Грей Фест Китай

Д. Г. Грэй. «История Древнего Китая»

Глава 23 Сельское хозяйство – пахотные земли

Судя по летописям, вскоре после потопа китайцы вошли в число первых земледельцев земного шара. Не так давно европейские народы, и особенно наш собственный, пр и помощи достижений современной науки обрели теоретические знания в области агрономии, поставившие их далеко впереди китайцев. Но я не думаю, чтобы кто-нибудь из них был настолько предан возделыванию земли, как этот замечательный народ. Их любовь к земледелию можно считать предопределенной, поскольку население, зависящее от плодов земли, огромно. Однако, хотя китайцы так преданы земледелию, обширные пространства плодородной земли еще не возделаны. Это пренебрежение не может объясняться тем, что урожая с распаханной части земли достаточно для нужд населения, поскольку рис в больших количествах импортируют в Китай из Сиама и других сопредельных стран – производителей риса. Правительство премирует землевладельцев, которые берутся поднимать и возделывать пустоши. Такие впервые возделанные земли освобождаются от налогов на два или три поколения по меньшей мере до тех пор, пока они не станут достаточно плодородными, для того чтобы вкладываемый в них труд окупался. Насколько мне известно, в самых отдаленных районах правительство иногда имеет обыкновение отдавать целину в собственность тому, кто ее поднял; случается, что правительству бывает очень трудно заставить людей уйти с земли, которую они обрабатывали. В выпусках Peking Gazette за 7 и 8 марта 1872 года были опубликованы сообщения о больших трудностях, с которыми было сопряжено изгнание правительством некоторых знаменосцев с земель, находящихся на окраинах императорских охотничьих угодий в городе Жэхэ во Внутренней Монголии. Из сообщений явствовало, что, когда эти земли были пустошами, их передали знаменосцам для возделывания с условием, что впоследствии они отойдут короне. Но когда подошло время передачи земель, знаменосцы, которым на протяжении этого периода было позволено наслаждаться всеми плодами своего труда, не платя ни арендной платы, ни налогов, наотрез отказались уходить. Тем не менее в конце концов их выселили оттуда vi et armis{120}.

Поскольку крестьяне очень трудолюбивы, они становятся большими знатоками освоения земель. Повсюду вдоль речных берегов путешественник может наблюдать плоды их усилий. Они используют склоны холмов и в отсутствие естественных ровных участков устраивают искусственные террасы, чтобы землю не смывали дожди, идущие в начале и в конце года. Это необходимо, чтобы для орошения злаков было достаточно воды. Таких обрабатываемых террас много в Сань-цуни, Даши, Сытоу, Ганьчжэне и других деревнях, расположенных за Хуанпу, а также в окрестностях Фучжоу.

Почти в каждой деревне по всей стране устроены земледельческие коллегии, в задачи которых входит надзор за работой крестьян и батраков. Каждым таким советом руководят три-четыре пожилых земледельца, которым жалуют восьмой ранг. Коллегия следит за тем, чтобы каждый крестьянин обрабатывал всю свою землю полностью и проводил сев и жатву в надлежащее время. Крестьянина, пренебрегающего этими обязанностями, по предложению коллегии отводят к магистрату и приговаривают к порке, причем число ударов бывает пропорционально площади земли, которую нерадивый крестьянин оставил необработанной. Этот закон применим не только к арендаторам. Существует указ, согласно которому все земельные собственники обязаны следить за тем, чтобы их владения были полностью возделаны. За нарушение этого закона наказывают полной конфискацией необработанных участков в пользу государства. Расходы, сопряженные с возделыванием земли в Великобритании и в Китае, неодинаковы. В Великобритании человек без состоянии не сможет завести соб-

291

Д. Г. Грэй. «История Древнего Китая»

ственное хозяйство, во многих же китайских провинциях положение обратное, поскольку в Китае в крестьянских хозяйствах (особенно на юге Китая) не держат скота. Бедные крестьяне нередко испрашивают у правительства разрешения назначить их арендаторами государственных земель. Иногда правительство разрешает возделывать свои земли людям, знакомым с сельским хозяйством. Батраки очень трудолюбивы, как и их хозяева. На земле работают как мужчины, так и женщины, что случается и кое-где в Англии.

