национального духа, политических и религиозных институтов. Истоки такой позиции датируются 1630 г., когда вышла книга Джона Винтропа «Город на холме». Стоит отметить воинственный характер этого мировоззрения: представление об американской исключительности было оправданием для уничтожения коренного населения Нового Света.

“Manifest Destiny” – «явное предначертание» или «предопределение судьбы». Данный термин впервые использован демократом и журналистом Джоном О’Салливаном в 1845 году в статье «Аннексия»: «Провидение дало нам возможность великого эксперимента свободы».

Основные положения “Manifest Destiny” сводятся к следующему: США представляют собой нацию, не обременённую прошлым. Создание государства США – это начало новой истории, в которой американцам предназначено стать великой нацией. Великая судьба Америки – расширять территории, принося с собой веру в Бога, благодетельные цели и чистое, незапятнанное в прошлом сознание.

Накануне испано-американской войны термин был возрождён республиканцами, чтобы придать теоретическое обоснование зарубежной экспансии США. Термин «явное предначертание» перестал широко употребляться в политике с начала XX века, но в публицистической литературе он продолжает широко использоваться для обозначения американской «миссии» по «продвижению демократии» во всём мире. «Явное предначертание» имело влияние на политику В.Вильсона и Р.Рейгана.

Идеологи «богоизбранности»:

В 1900 г. в книге «Экономическое господство Америки» историк Брукс Адамс выступил с пропагандой англо-саксонского расизма и с призывами превратить Тихий океан во внутреннее американское море.

В своей лекции «Предопределение судьбы англо-саксонской расы» историк Джон Фиске выразил уверенность в близости того дня, когда американская система распространится «от полюса до полюса» и на «обоих полушариях».

В своей книге «Политическая наука и сравнительное конституционное право» (1890 г.) Джон Барджес заявил, что перед США стоит задача распространить свою систему на весь мир. Другие страны «следует заставить подчиниться, применив, если потребуется, любые средства».

Джосайя Стронг в книге «Наша страна: её возможное будущее» (1885 г.) оформил расовую доктрину политического превосходства англосаксов над другими народами, соединив её с социал-дарвинизмом. В борьбе за выживание биологический организм или побеждает, или погибает: из-за расового превосходства англосаксов Соединённым Штатам суждено победить.

Для американского историка начала XX века Фредерика Тэрнэра быть американским идеалистом означало верить в богоизбранность американского глобального экспансионизма и содействовать установлению американского мирового господства. «Предопределённая судьба» Америки – это постоянно расширять свои границы, пока весь мир не будет миром Америки. Теория «подвижных границ» Тэрнэра, воплотившись в политику «открытых дверей», определила внешнюю политику США на протяжении всего 20-го столетия.

Адмирал Мэхэн: геополитическая доктрина «морской силы».

Политико-стратегическая программа Мэхэна сводилась к следующим трём пунктам:

1. Внешнеэкономическая экспансия США: всемирное расширение "заморской" торговли, вывоз капитала, захват внешних рынков.

2. Внешнеполитическая экспансия США: активная колониальная политика, захват ещё не поделённых территорий и военная борьба за передел мира в пользу США в бассейне Тихого океана и в Латинской Америке.

3. Военно-стратегические мероприятия по закреплению завоёванных колоний и сфер влияния и подготовке к дальнейшей борьбе за мировое господство.

«Всё ещё большая часть мира принадлежит дикарям или же государствам, которые в экономическом или политическом отношениях недоразвиты и из-за этого не в состоянии использовать полный потенциал территорий, которыми они владеют. С другой стороны, у высокоцивилизованных государств накопляются излишки энергии. Эта энергия в очень близком будущем должна быть направлена на завоевание новых пространств», – подчёркивал Мэхен в 1895 году.³

Мэхэн с откровенным цинизмом оправдывал насилие в международных отношениях. «Сила сконцентрированного капитала является столь же реальной и материальной, как и сила организованной армии».

В ряду концепций, оправдывавших экспансию США, большое внимание Мэхэн уделял доктрине Монро. Вместе с Теодором Рузвельтом он дал новое толкование доктрины, превращая её в средство оправдания интервенции США не только в Латинской Америке, но и за пределами Американского континента.

Мэхэн проповедовал теорию всемирного арбитра, и качестве которого должно выступать наиболее сильное государство. Мэхэн приписывал США «приоритет вмешательства» в дела стран мира, ссылаясь на «силу» – силу военную и силу «позиции», т.е. географического положения.

