Рожкова

381

причитающихся с нее по договору платежей другой стороне, следует признать это соглашение прежде всего сделкой по исполнению основного договора (ор-

динарной сделкой, направленной на реализацию гражданской правосубъектно-

сти). Одновременно данное соглашение является и соглашением, посредством которого стороны определяют способ обеспечения исполнения их договорного обязательства (эта цель присуща соглашению до момента неисполнения или не-

надлежащего исполнения), и меру ответственности неисправного должника (эта цель соглашения имеет место в случае нарушения договора), то есть соглашени-

ем, которым стороны определяют способ защиты прав кредитора.

В-третьих, соглашение о залоге, представляющее, вероятно, наиболее сложный конгломерат, специфика которого не может быть подробно рассмот-

рена по причине ограничения объема настоящего исследования.

В-четвертых, соглашение о конкретизации или об ограничении примене-

ния той или иной меры оперативного воздействия482, которые представляют со-

бой традиционные способы защиты прав кредитора в договорном обязательстве,

не предусматривающие обращения использованию юрисдикционной формы защиты прав483. Стороны договорного обязательства вправе реализовать всякую меру оперативного воздействия, допускаемую гражданским законодательством для связывающего их вида договора, если иное не предусмотрено договором.

Вследствие этого, стороны при заключении основного договора могут специ-

ально предусмотреть или, напротив, исключить применение конкретных мер оперативного воздействия, что представляет собой конкретизацию способов защиты прав посредством соглашения сторон (превентивное соглашение о спо-

собе защиты прав).

Изложенное свидетельствует о том, что действующее гражданское зако-

нодательство предусматривает широкие возможности по определению самими

482 См. о них: Рожкова М.А. Средства и способы правовой защиты сторон коммерческого спора. С. 308–

311.

483 Вместе с тем применение меры оперативного воздействия одной стороной договорного обязательства не препятствует другой стороне обжаловать правомерность применения этих мер. О мерах оперативного воздействия подробнее см.: Рожкова М.А. Юридические факты гражданского и процессуального права: соглашения о защите прав и процессуальные соглашения. М.: Статут, 2009.

382

сторонами способа защиты прав, который будет использован ими в случае на-

рушения договорных обязательств. Стороны вправе заключать различного рода соглашения об определении, конкретизации, ограничении или запрете исполь-

зования тех или иных способов защиты гражданских прав при условии, что за-

коном прямо не предусмотрено иное.

2) Как и превентивные соглашения о способе защиты прав, в настоящее время получили широкое распространение пресекательные соглашения о спо-

собе защиты прав.

Данные соглашения, заключаемые уже после состоявшегося нарушения прав, в отличие от предыдущих соглашений имеют не «расщепленную», а еди-

ную цель – прекратить нарушение (оспаривание) прав и (или) компенсировать или минимизировать потери кредитора (субъекта защиты), вызванные наруше-

нием его прав. Это достигается не только путем определения (конкретизации,

изменения) способа защиты прав, но и путем реализации этого способа, что принципиально выделяет рассматриваемое соглашение из всех прочих соглаше-

ний о защите прав. Кроме того, в отличие от превентивных соглашений данные соглашения могут заключать не только участники договорных обязательств, но и участники иных гражданских правоотношений. Единственной разновидно-

стью данных соглашений является рассмотренное ранее мировое соглашение.

Пресекательные соглашения – это мировые соглашения, подробно рассмотрен-

ные в предыдущее главе настоящего исследования.

Третьими были названы соглашения о средстве защиты прав, проблема-

тичность выделения которых в самостоятельный вид связана с проблемой выде-

ления самих средств защиты в отдельную правовую категорию: большинство правоведов не разграничивают способы защиты прав и средства защиты прав,

отождествляя их. На это обращал внимание Д.М. Чечот, подчеркнув не только самостоятельный характер способов защиты прав и средств защиты прав (при наличии между этими правовыми явлениями тесной взаимосвязи и взаимозави-

383

симости), но и их специфическое содержание484. Эту позицию поддержал А.П. Вершинин: ««Средства» и «формы» защиты не следует смешивать с поня-

тием способов защиты прав. В строгом смысле слова все они обозначают раз-

личные действия, направленные на защиту прав, т.е. разные элементы (виды или части) деятельности по защите субъективных прав (Д.М. Чечот), хотя меж-

ду ними существует тесная взаимосвязь и взаимозависимость, которая зачастую приводит к смешению понятий»485.