Вся земля в Китае находится в свободном владении, то есть семьи держат участки земли, полученные от монарха, при условии уплаты определенного годового налога. Налоги регулярно собирают правители уездов, которые, как правило, для этого объезжают подведомственную им территорию и выдают землевладельцам расписку в получении денег. Они заботливо сохраняют ее, так как должны будут предъявить ее при уплате налога на следующий год. Если расписки не будет, их, безусловно, заставят заплатить прошлогодний налог вторично. Закон освобождает от уплаты налога землевладельцев, чей урожай был уничтожен наводнением или нашествием насекомых. Тем не менее если у мандаринов возникает нужда в деньгах, они сплошь и рядом пренебрегают этим правилом. На двадцать шестом году правления императора Даогуана некий дворянин по имени Ван-цзя Сычжун, приведенный в негодование тем, что кантонские мандарины собирали налоги с крестьян, чей урожай пострадал от наводнения, подал императору жалобу. Император немедленно издал указ, запрещающий подобную практику. Когда весь урожай погублен наводнением, представители всех правительств провинций выдают крестьянам деньги на приобретение новых семян. Они должны вернуть ссуду в течение десяти лет.

Участки земель и дома в каждом районе тщательно регистрируются в управе правителя уезда. Продавать недвижимость можно, лишь уведомив его об этом предварительно. Человек, которому принадлежит собственность, должен предложить ее сначала своему отцу или, если отец умер или отказывается от покупки, ближайшему родственнику. Только если никто из членов семьи, начиная с отца и кончая двоюродными братьями, не хочет или не в состоянии купить недвижимость, ее предлагают на продажу посторонним. По большей части о том, что имущество продается, сообщают посредством объявлений-листовок, которые передают посреднику или аукционисту. Посредник раздает листовки предполагаемым покупателям. Китайцы не вешают объявлений о продаже земли на оживленных улицах и объясняют это тем, что в противном случае широкая общественность узнала бы о бедности или стесненных обстоятельствах продавца. Ниже приводится перевод текста подобного объявления:

«Семья Чжан продает поместье, расположенное на берегах реки Чжуцзян в Паньтане. Площадь данного поместья составляет 224 акра согласно современному государственному стандарту. Оно сдано в аренду человеку по имени Чжэн Ичжай за годовую плату в размере 1400 серебряных лянов. Семья Чжан просит за помянутое поместье 21 500 серебряных лянов. Кроме того, покупатель должен будет уплатить 200 лянов за необходимые формальности при передаче имущества, а также сумму, которую по этому случаю нужно будет потратить на вино. Все желающие приобрести поместье, приходите ко мне с экземпляром выпущенного мной объявления. В поместье восемь прудов с рыбой и кувшинками. На берегах прудов растет несколько сотен плодовых деревьев. Кроме того, через поместье протекают три ручья, впадающие в море. Участок обнесен каменной стеной.

Дано в счастливый день шестого месяца седьмого года правления под девизом Тунчжи».

Достаточное представление об объявлениях, касающихся продажи домов, можно получить из перевода одной такой листовки, попавшей ко мне в руки:

«Цзай Южэнь продает большую семейную резиденцию. Она расположена на улице Тай-ша-пу и смотрит на север. Передняя часть дома вмещает семь залов или комнат, а задняя – одиннадцать залов. Задняя дверь выходит на улицу (переулок) Чэнь-лу. В центре дома

292

Д. Г. Грэй. «История Древнего Китая»

красивый жертвенник. Есть гостиная для мужчин и гостиная для женщин, а также множество обычных комнат и спален. Дом выстроен из самых прочных и долговечных материалов. Цена обыкновенная рыночная. Все желающие приобрести эту собственность с экземпляром объявления и в сопровождении посредника могут осмотреть дом и переговорить о цене.

Аано в шестой месяц седьмого года правления под девизом Тунчжи».

