ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПОВЕДЕНИЕ:
МЫСЛЯЩИЕ ИЗБИРАТЕЛИ И МНОГОПАРТИЙНЫЕ СИСТЕМЫ
Ф. У. ПАППИ
Со времени первых исследований 60-х годов в изучении электорального политического поведения произошли значительные изменения. Тогда в них доминировала мичиганская социально-психологическая модель, которая соседствовала с теорией рационального выбора Э. Даунса (Campbell et al., 1960; 1966; Downs, 1957). Понятие «мыслящего избирателя» появилось при пересмотре оснований такого типа голосования, при котором избиратель голосует, ориентируясь на ту или иную социально значимую проблему, или «голосования по проблеме», далее оно развивалось как в традиции ретроспективного голосования, так и в теории рационального выбора (Rusk, 1987; Fiorina, 1981).
Это понятие стало мостом между политической психологией и «реалистической» версией теории рационального выбора — версией, позволяющей предсказать реальное поведение избирателей в ходе голосования, а не сосредоточиваться исключительно на выявлении баланса политических потребностей и реализации политических идей. Мыслящие избиратели достаточно рациональны, они пытаются справиться с ситуацией принятия решения при наличии довольно расплывчатой информации. Они используют эвристические принципы для разрешения «загадки Саймона» о том, как принять рациональное решение «при ограниченной информации и возможности анализа» (Sniderman, Brody, Tettlock, 1991, p. 18).
В рамках теории рационального выбора, С. Попкин применяет термин «мыслящий избиратель» для описания похожей ситуации, когда «избиратели действительно размышляют о партиях, кандидатах и политических проблемах», «вкладывая» свой голос в коллективное благо на основе «дорогостоящей и неполной информации и в условиях неопределенности» (Popkin, 1991, р. 10). В отличие от частных вкладчиков, эти «общественные вкладчики» имеют мень-
262
ший стимул для сбора информации, требующего значительных затрат. Таким образом, Попкин характеризует эту ситуацию выбора как одну из разновидностей рациональности, стремящейся к минимизации затрат, когда экономия усилия достигается за счет сбора лежащей на поверхности информации (например от друзей) и ее простейшей обработки.
Основное содержание понятия «мыслящего избирателя» не ново. Когда первоначальный homo economicus превратился в искателя максимальной выгоды (т.е. субъекта, подсчитывающего вероятность последствий), оставалось сделать лишь небольшой шаг к пониманию того, что приобретение полной информации часто требует слишком больших затрат (это идея уже присутствовала в работе Даунса 1957 г.). Новое в это понятие привнесла когнитивная психология, которая получила ряд экспериментально проверенных результатов. Например, было установлено наличие у избирателей схемы получения, анализа и переработки информации, выявлено также наличие доминирующих «рамок», упрощающих структуру задачи, предложено рассмотрение привычек в качестве правил принятия решений в часто повторяющихся ситуациях (Esser, 1991).
Эти концептуальные обобщения позволили когнитивистам моделировать индивидуальное принятие решений. Но в политической науке в целом и в электоральных исследованиях, в частности, необходимо принимать во внимание взаимосвязь индивидуального выбора с миром партийной и правительственной политики. Эта глава посвящена проблемам формирования предпочтений и партийного выбора мыслящих избирателей в многопартийных системах. В ситуации, когда объектом большинства исследований являются американская двухпартийная система и президентские выборы, рассмотрение много партийных систем приобретает особое значение.
Рациональный выбор — это поведение, соответствующее предпочтениям индивида. При этом сами предпочтения должны удовлетворять минимальным условиям соответствия, таким, как транзитивность и тому подобное. В первую очередь будут рассмотрены проблемы партийных предпочтений избирателей в многопартийных системах. Затем — силы, которые влияют на эти предпочтения. Основываясь на понятии мыслящего избирателя, мы посмотрим, как такие переменные, как близость позиций, ретроспективные оценки деятельности правительства и партийная идентификация, могут быть интерпретированы с помощью модели формирования предпочтений в многопартийных системах. И наконец, будет дан анализ самой проблемы принятия решений с учетом ожидания возможных правительственных коалиций, стимулов осмысленного и инструментального голосования в отличие от голосования экспрессивного и символического.
Общая идея этой главы базируется на предположении о том, что в многопартийных системах партийные предпочтения избирателей являются связующим звеном между всеми факторами, влияющими на оценку партий, и окончательным решением о голосовании. В этом смысле «партийное предпочтение» имеет то же значение, что и «сравнительные оценки кандидатов» в усовершенствованной модели мичиганских исследователей (Markus, Converse, 1979). Наибольшее влияние на формирование партийного предпочтения оказывают, по общему признанию специалистов, близость позиций избирателя и партий \/ по конкретному политическому вопросу и ретроспективные оценки. Измерение близости позиций касается возможного будущего развития событий, в то
263
время как ретроспективные оценки относятся к уже совершенным действиям данного правительства1.
