4. «Знаток женского сердца»

Явление 1-е.

При подняли занавеса на сцене Лидочка и Мастаков. Они сидят на диване. Она склонила голову к нему на плечо.

Молчание.

Лидочка. Ах, если бы ты знал—как я тебя люблю!.. Да, н4уг, ты даже представить не можешь, как я тебя люблю! Кажется, » се свое будущее счастье, всю жизнь свою и всех окружающих—отдала бы я за то, чтобы тебе было хорошо!..

Мастаков. Да... А ты знаешь—все хотят разлу¬чить нас!

Лидочка. Ни за что! (горячо). Нет такой силы, ко¬торая разлучила бы нас! Если мать проклянет меня—мне все равно! Я пойду с тобой! Если меня запрут в тюрьму— я перехитрю всех, сломаю решетку—и убегу к тебе!

Мастаков (растроганно). Неужели, ты меня, дей¬ствительно, так любишь?.. Я ведь знаю, тебя стараются разочаровать во мне, говорят обо мне только гадости...

Л ид очка. Пусть! Пусть весь Мир говорить что угодно— я глуха и слепа! Я вижу и слышу только тебя, мой люби¬мый! Мама говорить, что ты играешь в карты—пусть! Мне все равно! Говорить, что за тобой бегают женщины—смеш¬ная она: как же за тобой не бегать? Ты самый лучпий, са¬мый красивый, самый единственный!!.

Мастаков. И ты... Меня не бросишь? Не разлюбишь?

Лидочка. Глупый, глупый (гладить его голову, це лует в глаза). Чудовище ты мое замечательное.

Мастаков (вставая). А теперь твое замечательное чудовище должно идти... Одна деловая встреча... Впрочем, я скоро вернусь...

Лидочка. Жду! Я буду о тебе все время думать, ду¬мать, думать, думать... (целует его, провожает. Он ухо¬дить):

Явление 2-е.

Входить Евдошя Сергеевна. Останавливается против до¬чери. Долго и сердито глядят друг на друга. Пауза.

Евд. Серг. Ушел? Лидочка. Да-с! Ушел. Евд. Серг. Так, так. Наворковались? Лидочка. Я вам Запрещаю говорить о нем таким тоном.

Евг. Серг. Та-аким? А каким же прикажете разго¬варивать?

Лидочка. Мне ваша ирония противна! И потом— она не достигает цели.

Евг. Серг. Ну, да еще бы! Где-ж там—достигнуть цели. Красавца писаннаго нашла... Райская птица с хво¬стом.

Лидочка. Еще раз говорю; я запрещаю вам этот тон!!.

Евд. Серг. Может быть, ноты напишешь? Это матери так говорят: «я запрещаю тебе!» Дожила! (садится в кресло, начинает плакать).

Лидочка (с отчаяшем). Началось! (бурно ходить по комнагЬ, потом круто поворачивается, уходить с серд- цем. Стук в дверь).

Явление 3-е.

Макс Перезвонов (показываясь из другой двери). Можно? (Вид у него лукавый и жизнерадостный. От него пышет здоровьем).

Евд. Серг. А! Это вы Максим Петрович... Милости просим.

Макс (развязно). Ручку-с. Что я вижу! Плакали? От меня ничего не скроется! Я—психолог. Не нужно пла¬кать! От этого нет ни выгоды, ни удовольствия.

Евд. Серг. Вам бы все только выгода, да удовольствие.

Макс. Обязательно! Вся жизнь соткана из этого. Конечно, я не какой-нибудь там небесный человек... а земной! Но в окружающей жизни разбираюсь — во как! Хе-хе...

Евд. Серг. Да? Разбираетесь? А я вот вдвое старше вас — и все не могу разобраться (утирает глаза платком... Пауза. Решительно). Скажите: Мастаков, пара для моей Лиды, или не пара?

Макс. Мастаков-то? Конечно, не пара.

Евд. Серг. Ну, вот: то же самое и я ей говорю. А она и слышать не хочет. Влюблена до. невероятности. Я уж, знаете, грешный человек, пробовала и наговаривать на него и отрицательный стороны его выставлять—и ухом не ведет.

Макс (прохаживаясь по комнате). Ну, знаете... Это смотря какие стороны выставить... (останавливается). Вы что ей говорили?

Евд. Серг. Да уж будьте покойны—нехорошее гово¬рила: что он и картежник, и мот, и женщины за ним бегают, и сам он-де к женскому полу неравнодушен... Так расписала, что другая бы и смотреть не стала.

