Капитал. Критика политической экономии. Т. 113

...Таинственность товарной формы состоит просто в том, что она является зеркалом, которое отражает людям общественный характер их собственного труда как вещный характер самих продук­тов труда, как общественные свойства данных вещей, присущие им от природы; поэтому и общественное отношение производителей к совокупному труду представляется им находящимся вне их общественным отношением вещей. Благодаря этому quid pro quo (появлению одного вместо другого) продукты труда становятся товарами, вещами чувственно-сверхчувственными, или общес­твенными. Так световое воздействие вещи на зрительный нерв воспринимается не как субъективное раздражение самого зритель­ного нерва, а как объективная форма вещи, находящейся вне глаз. Но при зрительных восприятиях свет действительно отбрасывается одной вещью, внешним предметом, на другую вещь, глаз. Это — физическое отношение между физическими вещами. Между тем товарная форма и то отношение стоимостей продуктов труда, в котором она выражается, не имеют решительно ничего общего с физической природой вещей и вытекающими из нее отношениями вещей. Это — лишь определенное общественное отношение самих людей, которое принимает в их глазах фантастическую форму отношения между вещами. Чтобы найти аналогию этому, нам пришлось бы забраться в туманные области религиозного мира. Здесь продукты человеческого мозга представляются самостоятель­ными существами, одаренными собственной жизнью, стоящими в определенных отношениях с людьми и друг с другом. То же самое происходит в мире товаров с продуктами человеческих рук. Это я называю фетишизмом, который присущ продуктам труда, коль скоро они производятся как товары, и который, следовательно, неотделим от товарного производства.

Для общества производителей, всеобщее общественное произ­водственное отношение которого состоит в том, что производители относятся здесь к своим продуктам труда как к товарам, следова­тельно как к стоимостям, и в этой вещной форме частные их работы относятся друг к другу как одинаковый человеческий труд, — для такого общества наиболее подходящей формой религии является христианство с его культом абстрактного человека, в особенности в своих буржуазных разновидностях, каковы протестантизм, деизм и т. д. При древнеазиатских, античных и т. д. способах производства превращение продукта в товар, а следовательно, и бытие людей как товаропроизводителей играют подчиненную роль, которая, однако, становится тем значительнее, чем далее зашел упадок общинного уклада жизни. Собственно торговые народы существуют, как боги Эпикура, лишь в немировых пространствах древнего мира или — как евреи в порах польского общества. Эти древние общественно-производственные организмы несравненно более просты и ясны, чем буржуазный, но они покоятся или на незрелости индивидуаль­ного человека, еще не оторвавшегося от пуповины естественно-родовых связей с другими людьми, или на непосредственных отноше­ниях господства и подчинения. Условие их существования — низкая ступень развития производственных сил труда и соответ­ственная ограниченность отношений людей рамками материально­го процесса производства жизни, а значит, ограниченность всех их отношений друг к другу и к природе. Эта действительная ограни­ченность отражается идеально в древних религиях, обожествляю­щих природу, и народных верованиях. Религиозное отражение действительного мира может вообще исчезнуть лишь тогда, когда отношения практической повседневной жизни людей будут выра­жаться в прозрачных и разумных связях их между собой и с природой. Строй общественного, жизненного процесса, т. е. мате­риального процесса производства, сбросит с себя мистической туманное покрывало лишь тогда, когда он станет продуктом сво­бодного общественного союза людей и будет находиться под их сознательным планомерным контролем. Но для этого необходима определенная материальная основа общества или ряд определен­ных материальных условий существования, которые представляют собой естественно выросший продукт долгого и мучительного процесса развития...

К. Ясперс¹⁴