Французская журналистика
.docСледствием стало резкое снижение тиражей партийных газет и … ожидание новых политических потрясений.
Если умеренная оппозиция режиму Июльской монархии, в своих требованиях не шедшая дальше подлинной конституционной монархии, располагала газетами "Le Siecle" и "Le Constitutionnel", то наиболее радикальная часть ее, стремившаяся к республиканской форме правления, сгруппировалась вокруг газет "Le National" и "La Reforme" А.А.Ледрю-Роллена, тираж которой составил в 1843 году 40000 экземпляров.
Свершившаяся в феврале 1848 года революция принесла глубокие качественные изменения в социально-политические судьбы французской журналистики.
Кратковременный период относительно мирного развития Второй Республики, обрамленный двумя революциями, которые произошли с интервалом в четыре месяца, ознаменовался чрезвычайно бурным ростом периодической печати, сопоставимым только с первыми годами Великой Французской революции.
Если в 1846 году в Париже насчитывалось 26 газет, то к лету 1848 года количество одних только политических изданий разной периодичности в Париже достигло 790, не считая более 400 неполитических. Причем 200 новых периодических изданий появилось в столице Франции только за первые четыре месяца 1848 года, а за три последующих года - еще около тысячи.
Правительственными декретами от 5 и 6 марта 1848 года была восстановлена свобода печати. Была отменена введенная при Июльской монархии практика раздачи судебными учреждениями казенных объявлений по своему выбору, являвшейся одной из форм скрытых субсидий правительственных изданий.
И хотя, как справедливо отмечал Д.И.Писарев, "революция 1848 г. принесла печати очень мало пользы; свобода журналистики была очень непродолжительна" (113. С. 494), нельзя не признать сам факт расцвета периодических изданий самых разных типов и направлений между февралем и июнем 1848 года.
В этот период лихорадочно искали своей печатной трибуны не только политические и общественные деятели, но и писатели. Смогли заявить о себе газеты "La Vrai Republique" ("Правдивая республика") Ж.Санд, "Le Bien publique" ("Общественное благо") А. де Ламартина, "L’Evenement" ("Событие") В. Гюго.
Новая революция, явившаяся как бы продолжением старой, начатой в феврале 1848 года, разразилась в конце июня. Уличные бои между восставшими рабочими и мобильной гвардией ("мобили") длились с нараставшим ожесточением 23 - 26 июня. Были убиты тысячи людей, а восстание было жестоко подавлено.
События июня 1848 года в Париже привели к установлению во Франции военной диктатуры военного министра временного правительства генерала Ж.Б.Кавеньяка, ликвидировавшего всякое подобие недавней свободы печати и запретившего целый ряд парижских газет уже в конце июня 1848 года.
Новые законы о периодической печати вернули прессу к тому же положению, в котором она находилась после сентябрьских законов 1835 года. В августе 1848 года была восстановлена система залогов, что привело к исчезновению газет, которые были не в состоянии внести в казну требуемую сумму обязательного денежного залога (100000 фр. для ежедневной газеты, 50000 тыс. фр. для еженедельной и т.п.).
"Молчание бедным!" – заявил в прощальном слове к своим читателям издатель и редактор газеты "Le Peuple constituant" ("Народ учреждающий"), бывший соратник Ф.Р.Шатобриана, Ф.Ламенне в связи с прекращением ее издания из-за финансовых трудностей.
Последовавший за подавлением Июльской революции в Париже триумф "партии порядка" выразился в применении административно-репрессивных мер, когда простыми правительственными постановлениями закрывались любые издания неугодной политической направленности.
Газетам было запрещено печатать собственные отчеты с заседаний законодательного собрания, довольствуясь лишь лаконичными официальными отчетами, составлявшимися штатными секретарями. Если же речь шла о заседаниях сената, то информацию о них можно было черпать только из материалов официальной государственной газеты "Le Moniteur". Категорически запрещалось также публиковать какие-либо отчеты о судебных заседаниях по делам, связанным с прессой (по ним разрешалось публиковать лишь приговоры).
И хотя конституция II Республики, принятая 4 ноября 1848 года, торжественно провозглашала "перед лицом Верховного Судьи и человечества" право каждого гражданина "обнаруживать свои мысли путем печати или всяким другим способом", отвергала цензуру как таковую, а все "правонарушения, совершаемые посредством периодической печати", передавала исключительно в ведение судов присяжных, правовое поле было сужено до чрезвычайных пределов (188. С.209).