Когда собственность продана, покупатель должен зайти в управу и сообщить правителю уезда о покупке, там ему выдается документ, представляющий собой лист белой бумаги, на котором сообщается о передаче собственности. За это свидетельство правитель уезда получает шесть процентов от цены недвижимости. Покупатель должен как можно раньше сообщить уездному правителю о приобретении собственности. Если он не сделает этого в течение трех лет, недвижимость будет конфискована. Акт о передаче, который покупатель получает от правителя уезда, – это очень важный документ. Если впоследствии новый собственник захочет заложить недвижимость, он просто передаст его кредитору по закладной. Когда продажа совершилась, покупателю вручают бумагу, составленную в таком духе:

«Я, Хуан Ахун, прежний владелец недвижимости, или дома, известного как Хуади, заявляю о передаче данной бумаги Лун Афэну без намерения получить плату снова. В данной бумаге я сообщаю, что вследствие моей бедности продал ему дом Хуади, когда Лун Афэн и посредник согласились уплатить мне за него 10 000 серебряных лянов. Далее заявляю, что, если вновь разбогатею, я не стану пытаться возвратить себе данную недвижимость. Кроме того, в этой бумаге утверждается, что в будущем необходимый земельный налог станет уплачивать Лун Афэн.

Я предпринимаю этот шаг с общего согласия членов моей семьи, предложив сначала купить дом каждому из них. Итак, Лун Афэн не должен опасаться, что моя семья или клан в будущем предпримет попытку силой вернуть недвижимость, которую он сегодня по закону купил у меня. Кроме того, в этой бумаге утверждается, что дом не заложен и переходит от меня к Лун Афэну не потому, что я ему должен, поскольку такая продажа была бы незаконной, а потому, что я беден и нуждаюсь в деньгах, задолжав другим людям.

Посредник свидетельствует правдивость моих утверждений.

Все заинтересованные стороны пришли к полному соглашению относительно продажи моей недвижимости, и поэтому я, Хуан Ахун, передаю этот документ Лун Афэну в качестве достаточной гарантии того, что сейчас он является законным владельцем недвижимости Хуади.

Дано в седьмой месяц шестого года правления под девизом Тунчжи».

Конечно, для продажи и покупки земли выбирают счастливый день. Китайцы считают самым несчастливым пятый день шестидесятидневного цикла – день у. Как правило, в северных и центральных провинциях крестьянские хозяйства делятся на маленькие поля площадью в один-два акра. Эти поля разделяют не красивые живые изгороди, как в Англии, а низкие, узкие насыпи. Зачастую там можно видеть еще кое-что, непривычное взгляду англичанина: в центре многих рисовых полей остаются груды земли. Считается, что они оказывают благоприятное геомантическое влияние на поля. Рядом с деревнями нередко рисовые посевы пересекают длинные ряды кедров. Они занимают много места, но крестьяне полагают, что они так же оказывают хорошее влияние.

Стены крестьянских домов обычно глинобитные. Края крыш (как правило, черепичных) выдаются довольно далеко за пределы стен, поэтому напоминают швейцарские коттеджи. Перед каждым крестьянским домом в южных провинциях находится огороженное место или загон, стены которого тоже глинобитные. На стенах загонов в долинах южных провинций нередко можно видеть магические свитки или листки со счастливыми иероглифами, которые якобы не дают лисам, барсукам и диким кошкам пробраться в загон. Это вздорное суеверие встречается не только в южных провинциях. Путешествуя по северной

293

Д. Г. Грэй. «История Древнего Китая»

провинции Чжили и по Внутренней Монголии, я замечал почти везде на стенах крестьянских домов круглый магический знак, который должен был охранить загоны от нападений волков, барсов, лис и других диких животных.

В подавляющем большинстве крестьянских хозяйств южных и центральных провинций Китая скота очень мало. Преимущественно это одна или две упряжки рабочих буйволов или волов; молочных коров очень мало. В южных и центральных провинциях нет животноводческих хозяйств. Стойла для крупного рогатого скота непосредственно прилегают к жилью. Как и в Великобритании, немало крестьянских хозяйств находятся в уединенных местах, а остальные – в деревнях. Некоторые из усадеб настолько велики, что в них может жить несколько семей; в одной могут сосуществовать три поколения сразу, а также прислуга.

