1030 Спрашиваешь, кто я? Нынче же разожгу плетьми тебя!

Меркурий

В юности большим, наверно, был ты расточителем.

Амфитрион

Что?

Меркурий

На старость оплеухи стал себе выпрашивать.

Амфитрион

Негодяй! Свои словечки сыплешь на беду себе.

Меркурий

Жертвую тебе...

Амфитрион

Чего там?

Меркурий

Все мои пощечины.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

С этого места в рукописях начинается большой пропуск. Содержание

утраченных сцен восстанавливается в самых общих чертах на основании

коротеньких отрывков (всего двадцать три стиха, частью неполных),

сохранившихся у римских грамматиков.

Отгоняя Амфитриона от его собственного дома, Сосия-Меркурий пускает ему

в голову горшок с водой. По уходе Меркурия является подлинный Сосия вместе с

приглашенным на обед кормчим Блефароном. Полагая, что это и есть тот Сосия,

который не пустил его в собственный дом, Амфитрион осыпает его бранью и

бьет. Тогда на шум выходит Алкмена; Амфитрион подвергает ее строжайшему

допросу и всячески бранит. Она сначала пробует отвечать спокойно, но в конце

концов уходит в уверенности, что имела дело с человеком, несомненно,

сошедшим с ума. В довершение путаницы из дому выходит Юпитер в образе

Амфитриона. Оба они с бранью обвиняют друг друга в прелюбодеянии, и Юпитер

тащит Амфитриона с веревкой на шее. Блефарон, которого Амфитрион просит

установить его личность, не в состоянии отличить подлинного Амфитриона от

его двойника.

АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Блефарон, Амфитрион, Юпитер.

Блефарон

Сами меж собой делитесь. Ухожу, мне некогда.

Никогда, нигде такого дива я не видывал!

Амфитрион

Блефарон, прошу, останься! Помоги!

Блефарон

Прощай. Какой

Толк в подмоге? Помогать я сам не разберу кому.

(Уходит.)

Юпитер

В дом войду: родит Алкмена.

(Входит.)

Амфитрион

Я погиб! Что делать мне?

1040 Все помощники, друзья все бросили меня. Но нет!

Надо мной не посмеется все же безнаказанно,

Кто б он ни был! Тотчас прямо направляюсь я к царю,

Все скажу, как было дело. Нет, клянусь: сегодня же

Расплачусь я с фессалийским этим отравителем,

Помутившим вовсе разум домочадцам всем моим.

Где ж он? В дом пошел! И я так думаю, к жене моей.

Кто другой меня несчастней в Фивах? Что же делать мне?

Все меня отвергли, всяк как хочет издевается.

Решено! Домой вернусь я и, кого ни встречу там,

Будь жена, будь раб, служанка, будь то соблазнитель сам,