1. Капитал интеллекта

Вполне удовлетворительный и простой ответ на все "почему?", о которых говорилось в предшествующей главе, можно получить, если связать правовую мате­рию с интеллектом людей, с рациональными началами при решении жизненных ситуаций.

Мы уже видели при характеристике наиболее со­вершенных юридических форм, правовых конструкций, что здесь происходит своеобразное соединение реаль­ностей (ее требований), опыта и ума – интеллектуаль­ной деятельности людей высокого порядка. Причем так, что этот сплав реальностей, опыта и ума воплощается в моделях (типовых схемах), т. е. строгих типовых пост­роениях, определяющих статус субъектов, состав и со­держание их правомочий, обязанностей, ответственно­сти, процедур, юридических фактов¹.

Недаром же в области юриспруденции действуют "мудрецы" – законодатели, судьи, умудренные в юри­дических делах советники правителей, а в частном пра­ве – искушенные коммерсанты и банкиры, юрискон­сульты и адвокаты. Да и само участие государства в формировании и развитии юридических институтов в той или иной мере сообщает действующему праву отрабо­танность государственных решений, силу "коллектив­ного ума".

Правда, эта же самая зависимость права от госу­дарства нередко приводит к тому, что в сферу дей­ствующего права вторгается своекорыстие власти, ог­раниченность и самодурство правителей, невежество законотворцев и судей, убожество науки, а требования реальной жизни блокируются крайностями юридичес­кого формализма. Тем не менее в конечном итоге – пусть и не сразу и не в полной мере – неизбежно срабатывают жесткие законы "естественного отбора" в той, понятно, мере, в какой они характерны и для об­щества. Вследствие этого материя права, его согриз ]ипз (правовые средства, юридические конструкции, система нормативно-юридического регулирования как таковая), все более становится в области практической жизни людей средоточием рациональных начал и та­ким путем накапливает интеллектуальные, духовные достижения, напрямую затрагивающие практику чело­веческих отношений.

Так что вполне оправдано видеть в правовой мате­рии то, что в области практической жизни может быть названо и "капиталом интеллекта", и "копилкой ума", и "кладезем рационального". И если не выходить за пре­делы юридических знаний как таковых, подобные ха­рактеристики в общем дают достаточно приемлемые, надо полагать, ответы на поставленные выше вопросы об особенностях права.

Но вот пункт, который все же должен привлечь наше внимание. Думается, вовсе не случайно правове­ды-специалисты, постоянно общающиеся с правом, его глубинными ценностями, не ограничиваясь ссылками на "интеллект" и "рациональное", нередко прямо связы­вают право с разумом. Причем такую характеристику получают прежде всего юридические системы, отли­чающиеся совершенством юридического инструмента-рия, правовых конструкций, других правовых струк­тур. Такие системы, как римское частное право, за которым уже давно закрепилось наименование "писа­ного разума" (га!ю зспр1а). Да и сама юридическая дея тельность нередко сопрягается в юриспруденции с уяс­нением "разума законов" (гаНо 1е§1з).

И вот здесь возникает вопрос – не тут ли, в связи права с разумом, кроется и более глубокое, поистине философское обоснование особенностей права, назван­ных в этой работе его "тайной"? И прежде всего пони­мание того, почему в праве, в этой "копилке интеллек­та", на первое место выдвинуты именно субъективные права ("свобода в праве"), а за оптимальными правовы­ми средствами и отработанными юридическими конст­рукциями как бы на втором плане просматриваются и другие значительные социальные ценности – духов­ные, гуманитарные.