Глава 10.Возрождение и проблемы религии и политики.

1. Возрождение и религия

1.1. Эразм Роттердамский и "философия Христа"

1.1.1. Позиция Эразма

1.1.2. Гуманистическая концепция христианской философии

1.1.3. Концепция "глупости" Эразма.

1.2. Мартин Лютер

1.2.1. Лютер и его отношение к философии и возрожденческому гуманизму

1.2.2. Черты теологии Лютера

1.2.3. Черты пессимизма и иррационализма в мышлении Лютера.

1.3. Ульрих Цвингли, реформатор из Цюриха.

1.4. Кальвин и Женевская реформа.

1.5. Другие теологи Реформы и представители протестантизма.

2. Контрреформация и католическая реформа

2.1. Историографические концепции Контрреформации и католической реформы.

2.2. Тридентский собор.

2.3. Новое появление схоластики.

3. Возрождение и политика

3.1. Никколо Макиавелли и теоретизация автономии политики

3.1.1. Позиция Макиавелли

3.1.2. Реализм Макиавелли

3.1.3. "Добродетель" государя

3.1.4. Свобода и "судьба"

3.1.5. "Добродетель" древней римской республики,

3.1.6. Гвиччардини и Ботеро.

3.2. Томас Мор и Утопия.

3.3. Жан Боден и абсолютизм власти Государства.

3.4. Гуго Гроций и обоснование естественного права.

Приложения

Хронологическая таблица

Библиография

Предисловие к итальянскому изданию

Если судить о книге по числу страниц, то наше издание по истории философской мысли в трех томах (около 2,5 тыс. страниц) покажется слишком громоздким. Впрочем, не мешает вспомнить сентенцию аббата Террасона, цитированную Кантом в "Критике чистого разума" (в предисловии): "Если объем книги измерять не количеством страниц, но временем, необходимым для ее понимания, то о многих можно было бы сказать, что они могли бы быть много короче".

И в самом деле, многие учебники по философии выиграли бы, будь они пространнее в серии аргументов. Ведь краткость в экспозиции философских проблем не упрощает, но усложняет суть дела, делая их малоприятными, если не совсем бессмысленными. Так или иначе, но такого сорта краткость фатально ведет к ноционизму, т.е. перечню точек зрения, дающих панораму философских высказываний, инструктивную, но вместе с тем, малоинформативную.

Таким образом, настоящий учебник предлагает наличие, по меньшей мере, трех уровней: помимо того, что древние называли "доксографией" (своего рода считка мнений, того, что говорили философы), необходимо объяснить, почему они так говорили, а также нелишне понимать, как все это было сказано, наконец, есть уровень указателей эффектов, производимых и провоцируемых философскими и научными теориями.

Что касается объяснительного уровня — почему нечто утверждалось, — то всегда непросто разглядеть сплетения событийных рядов экономического, социального и культурного плана с теоретическими и спекулятивными мотивами. Учитывая все это, мы стремились избегать опасных редукций — социологистических, психологистических, историцистских, удерживая специфическую идентичность философского дискурса.

Показывая то, как выражали мыслители свои доктрины, мы широко использовали их собственные слова. Цитируемые тексты даны в дозах, соответствующих дидактической парадигме научающегося ума, входящего в незнакомый дискурс. От предельно простого он мало-помалу переходит к философским категориям, развивая мышцу мысли и собственную способность к постижению все более сложных идей, которые выражены в разных лингвистических тональностях несхожими и оттого притягательными голосами. Подобно тому как для постижения способа чувствования и воображения поэта мы вчитываемся в его стихи, так и проникнуть в способ мышления философа нельзя иначе как через форму выраженных им идей.

Нельзя не отметить также, что философы интересны не только тем, что они говорят, но и тем, о чем молчат; традициями, которым они дают начало, течениями, которые приводятся в движение. Одни из них благоприятствуют рождению определенных идей, другие, напротив, делают это невозможным. Πо поводу последнего обстоятельства историки философии чаще хранят молчание, тем важнее для нас — сделать этот аспект очевидным, особенно, при объяснении сложных взаимоотношений между философскими и научными, религиозными, эстетическими и социо-политическими идеями.

Учитывая, что в преподавании философии исходное — проблемы, которые она поднимала и решала, мы часто отдавали предпочтение синхроническому методу, относительно диахронического, который, впрочем, также использован в пределах его возможностей.

Что же касается желаемой цели, то она состоит в формировании теоретически обогащенных умов, владеющих методами, способных к постановке и методической разработке проблем, готовых к критическому прочтению окружающей реальности во всей ее сложности. Именно этой цели служат означенные выше четыре уровня: содействовать самоконституирующемуся уму молодого человека в духе открытости новому и в его способности к самозащите перед лицом опасных искушений нашего века — бегство в иррациональное, капитуляция перед прагматизмом и убогим сциентизмом. Разум открыт тогда, когда он имеет в самом себе корректирующее устройство, выводящее (поскольку это человеческий разум) одну за другой ошибки и высвобождающее энергию для движения вперед по все новым интинерариям.

АВТОРЫ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ДУХОВНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ БИБЛЕЙСКОГО ПОСЛАНИЯ

" Αμήν αμήν λέγω σοι, εάν μη τις γεννηδη ανωδεν, ου δύναται Ιδεΐν την βασιλείαν του 9εοΰ ". κατά Ιωάννην. 3.3.

"Истинно, истинно говорю тебе: если кто не родится свыше не может увидеть Царства Божия". Евангелие от Иоанна

Глава первая Библия и ее послание