7.Силлогистика.

Аристотелевская силлогистика базируется на исследовании отношений между понятиями внутри простых суждений, где понятия занимают позиции субъекта и предиката.

Не только аристотелевская логика, но и его космология строятся на этих допущениях: та и другая постулируют зависимость единичного от универсального. В логике единичного выводиться из общего – лучшим примером такой дедукции является силлогизм. В космологии, физике, метафизике всеобщее, или универсальное, обнаруживается с помощью индуктивного умозаключения, отправной точкой которого служит единичное.

Силлогистика – учение о силлогистическом умозаключении (силлогизм – состоит из большой и малой посылок и вывода), логическая система дедукции (метод выводооснования следственно посредством доказательства).

Примеры силлогизма:

-если всякий металл электропроводен и некоторые жидкости – металлы, то некоторые жидкости электропроводны;

Силлогизм состоит из трех терминов, составляющих попарно три суждения субъективно-предикативной структуры: двух посылок и заключения:

-все четырехугольники имеют четыре стороны (большая посылка), квадрат – четырехугольник (малая посылка), следовательно, квадрат имеет четыре стороны (вывод = заключение).

Суждения в силлогизме различаются по качеству – утвердительные или отрицательные и по количеству – общие или частные. Суждения, содержащие термин, не входящий в заключение (=средний термин), составляют посылки силлогизма. В зависимости от положения среднего термина в посылках (является ли он субъектом = предметом суждения или предикатом = высказываемом о предмете суждения) все силлогизмы делятся на четыре фигуры. А в зависимости от качества и количества составляющих силлогизм суждений каждая из четырех фигур силлогизма подразделяется на различные модусы силлогизма (=разновидность силлогизма; логика традиционная же насчитывает 19 правильных модусов из 64 возможных разновидностей). Основная задача силлогизма – когда` из посылок с необходимостью следует определенное заключение, а когда` не следует.

Силлогизм представляет собой узкую теорию дедукции. Использованием средств и методов математической логики достигается построение силлогизма как формализованной теории, осуществляется ее строгая аксиоматизация, доказывающая непротиворечивость и разрешимость этой системы.

8.Этика человека.

Счастье. Счастье человека – это энергия завершенной жизни сообразно довершенной доблести. Нельзя считать счастливым человека с «рабским образом мышления». Этические свойства не даются людям от природы, хотя они и не могут возникать независимо от нее. Природа дает возможность стать добродетельным, но та возможность формируется и осуществляется лишь в деятельности: творя справедливое, человек становится справедливым; действуя умеренно – он становится умеренным; поступая мужественно – мужественным. На самом общем уровне Аристотель доказывал, что целью человеческой жизни является счастье (благополучие). Этот основной человеческий принцип служит, однако, лишь подчеркиванием аристотелевского тезиса и дискреционной природе этики: люди расходятся в своих взглядах на счастье. Для одних счастье заключается в богатстве, для других в удовольствии, для третьих в чести. Тем не менее, Аристотель убежден в том, что он может построить надежную теорию счастья, основывающуюся на разумной природе человека. Питание и рост – блага, общие для всех живых существ, в том числе и тех, что наделены разумом. Но в силу уникальности своей природы человек не может быть по-настоящему счастлив, довольствуясь лишь этими, животными, удовольствиями. Счастье должно соотноситься с деятельностью, направленной на достижение блага индивидуума, с жизненной схемой, свойственной исключительно человеку. По аналогии с древним определением телесного здоровья как равновесия его гуморов, Аристотель доказывает, что здоровье души – счастье – есть достижение нравственной уравновешенности путем закалки и культивации хороших привычек и задатков. Таким образом, только деятельная добродетельная жизнь, следующая устойчивой, или уравновешенной, норме поведения, сообразуется с истинным счастьем.

Добродетель. Сущность добродетели состоит в сочетании щедрости и умеренности. Общим принципом этического учения мыслителя является стремление найти среднюю линию поведения. Исключительное место в этом учении занимает идея справедливости: справедливым можно быть лишь по отношению к другому, а забота о другом в первую очередь есть проявление заботы об обществе. Аристетелевская этика признает высшей добродетельной деятельностью созерцательную деятельность разума. В этом сказалось характерное для рабовладельческой Греции презрение к физическому труду рабов в отличие от умственного досуга-привилегии свободных. Из взаимосвязи нравственности и ответственности Аристотель делал вывод, что этика предполагает свободу индивидуального нравственного деятеля в выборе и достижении целей. Тем самым он признавал, что человек может выбрать как добродетель, так и порок. Как правило, он понимает порок как результат избытка или недостатка, а добродетель как достижение разумного равновесия, или середины, между крайностями, состояние, которое хорошо или превосходно само по себе и способно служить целью поведения. (Например, отвага – это середина между трусостью и безудержной храбростью; сдержанность – середина между «тупостью» и распущенностью.) (второй пример также как и первый не обоснован, но не столь понятен, постольку не считается уместным – прим. К.Т.)

Достоинство. Аристотель характеризует понятие «достоинство» как «достижение совершенства» и как заключающееся «в известном отношении к чему-нибудь». «Достоинства» и «недостатки» – это то, что «заключается в известном отношении к чему-нибудь и предрасполагает обладающий ими предмет к тому хорошему и плохому, что ему свойственно». К «достоинствам» относится как здоровье, сила, так и красота.

Красота. У Аристотеля положение о том, что человек есть мера всех вещей, обладало материалистически-антропологическим значением. Еще со времен Аристотеля показано, что комическое есть форма существования безобразного. «Безобразие – начало, сущность комического», - писал Н. Г. Чернышевский. Но если оставлять комическое в пределах эстетического, то почему же иначе нужно поступать с безобразным? Комическое, очевидно, есть эстетическое явление именно потому, что оно не только отчетливо противостоит прекрасному, но и обнаруживает свою полную несостоятельность перед лицом прекрасного.

Эстетическое восприятие трагического, как писал еще Аристотель, вызывает «катарсис», очищение. Человек, грубо сострадая трагическому, не только испытывает облегчение, некоторую разрядку после большого напряжения чувств, но и нравственно облагораживается, эстетически просветляется. В искусстве мыслитель отмечал и его способность развлекать, и его способность очищать, и его способность воспитывать.