Как правило, красивы деревни, окруженные купами высоких деревьев. Многие южные деревни стоят среди баньянов. Местные жители полагают, что деревья оказывают благоприятное геомантическое влияние на селения, вокруг которых растут, и поэтому относятся к ним с суеверным трепетом. На стенах деревенского храма предков или над ведущими к нему воротами почти всегда вешают объявление, запрещающее местным жителям, а также странникам и гостям наносить вред деревьям. Как-то раз я проезжал с одним или двумя китайскими друзьями через деревню под названием Чжунбао рядом с рыночным городом Янь-пу. Над въездом я заметил доску со следующим сообщением:

«Сим старейшины и шэньши деревни Чжунбао замечают жителям деревни и всем проезжающим, чтобы они ни в коем случае не рубили и не причиняли вреда деревьям, окружающим селение. Не следует также стрелять в птиц, живущих на их ветвях. Пусть все безусловно повинуются этому распоряжению, поскольку деревья и птицы оказывают благоприятное геомантическое влияние на деревню и близлежащие рисовые поля. Все нарушители будут подвергнуты штрафу.

Дано в четвертый день четвертого месяца двадцать седьмого года правления императора Алогуана».

Строительство дома Во многих отдаленных и горных уездах провинции Гуандун крестьянские дворы

строят похожими на приграничные замки или крепости. Такая архитектура считается необходимой для защиты от набегов вооружейных грабителей, которые находят прибежище в горных перевалах, или от нападений живущих неподалеку семей или кланов. Во время поездки в декабре 1862 года по уездам Цунхуа, Чаннин и Лун-мэнь я обнаружил, что почти все крестьянские дома и усадьбы джентри были серьезно укреплены. Эти крепости, как назвали бы их англичане, обычно строят в виде большого прямоугольника. Внешние стены его очень толстые, крепкие и обычно довольно высокие. Как правило, они не каменные и не

294

Д. Г. Грэй. «История Древнего Китая»

кирпичные, а выстроены из смеси извести, песка и земли. Китайцы утверждают, что такой материал намного прочнее и долговечнее кирпичных. Стены с бойницами для ружейного огня совершенно скрывают находящиеся за ними строения. На каждом из четырех углов этого прямоугольника есть башенка с такими же бойницами. Вдоль сторон прямоугольника внутри идут ряды домов. В некоторых из них живут хозяева, в некоторых – их прислуга, а в остальных строениях содержится домашний скот. Самые большие из сооружений такого рода – резиденции землевладельцев, которые обычно, как и в Англии, самостоятельно обрабатывают часть своих земель. Когда я путешествовал по уезду Цунхуа, в рыночном городе Сюэ-ди-бай меня пригласил в гости дворянин, живший в одном из таких баронских замков. Резиденция его, отстоявшая от рыночной площади не более чем на четверть мили, была укреплена так хорошо, что могла выдержать серьезную осаду. Мне отвели комнату в одной из башен. Хотя я был в чужой стране и меня окружали люди, крайне враждебно настроенные по отношению к иностранцам, я спал, чувствуя себя в полной безопасности. Мой хозяин, принадлежавший к клану или семье Ло, был очень богатым человеком. Очевидно, он пользовался таким влиянием, что был для соседей кем-то вроде феодального вождя.

Женщины, черпающие воду

Вокрестностях города Гуанчжоу (Кантона) мало таких резиденций. Единственный дом, более или менее отвечающий этому описанию, расположен в Ча-шань-сян – деревушке

вдальней ложбине за горами Белых Облаков. В стенах этого укрепления я приятно провел два или три часа с хозяином, господином по фамилии Шэнь, 5 февраля 1868 года.

Вразных частях провинции Гуандун есть небольшие крепости, куда обычно уходят крестьяне с женами, детьми, батраками и скотом, если существует опасность нападения разбойников или, как в последние годы, мятежников. Эти укрепления часто очень основательны и рассчитаны на противостояние значительным силам нападающих. Подобные сооружения встречаются не только в провинции Гуандун. Проезжая через провинцию Цзянсу зимой 1865 года, я посетил общирное укрепление такого рода, расположенное рядом с рыночным городом Пинхуан-чжэнь. Рядом с рыночным городом Тунчжи в области Ханч-жоу мне удалось посетить одно из крупнейших укреплений. Все помещения в нем могли выдержать бомбардировку, и для семей и скота было отведено немало места. Там имелись колодцы, и мне сказали, что в любое время года в них достаточно воды. На острове Формоза мне тоже встретилось несколько подобных сооружений, но они были такие маленькие, что совершенно не выдерживали сравнения с виденными мной на материке.

