4. Возможности и пределы системного подхода к изучению международных отношений

Выше уже довольно сказано о достоинствах системного подхода, поэтому стоит уделить некоторое внимание и его недостаткам, а, вернее, границам его применения в изучении международных отношений. Добавим только к указанным преимуществам то немаловажное обстоятельство, что системный подход по сути лишает смысла понятие первопричины. Иначе говоря, он дает возможность уйти от механического детерминизма, от канто-лапласовской парадигмы. Это особенно важно для понимания международных отношений, где постоянно взаимодействующие между собой различные явления, события, ситуации и процессы всегда имеют в своей основе множество уровней причинности и где в полном соответствии с системной теорией целое всегда отличается как в количественном, так и в качественном отношении от составляющих его элементов.

И все же системная теория не может похвастаться слишком боль- шими успехами в анализе международных отношений. Пожалуй, можно назвать только две области, где она достигла бесспорно положительных результатов: это стратегия и процесс принятия международно-политических решений (см. прим.11, с.158-159). В остальном же ее заслуги до сих пор были весьма скромными. Гносеологически это объясняется тем, что ни одна система, достигшая определенного уровня сложности, не может быть познана полностью. Отсюда - то противоречие, на которое обратили внимание Б. Бади и М.-К. Смуц: системный подход рассматривается как метод выявления определяющих состояние системы различных способов сочетания ее элементов, однако, как только исследователь выходит за рамки относительно простых систем, основания для того, чтобы считать правильными делаемые им выводы, значительно уменьшаются (см.. прим.11, с.158).

Кроме того, в науке о международных отношениях до сих пор отсутствует общепринятое понимание структуры международной системы, а то, по которому имеется достаточно высокая степень согласия, является, как мы уже могли убедиться, слишком узким даже с учетом всех своих измерений. Поэтому многие исследователи отказываются от него, не предложив, однако, более приемлемого.

Новизна современного этапа в истории международных отношений со всей очевидностью обнаруживает ограниченность основанных на методологии политического реализма таких понятий, как «конфигурация соотношения сил», «биполярностъ» или «мультиполярностъ». Распад советского блока и крушение сложившейся в послевоенные годы глобальной биполярной системы (впрочем, ее глобальность всегда была относительной) выдвигают на передний план такие вопросы, которые не могут быть решены в традиционных терминах «полюсов», «баланса сил». Исчезла линия четкого раздела между «своими» и «чужими», союзниками и противниками, гораздо менее предсказуемым стало поведение малых государств, региональных средних и «великих» держав. Мир вступил в полосу неуверенности и возросших рисков, обостряемых продолжающимся распространением ядерных, химических, бактериологических и иных видов новейших вооружений. Широкое распространение западных ценностей (таких как рыночная экономика, плюралистическая демократия, права человека, индивидуальные свободы, качество жизни) как в бывших социалистических странах, так и в постколониальных государствах не только не способствует стабильности глобальной международной системы за счет увеличения степени ее гомогенности, напротив, оно имеет следствием все более массовую миграцию населения из менее развитых в экономическом отношении стран в более богатые, порождает конфликты, связанные со столкновением культур, утратой идеалов, подрывом традиции, размыванием самоидентичности, всплесками реакционного национализма. Глобальная международная система испытывает глубокие потрясения, связанные с трансформацией своей структуры, меняющимися взаимодействиями со средой.