Макс (всплескивая руками). Мамаша! Простите, что я называю вас мамашей, но... в уме ли вы? Ведь это нужно в затмении находиться, чтобы такое сказать! Да знаете ли вы, что этими вашими наговорами, этими его по¬роками, вы втрое крепче привязали ее сердце! Мамаша! Про¬стите, что я вас так называю, но вы поступили по сапожнически.

Евд. Серг. Да я думала, ведь, как лучше.

Макс! Мамаша! Хуже вы это сделали! Хуже! Все дело испортили. Разве так наговаривают? Подумаешь— мот, картежник... Да, ведь это красиво! В этом есть какое-то обаяние. И Герман в „Пиковой даме" — картеж¬ник, а смотрите, в каком он ореоле ходит... А отношение женщин... Да, ведь, она теперь, Лида ваша, гордится им, Мастаковым, этим паршивым: .„Вот, дескать, какой покоритель сердец! Ни одна перед ним не устоит, а он мой!" Эх, вы! Нет, наговаривать, порочить, унижать нужно с толком... Вот я—наговорю, так наговорю! И глядеть на него не захочет...

Евд. Серг. (оживляясь). Макс... Милый... Поговорите с ней.

Макс. И поговорю. Друг я вашей семье или не друг? Друг. Ну, значить, моя обязанность позаботиться. Поговорим, поговорим. Она сейчас где?

Евд. Серг. У себя. Я ее сейчас пришлю к вам.

Макс. Посылайте, посылайте! Эх, мамаша! Вы про¬стите, что я называю вас мамашей, но мы камня на камне от Мастакова не оставим. Хе-хе! Идите и скажите, что Макс хочет засвидетельствовать ей свое почтение! (Евдокия Сергеевна уходить. Макс прохаживается по комнате, весело посвистывая).

Явление 4-е.

Входит Лидочка. Она еще сердита, брови нихмурены.

Макс. А-а! Здравствуйте, Лидия Васильевна! Дома сидите? Дело хорошее. А я зашел к вам поболтать. Как поживаете?

Лидочка. Спасибо. Плохо.

Макс. Что же это вы так, а? Гуляли сегодня?

Лидочка. Нет.

Макс. Напрасно. Погоды нынче хороши. (Пауза). Давно видели моего друга Мастакова?

Лидочка (недоверчиво). Вы разве друзья?

Макс. Мы-то? Господи, водой не разольешь. Я люблю его больше всего на свете.

Лидочка.. Серьезно?

Макс. А как же. Замечательный человек. Кристальная личность.

Лидочка (с чувством). Спасибо, милый Макс. А то, ведь, его, все ругают... И мама и... все. Мне это так тяжело.

Макс (развязно). Лидочка! Дитя мое... Вы простите, что я вас так называю, но... никому и ничему не верьте! Про Мастакова говорят много не хорошего, — все ложь! Преотчаянная, зловонная ложь! Я знаю Мастакова, как никто! Редкая личность! Душа изумительной чистоты!

Лидочка (растроганно). Спасибо вам... Я никогда... не забуду.

Макс. Ну, чего там! Стоит ли (пауза). Больше всего меня возмущает, когда говорят: Мастаков — мот! Мастаков — швыряет деньги, куда попало! Это Мастаков - то мот? Да он, прежде, чем извозчика нанять, полчаса с ним торгуется! Душу из него вымотает. От извозчика пар идет, от лошади пар идет и от пролетки пар идет. А они говорят — мот! Раза три отойдет от извоз¬чика, опять вернется, и все ;Это из-за гривенника. Ха-ха! Хотел бы я быть таким мотом!

Лидочка (после тяжелой паузы. Глядит на него ши¬роко открытыми глазами). Да разве он такой? А со мной когда едет — никогда не торгуется

Макс (весело и добродушно). Ну, что вы! Кто же осмелится при даме торговаться?! За то потом, после ка¬танья с вами, придет, бывало, ко мне — и уж он плачет и уж он стонет, что извозчику целый лишний полтинник передал. Жалко смотреть, как убивается. Я его, ведь, люблю больше брата. Замечательный человек. Прямо замечательный!

Лидочка. А я и не думала, что он такой... экономный...

Макс. Он-то? Вы еще не знаете эту кристальную душу! Твоего говорить, мне не нужно, но уж ничего и своего, говорить, не упущу. Ему горничная каждый вечер счет расходов подает, так он копеечки не упустить. „Как, говорить, спички ты поставила 25 копеек пачка, а на прошлой неделе оне 23 стоили? Куда две копейки дела, признавайся!" Право, иногда, глядя на него, просто зависть берет.

Лидочка (кусая губы). Однако, он мне несколько раз подносил цветы... Вон и сейчас стоить букет — белые розы и. Мимоза — чудесное сочетание.

Макс (спокойно). Знаю! Говорил он мне. Розы четыре двадцать, мимоза два сорок. В разных магазинах покупал.