Действительно, содержание способа защиты прав составляет избранная частным лицом та непосредственная цель, к достижению которой и стремится это лицо, полагающее, что именно таким образом оно предотвратит или пресе-

чет нарушение своих прав и восполнит понесенные потери, возникшие в связи с этим нарушением, либо ликвидирует правовую неопределенность в граждан-

ском правоотношении. И к способам защиты прав относится, в частности, взы-

скание убытков и признание сделки недействительной, присуждение к исполне-

нию в натуре и признание права и т.д.

В свою очередь средство правовой защиты – это инструмент, орудие, при-

ем воздействия на нарушителя, которое частное лицо и использует для реализа-

ции этой меры и достижения поставленной цели: к средствам защиты прав, на-

пример, относятся предъявление претензии и иска, удержание и заявление воз-

ражений486. Иными словами, содержание средства правовой защиты составляет действие частного лица.

Вследствие сказанного различия между способами защиты прав и средст-

вами защиты прав являются очевидными. Так, для возмещения внедоговорного вреда (способ защиты) частное лицо, которому причинен вред, обращается с ис-

ком к причинителю вреда (средство защиты); для расторжения договора, кото-

рый в силу существенного изменения обстоятельств стал убыточным (способ защиты), одна сторона направляет другой стороне обязательства соответствую-

484Чечот Д.М. Субъективное право и формы его защиты. Л.: Изд-во ЛГУ, 1968. С. 72.

485Вершинин А.П. Способы защиты гражданских прав в суде: Автореф. дис. …докт. юрид. наук. – СПб., 1998. С. 11.

486К средствам защиты следует относить и судебное решение, однако оно может быть реализовано только судом, вследствие чего не может служить предметом соглашения сторон о защите права.

384

щее требование (средство защиты); для получения с просрочившего должника платы за изготовленную вещь (способ защиты) кредитор эту вещь удерживает

(средство защиты); для понуждения энергоснабжающей организации соблюдать качество подаваемой электроэнергии, то есть, по сути, пресечения действий, на-

рушающих право (способ защиты), абонент вправе отказаться от оплаты энер-

гии, не отвечающей установленным требованиям (средство защиты); для пону-

ждения должника исполнить обязательство целиком, то есть понуждения ис-

полнить обязательство в натуре (способ защиты) кредитор вправе не принимать обязательство по частям (средство защиты) и т.д.

Проиллюстрировав различия между способами защиты прав и средствами защиты прав, надо подчеркнуть обязательность их размежевания, которое пред-

ставляется весьма важной. Четкое разграничение их позволяет правильно опре-

делить предоставляемые действующим гражданским законодательством воз-

можности для эффективного осуществления защиты нарушенных и оспаривае-

мых субъективных гражданских прав и интересов.

Итак, средства защиты прав – это сами действия, допускаемые законом для целей защиты гражданских прав, и в случаях, когда имеет место нарушение прав – это допускаемые законом приемы правомерного воздействия на наруши-

теля с целью принудить его к определенному поведению.

Ранее в литературе с учетом приоритета судебного порядка (как «наивыс-

шей формы юридисдикционной деятельности») анализировались лишь средства защиты, используемые при защите права в суде. И например, Д.М. Чечот упо-

минает только средства судебной защиты, относя к ним иск, заявление, жалобу и протест487. Однако в условиях признаваемого сегодня, по крайней мере, ра-

венства неюрисдикционной и юрисдикционной формы защиты прав названный список должен быть расширен за счет средств, используемых при реализации внесудебной защиты прав.

В рамках настоящей главы значимым является то, что в качестве средств правовой защиты могут рассматриваться только дозволенные действия. С уче-

487 Чечот Д.М. Субъективное право и формы его защиты. С. 69.

385

том ранее обоснованных выводов действия, вступающие в противоречие с зако-

ном, не могут рассматриваться как дозволенные действия.

Здесь же надо отметить возможность использования в качестве средства защиты как действий, так и бездействия. Например, защита прав может осуще-

ствляться посредством обращения к должнику с претензией либо путем внесе-

ния денег в депозит нотариуса (действия), но может быть реализована и путем бездействия: при непредставлении возражений на требование или отказе от ис-

полнения не основанных на законе и договоре требований контрагента.

Средства защиты прав допускают установление ограничений в их исполь-

зовании и конкретизацию применительно к тем или иным ситуациям, а в неко-

торых случаях – запрет их использования (если иное не предусмотрено зако-

ном). Это возможно путем заключения сторонами соглашения о средствах за-

щиты прав (как правило, текстуально оно включается в текст основного связы-

вающего стороны договора в виде соответствующих условий). К такого рода со-

глашениям следует отнести по крайней мере следующие.

Во-первых, соглашение относительно удержания, которым стороны могут исключить полностью или частично возможность использования такого средст-

ва защиты прав как удержание.