Китайцы пользуются обычными, и притом очень простыми сельскохозяйственными орудиями: плугом, бороной, лопатой, мотыгой, цепом, серпом, веялкой и разными устройства для орошения полей.

295

Д. Г. Грэй. «История Древнего Китая»

Плотник Плуг состоит из горизонтальной рукоятки и лемеха с деревянным дышлом, а также

подставки сзади вместо отвала. Насколько я понимаю, он совершенно такой же, как плуг, который в настоящее время повсеместно используется в Малой Азии и в Палестине. Такое орудие не позволяет крестьянам вспахивать поля на сколько-нибудь большую глубину. Если бы китайцы стали пользоваться почвоуглубителем, они собирали бы гораздо больший урожай, но эта перемена не такое простое дело как может показаться читателю, поскольку она непременно потребовала бы применение большего количества тяглового скота. Китайский плуг так легок, что пахарь, возвращаясь с работы в конце дня, часто несет его на плечах; иногда можно видеть, как крестьянин идет за плугом, в который запряжена его жена.

Для освоения нови небогатые крестьяне нередко используют большую деревянную мотыгу с железным наконечником вместо плуга, таким образом экономя на упряжке волов. Все крестьяне при возделывании склонов холмов, которые, будучи превращены в террасы, приносят большой урожай, неизменно используют такие мотыги. Борона, которой пользуются при возделывании рисовых полей, снабжена тремя рядами железных зубьев. Над ними расположена рукоятка, за которую работник держит данное приспособление, вдавливая его

впочву. Борона, используемая в центральных и северных провинциях Китая, где основные злаки – это пшеница, ячмень и просо, очень похожа на английскую, хоть и не так велика.

ВКитае торжественно отмечают начало сельскохозяйственного года, и весенний сезон открывается празднеством. Ни один земледелец не может начать пахоту, пока не будут совершены определенные церемонии в честь богов весны и сельского хозяйства. Их совершает

вПекине сам император, а во всех провинциях, областях и уездах – соответственно губернаторы, префекты и начальники уездов. Церемонии эти свидетельствуют о глубоком благоговении перед земледелием, которое составляет отличительную черту китайского быта, и о важной роли земледельцев в политике империи, где, как сообщают, пахотные земли имеют площадь немногим менее шести миллионов акров.

296

Д. Г. Грэй. «История Древнего Китая»

Шествие с бумажным буйволом во время Праздника весны В первый день весны рано поутру губернатора несут к восточным воротам главного

города его провинции в кресле, на спинку которого накинута тигровая шкура, в сопровождении всех мандаринов города и окрестностей; там он приветствует весну, начинающуюся в этот день. Когда шествие, возглавляемое знаменосцами и оркестрами, прибывает к восточным воротам, губернатора и его свиту провожают в шатер, крытый циновками, где стоит идол бога весны, а также бумажный бык в натуральную величину. Тай-Суй (так зовут это божество) изображают с ветвью в правой руке; левая покоится на рогах буйвола. Это означает, что наступило время земледельцам браться за вспашку и сев. После того как губернатор и его свита поклонились идолу и принесли ему жертвы, идола с бумажным буйволом помещают в носилки и триумфально двигаются к городу в сопровождении многочисленного эскорта и проносят по главным улицам к официальной резиденции правителя, где идола с бумажным буйволом ставят на временный алтарь воздвигнутый под внутренними воротами. Поклонившись идолу еще раз, губернатор со свитой расходятся по своим резиденциям. На следующее утро, в полдень, префект и четыре или пять мелких чиновников снова отправляются к временному алтарю. После молитв они совершают один из самых забавных и ребяческих китайских ритуалов, виденных мной. Бумажного буйвола ставят в центре двора официальной резиденции префекта. Префект и его спутники, вооружившись розгами, выстраиваются по обе его стороны и медленно идут вокруг, ударяя буйвола при каждом шаге. Затем оставшиеся клочки предают огню. Поскольку многие китайцы полагают, что запастись обрывком бумаги, из которой был сделан буйвол, означает обеспечить удачу на протяжении целого года, вокруг костра бывает страшная давка.

