народы мира / народы Северного Кавказа / Ингуши

Ингуши. Их предания, верования и поверия

ИНГУШИ Их предания, верования и поверья Ингуши разделяются на несколько обществ. Общества эти следующие: Кистинское, Джейрахское, Назрановское, Карабулакское, Галгаевское, Галашевское и Цоринское. Из них Назрановское и Джейраховское, как ближайшие к русским поселениям, были относительно русских в более миролюбивых отношениях, чем все остальные; так, например, во время враждебных действий других обществ, назрановцы и джейраховцы весьма нередко помогали русским в усмирении своих соплеменников. Родоначальником Кистинского общества, по народному сказанию, был Кист, сын одного знаменитого сирийского владельца из дома Камен (Комнен?). Во время первых крестовых походов, он убежал из Сирии в Абхазию, а отсюда через некоторое время перешел в Грузию. Но Грузия в то время была в самом печальном положении от постоянных нападений арабов и турок, так что Кист вынужден был бежать отсюда в непреступные Кавказские горы. И поселился в одном из ущелий Северного Кавказа, недалеко от верховьев Терека. Здесь он основал аул Арзи,-слово, значащее по переводе на русский язык - орел. При этом он, вероятно по примеру своих предков, избрал герб с изображением орла; этот герб, как знак власти, был передаваем из рода в род старшему члену семьи. Этот герб в настоящее время, как нам известно из достоверных источников, хранится в одном из правительственных учреждений. На груди орла вырезана звездообразная Фигура, а на шее находится надпись вырезными буквами: * (Перевод: "Во имя Бога милостивого и милосердного, да будет благословение Божие над Умар-Сулейманом Мамиловым (это слово переведено гадательно, но скорее так, нежели как бы это было 155 год...), да будет хвала Богу за пожалование ястреба владельцу правоверному" (два последних слова могут быть и в творительном падеже, в таком случае вместо "владелец" ближе перевести "повелитель" и вместо "правоверному" - правоверных; впрочем, эти два слова так неясно вырезаны, что можно принять их даже за год и тогда будет три слова, в значении (дан) в Сирии 349, 249, или 345, 245. Во всяком случае, перевод надписи приблизительный, самая же надпись написана куфическими буквами. Сын Киста Чард имел сына, Чарда же. Последний построил в Арзи 16 осадных башен и замков, которые существуют и в настоящее время. После Чарда следовали его прямые потомки: Эдип, Эльбиаз и сыновья последнего, Мануил и Анд. После смерти Мануила, сын его Даур-Бек поссорился с дядею Андом, оставил Кистинское общество и переселился в соседнее, Джейрахское общество. При последующих потомках Киста, власть их стала значительно уменьшаться над обществом, так что потомки: Шейлынк, Багамет и Тач играли между народонаселением роль старших членов семейства. Впрочем, соседи относились к этим лицам, как к владетелям кистинским; так, например, грузинский царь Ираклий принимал одного из потомков Тача с большим уважением и почестями, подобающими владельным лицам. Родоначальником Джейрахского общества считается некто Джерахмат, с незапамятных времен поселившийся в ущелье по бокам речки Арм-хи, впадающей в Терек. Ущелье названо Джейрахским по имени родоначальника. Джерахмат, также как и Кист, был выходцем, но не из Сирии, а Персии. Во время его переселения, Джейрахское ущелье было совершенно необитаемо; Джерахмат имел около себя 100 человек дружины, находившейся в его подчинении и исполнявшей все его приказания. Спустя некоторое время после этого переселения, в Джейрахское ущелье начали приходить посторонние жители и населяли свободные места - с дозволения Джерахмата. Последний защищал со своей дружиной новых переселенцев и за это пользовался весьма значительными правами над остальным народонаселением; так, например, он имел право держать холопов и брать подати с жителей Джейрахского ущелья. Джерахмат жил до глубокой старости и в течение своей жизни пользовался между своими новыми соотечественниками большим уважением. Сыновья Джерахмата, Лорейн и Бек, пользовались между джейрахскими жителями точно также большим уважением. Подобно кистинским предводителям, они