Во-вторых, соглашение относительно материально-правовых возражений.

Учитывая свободу частных лиц в отношении заявления возражений на предъяв-

ленные к ним требования (они вправе возражать против предъявленного требо-

вания, ограничиться одним лишь отрицанием фактов или правовых доводов ли-

бо не возражать вовсе), устанавливаемые в некоторых случаях законодательные ограничения на заявление возражений, а также исходя из положений ст. 9 ГК РФ, предусматривающей, что отказ от осуществления прав не влечет прекраще-

ния этих прав, можно заключить следующее. Стороны не лишены права в дого-

ворном порядке ограничить заявление возражений, если иное прямо не вытекает из закона, то есть посредством заключения соглашения исключить возможность заявлять те или иные возражения, или ограничить срок выдвижения таких воз-

ражений.

386

В-третьих, соглашение относительно предъявления искового требования в

суд.

В отечественной доктрине чрезвычайно распространено мнение о недо-

пустимости введения какого-либо ограничения в отношении предъявления иска,

в результате чего соглашения, несколько ограничивающие использование тако-

го средства защиты как предъявление иска, не находят поддержки в судебной практике и не получают распространения. Первопричиной такой позиции явля-

ется убеждение, согласно которому подобные сделки представляют собой отказ от права на суд, от права на судебную защиту, что признается недопустимым со ссылкой на п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, ч. 1

ст. 46 Конституции РФ либо по иным основаниям.488.

Не углубляясь в анализ правовой природы права на судебную защиту, хо-

телось бы поддержать мнение, согласно которому право на судебную защиту характеризуется двойственной правовой природой: с одной стороны – консти-

туционной, с другой – процессуальной. «Это обусловлено тем, что данное право установлено Конституцией РФ, а условия и порядок его реализации определены процессуальным законодательством. Как конституционное, право на судебную защиту есть правомочие субъекта права по отношению к государству в лице его судебных органов, осуществляющих функцию судебной власти; право на дея-

тельность суда по защите нарушенных (действительно или предполагаемо) или оспоренных прав, свобод и охраняемых интересов. …Процессуальную сторону права на судебную защиту с содержательной стороны определяют две состав-

ляющие: право на обращение в суд за защитой и право на получение судебной защиты»489.

488Например, Н.И. Клейн, комментируя ст. 9 ГК РФ «Осуществление гражданских прав» пишет следующее: «П. 2 коммент. статьи запрещает ограничивать осуществление прав соглашением сторон гражданских правоотношений. Отказ граждан и юридических лиц от предоставленных им гражданских прав не влечет правовых последствий. В частности, недействительно соглашение об отказе от судебной защиты нарушенных или оспариваемых гражданских прав и законных интересов» (Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой / Рук. автор. колл. и отв. ред. О.Н. Садиков. С. 30).

489См.: Абознова О.В. Суд в механизме реализации права на судебную защиту в гражданском и арбитражном процессе: Автореф. дис. …канд. юрид. наук. – Екатеринбург, 2006. С. 7.

387

Сказанное подтверждает недопустимость закрепления соглашением сто-

рон полного запрета на обращение в суд. Однако договорное ограничение реа-

лизации такого средства защиты прав, как предъявление требования в суд, не только возможно, но в некоторых случаях целесообразно для эффективной за-

щиты прав. Например, стороны могут согласовать условие о том, что должник должен произвести платеж в период, в течение которого кредитор не вправе предъявлять исковое требование о возврате долга: на такую возможность ука-

зывает, например, Г. Вагнер, причисляя такое условие к гражданскоправовым490.

В качестве основного примера, подтверждающего жизненность конструк-

ции соглашения относительно предъявления требования в суд, можно привести следующий. Действующее законодательство прямо закрепляет право сторон ар-

битражного соглашения исключить своим соглашением возможность оспари-

вать вынесенное арбитражное решение: из текста ст. 40 Федерального закона

«О третейских судах в Российской Федерации» прямо следует запрет на обра-

щение с требованием об отмене вынесенного арбитражного решения, если сто-

роны своим соглашением определили окончательность такого решения.

В подтверждение изложенных доводов можно указать и следующее. В

германской доктрине, например, признается, что обещание не обжаловать су-

дебное постановление или отозвать иск ничтожно в качестве процессуального акта, но в качестве гражданско-правовой сделки оно действительно и может служить основанием для требования о возмещении убытков, возникших из ее нарушения491.

