Предисловие
Мне уже приходилось писать о больших ученых. Одним из них был великий лингвист Иван Александрович Бодуэн де Куртенэ. Двумя другими — его ученики Евгений Дмитриевич Поливанов и Лев Петрович Якубинский, их, кстати, знал и ценил Выготский. А главное, случилось так, что мне не раз довелось обращаться к научной биографии отца, и уже здесь передо мной во весь рост пета нала гигантская фигура Выготского. Но сейчас передо мной во много раз более трудная задача. В чем ее особенная трудность?
Начну с того, что эта книга рассчитана не на узкого специалиста, в данном случае психолога. Ее адресат прежде всего старшеклассник, которого, увы, в школе не учат психологии. Значит, говоря о Выготском, придется говорить и о психологии вообще. Ведь, не зная того, что было в нашей науке до него и чем она является сейчас — во многом именно благодаря Выготскому, как можно раскрыть величие его вклада в мировую психологию?!
Но дело и в том, что мы очень мало знаем о жизни Выготского. Конечно, существует его личный архив, хранящийся и его семье. Есть материалы о Выготском и в государственных архивах. Но этих материалов немного. Немного осталось и людей, помнящих Выготского, могущих рассказать о встречах и совместной работе с ним.
Пользуюсь случаем принести глубокую благодарность всем, кто в той или иной форме способствовал появлению этой книги. Это Д. А. Леонтьев, И. Б. Ханина, Е. И. Божоиич, Б. Д. Эльконин, Б. М. Величковский, Е. А. Лурия, А. А. Пузырей, Т. М. Лифанова, Г. Л. Выготская, Г. В. Ахутина и многие Другие.
Одним из таких людей была профессор Блюма Вульфовна Зейгарник. Я уже договорился о встрече с ней. И не успел. Не успел я и к Петру Яковлевичу Гальперину. Сегодня его тоже нет. С ними из советской психологии ушло поколение людей, своими руками ее создававших. Поколение Выготского.
Самая главная трудность, однако, не в этом. Выготский жил, работал и умер в трудное, светлое и в то же время трагическое время. Именно к этому времени – концу 20-х – началу 30-х годов - мы все чаще обращаем свой внутренний взгляд сегодня и не без основания ищем именно там корни многих процессов и событий, происходивших в более поздние годы. Это касается не только истории страны, но и истории науки. Понять, что происходило тогда в лингвистике, психологии, правовой науке, литературоведении, истории,— значит во многом понять их теперешние трудности и проблемы.
Поэтому о Выготском невозможно писать отстраненно, в чисто историческом плане. 'Книга о нем — это обязательно книга о сегодняшнем дне психологии. Иначе она просто не нужна. А писать о сегодняшнем дне — дело, для которого требуется не только компетентность...
Особенно сложно говорить сейчас о вкладе Выготского в педагогику. Этот вклад огромен и не до конца оценен. И если мы хотим раз и навсегда сломать панцирь формализма и авторитарности, мешающей творческому развитию педагогики, то нельзя не обратиться и к педагогическому наследию Льва Семеновича Выготского.
Итак, приступим к рассказу о Выготском, а значит, о его и нашем времени, его и нашей науке.
Хотелось бы, чтобы этот рассказ получился увлекательным. Ведь нет более интересного занятия, чем следовать за мыслями великого человека, говорил Пушкин.
...Книгу эту читать будет не легко и не просто. Ведь весь интерес, вся увлекательность биографии Льва Семеновича — не в каких-то внешних событиях (хотя и их было немало), а в борьбе и динамике научной мысли.
Борьбе с кем? Поэт хорошо сказал:
Вся жизнь твоя прошла бореньях
С самим собой, с самим собой…