неоднократно были принимаемы грузинскими царями к своему двору и получали от них при своем возвращении богатые подарки. Вероятно, грузинские цари ласкали горских предводителей с целью приобретения их расположения и предупреждения со стороны джейраховцев хищнических нападений на пограничные грузинские земли. А эти нападения в первые времена существования ингушских обществ были весьма часты: они производились большею частью предводителями небольших отрядов дружины, причем они весьма нередко забирались в самую глубь грузинского царства. Главною целью нападений были желания приобрести красного шелку и ситцу для праздничных бешметов своей фамилии. О характере этих нападений мы можем судить по некоторым народным ингушским преданиям о старинных ингушских героях. Члены Джейрахского общества находились точно также в постоянных сношениях со своими соседями - осетинами; значительная часть последних жила почти на одной земле с джейраховцами. Кроме того, между джейраховцами и осетинами, населявшими ущелье реки Терека, существовал обычай брать плату за проезд через Дарьяльское ущелье. Причина этого обычая лежала не столько в праве сильного, сколько в том обстоятельстве, что окрестное население следило за исправностью дороги и, в случай ее порчи, делало поправки общими силами. Необходимость обоюдных сношений постоянно заставляла их быть более или менее внимательными к положению этой дороги и тем оказывать значительную услугу проезжавшим караванам. Сумма, собиравшаяся с проезжающих, разделялась между ближайшим населением. При этом в способе распределения была разница: в осетинском населении деньги отдавались не всем членам общества, а только самому привилегированному сословию - алдарам; между ингушским населением деньгами пользовались все, как правители, так и остальные классы, в равной степени - обстоятельство, указывающее на слабое развитие между ингушским населением аристократического элемента. Джейраховцы в последние времена были более других горцев привержены русскому правительству; так, например, они защищали русские границы от нападений на нее лезгин, тушин и других народов, живших на северном склоне Кавказских гор. Назрановское общество составилось из переселенцев разных горских обществ и потому не имеет своей самостоятельной истории. Оно издавна еще находилось в миролюбивых отношениях к русским и за это неоднократно терпело хищнические нападения со стороны своих соседей - соплеменников. В Назрановском обществе еще менее заметен аристократический элемент, чем в остальных ингушских обществах. Происхождение Галгаевского общества неизвестно; в отдаленнейший период времени между галгаевцами почти не было случаев потомственной передачи власти от одного лица к другому, как мы видим это в других обществах. Жители всегда выбирали из своей среды отличивших по своему уму, богатству, а не исключительно по происхождению людей и передавали им право судить и производить расправу; но при этом судьи, или старшины, не пользовались правом окончательно решать дела без согласия старейших членов общества. Только за кровь убитого старшины взыскивалось более платы, чем за обыкновенного галгаевца. Относительно чуждых народов, галгаевцы держали себя совершенно независимо; так, например, несмотря на то, что в конце XVIII столетия галгаевцы считались подданными тарковских шамхалов, они не платили им никакой дани и зависимость эта была только номинальною. Если галгаевца убивал какой-либо простой осетин, то месть галгаевца простиралась не только на убийцу, но и на его господина или владетеля. Воинственность галгаевцев была причиною того, что соседние с ними племена нередко нанимали их, или платили им дань за защиту от других каких-либо враждебных соседей. К числу позднейших обществ принадлежит еще Карабулакское, населявшее северо-западный угол ингушской территории. Оно составилось, как и Назрановское, из переселенцев горских обществ и не имеет никаких исторических преданий. В последнее время карабулаки стали называться галашевцами, по имени ущелья, которое они заняли. Подобно многим другим горским племенам, карабулаки находились в зависимости от Шамхала