- •Департамент образования и науки
- •Содержание
- •Введение
- •Первая русская печатная газета «Ведомости»
- •2 Января 1703 года
- •20 Июля 1708 года
- •2 Июля 1709 года
- •М. В. Ломоносов
- •Рассуждение об обязанностях журналистов при изложении ими сочинений, предназначенное для поддержания свободы философии
- •Ведомости
- •Государю Григорию Сидоровичу!
- •Государю Григорью Сидоровичу!
- •Человеку нашему Семену Григорьевичу!
- •Глава XIV
- •Сыну моему Фалалею
- •Д.И. Фонвизин
- •Вопросы Предисловие издателей журнала
- •И.А. Крылов
- •Почта духов Письмо осьмое От сильфа Световида к волшебнику Маликульмульку
- •Письмо первоенадесять От гнома Зора к волшебнику Маликульмульку
- •Письмо двадцать четвертое От сильфа Дальновида к волшебнику Маликульмульку
- •Похвальная речь в память моему дедушке, говоренная его другом, в присутствии его приятелей, за чашею пунша
- •Н.М. Карамзин
- •Политика Известия и замечания
- •И.П. Пнин
- •Письмо к издателю*
- •А.П. Куницын
- •Из «сына отечества»
- •К.Ф. Рылеев
- •А.А бестужев
- •Взгляд на русскую словесность
- •Н.М. Муравьев
- •А.C. Пушкин
- •Торжество дружбы,
- •Настоящий Выжигин историко-нравственно-сатирический роман XIX века
- •П.Я. Чаадаев
- •Письмо первое
- •Н.В. Гоголь
- •О движении журнальной литературы
- •В.Г. Белинский
- •Ничто о ничем, или отчет г. Издателю «Телескопа»
- •(Отрывок)
- •А.И. Герцен
- •Письма из Avenue Marigny
- •Братьям на Руси
- •Предисловие к Письму из провинции
- •Милостивый государь,
- •Ископаемый епископ, допотопное правительство
- •Н.П. Огарев
- •К.С. Аксаков
- •Опыт синонимов Публика — народ
- •И.С. Аксаков
- •Н.Г. Чернышевский
- •Размышления по прочтении повести г. Тургенева «Ася»
- •«Время», журнал политический и литературный, № 1
- •Н.А. Добролюбов
- •Первая половина марта i860 Петербург
- •Д.И. Писарев
- •(Критический отдел «Русского вестника» за 1861 год)
- •(Отрывок)
- •М.Н. Катков
- •Ф. М. Достоевский
- •Введение
- •Г.З. Елисеев
- •Милостивые государи!
- •B.C. Курочкин
- •Мысли и афоризмы
- •М.Е. Салтыков-щедрин
- •§1. Цель учреждения Союза и его организация
- •§ 2. О членах Союза
- •§ 3. О приличнейшей для пенкоснимательства арене
- •§ 4. Об обязанностях членов Союза
- •§ 6. Что сие означает?
- •§ 7. Цель учреждения Союза и его организация*
- •Мальчик в штанах и мальчик без штанов Разговор в одном явлении
- •(Из письма одиннадцатого)
- •(Сказка-элегия)
- •Г.И. Успенский
- •(Из памятной книжки)
- •Г.В. Плеханов
- •(Письмо к Петербургским рабочим кружкам)
- •В.Г. Короленко
- •Вместо вступления Размышления о павловском колоколе
- •На «скупке» Скупка, ее логика и ее разговоры
- •А.П. Чехов
- •(Из VIII главы)
- •А.М. Горький
- •(Мелочи, наброски и т.П.)
- •(В машинном отделении)
- •(Впечатления, наблюдения, наброски, сцены и т.Д. От нашего специального корреспондента)
- •В.И. Ленин Из книги Что такое «друзья народа»
- •(Ответ на статьи «Русского Богатства» против марксистов)
- •В.М. Дорошевич
- •(Сахалинский тип)
- •А.В. Амфитеатров
- •В.Я. Брюсов
- •В.Г. Короленко
- •Открытое письмо статскому советнику Филонову г. Статский советник, Филонов!