Лидочка. Почему же в разных?

Макс. В другом магазине мимоза на четвертак дешевле. Да еще выторговал пятнадцать копеек (востор¬женно). О, это настояний американец! Воротнички у него, например, гуттаперчевые. Каждый вечер резинкой чистить. Стану я, говорить, прачек обогащать. И верно — с какой стати? Иногда я гляжу на него и думаю: „вот, это будет муж, вот это отец семейства!" (мечтательно). Да - а... счастлива будет та девушка, которая...

Лидочка. Постойте... Но, ведь, он получает боль¬шое жалованье! Зачем же ему...

Макс. Что? Быть таким экономным? А вы думаете, пока он вас не полюбил, ему женщины мало стоили?

Лидочка. Ка-ак? Неужели он платил женщинам? Какая гадость!

Макс (горячо и искренно). Ничего не гадость. Чело¬век он молодой, сердце не камень, а женщины, вообще, Лидочка — простите, что я называю вас Лидочкой, — страшные дуры.

Лидочка. Ну, уж и дуры.

Макс (все больше разгорячаясь). Дуры! Спрашивается: чем им Мастаков не мужчина? — Так нет! Всякая нос воротит. Он, говорит она, неопрятный. У него всегда руки грязные. Так что ж, что грязные? Велика важность! Зато душа какая, Господи... За то человек кристальный! Эта вот, например — изволите знать? Марья Кондратьевна Ноздрюхина—изволите знать?

Лидочка. Нет, не знаю.

Макс. Я тоже, положим, не знаю. Но это неважно. Так вот она вдруг заявляет: «Никогда я больше не по¬целую вашего Мастакова — противно». .Это почему же-с, скажите на милость, противно? Кристальная чудесная душа, а вы говорите — противно?-... Да я, говорить, сижу вчера около него, а. у него по воротнику насёкомое ползет!... Сударыня! Да, ведь, это случай! Может, как-нибудь не¬чаянно с кровати заползло — и слышать не хочет глупая баба! У него, говорить, и шея грязная! Тоже, подумаешь, не¬счастье, катастрофа! Вот, кричу я этой бабе, уговорю его сходить в баню, помыться — и все будет в порядке! „Нет, говорить! И за сто рублей его не поцелую". За сто не по¬целуешь, а за двести, небось, поцелуешь. Все они хороши, эти женщины ваши.

Лидочка (растерянно). Макс... Все таки, это не¬приятно, то, что вы говорите...

Макс. Почему? По-че-му?!! А по моему, у Мастакова (восторженно) ярко выраженная индивидуальность... Протест какой-то красивый. Не хочу чистить ногти, не хочу быть как все. Анархист. В этом есть какой-то благородный протест.

Лидочка. А я не замечала, что у него ногти грязные...

Макс (спокойно). Обкусывает. Все великие люди обкусывали ногти. Наполеон там, Спиноза, что ли. Я в календаре читал. (Пауза. С прежней горячностью). Нет, Мастакова я люблю и глотку за него всякому готовь пере¬рвать. Что, в самом деле! Вы знаете, такого мужества, такого терпеливого перенесения страданий я не встречал. Настоящий Муций Сцевола, который руку на сковородке изжарил. Помните?

Лидочка (оживляясь). Страдание? Разве Мастаков страдает?

Макс. Да. Мозоли. Я ему несколько раз говорил: почему не срежешь? „Бог с ними, говорить. Не хочу - во¬зиться". Чудесная детская хрустальная душа...

Явление 5-е.

Входить Евдокия Сергеевна.

Макс (весело). А-а, мамаша! Вы простите, что я вас так называю, но... У вас вообще так хорошо, уютно. Я люблю у вас бывать. И народ все встречается тут хороший... Мастаков, например... На редкость кристальная личность! Люблю я его до боли в груди. Трезвый, скром¬ный, не транжирит зря... А! Вот, кажется, и он!..

Явление 6-е.

Влетает оживленный, сияющий Мастаков. В руках у него коробка конфект.

Мастаков. Лидия Васильевна! Позвольте вам поднести... К сожалению, все хорошия кондитерския заперты и пришлось взять в каком-то подозрительном магазинчике.

Лидочка (брезгливо вертит в руках коробку). Да?-.. Заперто? Подозрительный магазинчик... А я думаю, в этом подозрительном магазинчике конфекты очень дешевы, а? Нет,- знаете, кушайте их сами!., (сует ему в руку ко¬робку. Мастаков бросает коробку на стол. Макс берет ее, открывает, есть конфекты).

Мастаков (изумленный и растерянный до послед¬ней степени). Лидочка... Но я, право, не понимаю... Уверяю вас... я... вы...