Тарковского и платили ему дань по одному рублю со двора. Завоевание этого края русскими уничтожило эту зависимость и освободило их от довольно стеснительной дани. Карабулаки были довольно воинственный народ и пользовались между соседями своими славою разбойников. Во время самостоятельного существования, они управлялись, как и галгаевцы, выборными из своей среды, так что между ними не существовало каких-либо наследственных общественных обязанностей. Остальные общества образовались во времена позднейшие; кроме того, постоянная зависимость их от других сильнейших обществ исключала возможность развития в них какой-либо исторической самостоятельности и образования каких-либо исторических преданий. Кроме этих частных сведений об ингушских обществах, между народонаселением существует предание вообще о людях, населявших ингушскую территорию во времена, предшествовавшие историческому периоду жизни ингушского населения. Общий характер этого предания дает повод предполагать, что оно относится к аборигенам ингушского племени, населявшим ингушскую территорию ранее того времени, когда явились пришельцы - основатели обществ. Давным-давно жил человек Солса. Люди жили тогда под землею в больших подвалах, выложенных камнем; эти подвалы в некоторых местах сохранились до сих пор. Солса был весьма умный и честный человек; он родился не от обыкновенной женщины, а прямо произошел от Бога. Однажды Солса проезжал по подземелью и ему встретилась на дороге тазовая кость человеческая, такая большая, что Солса на коне проехал сквозь нее. Потом Солса опечалился, что нарушил спокойствие мертвого человека. Солса стал просить Бога, чтобы Он воскресил этого человека в таком виде, как он был прежде, и ударил кость плетью. В то же время из кости сделался человек, такой большой, как гора; но он был слеп и не мог видеть солнца. Солса просил об этом Бога для того, чтобы большой человек не сделал ему вреда. Большой человек громко спросил: "Кто оживил меня"? - "Я, Соска-Солса"! (Соска прибавлено для обозначения имени отца). - "Отчего же ты не дал мне зрения"? - спросил большой человек. Соска-Солса отвечал: "Если бы у тебя было зрение, ты бы съел весь свет". "Что это за свет?" - говорит большой человек, - здесь прежде был один лес!" - "Нельзя тебе рассказывать, - отвечал Соска-Солса. - Скажи мне: что ты прежде ел?" Вместо ответа большой человек пошарил кругом и, взяв большой камень, растер его между руками и начал есть. "Мы ели это, - сказал большой человек. - И все что нам попадалось". - "Как же вы воевали друг с другом?" - снова спросил Соска-Солса. Тогда большой человек вырвал большой чинар, поспешно очистил его и бросил им в Соска-Солса. Но последний, увидев приготовление большого человека, заранее отскочил в сторону, Большой человек, бросив дерево, сказал про себя: "Я убил этого муравья за то, что он разбудил меня без зрения". - "Как же ты убил меня, когда я жив?" - возразил Соска-Солса. Большой человек в ответ ему сказал: "Кто родится после нас, те будут умнее нас; мы стыдились спасать себя от смерти и убивали друг друга чинарами". - "Как же вы могли храбро воевать между собою, когда у вас была такая плохая пища, как ты показал мне - песок, камень," - говорит Соска-Солса. Большой человек сказал ему: "Поезжай по этому своду до конца; там стоит береза, под нею лежат два хлеба, возьми и принеси сюда." Соска-Солса поехал, как сказал большой человек, нашел хлебы и привез их. Тогда большой человек спросил: "Как тебе показываются эти хлебы: хороши они?" - "Мне кажутся они очень хорошими, - отвечает Соска-Солса, - я был сильно голоден, откусил один только кусок и теперь - сыт". - "С этими двумя хлебами, - сказал большой человек, - мы могли путешествовать четыре месяца; а вы же чем питаетесь?" - "Мы маленькие, - говорит Соска-Солса, - а все-таки мне кажется, что этих хлебов мало и на один раз". "Должно быть плохо на свете, - сказал большой человек, - если вам на один раз идет столько хлеба, сколько нам шло на четыре месяца. Ты меня разбудил, подай же мне и зрение, а если не дашь, то сделай меня опять костью". Соска-Солса махнул плетью и большой человек