- •А.А. Блок
- •Литературные итоги 1907 года
- •От новой редакции журнала «Вестник Европы»
- •Периодическая печать и капитализм
- •М.О. Мельников
- •А.Б. Петрищев
- •Каламбуристы (отрывок)
- •Ф.И. Шаляпин
- •Пресса и я Мнение Фед. Ив. Шаляпина
- •А. М. Горький
- •Список литературы
- •История отечественной журналистики Сборник текстов
- •628400, Россия, Ханты-Мансийский автономный округ,
А.И. Герцен
(1812—1870)
Письма из Avenue Marigny
Письмо второе1
Париж, 3 июня 1847 г.
<...> Нельзя понять парижских театров, не пустившись в глубокомысленные рассуждения а 1а Сиэс о том, се que c'est le tiers etat?2 Вы идете сегодня в один театр — спектакль неудачный (т.е. неудачный выбор пьес, играют здесь везде хорошо); вы идете на другой день в другой театр — та же беда, то же в десятый день, двадцатый. Только изредка мелькнет изящный водевиль, милая шутка или старик Корнель со стариком Расином величаво пройдут, опираясь на молодую Рашель и свидетельствуя в пользу своего времени. — Между тем театры полны, длинные «хвосты» тянутся с пяти часов у входа. Стало, парижане поглупели, потеряли вкус и образование; заключение основательное, приятное и которое, я уверен, многим очень понравится; остается узнать, так ли на самом деле; остается узнать, весь ли Париж выражают театры, и какой Париж — Париж, стоящий за ценс, или Париж, стоящий за ценсом3; это различие первой важности.
— Знаете ли, что всего более меня удивило в Париже? — «Ипподром? Гизо?» — Нет! — «Елисейские поля? Депутаты?» — Нет! Работники, швеи, даже слуги, — все эти люди толпы до такой степени в Париже избаловались, что не были бы ни на что похожи, если б действительно не походили на порядочных людей. Здесь трудно найти слугу, который бы веровал в свое призвание, слугу безответного и безвыходного, для которого высшая роскошь сон и высшая нравственность ваши капризы, — слугу, который бы «не рассуждал». Если вы желаете иметь слугу-иностранца, берите немца; немцы охотники служить; берите, пожалуй, англичанина: англичане привыкли к службе, давайте им денег и будете довольны; но француза не советую брать. Француз тоже любит деньги до лихорадочного судорожного стремления их приобрести; и он совершенно прав: без денег в Париже можно меньше жить, нежели где-нибудь, без денег вообще нет свободного человека, разве в Австралии. Пора бы перестать разглагольствовать о корыстолюбии бедных, пора простить, что голодным хочется есть, что бедняк работает из-за денег, из-за «презренного металла»... Вы не любите денег? Однако ж сознайтесь, немножко — деньги хорошая вещь; я их очень люблю. Дело совсем не в ненависти к деньгам, а в том, что порядочный человек не подчиняет всего им, что у него в груди не все продажное. Француз-слуга будет неутомим, станет работать за троих, но не продаст ни всех удовольствий своих, ни некоторого комфорта в жизни, ни права рассуждать, ни своего point d'honneur4 <...>
Француз-слуга, милый в своем отсутствии логики, хочет служить как человек (т.е. в прямом значении, у нас в слове «человек» заключается каламбур, но я говорю серьезно). Он не обманывает вас своею привязанностию, а с беззаботной откровенностью говорит, что он служит из денег и что, будь у него другие средства, он бы вас покинул завтра; у него до того душа суха и полна эгоизма, что он не может предаться с любовью незнакомому человеку франков за пятьдесят в месяц. Здешние слуги расторопны до невероятности и учтивы, как маркизы; эта самая учтивость может показаться оскорбительною, ее тон ставит вас на одну доску с ними; они вежливы, но не любят ни стоять навытяжке, ни вскочить с испугом, когда вы идете мимо, а ведь это своего рода грубость. Иногда они бывают очень забавны; повар, нанимающийся у меня, смотрит за буфетом, подает кушанье, убирает комнаты, чистит платье, — стало, не ленив, как видите, но по вечерам, от 8 часов и до 10, читает журналы в ближнем cafe, и это conditio sine qua non5.
Журналы составляют необходимость парижанина. Сколько раз я с улыбкой смотрел на оторопелый взгляд новоприезжего помещика, когда garcon6, подавши ему блюдо, торопливо хватал лист журнала и садился читать в той же зале.
