Образ города

Анализ особенностей процесса восприятия города впервые был проделан в работе Линча «Образ города» (Lynch, 1960), до сих пор не потерявшей своего значения. Эта книга явилась важным рубежом в исследованиях самого Линча и содержала результаты эмпирических наблюдений, имеющие самостоятельную ценность, однако нам эта книга интересна прежде всего тем конструктивным влиянием, которое она оказала на развитие дальнейших исследований в этой области. «Образ города», как никакая другая работа, задал парадигму, в рамках которой выполнялись последующие исследования. В ней были выдвинуты и охарактеризованы удобные для применения другими учеными понятия и методы, а также подняты проблемы, представляющие взаимный интерес для специалистов различных дисциплин, имеющих отношение к изучению городской среды.

Содержание этой книги настолько широко и подробно разобрано и оценено [З], что здесь будет достаточно ее краткого обзора. В целом «Образ города» представляет собой анализ результатов эмпирического исследования визуальных параметров трех американских городов по особенностям их восприятия небольшими выборками жителей этих городов. Акцент на изучение визуальных аспектов города был сделан главным образом потому, что сам Линч усиленно занимался проблемами визуально-композиционных элементов городского пространства (так называются визуально различимые формы городской среды, наиболее удобные для манипулирования в процессе формирования пространственной среды города); неудивительно, что этот акцент серьезно повлиял на содержание полученных Линчем результатов. Даже признавая определяющую роль зрения в восприятии пространства, нельзя не отметить, что Линч ограничился исследованием лишь визуальных компонентов мысленного представления о городе. Кроме того, острие анализа было направлено на установление главных элементов этого представления и его структурных взаимосвязей, тогда как задача выявить их функциональное или символическое значение не ставилась вообще. Наконец, вопросы, которые задавались респондентам, были составлены с исходной установкой на пассивность их восприятия, имея целью определить реакции людей на разнообразные контрастные компоненты среды и не ориентируясь на учет особенностей активного восприятия, когда сами люди наделяют теми или иными значениями элементы созерцаемой городской среды.

Основным понятием книги «Образ города» является «читаемость» городской среды, или степень легкости, с которой люди способны организовывать различные элементы материальной среды города в согласованные мысленные представления (которые Линч называет «образами»). Линч выдвинул гипотезу, согласно которой города различаются по легкости формирования их устойчивых образов - качество, названное им «образосозидательностью». По его мнению, города, являющиеся образосозидательными, представляют собой территории, легко воспринимающиеся в виде непрерывных пространственных структур, взаимосвязь частей которых устанавливается без особого труда. Другими словами, город является образосозидательным в том случае, если он также и «читаемый». Проверка этой гипотезы проводилась в трех американских городах - Бостоне, ЛосАнджелесе и Джерси-Сити. В каждом городе у небольшой группы по преимуществу представителей среднего класса исследовалось восприятие центральной части города [4] по составленным ими картосхемам, словесным описаниям характерных городских особенностей и маршрутов перемещений внутри него с различными целями, а также по ответам на свободные вопросы об ориентации в данном городе [5]. Показатели, полученные в результате обследования отдельных респондентов, суммировались, а затем сравнивались с визуальными впечатлениями специально подготовленных экспертов. Общие оценки производились на основе пятичленной типологии элементов городской среды, которая включала [6]: пути, или трассы перемещений людей в городе; края, или границы; районы, ориентиры и узлы- такие значимые пункты внутри города, как железнодорожные станции или шоссейные развязки, доступ к которым открыт и в которых для продолжения осознанного пути необходимо принимать какое-либо конкретное решение.

Эмпирические исследования высветили некоторые общие проблемы. Оказалось, что восприятие города респондентами складывается из ряда наслаивающихся друг на друга мысленных представлений о нем, каждое из которых строго индивидуально, но у всех организуется вокруг общих точек отсчета. Группы знакомых пунктов увязывались в ясно различимые линейные последовательности пути. Было установлено, что система таких последовательностей служит структурным стержнем схемы, вокруг которого организуется все остальное. Некоторые края выступают в роли границ, имеющих большое значение, например, при разделении суши и водных пространств, в то время как другие, не оказывающие влияния на перемещения по земной поверхности, например линии железных дорог, проходящие высоко над землей, не обнаруживают заметных барьерных функций. По мере того как житель предположительно путем накопления все более детальных знаний все больше узнает свой город, восприятие им микрорайонов становится менее острым, в то время как знание ориентиров становится все более прочным, возможно, вследствие той важной роли, которую они играют в обеспечении целенаправленных перемещений внутри города.

Эти конкретные выводы имели гораздо меньшее значение для последующего изучения механизмов восприятия города, чем теоретические положения, исходя из которых они были получены, такие, как понятия «читаемость» и «образосозидательность», а также методики сбора и анализа информации. Быстрота, с которой были признаны заслуги книги «Образ города», а также широта применения другими учеными основных содержавшихся в ней методических подходов ясно показывают, что она задала жизнеспособную исследовательскую программу. Однако «Образ города» задумывался как чисто эмпирическое исследование. И вскоре выяснилось, что те исследователи, которые применяли основные понятия и методы этой книги в работах, посвященных изучению механизмов пространственного познания города, сильно расширили и модифицировали ее исходные положения. При этом обнаружилось, что книга имеет четыре крупных недостатка.