стал опять тазовою костью. В одно время с Соска-Солса жили в горах джелты (греки); они были народ трудолюбивый и образованный, хоть не так, как теперь; они были хорошие строители и построили много башен и замков; кроме того, они оставили в разных местах большие клады. Они уехали от нас в какую-то другую сторону. После джелтов жили вамполож; между ними были двуротые. Одна женщина родила двух мальчиков: одноротого и двуротого. Однажды братья вышли на охоту; леса в то время там не было, а рос небольшой кустарник. В то время в Терской долине жили кабардинцы, один кабардинец ходил в кустах. Братья напали на него и захватили его в плен. В скором времени на вамполож рассердился Бог и они начали умирать. Кабардинец, бывший в плену у вамполож, воротился в Терскую долину, взял с собою кабардинку и, привезши ее в горы, женился на ней. От этого брака произошли горные ингуши. В то время умер один кабардинский князь, живший в Терской долине; жена его никому не сказала о смерти своего мужа; днем она прятала его труп в уединенном месте, ночью приносила в свою саклю и оплакивала его. Через несколько времени кабардинцы узнали про смерть своего князя, взяли его и похоронили, а потом собрали свое имущество и выселились дальше на плоскость, недалеко от Тулотова аула. Отсюда кабардинцы весьма часто нападали на вамполож, грабили их жилища и убивали их самих, или уводили в плен. Вамполож рассердились на кабардинцев и в свою очередь напали на них; последние испугались и выселились еще дальше на равнину. Вамполож разрушили их жилища и забросали их камнями; эти камни и до сих пор лежат на том же месте. В то время самое употребительное оружие было - луки, а у некоторых ружья, но не такие, как теперь, а с фитилями. После того как вамполож прогнали кабардинцев, последние так и остались на своем месте. Это предание, как можно видеть из кое-каких частностей его, имеет довольно значительную историческую достоверность: пребывание в горах греков например, подтверждается остатками развалин от их прежних построек, а также сохранившимися почти в целости церквями в некоторых горных ущельях; точно также во многих местах восточной части Джейрахского общества и в ущельях кистинских попадаются полуразрушенные подземные каменные своды. Последние, по всей вероятности, относятся к тому времени, когда в Кавказских горах происходили постоянные передвижения разно-религиозных народов, причем опасность со стороны враждебных нападений заставляла строить потаенные - подземные жилища. Наконец, рождение Соска-Солсы от Бога и его способность делать чудеса можно принять за извращенное понятие о Христе, занесенное в горы переселенцами-джелтами. Предание о вамполож, между которыми были двуротые, вероятно, намекает на то, что между этими пришельцами были люди с зобами; так как этой болезни почти не существует между туземным населением, то вамполож надо принимать выходцами из таких стран, где эта болезнь существовала. Приведем теперь несколько данных, характеризующих мировоззрение ингушей. ЗЕМЛЯ, ЧЕЛОВЕК И ГОРЫ Земля образовалась прежде Бога; она имеет вид яйца и стоит на доске, доска - на море, а море на какой-то "темноте". Если Бог захочет, то Он и уложит всю землю в яйце (неопределенность величины земли). Сначала земля имела мягкую поверхность, подобную вате, так что нога уходила глубоко в землю. Для того чтобы земля сделалась прочнее, Бог образовал горы, через 20 лет после появления земли. Горы разделяют землю на две равные части (подобно экватору). До образования гор, на земле был страшный холод. Бог повелел собраться холоду на горы; от этого на земле сделалось теплее, а на горах явился снег. Бог сотворил человека из земли, а из ребра человеческого сделал женщину. Они некоторое время жили на земле, но не оставили нам после себя потомков. После их смерти, из спинного мозга первого человека родился муравей, а из муравья со временем сделался новый человек. Этот новый человек был покрыт шерстью, как кошка. Он был очень большого роста, сильный и питался тем, что находил съестного на земле. Когда человек находится еще в утробе матери, к нему является ангел и просит поскорее