Таким образом, спорящие стороны могут согласовать запрет на предъяв-

ление требования об отмене вынесенного арбитражного решения. Данное со-

глашение не входит в состав арбитражного соглашения, а является самостоя-

тельным соглашением о средстве защиты прав, исключающим возможность

490Wagner G. Prozeßverträge. Tübingen: Mohr Siebeck, 1998. S. 56 (изложено по: Елисеев Н.Г. Допусти-

мость процессуальных договоров в российском и зарубежном праве. С. 51).

491Oertman P. Der vorgängige Rechtsmittelverzicht // ZZP. 1915. Bd. 45. S. 419 ff., 424 ff.; Barz H. Kla- gerücknahme-Versprechen. Mannheim. Berlin. 1933. S. 13 ff (изложено по: Елисеев Н.Г. Допустимость процессу-

альных договоров в российском и зарубежном праве. С. 52).

388

сторон вынесенного арбитражного решения обращаться в государственный суд со специальным требованием об отмене этого решения.

Таким образом, в настоящей главе обоснованы следующие выводы.

1) Под взаимодействием отраслевых теорий при их применении понима-

ется их комплексное использование для цели определения правовой природы юридических фактов, что необходимо для решения конкретных задач, встаю-

щих перед отечественной правовой наукой и правоприменительной практикой.

Значимость такого применения анализируемых теорий проявляется при опреде-

лении юридических последствий наступившего юридического факта в ситуации неоднозначности отраслевой принадлежности этого факта. Научную ценность использования теорий юридических фактов гражданского и процессуального права в их взаимодействии состоит в том, что позволяет решить ряд теоретиче-

ских вопросов, стоящих «на стыке» цивилистики и науки процессуального пра-

ва, а также теории юридических фактов и других разделов юридической науки. 2) В рамках настоящего исследования на основании предлагаемого подхо-

да применения отраслевых теорий юридических фактов во взаимодействии дан развернутый анализ правовой природы юридических фактов и юридического состава, правовая природа которых до сих пор не получила в литературе одно-

значной оценки (спор о праве, мировое соглашение, иск, возражение, судебное решение).

3) Применение теорий юридических фактов гражданского и процессуаль-

ного права во взаимодействии дало основание заключить, что некоторые юри-

дические факты имеют двойственную правовую природу и могут выступать од-

новременно и в качестве юридического факта гражданского права, и в качестве факта процессуального (иск, возражение, судебное решение). Это позволило выдвинуть идею о необходимости выделения группы юридических фактов осо-

бого рода (sui generis) – юридических фактов, которые влекут одновременно и гражданско-правовые, и процедурные последствия.

389

4) Проведенное исследование позволило сделать вывод о том, что весьма схожие на первый взгляд реальные жизненные обстоятельства могут получить принципиально разную юридическую квалификацию с позиций рассматривае-

мых отраслевых теорий юридических фактов. Данный феномен был рассмотрен на примере градации ряда соглашений (арбитражного соглашения, соглашения о подсудности, мирового соглашения, соглашения о претензионном порядке и др.) на две группы: процессуальные соглашения и гражданско-правовые согла-

шения о защите прав.

390

Заключение

На основании всестороннего исследования проблематики юридических фактов гражданского права и процессуальных фактов в сопоставительном ас-

пекте были сформулированы положения, воплотившие новые для российской цивилистики и теории процессуального права идеи и решения, которые не были предметом специального научного анализа в российской правовой доктрине.

Так, были выявлены и систематизированы правовые последствия юриди-

ческих фактов гражданского права и процессуальных юридических фактов, сис-

тематизированы общие предпосылки наступления юридических и процедурных последствий, а также частные основы наступления этих последствий, определе-

ны эффекты юридического и процессуального состава, выдвинута идея о суще-

ствовании фактов особого рода (sui generis), влекущих правовой результат и в сфере гражданских, и в сфере процессуальных правоотношений.

Автором исследования была проведена ревизия общепризнанной на сего-

дняшний день «волевой» классификации юридических фактов и сформирована ее новая концепция, построенная на едином критерии зависимости от наличия проявления воли. В рамках этой концепции, например, разграничение фактов на правомерные и неправомерные действия было предложено заменить делением на дозволенные и недозволенные действия (в зависимости от соответствия воли общим дозволениям права), была дана подробная характеристика групп дозво-

ленных и недозволенных действий, юридические поступки и результативные действия, как юридические факты, получили иную (не совпадающую с распро-

страненной) характеристику.

Оригинальную разработку получил ряд иных проблем, которые уже были предметом анализа в российской правовой доктрине. Так, дано новое по своей сути определение понятий юридического и процессуального факта, по-иному определены состав юридического факта и состав процессуального факта, соот-

несены состав юридического факта и юридический состав, а также состав про-

цессуального факта и процессуальный состав, дана оценка различным класси-