Избранный президентом II Республики в ноябре 1848 года Луи Наполеон практически сразу закрыл шесть радикальных газет, в том числе "La Reforme" и "La Democratie pacifique".
Принятый Французским парламентом закон о печати 27-29 июля 1849 года назвал ряд новых "преступлений", которые могут совершаться печатью, среди которых на первое место было выдвинуто "оскорбление президента республики". Была восстановлена предварительная цензура для политических и социально-экономических произведений объемом до 10 печатных листов. Согласно декрету Луи Наполеона, изданному в декабре 1851 года, дела по "преступлениям" печати снова изымались из ведения судов присяжных и передавались трибуналам исправительной полиции.
Совершив государственный переворот 2 декабря 1851 года и объявив себя "императором всех французов" Наполеоном III, Луи Наполеон начал, в подражание своему великому дяде, с закрытия неугодных ему изданий, запретив сразу 11 ежедневных газет в Париже, в то время как его префекты устроили настоящую бойню "красным" листкам в провинции.
Правовое положение периодической печати во Второй Империи определялось так называемым "органическим" декретом Наполеона III, принятым им в феврале 1852 года. В соответствии с ним требовалось:
1) предварительное разрешение правительства (министра полиции) для начала издания газеты или журнала;
2) ответственный или главный редактор назначались только с разрешения правительства;
3) не только восстанавливались, но и увеличивались штемпельный сбор и плата за пересылку по почте;
4) повышалась сумма залога для издания ежедневной газеты;
5) вводилась система так называемых правительственных предостережений, в соответствии с которой правительство, замечая "вредные тенденции" газеты, имело право направить ее издателю предостережение, а вслед за вторым оно было вправе приостановить издание газеты на два месяца без приговора суда;
6) запрещалось публиковать любые отчеты о судебных процессах по делам печати, а всем судам одновременно предоставлялось право запрещать по своему усмотрению публикацию отчетов о гражданских и уголовных процессах вообще.
Таким образом в середине XIX столетия журналистика Франции в измерении "власть-пресса" оказалась в положении крайне дисгармоничном. Налицо было явное отставание власти (а точнее методов взаимодействия с прессой) от технологических, идеологических и культурных инноваций, что грозило новыми социальными конфликтами.
Власть (а правление Наполеона III, "закольцевавшее" систему взаимоотношений "власть-пресса", длилось девятнадцать лет) стремилась полностью контролировать поведение журналиста. "Новая статья закона потребовала, чтобы каждая статья, напечатанная в газете и касающаяся политики, философии или религии, была подписана собственным именем автора. За ложную подпись взыскивается штраф и определяется трехмесячное тюремное заключение как автору статьи, так и ответственному редактору газеты" (113. С. 494).
Между тем количественный рост периодической печати в период Второй Империи был весьма значительным. Достаточно сказать, что общий разовый тираж парижской прессы поднялся со 150 тыс. экз. в 1852 году до 1 млн. экз. в 1870 году, чему благоприятствовал технический прогресс, развитие парламентаризма (с возрастанием интереса к политическим новостям и росте электората), увеличение количества "минимально образованных", расширивших массовость читательской аудиторию, процесс неуклонной урбанизации. Поэтому эффективность произвола и репрессий со стороны правительства была весьма относительной и носила временный характер.
Тяжелые условия для существования политической прессы не могли определять всего спектра развития журналистики. Интересные и плодотворные явления, наблюдавшиеся в литературной журналистике и в "penny press", речь о которых пойдет в следующих главах исследования, были по своему закономерны, так как, по нашему мнению, творческая энергия, не находя (по самым разным причинам) своего выражения в одной сфере, с удвоенной энергией манифестировалась в других. В период Второй Империи "литературная" периодическая печать была освобождена правительством и от политической цензуры, и от штемпельного сбора, что давало возможность иными средствами отстаивать идеи, важные для журналиста, критика или литератора.
Поэтому нельзя устанавливать абсолютное тождество между периодами двух Империй - несмотря на жесткое противостояние в оппозиции "власть-пресса", французская журналистика не только смогла выжить, но и нашла свой особый журналистский язык, в первую очередь в сфере литературно-художественной критики.