Крестьяне и батраки могут браться за вспашку земли только после совершения еще одной церемонии – это открытие сельскохозяйственного сезона. В Пекине, столице империи, его проводит император. В столицах провинций – генерал-губернаторы, казначеи, эмиссары по соляным перевозкам, сборщики налогов, судьи-литераторы, судьи и т. п. В областных городах – префекты; в уездных – правители уездов. Продолжу описание виденных мной в Кантоне церемоний такого рода: генерал-губернатор, губернатор, казначей, таможенный уполномоченный, судья-литератор и судья по уголовным делам этого города рано утром на пятый день открытия сезона, то есть во втором месяце года (в марте), в день под названием хай, направляются в храм, посвященный Шэнь-нуну, богу земледелия. Этот храм расположен на расстоянии одной мили за восточными воротами города. Главное святилище храма – двухэтажное. Во внутреннем дворе, окруженном кирпичными стенами, три помеще-

297

Д. Г. Грэй. «История Древнего Китая»

ния, в первом из которых хранят некоторые сельскохозяйственные орудия, во втором – зерно для посева и жертвоприношений, в третьем держат овцу или поросенка, которые должны быть принесены в жертву божеству. Выстроившись перед алтарем, чиновники принимаются бить земные поклоны. Затем генерал-губернатор подносит божеству овцу и свинью как искупительные жертвы. В качестве благодарственных подношений Шэнь-нуну жертвуют также девять видов злаков и овощей. Затем еще раз совершается коутоу, причем чиновники бьют лбами о землю девять раз. После этого они встают и в присутствии всех собравшихся оглашают письмо к богу земледелия. Читающий обращен лицом к идолу. Письмо, составленное

всоответствии с предписаниями коллегии церемоний, гласит: «В этот благоприятный день мы, главные чиновники этого города и провинции, встаем перед твоим алтарем, о бог, и воздаем тебе должные почести от всей души. Мы полагаемся на тебя, о бог, и верим, что ты даруешь плугу быстроту и дашь достаточно еды людям, которыми мы управляем. Твои добродетели так же велики, насколько небо возвышается над землей. Ныне начался земледельческий сезон, и все пахари приготовились с прилежанием взяться за работу. Даже Его Императорское Величество, хоть его положение и так высоко, не отстает от остальных в подготовке к выполнению таких важных обязанностей. И вот мы, чиновники этого города, просим тебя должным образом даровать нам добрые времена. Мы истово просим тебя даровать нам пять дней ветра, затем десять дней дождя, чтобы каждый стебель дал тугой колос. Молим тебя принять наши жертвы и благословить нас».

Снова совершив девятикратное коутоу, чиновники снимают туники и проходят на правительственную землю, прилегающую к храму, где каждый из них проводит девять борозд. Потом им выдают по кнуту и подводят к плугу, в который запряжен буйвол. По сигналу церемониймейстера все чиновники ведут плуги, а перед каждым стоит крестьянин, который направляет ход вспашки; по этому случаю крестьянам разрешается надеть желтые куртки. За каждым именитым пахарем идут три или четыре гражданских чиновника, которые должны на каждом шагу бросать семена в свежие борозды. Пока генерал-губернатор и его коллеги пашут, юноши в пестрых платьях, стоящие по сторонам поля, поют высокими голосами пеаны, в которых восхваляется божество земледелия. На южном краю поля выстраиваются

вдлинный ряд пожилые земледельцы в соответствующей церемонии пестрой одежде. На северном краю поля находится группа ученых, чья степень соответствует нашему бакалавру искусств. После того как каждый высокопоставленный чиновник провел девять борозд,

церемония завершается{121}. Однако на этом обязанности генерал-губернатора не заканчиваются, так как по возвращении в официальную резиденцию он устраивает прием, на котором принимает поздравления от чиновников и помещиков.