выйти на свет. Человек не соглашается и говорит, что он умрет с голоду, так как его никто не будет кормить. Ангел говорит: "Тебя будет кормить Бог," и при этом пишет имя Бога на ладони человека. Это имя остается написанным до тех пор, пока человек не разожмет своей ладони. Но лишь только он сделает это, как имя Бога тотчас же улетает в виде маленьких брызг и несется по воздуху. Через некоторое время брызги падают на каком-нибудь месте. Когда человек впоследствии ступит на место падения брызг, он в ту же минуту умирает от такой смерти, какую ему назначит Бог. Поэтому иногда случается, что человек находится на волосок от места падения брызги и на волосок от смерти. МОРЕ Был один знаменитый человек, которого Бог весьма любил. Человек этот был очень умный и честный, ему подчинялись все животные, которые тогда существовали на земле: птицы, звери, рыбы и всякие гады. Человек этот знал имена всех животных и понимал их язык, когда они говорили между собою. Один раз он шел со своим войском по такому месту, где не было воды. Войско его захотело пить. Тогда человек стал просить Бога, чтобы он послал его войску воду. Бог сказал ему: - Я пошлю тебе воду тогда, когда ты и все твое войско не будете в состоянии ходить и станете чуть живы. Когда все были почти в бесчувственном состоянии, знаменитый человек стал опять просить у Бога воды. Тогда Бог послал птицу тушол-котэм (удод); она прилетела на то место, где было войско, и начала клевать землю; после этого из земли стала появляться вода в тех местах, где клевала тушол-котэм, и эта вода стала наполнять поверхность земли. Войско напилось воды и пошло дальше. Между тем земля сжималась, а вода прибывала все больше и больше, так что через несколько времени на этом месте образовалось большое море - оно заняло целую треть всей поверхности земли. Однажды Бог собрал всех птиц и спросил, кто из них перелетит море. Журавль взялся перелететь. Бог дал ему в пищу трех гусей и журавль полетел. Долго он летел и стал уставать. Ему на дороге попалась рыба и спросила его: - Куда, журавль, летишь? Журавль поведал ей цель своего перелета. Тогда рыба заметила ему: - Я советую тебе вернуться назад, ты не долетишь и до половины, так как у тебя не достанет провизии и ты умрешь с голода и усталости; лети назад, пока у тебя есть провизия. Журавль послушался и полетел назад. После этого ни одна птица не соглашалась перелететь через море. ТУМАН, ГРОМ, МОЛНИЯ, ДОЖДЬ, ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЯ, МОРОЗ Прежде на земле не было ни тумана, ни дождя, ни грома, ни молнии, ни землетрясения, ни ветра. Однажды женщина пошла за дровами и нашла дорогой что-то белое и мягкое -вроде ваты. Она подумала, что это вата и, взявши вещь, принесла ее домой и заперла в сундук. Через несколько времени, подошедши к сундуку, она увидела, что он во многих местах растрескался и из него выходил туман; последний поднялся вверх и начал расходиться по свету. После этого появился и гром. Когда туман бывает над морем, то он вбирает в себя водяных пузырьков и несет их вверх; от этого бывает дождь. Отдельные капли дождя при своем падении никогда не собираются вместе. Есть на свете синие птицы - зехап; во время дождя они летают в тучах, с большою силою машут крыльями и этим производят гром; в то же время ангел Жебраль-мелек гоняется в тучах за дьяволом с большою шашкою и машет ею, стараясь ударить дьявола; от блеска шашки происходит молния. За Меккой, в далекой стране, есть большая гора Каплам; от нее во все места земли расходятся жилы, подобно тому, как у человека расходятся жилы от сердца. Когда люди на земле начинают забывать Бога и вести дурную жизнь, Бог посылает ангела Жебраль-мелека, который величиною с сустав человеческого пальца. Жебраль-мелек сходит в середину горы и начинает трясти ее; от этого на земле происходят землетрясения. Бог сначала содержал людей очень хорошо: на земле не было холода, так что пища была очень хорошая - и люди, и животные сделались очень сытыми. Тогда Бог послал им холод, чтобы они не зажирели. Летом холод опускается в середину земли, а зимою выходит на поверхность. Земля