Слуги, вопрочем, еще не составляют типа парижского пролетария, их тип — это ouvrier, работник, в слуги идет бездарнейшая, худшая часть населения. Порядочный работник, если не имеет внешних форм слуги, то по развитию и выше и нравственнее <...>
Есть бедные, маленькие балы, куда по воскресеньям ходят за десять су работники, их жены, прачки, служанки; несколько фонарей освещают небольшую залу и садик; там танцуют под звуки двух-трех скрипок <...> На этих бедных балах все идет благопристойно; поношенные блузы, полинялые платья из холстинки почувствовали, что тут канкан не на месте, что он оскорбит бедность, отдаст ее на позор, отнимет последнее уважение, и они танцуют весело, но скромно, и правительство не поставило муниципала, в надежде на деликатность — учеников слесарей и сапожников!
В праздник на Елисейских Полях ребенок тянется увидеть комедию на открытом воздухе, но как же ему увидеть из-за толпы?.. Не беспокойтесь, какой-нибудь блузник посадит его себе на плечо; устанет — передаст другому, тот третьему, и малютка, переходя с рук на руки, преспокойно досмотрит удивительное представление взятия Константины с пальбой и пожаром, с каким-то алжирским деем, которого тамбурмажор водит на веревке. — Дети играют на тротуаре, и сотни прохожих обойдут их, чтоб им не помешать. На днях мальчик лет девяти нес по улице Helder мешок разменянной серебряной монеты; мешок прорвался, и деньги рассыпались; мальчик разревелся, но в одну минуту блузники составили около денег круг, другие бросились подбирать, подобрали, сосчитали (деньги были все налицо), завернули и отдали мальчику.
Это все Париж, за ценсом стоящий.
Но не таков буржуа, проприетер, лавочник, рантье и весь Париж, за ценс стоящий <...>
Буржуазия явилась на сцене самым блестящим образом в лиц хитрого, увертливого, шипучего, как шампанское, цирюльника и дворецкого, словом — в лице Фигаро; а теперь она на сцене в виде чувствительного фабриканта, покровителя бедных и защитника притесненных. Во время Бомарше Фигаро был вне закона, в наше время Фигаро — законодатель; тогда он был беден, унижен, стягивал понемногу с барского стола и оттого сочувствовал голоду и в смехе его скрывалось много злобы; теперь его бог благословил всеми дарами земными, он обрюзг, отяжелел, ненавидит голодных и не верит в бедность, называя ее ленью и бродяжничеством. У обоих Фигаро общее — собственно одно лакейство, но из-под ливреи Фигаро старого виден человек, а из-под черного фрака Фигаро нового проглядывает ливрея, и, что хуже всего, он не может сбросить ее, как его предшественник, она приросла к нему так, что ее нельзя снять без его кожи <...>
Буржуазия не имеет великого прошедшего и никакой будущности. Она была минутно хороша как отрицание, как переход, как противоположность, как отстаивание себя. Ее сил стало на борьбу и на победу; но сладить с победою она не могла: не так воспитана. Дворянство имело свою общественную религию; правилами политической экономии нельзя заменить догматы патриотизма, предания мужества, святыню чести; есть, правда, религия, противоположная феодализму, но буржуа поставлен между двумя религиями.
Наследник блестящего дворянства и грубого плебеизма, буржуа соединил в себе самые резкие недостатки обоих, утратив достоинства их. Он богат, как вельможа, но скуп, как лавочник <...>
Но осторожных правил своих Фигаро не оставил: его начали обижать — он подбил чернь вступиться за себя и ждал за углом, чем все это кончится; чернь победила и Фигаро выгнал ее в три шеи с площади и поставил Национальную гвардию с полицией у всех дверей, чтоб не впускать сволочь. Добыча досталась ему — и Фигаро стал аристократом — граф Фигаро-Альмавива, канцлер Фигаро, герцог Фигаро, пэр Фигаро. А религии общественной все нет: она была, если хотите, у их прадедов, у непреклонных и настойчивых горожан и легистов7, но она потухла, когда миновала в ней историческая необходимость. Буржуа это знает очень хорошо; чтоб помочь горю, они выдумали себе нравственность, основанную на арифметике, на силе денег, на любви к порядку <...>
Герцен А.И. Собр. соч. В 30 т.
М., 1954. Т. 5. С. 29-35.
Вольное русское книгопечатание в Лондоне8