История российского традиционализма_Том1

Викинги же никогда не являлись купцами, хотя одновременно должны были организовывать сбыт награбленного. Следовательно, главным их ремеслом являлись морское пиратство, прибрежный разбой и работорговля. Общепринято, что так называемая эпоха викингов укладывается в период с VIII по IX вв. включительно. Роль, которую они играли в Европе, была похожа на последующую колонизаторскую политику эпохи первых географических открытий. Викинги по всей прибрежной Европе создавали сети укреплённых рынков. При этом особое значение приобретало Киевское направление торговли, по которому они сопровождали варяжские караваны в Византию и на Ближний Восток. Тогда это было подобно Суэцкому каналу, резко повышавшему эффективность доставки товаров, особенно в виду жёсткой конкуренции со стороны еврейских купцов на Волжско-Каспийском направлении. Разумеется, викинги, как и варяги, всегда вынашивали идею расширения сферы своего влияния на всю прилегающую к Днепру территорию. Однако осуществить этот замысел самостоятельно им было трудно в силу своей малочисленности и удалённости от основных коммуникаций. В этническом отношении викинги не представляли собой однородное целое. Это были не только скандинавы, изгнанные с родины и утратившие с нею этнокультурные связи, но и прибалты, славяне, финны, оказывавшиеся изгоями в силу своей особой ментальности.

Поэтому трудно вообразить, чтобы викинги, представлявшие собой племя международных авантюристов, могли положить начало славянской государственности. Большие сомнения вызывает и понятие «руси», якобы перешедшее от них на Киевскую Русь. Вероятно, сами викинги так себя не называли, ибо происходившее от финского слова «руотси» (грести веслом), оно, подобно новгородскому термину «укшуйник», имело бы для них маргинальное значение (32), Данная гипотеза столь же парадоксальна и ненаучна, как и попытка присвоить Древнерусскому государству название небольшой реки. Но почему тогда вообще не считать в одном случае финнов, а в другом – сарматов причастными к образованию Киевской Руси?

Итак, Европа трижды посылала свои военные экспедиции на Великую евразийскую равнину, которые создавали внешние политические условия для будущего Древнерусского государства. Так, готы, наряду с гуннами, положили начало массовому переселению славян на Восточно-Европейскую равнину. Оставшиеся навсегда на ней россомоны, образовали Русский каганат. Варяжский конунг Рюрик дал своё имя княжеской династии. Это подчинение политическому фактору, ставшему традиционным ещё в догосударственный период, будет давать о себе знать практически во все последующие периоды российской истории.

Таковой была вассальная зависимость московских великих князей от монголо-татарских ханов даже в то время, когда Золотая Орда ослабевала и Русь могла стать самостоятельной, но не было для этого внутреннего политического единства среди удельных князей. В период Смуты 1598-1612 гг., враждовавшие между собой боярские кланы, также готовы были отдаться под власть польского или шведского короля. С XVIII в. российский правящий класс в значительной степени становится немецко - и франкоговорящим, а в императорских особах перестаёт течь русская кровь. Исторический синдром Рюрика нашёл своё преломление и в западничестве российских либералов образца XIX - начала XX вв. Но особенно его много выплеснулось с горбачевизмом, ельцинизмом, и путинизмом, в которых западнизм достиг кульминационного момента, граничившего с утратой национального самосознания. Он даже присутствовал в марксизме, явлении также западном, но который в СССР достаточно удачно дополнялся ленинизмом, что позволило провести модернизацию страны. Как это видно, западноцентристский вектор развития России от Рюрика и до Путина, лишь однажды дал сбой. Но связано это было с угрозой, исходившей от самого Запада в лице Великого княжества Литовского, которую Московская Русь стремилась нейтрализовать, отдавшись под сюзеренит золотоордынских ханов.

Великое переселение народов коренным образом изменило геополитическую ситуацию в восточноевропейском регионе в пользу славянских родоплеменных союзов. В течение 400 лет у них практически уже не было врагов, способных уничтожить или изгнать их с обжитых мест, как это имело место в скифо-сарматскую эпоху в отношении полиэтнических родоплеменных сообществ Зарубинецкой и Черняховской земледельческих культур. Однако одновременно с расселением славян на Восточно-Европейской равнине на её юго-восточной границе происходило рождение нового властелина степи – Хазарии.

В этническом отношении хазары представляли собой реликтовое, каким-то образом выжившее скифское племенное образование, которому спустя столетия суждено было превратиться в мощную державу. Во II в. они покинули своё первое убежище на территории Дагестана, в междуречье Терека и Сулака, чтобы обрести для себя ещё более надёжное укрытие в дельте Волги, которая тогда имела гораздо большую площадь, чем в настоящее время. В запутанных лабиринтах волжских протоков, покрытых густыми зарослями, хазары достигли экологического равновесия с природным ландшафтом, и благополучно пережили сарматов, гуннов, булгар, аваров подобно тому, как впоследствии поляне, северяне, радимичи и вятичи будут укрываться от них самих, а также печенегов в непроходимых лесах на берегах Днепра, Десны и Оки. В угрожающих их существованию геополитических условиях оба этноса вынуждены были долгое время находиться в состоянии самоизоляции. Но это было отнюдь не главное их сходство. В процессе перехода к государственности каждый из них испытал на себе достаточно сильное воздействие со стороны симбиозного с ним племени, в результате чего наступил временной период, характеризовавшийся возросшей способностью к активной политической деятельности.