Первый и третий параграфы этой главы затрагивают вопросы, которые Р. Хакфельд и Э. Карминес (гл. 8 наст, изд.) называют «вызовом экономистов» социологическому и социально психологическому подходам относительно электорального поведения. Предварительным условием целенаправленного рационального действия являются четкие предпочтения (§ 1 наст, гл.) и осознание последствий своих действий (§ 3 наст. гл.). Последняя задача осложняется, когда результат является совокупным выражением мнения всего населения, высказанного при голосовании, а не в единичного действия отдельного индивида. Дискуссия о формировании предпочтений, описываемая во втором параграфе, касается процесса получения информации и возможности противопоставления личных целей индивида и тех средств, которые диктуются его партийной принадлежностью и политическими предпочтениями.
§ 1. Партийные предпочтения в многопартийных системах
В двухпартийных системах складывается достаточно простое отношение между партийными предпочтениями и партийным выбором, если только избиратель вообще решает принять участие в предстоящих выборах. Либо избиратель предпочитает партию или кандидата Лив этом случае выбирает одну альтернативу; либо он отдает предпочтение партии или кандидату Б и, таким образом, предпочитает другую альтернативу. В двухпартийных системах считается нерациональным голосовать за партию, которую вы не поддерживали с самого начала.
Проблема выбора в трехпартийных системах не может быть прямой экстраполяцией опыта двухпартийных систем. В данном случае рациональным может стать голосование по стратегическим соображениям за партию, стоящую на втором месте по близости к предпочтениям избирателя, если наиболее близкая ему партия, скорее всего, проиграет, а вторая может выиграть. Строгий порядок предпочтений между тремя партиями содержит 3! = 6 логических возможностей и даже больше, если принять во внимание соединение двух или всех трех партий. При трех возможных ответах на каждое парное сравнение между тремя партиями, считая пары для одной и той же партии только один раз, а не дважды как порядковые пары, существует 27 различных возможных вариантов распределения предпочтений; среди 13 индивидуальных порядков ранжирования, есть один, объединяющий все три партии, 6 вариантов, объединяющих по две партии на первом или последнем месте, и еще 6 вариантов строгого ранжирования. В случае политической системы с тремя и более партиями уже не очевидно, что избиратели имеют последовательный ряд предпочтений (в противоположность предположению, часто используемому в таких социологических инструментах, как «термометр настроений»).
1 Ожидания относительно будущего труднее интегрировать в модели многопартийных систем, так как будущее правительство зависит не только от результатов выборов, но также и от будущей коалиции. Ожидания по поводу коалиции влияют на окончательное решение, поскольку избирателю приходится думать о том, какое правительство может быть создано в результате его выбора, сделанного в соответствии с его партийными предпочтениями.
264
В идеале хотелось бы, чтобы предпочтения отдельных избирателей были достаточно последовательными, чтобы их можно было выразить в терминах полезности, которую не так просто замерить. Используя парное сравнение немецких партий, можно показать, что минимальное условие для рационального избирателя — транзитивность строгих предпочтений — выполняется для более чем 90% электората (Pappi, 1983). Аналогичное исследование Г. Брейди и С. Ансолабехере показало, что лишь от 2 до 10% американских респондентов имеют нетранзитивные предпочтения относительно кандидатов на президентских выборах2 (Brady, Ansolabehere, 1989, p. 149).
В обычных исследованиях выборов нет данных, которые могут понадобиться при обоснованном создании функции полезности для какого-то ряда партий. Во многих исследованиях европейских выборных кампаний опросы типа «термометра настроений» или «шкалы симпатий» проводились относительно всех партий, соревнующихся за места в парламенте; такие данные можно использовать для создания общей картины партийных предпочтений избирателей. Прежде чем обсуждать различные способы измерений, необходимо прояснить теоретический статус понятия «партийное предпочтение».
Я предлагаю считать «партийное предпочтение» срединной переменной, находящейся между мнениями и оценками партий, с одной стороны, и поведением в ходе голосования — с другой. Статус этой переменной, как я уже сказал, совпадает со «сравнительной оценкой кандидатов» в американских моделях президентских выборов. Но для того чтобы они стали строго одинаковыми, партии должны стать конкретным объектом избрания в предстоящей кампании. Таким образом, надо спрашивать избирателей об их партийных предпочтениях относительно конкретных выборов. Если речь идет, например, о федеральных выборах, можно задать такой вопрос: «Какая партия наиболее предпочтительна для проведения федеральной политики в течение ближайшего срока?», а в ситуации, когда одновременно проводятся выборы двух уровней (например федерального и отдельного штата), надо задавать два вопроса о партийных предпочтениях применительно к каждому уровню.
Альтернативой этому подходу являются понимание партий как игроков, последовательно играющих в разные игры, и предположение о том, как избиратели (особенно в многопартийных системах) вырабатывают основные партийные предпочтения. В большинстве демократий различные уровни вла- О сти неодинаково важны для избирателей, тем не менее в эмпирических исследованиях партии оцениваются в основном относительно их национальной роли.