согревается еще от того, что в середине ее есть огонь. НЕБО, СОЛНЦЕ, ЗВЕЗДЫ И РАЗНЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ В ИХ ВИДЕ Солнце величиною с город (верст 15 в окружности); оно состоит из огня и прикреплено на небе к арша (нечто вроде скатерти); ангел водит солнце по небу; днем оно освещает живых людей, а ночью - мертвых; при закате оно погружается в море. Когда люди начинают забывать Бога, он посылает затмение; ангел, движущий солнцем, закрывает его концом арша и тем напоминает людям о Боге. Луна также прикреплена к арша; затмения ее происходит от тех же причин, которые образуют затмения солнечные. По другому народному преданию: сестра гоняется за братом и заслоняет луну. Изображения на луне - изображения брата и сестры. Свет луны составляет девятую часть света солнечного, а теплота - восемнадцатую часть теплоты солнца. Расстояние от земли до солнца и луны одинаково. Солнечные круги показывают, что Бог смотрит на землю. Человек, родившийся в тот день, когда на солнце бывают какие-либо явления в роде кругов, будет умным и честным. Каждая звезда на небе принадлежит какой-нибудь душе, но только человек не может знать, какая именно звезда принадлежит ему. Если звезда падает с неба, то это признак, что человек, которому принадлежит эта звезда, умрет через год, в день падения звезды. Звезды также прикрепляются на небе, они также движутся, одновременно с другими большими небесными телами: солнцем и луной. Кометы обозначают рождение какого-нибудь знаменитого и честного человека. Несчастий же они никаких не предвещают. (Последнее обстоятельство составляет весьма замечательную особенность в народных ингушских верованиях. Известно, что все народы признают явление кометы грозным предзнаменованием каких-либо страшных, общих для человечества, бедствий). По понятиям ингушей, каждому человеку заранее определено быть или честным, или умным, или злым и т.п., без всяких более определяющих представлений положения человека в обществе. Это определение отмечено на лопатке каждого человека. Исключение составляют только цари, как лица высшего происхождения: они происходят от пророка Мухаммеда и навсегда запечатлены всеми совершенствами человеческими. Из потомков пророка никогда не может быть простой человек, а непременно царь. Приведем теперь несколько ингушских преданий, отчасти исторического, отчасти религиозного содержания.^* ЕЛТА^* Давным-давно люди жили гораздо ближе к Богу, чем теперь; в случае нужды, каждый человек мог лично явиться к Богу и просить все, что ему было нужно. У одной вдовы был маленький сын. Однажды он говорит матери: - Мать! Я пойду к Богу и попрошу у него чего-нибудь, мы бедны и у нас многого недостает. - Сын мой, говорит мать, - ты такой оборванный, приближенные Бога не допустят тебя до него. Сын снова говорит: - Нет, мать, я надеюсь добраться до Бога, пойду попытаю счастья. После этих слов сын пошел к Богу. Когда ангелы и приближенные увидели оборванную одежду мальчика, то не допустили его к Богу. Мальчик печально возвращался домой. По дороге ему попался сын Бога, Елта. - Куда ты идешь? - спрашивает Елта мальчика. - И отчего ты печален? Мальчик рассказал Елте о своей неуспешной попытке проникнуть в жилище Бога. - Отец мой управляет целым миром! - воскликнул Елта, выслушав слова мальчика. - Неужели я не могу управлять одним мальчиком? Я беру тебя под свое покровительство, - обратился Елта к мальчику, - проси у меня чего тебе угодно! Мальчик отвечал: - Я хочу посеять пшеницу и прошу урожая. - Пусть будет урожай пшеницы на твоей пашне, иди и сей, - сказал Елта и пошел дальше. Мальчик с матерью посеяли пшеницу. К великой радости, у них был такой хороший урожай, какого ни у кого не было из соседей: на одном стебле выросло по два колоса. Когда хлеба стали созревать, Бог послал своих ангелов посмотреть урожаи пшеницы и всего остального. Ангелы, осмотрев все пашни, доносят Богу, что на пашне мальчика, которого они не допустили к нему, урожай лучше, чем у всех остальных людей. Услышав ответ ангелов, Бог воскликнул: - Как мог явиться у мальчика урожай без моей воли! Наведите над его пашней гром и