С хазарами это происходило с середины VII в. и продолжалось более 150 лет, благодаря этническому синтезу с тюрками – прирождёнными воинами, оказавшимися у них на отдыхе в Волжской дельте после разгрома в 658 г. войсками империи Тан Западно-Тюркского каганата. В хазар-европеоидов была прилита монголоидная кровь, а страной стали управлять тюркские ханы, основавшие династию Ашин (650-810 гг.). Происшедшая в результате этого генетическая мутация резко повысила способность небольшого народа к «сверхнапряжению», и выработала новый «поведенческий импульс, направленный против инстинкта личного и видового самосохранения» или так называемый «пассионарный импульс»(33). Хазары перестали скрываться в непроходимом для врагов низовье Волги и уже во второй половине VII в. господствовали на всем пространстве от Каспия и до степного Крыма, а затем в течение практически всего следующего века отстаивали свою независимость в войне с превосходящими силами Арабского халифата. За полтораста лет тюркского правления Хазария превратилась в сильную державу, простиравшуюся от Яика и до Дона. Характерные для неё «эластичность государственной системы» и «стойкость этнической целостности» (34) позволяли проводить компромиссную политику по отношению к соседним народам и обеспечивать геополитический баланс на всём евразийском пространстве.

Однако в начале IX в. гармония была нарушена. В результате государственного переворота, происшедшего в 803 г., власть в Хазарии перешла в руки экономически и политически влиятельной еврейской торговой колонии. Начавшаяся после этого межэтническая война дестабилизировала геополитическую ситуацию в регионе. На стороне хазаро-тюрок выступали мадьяры, а иудеев поддерживали нанятые за деньги печенеги. Какова же была причина того, что бывшие союзники в борьбе с арабской агрессией на Кавказе и мирно сосуществовавшие в течение нескольких сот лет, начиная ещё с дагестанского периода их совместного проживания, стали непримиримыми врагами?

Союз евреев с хазарами, хотя и долговременный, был вынужденной мерой, обусловленный выгодами совместной борьбы с внешней угрозой. Но после распада арабского халифата и появления на Кавказе небольших самостоятельных государств наподобие грузинского царства, хазарские евреи, очевидно, давно уже вынашивавшие свои гегемонистские планы, незамедлительно приступили к их осуществлению, как только сложилась относительно благоприятная внешнеполитическая и торгово-экономическая конъюнктура. Причём особое значение для иудейских купцов в связи с этим приобрёл открывшийся в начале IX в. торговый путь «из варяг в греки». Наряду со становившимся более безопасным Волжским направлением персидской и ближневосточной торговли, он позволял им расширять свою торговую экспансию и на Запад. Но для этого нужны были товары, которые предполагалось собирать в виде дани с проживавших на границе со степью восточнославянских племён. Поэтому не случайно в 834 г. недалеко от впадения Северного Донца в Дон была построена крепость Саркел, имевшая стратегическое значение не только для защиты от степных врагов, но и в качестве военного плацдарма, угрожавшего прежде всего северянам и вятичам. Последние вынуждены были становиться плательщиками хазарской дани, чтобы предупредить наступление на них не знавших поражений и пощады наёмников-мусульман с юго-восточных берегов Каспия. Так «на месте этнической ксении (гостьи. - автор) появилась страшная суперэтническая химера» (35) изменившая исторический облик Хазарии и резко осложнившая геополитическую ситуацию в степном регионе как раз накануне образования Древнерусского государства.

Геополитическое положение восточных славян, однажды коренным образом изменившееся и отнюдь не в лучшую сторону, станет с тех пор для их потомков исторической доминантой. Все остальные народы, которые принимали участие в евразийской политике с VIII в. до н.э., так или иначе безвозвратно ушли с исторической сцены. Наши же предки имели не один, а два возможных исхода: «или стереться и не быть или замирить свои необозримые окраины оружием и государственной властью». Историей было определено последнее, а именно: страна обрекалась провести в оборонительных и превентивных войнах почти две трети прошедшего с тех пор времени (36). Однако при этом мы не можем утверждать, что полностью избегли той судьбы, которая всегда сопутствует срединным народам, принимающим на себя её удары. Перманентная борьба со всякого рода военной агрессией в значительной мере ослабляла потенциальные возможности, консервировала социально-экономические и культурные предпосылки развития, которые не могли вполне проявить себя в экстремальных условиях. Но в ходе её формировались такие традиционные черты русского национального характера, как героизм, жертвенность, выносливость, патриотизм, помогавшие стоически переносить лишения и сохранять территориальную целостность страны.