Первый касался методики, особенно применения картосхем, рисуемых как придется самими исследуемыми людьми. Корректность выводов, опирающихся на такую методику, зависит от того, отражают ли подобные «карты» действительные представления человека о городе. Есть основания считать, что это допущение неправильно. Например, Спенсер (Spencer, 1973), исследуя общины в рабочих районах Бирмингема, обнаружил, что эта методика не только трудна для применения, но и приводит к получению результатов, истинность которых весьма сомнительна. По мнению Спенсера, она неплохо работала в исследовании Линча, по-видимому вследствие того, что респонденты были хорошо знакомы с картографическими изображениями и имели прочные навыки и способности для их воспроизведения. Другими словами, особенности карт, нарисованных по памяти, показывают скорее уровень образованности индивида, чем его представления о пространственной организации города.

Во-вторых, ряд авторов начали настоятельно предлагать перестать без необходимости акцентировать внимание на изучении видимых элементов и начать активнее исследовать компоненты мысленного представления, получаемые иными путями. В конце концов, зрение, как показывает изучение слепых, все же не является необходимой предпосылкой сохранения способностей получения пространственных представлений. Слепые полностью сохраняют способности формировать в сознании устойчивые согласованные пространственные представления и не имеют особых затруднений при анализе изменяющихся воздействий окружающей среды. Иные виды восприятия и прочие способы получения сенсорной информации начал исследовать и сам Линч, подчеркивая важную роль, которую играют все органы чувств в образовании тех или иных эмоций. Подобные же мысли высказывал и Саутворт (Southworth, 1969), чьи работы по изучению звуковой среды находятся в числе тех немногих исследований, которые содержат анализ слухового восприятия. Он исследовал три группы людей: первую составляли люди с нормальным слухом и зрением, вторую - слепые, а третью-лишенные слуха. После прогулки по определенному маршруту в центральной части Бостона их попросили записать спонтанно возникшие впечатления. Эти данные показали, насколько разные компоненты среды воспринимаются различными органами чувств, а также подтвердили существование тесных связей между слуховыми впечатлениями и эмоциями: например, прибрежная полоса Бостона, по мнению людей, не имеющих слуха, была однообразным скучным местом, но воспринималась как очень привлекательная слепыми людьми.

В-третьих, многие полагали, что необходимо уделять больше внимания изучению функциональных и символических значений городского пространства. Стейниц (Steinitz, 1968) исследовал функциональные особенности тех районов центральной части Бостона, которые изучал Линч. Стейниц считал, что функциональные особенности пространства уже вследствие необходимости ясно представлять, что и где происходит, имеют принципиальное значение для человека, попадающего в город или живущего в нем. Опираясь на результаты своих исследований Стейниц показывает, что уровень образосозидательности в том смысле, как ее определяет Линч, зависит от имеющихся у тех или иных объектов городской среды функциональных значений, хотя обратное утверждение справедливо далеко не всегда. Другими словами, необходимыми для осуществления различных видов деятельности знаниями можно обладать и не имея четкого представления об организации городского пространства. Поэтому он присоединяется к выводу, ранее полученному Гуликом (Gulick, 1963), состоящему в том, что уровень образосозидательности определяется видимой дифференциацией пространства в сочетании со значимыми социальными или поведенческими представлениями о нем. Сущность символических обозначений подробнее рассмотрена в следующей главе, однако общий вывод можно сформулировать уже сейчас: распознание символов, так же как и осознание функций, требует установления более активных взаимоотношений между человеком и воспринимаемой им средой, чем те, которые образуются при пассивном восприятии пространства, изучавшемся Линчем (Appleyard, 1973). Индивиды или группы людей могут привносить свое собственное знание в городское пространство. Эта идея была доказательно обоснована Джонсом (Johns, 1969), изучавшим городские частные парки, планировка и внешний вид которых, как оказалось, отражают значения, придаваемые пространственной среде для обеспечения комфортности пребывания в ней человека. И в самом деле, Джонс (Johns, 1969, 48-50) считает, что «...изучение процесса, противоположного тому, который изучал Линч, а именно процесса влияния набора словесных представлений и ассоциаций, существующих у каждого человека применительно к окружающим ландшафтам... является для географа самым логичным путем исследования «страны Линча».

В-четвертых, была поставлена под сомнение пятичленная типология элементов мысленного представления о городе. В качестве примера можно привести работу Зарре (Sarre, 1972), опиравшегося в своих исследованиях на указанные пять элементов, однако почувствовавшего необходимость ввести дополнительную категорию функции. Еще более радикальные изменения были сделаны Гуди с соавторами (Goodey et al., 1971) при реализации проекта «Пейзаж города». Эти авторы согласились с высокой притягательностью всех пяти основных элементов Линча для разработки различных теоретических положений, но посчитали их непригодными для интерпретации информации, содержавшейся на рисованных картосхемах городов, присланных респондентами в ответ на помещенную в местной газете просьбу соответствующего характера. Так, Гуди и его сотрудники установили, что, посмотрев на подобную картосхему, нельзя с определенностью утверждать, показан ли на ней вокзал как узел или всего лишь как ориентир. Не обнаружив доказательств значимости восприятия районов города, они свели типологию основных элементов, предложенную Линчем, до двух элементов: путей и краев, объединив узлы и ориентиры в одну группу. Безусловно, в подобных модификациях нет ничего плохого, тем более что сама исходная типология не имеет никакого теоретического обоснования [7]. Вполне возможно, что различные виды эмпирической информации обусловливают необходимость построения различных классификаций элементов, однако при этом нужно иметь в виду, что они будут столь же применимы, как и типология Линча.

В дальнейшем эта глава будет посвящена рассмотрению одной из таких классификаций, представляющей модифицированный вариант классификации, принятой Пококом (Pocock, 1975). Исследуя Дурхэм, Покок разделил все элементы, различимые на картосхемах респондентов, на точечные, линейные и площадные. В своей основе это сущностно-логическая типология, опираясь на которую можно построить трехчленную классификацию элементов мысленных представлений о городе, включающих в свой состав здания, пути и площади.