После праздника, возвещающего начало сельскохозяйственного года, первая обязанность китайских крестьян – последовать примеру своих правителей и взяться за вспашку собственных земель. Чтобы подготовить поля к посадке риса, их покрывают известью для удобрения и для умерщвления вредных насекомых. Как правило, известь добывают из раковин устриц или других моллюсков – их жгут в больших количествах в печах по всей стране. Затем землю орошают, если не выпали обильные дожди. Китайцы используют несколько остроумных и эффективных способов орошения. Во-первых, они пользуются водой из глубоких колодцев; по меньшей мере в некоторых уездах при каждом поле есть такой колодец. Рядом с колодцем ставят деревянный столб или колонну около десяти футов высотой. На вершине столба аккуратно закреплен рычаг, на одном конце которого находится груз, обычно

– большой камень, к другому привязана длинная веревка с ведром. Сельскохозяйственные рабочие делают по всему полю борозды, в которые затем наливается поднятая из колодца вода. Так вскоре все поле оказывается покрыто водой. В обращении с этой примитивной машиной труднее всего не столько поднять полное ведро, сколько преодолеть сопротивление конца рычага, к которому прикреплен груз, опуская вниз пустое ведро. Когда к концу рычага

298

Д. Г. Грэй. «История Древнего Китая»

не прикрепляют груза, ведро просто вытягивают руками при помощи длинной веревки. В северных провинциях чаще встречается колодезный ворот, который нередко можно видеть и в английской сельской местности. В некоторых частях Китая ведро прикрепляют к длинной веревке или цепи, которая проходит над воротом и прикреплена к шее или ярму вола.

Во всех деревенских районах, где при полях нет колодцев, есть пруды, воду из которых черпают двумя или тремя способами. Первый из них очень прост. Два человека держат ведро за веревки, привязанные к нему с обеих сторон, раскачивают его, быстро окуная в пруд и так же стремительно выливая его содержимое на поле, которое они хотят оросить. Другое устройство, применяемое для этого, – цепной насос, который так описывает один китаевед: «Прежде всего этот насос состоит из полого желоба прямоугольной формы. Плоские прямоугольные куски дерева, подогнанные по размерам желоба, прикреплены к цепи, обернутой вокруг цилиндра или ролика, по одному ролику на каждой оконечности желоба. Прикрепленные к цепи прямоугольные куски дерева движутся вместе с ней вокруг роликов, поднимая объем воды, соответствующий размерам желоба, и поэтому называются подъемниками. Машиной пользуются с тремя различными целями. Если насос должен поднять большое количество воды, делается несколько комплектов деревянных рукояток на удлиненной оси роликов, вокруг которых оборачивается цепь с подъемниками. Эти рукоятки в форме буквы «Т» округлые и ровные, удобные для ступни. Ось вращается на двух стойках – вертикальных деревянных подпорках, закрепленных находящимся между ними шестом. Когда машина готова, люди ступают на выдающиеся рукоятки оси и, держась за брус, перпендикулярный стойкам, сообщают цепи вращательное движение, причем подъемники доставляют постоянный и обильный приток воды. Цепной насос используется для осушения полей, перегонки воды из одной емкости в другую или для подъема воды из рек или каналов на малую высоту. Другой метод приведения в движение данного устройства заключается в том, что буйвола привязывают к большому колесу, соединенному шестернями с осью роликов, вокруг которых вращаются подъемники».

Водяное колесо

Впровинциях, где буйволы редки, цепной насос приводят в движение ослы, мулы или пони. Я заметил это в Тяньцзине, а также в городах Чжэньцзяне и Нанкине. Чтобы защитить этих животных от непогоды, рядом с устройством ставят крытый циновками шатер. В гуандунском уезде Сяншань и в Нанкине в провинции Цзянсу я видел, как цепные насосы приводили в движение руками, причем для этого явно не требовалось больших усилий. Руками толкали маленькое горизонтальное колесо, соединенное шестернями с осью роликов.