Своё доминирование над этим регионом США могли бы установить при помощи создания цепи ключевых баз на суше вдоль периферии Евразии. Создав цепи ключевых баз вдоль периферии Евразии, США могли бы использовать эти базы двояко. Во-первых, эти базы можно было бы использовать для блокады континентальной части Евразии, т.е. для удушения континентальных сил – России, Китая и Германии – в кольцах «анаконды». Выводя из-под контроля континентальных сил береговые окраинные зоны и прикрывая тем самым возможности выхода к морским пространствам, Соединённые Штаты смыкали бы кольца «анаконды», удушая континент и континентальные страны блокадой. Во-вторых, эти базы служили бы «радиусом агрессии», т.е. трамплином для дальнейшего американского экспансионизма вглубь Евразии.

Мэхэн разработал геополитическую стратегию завоевания Китая, раздел которого он считал неминуемым.

Политика большой дубинки.⁴

"Big stick policy" – широко распространённое выражение для характеристики политики открытого вмешательства США во внутренние дела латиноамериканских государств, выражавшейся как в вооружённой интервенции и оккупации их территорий, так и в установлении над ними экономического и политического контроля путём соответствующих договоров. Её возникновение в начале XX в. было вызвано ростом экономических и стратегических интересов США в Латинской, главным образом Центральной, Америке, угрозой оккупации латиноамериканских стран европейскими державами и усилением международных позиций США после испано-американской войны, позволившим им добиваться своего исключительного преобладания в странах Карибской Америки. Принципиальным обоснованием «П.б.д.» должен был служить т. н. «Вывод Рузвельта из доктрины Монро», изложенный президентом США Т. Рузвельтом в ряде выступлений в 1901-1905 гг.: отказ какой-либо из американских стран от уплаты своих долгов европейской державе приведёт в конце концов к вооружённому выступлению последней и к оккупации ею части американской территории. Чтобы не допустить подобного нарушения доктрины Монро, США обязаны вмешаться в конфликт и, если потребуется, своей интервенцией предотвратить европейскую. «Хронические преступления или бессилие, приводящие к распадению всех устоев цивилизации, могут в Америке, как и в любом другом месте, в конце концов потребовать интервенции какой-либо цивилизованной нации, – писал Т. Рузвельт в послании конгрессу в 1904 г., – а в Западном полушарии приверженность Соединённых Штатов к доктрине Монро может заставить их... выполнить обязанности международной полицейской силы».

Таким образом, доктрина Монро была превращена в идеологическое оправдание интервенции, а США присвоили себе роль непрошенной «полиции Западного полушария», могущей по своему усмотрению решать, заслуживает ли то или иное американское государство право на самостоятельное существование. Т. Рузвельт выдвинул также тезис о защите прав американских граждан за границей, как обоснование интервенции. Впоследствии этот тезис был широко использован государственным департаментом США.

Практическим применением «П.б.д.» явились «Панамская революция» 1903 г. (отделение Панамы от Колумбии), установление финансового протектората США над Доминиканской республикой (1904-1907 гг.), интервенция США на Кубе (1906-1909 гг.).

Президент США Тафт, сменивший Т. Рузвельта, по существу продолжал и даже усилил «П.б.д.». Приёмы и методы, применявшиеся им и государственным секретарём Ноксом, получили название «дипломатии доллара», т. к. Тафт доказывал законность интервенции в карибских странах необходимостью поддерживать и охранять американскую торговлю и капиталовложения за рубежом. «Дипломатия доллара» ознаменовалась интервенцией США в Никарагуа (1909 г.), которая послужила прелюдией к оккупации этой страны, продолжавшейся с кратким перерывом с 1912 по 1933 гг., новой интервенцией на Кубе (1912 г.) и интервенцией в Доминиканской республике (1912 г.).

Последующие президенты и государственные секретари США, как правило, в своих выступлениях более или менее резко осуждали «П.б.д.» и «дипломатию доллара». Однако на деле их латиноамериканская политика отнюдь не отличалась принципиально от политики Т. Рузвельта и Тафта. Яркими примерами её являются интервенции в Мексике (1914 и 1916 гг.), на Кубе (1917 г.), в Доминиканской республике (оккупация которой длилась с 1916 по 1924 гг.), на Гаити (эта республика была оккупирована американцами с 1915 по 1934 гг.) и др.

Формальный разрыв с «П.б.д.», сопровождавшийся отзывом американских оккупационных сил из латиноамериканских государств, последовал лишь с приходом к власти Франклина Рузвельта, провозгласившего т. н. «политику доброго соседа» по отношению ко всем странам Латинской Америки.

После окончания Второй мировой войны правящие круги США всё чаще стали применять методы «П.б.д.» и «дипломатии доллара», причём уже не только по отношению к странам Западного полушария, но и к ряду европейских и азиатских государств. Новой формой «П.б.д.» явилась т. н. «атомная дипломатия».