Лидочка. „Я, вы", „я, вы". Что такое — я, вы? Не по¬нимаю, к чему, вообще, все это? все эти конфекты и вообще— я вам вовсе не Лидочка!

Мастаков. Ли... Лидия Васильевна! Может быть, вам что-нибудь сказали... оклеветали меня. Может быть, сказали, что я вам изменил?

Лидочка (сурово). О-о, если бы только это! Конечно — это было бы ужасно больно, я страдала бы невероятно, но... (с криком боли). Но поймите же, что это, все-таки, было бы красиво!!. Это, конечно, подло, но тут не было - бы ничего та¬кого... Ах, мне так тяжело!

Мастаков. Скажите-же: что случилось?

Лидочка. Ничего! Буквально ничего не случилось и в этом весь ужас... Разве я могу послать вам какой-нибудь упрек. В чем? Господи! Да у меня, язык не пог вернётся.

Мастаков (проводя рукой по лбу). Все это..! для меня так неожиданно!,, (с горечью). А я то еще — так торопился к вам, так гнал извозчика!

Лидочка, (язвительно) Скажите — то, что вы подго¬няли извозчика, вам на много дороже стоило? Вы, кажется, хотите упрекнуть меня в том, что я ввела вас в лишшй расход? Боже, Боже! Как я раньше всего этого не заме¬чала! „Он гнал извозчика!" Он истратился!! Надо было с ним торговаться — он бы уступи

Макс. Лидия Васильевна! Вы, ей Богу, несправедливы. Ну, что случилось, действительно? Ведь вы сами же гово¬рите, что ничего не случилось? Я ведь вам уже доказывал, что господин Мастаков — кристаллическая светлая душа, и такое отношеше к нему изумляет меня. Неужели, я напрасно так распинался за него?!

Мастаков. Ли... Лидия Васильевна!.. Ну, давайте обяснимся... (Нежно) Ну, детка,.. Когда вы сядете около меня и положите свою головку на мое плечо...

Лидочка. Мою голову?! (Брезгливо). На ваше плечо?! Этого недоставало!

Мастаков. Ли... Лидия Васильевна! (пытается взять ее за руку. Она вырывает руку, вытирает ее платком):

Лидочка. Что это за обращение, я не понимаю... и вообще... вообще... (в голосе ея слезы). Оставьте меня все в покое — слышите?! Я так страдаю! (падает на диван, зарывается головой в подушку).

Мастаков. (С мучительной гримасой). Лидочка... А вы думаете, я не страдаю?

Лидочка. Я знаю! Вы страдаете! И знаю — отчего... Ха-ха! Муций Сцевола!

Макс. Лидочка! Вы простите, что я вас так на¬зываю... но... вы не правы! Вы отвергаете чистую, светлую душу — и моя первая обязанность сказать вам — опомнитесь! (Ест конфекты). Вы еще можете соединить ваши жизни— и лучшего мужа не будет для вас! Это такой хозяин! Он так понимает толк в продуктах, во всей этой прозе... Морковь там, петрушка... Кухарка гривенника не уворует.

Лидочка (лежа, колотить ногами по дивану). От¬станьте, все отстаньте! Ничего мне не нужно! Все уходите!

Мастаков (оскорбленно). Даже... я?

Лидочка (вскакивает, стоить скрестив руки). «Даже я?!!» А что такое вы? И - что это за тон? Что вы мой хо¬зяин, собственник? Слава Богу, еще нет. И вообще- вообще... вообще... Прощайте! (закрыв лицо платком, убегает. Мастаков стоить уничтоженный, вертя в руках шляпу).

Макс (весело). А, здравствуйте, Мастаков! Мы не успели поздороваться. Ну, как поживаете? Хотите? (предлагает ему конфекты).

Мастаков. Послушайте, Перезвонов... в чем дело?

Макс. И сам не понимаю... Уж я за вас тут горой стоял, и распинался, и хвалил вас... и то и се — можете представить: и слушать не хочет! Ни за что!

Мастаков. В таком случае... я... избавлю Лидию Васильевну, от своего присутствия (круто повернувшись, уходить с обиженно поднятой головой. Макс и Евдокия Сергеевна — одни).

Евд. Серг. (глядит на Макса, молитвенно скрестив руки. Большая пауза).

Макс (подмигнув). Ну? Мамаша — извините, что я вас так... называю. (Берет ее под руку, ведет на аван¬сцену). Каково, а? Видал-миндал?!.

Евг. Серг. Макс! Отныне вся моя жизнь принадле- жит вам...

Макс. Мамаша? Зачем так много? Дайте пятьдесят рублей до послезавра — мне и довольно!

Перестановка. Экран.