Герменевтическая философия п. Рикёра

Особое слово в герменевтике — синтез герменевтики и феноменологии, осуществлявшийся и Хайдеггером, и Гадамером, осуществил П. Рикёр, который назвал этот синтез «при­вивкой» герменевтики к феноменологии. Работы П. Рикера: «Карл Ясперс и философия существования» (1947), «Габриэль Марсель и Карл Ясперс. Философия таинства и философия парадокса» (1948), «История и истина» (1955), «Философия воли», первая часть («Le volontaire et Vinvolontaire», 1950) и вторая часть которой («Finitude et culpabilite», 1960) появились в двух томах: «Человек погрешимый» и «Символика зла. Об интерпретации. Очерки о Фрейде» (1965); «Конфликт интер­претаций» (1969), «Живая метафора» (1975), «От текста к действию. Очерки по герменевтике» (1986), «Я — сам как другой» (1990), «Книга для чтения: 1. О политике» (1991), «Книга для чтения: 2. Страна философов» (1992).

Задачу герменевтического постижения Рикер видит в обос­новании роли человека как субъекта культурно-истори­ческого творчества, благодаря которому осуществляет­ся связь времен. Его персоналистические увлечения способствовали пониманию того, что именно личность – есть место рождения значений, культурных смыслов и за­дача философии - создание метода анализа человечес­кой субъективности как творца мира культуры. Конст­руирование значения «Я» может быть осуществлено на стыке и с применением средств аналитической филосо­фии, феноменологии и герменевтики, соответственно лингвистическому, практическому и этическому уров­ням «Я» и субъекта.

Рикёр стремится выйти из «заколдованного круга» субъектно-объектной проблематики, обращаясь к вопро­су о бытии, находя глубинные связи исторического бы­тия с совокупным бытием, которое изначальнее теорети­ко-познавательного субъектно-объектного отношения. Для преодоления гносеологизма становится важным признание существования «горизонта мира» еще до объ­ективности, а действительной жизни еще до субъекта теории познания. Вопрос об истине рассматривается Рикёром вслед за Гадамером не как вопрос о методе, но как проявление бытия для бытия, тогда как понимание предстает не способом познания или «реакцией» наук о духе на метод естественно-научного объяснения, но спо­собом существования как интерпретированного бытия. Рикёр вводит понятия прямого и косвенного смыслов, полагая, что «нет символики до говорящего человека». Интерпретацию он рассматривает как расшифровку глу­бинного смысла, стоящего за очевидным, буквальным смыслом, выявляет соотношение формы интерпретации с теоретической структурой герменевтической системы. В его текстах герменевтическая проблематика сущест­венно расширяется, прежде всего, путем соотнесения и даже синтеза, в частности, герменевтики и структурной антропологии, герменевтической интерпретации фрей­дизма и, разумеется, герменевтики и феноменологии. Рикёр вводит в иррациональные компоненты познания рациональные способы интерпретации, реализуя особый тип «научной объективности».

Разрабатывая проблему «конфликта интерпретаций», Рикёр выявил два способа обоснования герменевтики путем обращения к феноменологии. Первый путь в со­ответствии с идеями Хайдеггера и Гадамера — обраще­ние к онтологии понимания, рассмотрение понимания не как способа познания, но как способа бытия. На ме­сто эпистемологии интерпретации ставится онтология понимания. Герменевтика перестает рассматриваться как метод и, уходя из сферы традиционной гносеоло­гии и заколдованного круга субъектно-объектных отно­шений, ставит вопрос о бытии, которое существует в по­нимании. Второй путь - это онтология понимания в ее соотнесении с эпистемологией интерпретации, исходящей из семантического, рефлек­сивного и экзистенциального планов.

Современной фило­софской герменевтике присуще стремление к комплементарности, к диалогу и синтезу с другими типами философствования и системами знания. Рикёр «прививает» герменевтику к феноменологии, соотносит с персонализ­мом, структурализмом, психоанализом, религией; стре­мясь осмыслить повествовательные функции культуры, соединяет генетику с лингвистическим анализом и ана­литической философией, от герменевтики текста перехо­дит к герменевтике социального действия.

Герменевтическую философию Рикёр проектирует в работе «Конфликт интерпретаций» (1969). Если герменевтика — это теория правил, которым подчиняется интерпретация символов, то психоанализ может рассматриваться как разновидность герменевти­ки. Расшифровка символов сновидений в психоанализе чрезвычайно важна, поскольку демонстрирует связь последних с архаическими структурами, однако недостаточна потому, что не идет к более глубо­ким слоям символического.

Недостаточность структуралистского подхода Рикёр демонстриру­ет, критикуя представление о языке как о замкнутой системе, как бы независимой от говорящего субъекта. Структурализм, по сути, ограни­чивается проблематикой «семиологии» (рассматривающей знаки как элементы системы) и не выходит на уровень «семантики» (рассмат­ривающей знаки как элементы дискурса). Будучи «семантикой много­значных выражений», герменевтика, по Рикёру, обладает неоспори­мым преимуществом также и перед аналитической философией, пытающейся перестроить живой язык в соответствии с той или иной идеальной моделью.

Таким образом, высшая цель «универсальной герменевтики», построить которую Рикёр намерен на основе синтеза достижений раз­личных частных типов интерпретации, — это воссоединение утраченного единства человеческого языка.