Втех районах, где поля расположены намного выше русла реки, крестьянам приходится прибегать к водяному колесу. В уездах Цун-хуа и Лунмэнь я видел немало таких водяных колес в работе. В одной из работ о Китае они описаны следующим образом: «Колесо,

299

Д. Г. Грэй. «История Древнего Китая»

вращаемое потоком, бывает от двадцати дотридцати футов в высоту, в зависимости от высоты берега. С момента установки оно выливает постоянное количество воды в желоб на наиболее высокой точке берега; оттуда вода по канавам перетекает на поле. Колесо укреплено на деревянных опорах; его ось также из дерева, но все части самой машины, даже соединительные детали и крепления, сделаны из бамбука, поскольку ее устройство не предполагает использования гвоздей и вообще металла. Колесо состоит из двух ободьев разного диаметра, причем ближайший к берегу обод меньше. Это двойное колесо соединено с осью шестнадцатью или восемнадцатью бамбуковыми спицами, косо вставленными рядом с каждым концом оси и доходящими до внешнего обода; спицы, идущие от внешнего конца оси, крепятся ко внутреннему, меньшему ободу. Между ободьями и пересечениями спиц сплетены плотные сетки, которые служат черпаками и приводятся в движение течением, вращая колесо. По всему диаметру колеса (оно находится выше линии берега) привязаны полые куски бамбука, закрытые с одного конца: они выступают в качестве ведер. Они не болтаются,

анадежно привязаны, причем их отверстия обращены к внутреннему или меньшему ободу колеса под таким углом, что, оказываясь под водой, их отверстия немного отклоняются от горизонтального положения. По мере того как ведра поднимаются в воздух, их положение приближается к вертикальному настолько, чтобы большая часть воды оставалась внутри них; но, достигнув высшей точки вращения, их отверстия опускаются, и вода выливается в большой желоб, расположенный на одном уровне с берегом. Силы течения, приводящего в движение черпаки по окружности колеса радиусом около пятнадцати футов, достаточно, чтобы преодолеть сопротивление, возникающее от разницы веса поднимающихся и опускающихся емкостей или нагруженного и свободного секторов колеса. В случае необходимости сила течения в месте, где устроено колесо, увеличивается посредством отвода части воды из реки или даже повышения уровня воды. Когда близлежащие поля не нуждаются в поливе, желоб просто отодвигают в сторону или убирают, и колесо продолжает неторопливый ход,

авода из бамбуковых трубок просто выливается обратно».

На острове Формоза поля орошают со склонов высоких гор, поэтому так редко возникает нужда в цепном насосе и водяном колесе. Когда я был в порту Цзилун, на севере острова, летом 1864 года, обширные рисовые поля во время полива представляли собой одно большое озеро.

Когда землю оросят, ее удобряют. Это различные экскременты, птичьи перья (в особенности гусиные, утиные и куриные), человеческие волосы, которые сохраняют цирюльники и продают крестьянам, гуано, подобное перуанскому, измельченные в порошок кости, бобовый жмых и смесь лошадиного, коровьего и свиного навоза, а также гумус. Такие удобрения изготовляют в больших количествах обитатели нескольких деревень в окрестностях Кантона. Особенно известна этим производством одна из этих деревень под названием Чжуши, расположенная на расстоянии примерно двух миль от восточных ворот Кантона. Я обнаружил, что в северных провинции Чжили и в долинах Внутренней Монголии такие удобрения тоже очень ценятся. Но пастухи Внутренней Монголии, живущие в шатрах на холмистых просторах этой страны, кажется, предпочитают использовать навоз лошадей или коров как топливо зимой, а не как удобрение. Так, поблизости от каждого шатра во Внутренней Монголии путешественник может видеть большие кучи навоза, предназначенные на топливо. Китайцы, как и монголы, пользуются навозом в таких целях, причем предпочитают коровьи лепешки. Их собирают и лепят небольшие брикеты с тарелку величиной. Удобрение выставляют сушиться с солнечной стороны домов, что, как легко себе представить, не особенно их красит. Высушенные брикеты хранят в сарае. И монголы, и китайцы используют коровий навоз как горючее при приготовлении еды. Они или топят им переносные печки, или еще проще: кладут свои лепешки, ямс, бобы какао, картофель или репу прямо на огонь. Иногда еду кладут непосредственно в такое горящее топливо и прикрывают чем-нибудь, пока она не

300