Специфика, свойственная данным выборам или конкретной ситуации, — Т это первое измерение, характеризующее партийные предпочтения. Второе измерение — это время. Отражают ли «партийные предпочтения» сиюминутное отношение к той или иной партии или они свидетельствуют о более постоянной установке? Теоретически кажется, что на конкретные партийные предпочтения индивида, высказанные в данный момент, влияют его взгляды предшествующего периода: должна же существовать некая преемственность предпочтений. Но можно задать вопрос несколько иначе, чтобы подчеркнуть сиюминутный, а не преемственный характер предпочтения. Так, во временном измерении партийные предпочтения могут представать как в виде более по-
2 Они сообщают о том, что аксиомы транзитивности в случаях высказывания нейтральных и негативных суждений обычно работают так же, как и при высказывании позитивных
предпочтений о кандидатах.
стоянных, так и в виде сиюминутных установок. То же можно сказать и относительно первого, ситуационного измерения: партийные предпочтения могут быть привязанными к данным выборам или ситуации, а могут иметь более общий характер.
Понятие «партийное предпочтение», безусловно, связано с понятием «партийной идентификации». В первоначальной версии теории мичиганских исследователей партийная идентификация определялась как постоянная позитивная идентификация с партией в качестве основного, а не ситуативного объекта установки. В европейских многопартийных системах партийная идентификация осложняется тем, что определенная степень идентификации с одной партией не означает обратного, т.е. отсутствия идентификации с другими партиями. Американская семибальная шкала (начинается с неявных сторонников демократов, далее идут лица с демократическим уклоном, независимые и, наконец, явные сторонники республиканцев) не подходит для многопартийных систем. Голландские авторы предложили альтернативный способ измерения партийных предпочтений, позволяющий избежать «застревания» на одной наиболее предпочитаемой партии. Предложенный ими вопрос используется для оценки общей электоральной полезности партий. Респондентам задается вопрос относительно каждой партии: насколько вероятно, что они за нее «когда-либо проголосуют»? (Eijk van der et ah, 1986). Так как формулировка «когда-либо проголосовать» выходит за рамки временного предпочтения, поскольку в ней делается акцент на выборах вообще, а не на конкретных выборах, ответы на этот вопрос можно интерпретировать как выражение партийной идентификации в многопартийных системах.
Более распространенный рейтинг партийных «симпатий» избирателей, скорее, подчеркивает сиюминутный "(хотя свойственный не только выборам, как это часто думают) характер этих установок. Ежемесячные исследования показывают немало взлетов и падений различных партий. Но эти движения, как правило, нельзя представить в виде отдельных составляющих, например, в виде общей средней оценки устоявшихся партий или изменения оценки респондентами относительных рейтингов партий. Последняя может оставаться относительно стабильной, даже если изменится средний уровень симпатии или дистанция между оценками разных партий. То, что на первый взгляд кажется явной претензией на «главное политическое предпочтение дня», может содержать информацию о более постоянных аспектах партийных предпочтений, если измерить установки, расположенные где-то между однодневными и постоянными предпочтениями. Такая интерпретация близка к определению партийной идентификации как «текущего счета ретроспективных оценок» по каждой приемлемой для избирателя партии, на который он постоянно добавляет позитивные и снимает негативные оценки каждой партии в зависимости от своего опыта за предыдущие межвыборные периоды (Fiorina, 1981, р. 89).
Рассмотрим две другие возможности соединения привязки к конкретной ситуации или выборам и временного измерения. В ходе предвыборных опросов иногда задаются вопросы, привязанные к ситуации, рассматривается рейтинг партий на данный момент. Единственной комбинацией двух измерений, которая, как может показаться, не даст эмпирических результатов, является комбинация постоянных предпочтений и их привязанности к данным выборам. Но даже в этом случае можно представить себе избирателей, у которых относительно стабильные партийные предпочтения будут отличаться в зави-
266
симости от уровня проводимых выборов. Например, они никогда не прого-1 лосуют за посткоммунистическую партию на национальном уровне, но по-! >у считают вполне приемлемым заметное присутствие этой же партии на мест-, ном уровне. Так как исследования выборов обычно посвящены национальным выборам, то они пренебрегают такой переменной, как привязка к конкретным выборам.
Существуют различные методики сбора данных о распределении партийных предпочтений отдельного избирателя: попарное сравнение, ранжирова- J/ ние и рейтинги. Последние два метода специально предназначены для создания последовательного распределения всех возможных вариантов, в то время ! как парное сравнение данных позволяет делать эмпирическое тестирование \ предлагаемой последовательности. Традиционное ранжирование или шкалиро-вание часто применяются для получения простого пространственного распределения партийных предпочтений. В этих исследованиях результаты факторного анализа (или открытых методов анализа доминирующих тенденций) объясняются как общее пространство решений электората, суммирующее расхождения избирателей различных партий наилучшим из возможных статистических способов. Многочисленные исследования такого рода были проведены в многопартийных системах, включая ранние исследования Ф. Конверса в Финляндии и недавно проведенное сложное исследование П. Наннештада в Дании (Converse, 1966; Nannestad, 1994). Развернутый анализ позволяет нам проверить гипотезу об одномерности партийного пространства. Факторный анализ, напротив, чаще применяется для объяснения, а не для подтверждения; что касается интерпретаций результатов, то они не всегда оказываются правдоподобными, особенно когда проводится идентификация более чем по одному измерению.