грозу, пусть они погубят ее! Ангелы передали приказание Бога Матери грома и грозы, чтобы она послала своих детей для истребления пашни мальчика. Когда Елта узнал о приказании своего отца, то послал сказать мальчику, чтобы они с матерью поспешили убрать свой хлеб. Мальчик и мать дружно принялись за работу; когда они убирали уже последний сноп, пошел сильный дождь с грозой и градом и истребил все хлеба на полях, кроме убранного хлеба мальчика. После дождя Бог посылает своих ангелов осмотреть хлеба. Когда возвратившиеся ангелы донесли Богу, что у всех жителей хлеба истреблены, а у мальчика целы, Бог сильно рассердился за невыполнение своей воли и и приказал позвать Мать ветров. Когда она явилась, Бог сказал ей: - Подними бурю и ураган и разнеси хлеб мальчика. Елта, узнавши об этом приказании, послал сказать мальчику, чтобы тот перенес весь свой хлеб на гумно и прикрыл хорошенько. Лишь только мальчик с матерью окончил укладку хлеба, поднялась страшная буря и начала разносить по воздуху клочками весь хлеб соседей, а хлеб мальчика, прикрытый камнями, не был разбросан. Ангелы, посланные Богом для разведывания о действии бури, в третий раз донесли ему, что буря разнесла и погубила все хлеба у жителей, а хлеб мальчика остался цел. Тогда Бог приказал ангелам, чтобы у всех жителей с каждого тока получалось только по одной мерке хлеба. Елта, узнав об этом, предупредил мальчика, чтобы он отаптывал свой хлеб не массой, а по одному снопу. Мальчик сделал по совету Елты и от каждого снопа получил меру пшеницы, между тем как у соседей почти не было ничего. У мальчика столько уродилось хлеба, что он раздал очень много своим соседям, наиболее пострадавшим от неурожая. Когда Бог узнал, что и четвертое его приказание не достигло своей цели, то страшно рассердился и приказал позвать к себе Елту и мальчика. Когда последние пришли, Бог грозно обратился к мальчику: - Почему у тебя вышел хороший хлеб в то время, как у остальных жителей дурной, и кто помогал тебе в этом? Мальчик подробно рассказал о своих делах, прибавив, что ему помогал Елта. - Как ты смел идти против моих желаний? - грозно обратился Бог к сыну. - Тебе следовало бы за твое ослушание выколоть глаз! - При последних словах Бог так сильно ткнул пальцем в глаз сына, что тот выскочил из головы, и с тех пор Елта остался одноглазым. Кроме Елты, у Бога были еще два сына: Этер и Воскресенье. Кривой Елта управляет над дикими зверями; Этер заведует делами мертвых, а Воскресенье господствует над временем. Соответственно этому разделению, ингуши в разных случаях своей жизни просят о помощи того или другого Бога. Охотник, перед отправлением на охоту, считает необходимым сделать воззвание к Елте о даровании ему успеха. Этеру приносят жертвы и молятся в том случае, когда долго длится предсмертная агония умирающего: в этом случае родные больного просят Этера взять его к себе, т.е. прекратить жизнь для избавления от мучений. Наконец, Воскресенье олицетворено в форме дня - воскресенья, считаемого священным и важным праздником. Так как, давным-давно, большая часть ингушей была христианами, то в позднейшие ингушские религиозные верования вошли в исковерканном виде понятия христианской религии. В настоящее же время религия ингушей весьма неопределенная и представляет смысл понятий языческих, мухаммеданских, христианских и т.п. Эта неопределенность придает какой-то индеферентный характер религиозному настроению ингушского народа. Между ингушами вследствие этого, религиозных фанатиков гораздо меньше чем между соседними полудикими кавказскими народами. МАГАЛ (О Звезде ветров) В горах есть теперь развалины одного аула, который прежде носил название Магал. Аул этот расположен на обрывистом склоне Черных гор, в Шанском ущелье. Давным-давно, когда аул этот был еще населен так, что мог выставить шестьдесят всадников, жил в нем один ученейший человек, которого звали также Магалом. У него была весьма замечательная священная книга, из которой он обыкновенно черпал свою мудрость и знание; эта книга и теперь еще хранится в храме, находящемся между развалинами аула и носящем название "Мага-Ерда". У ученейшего мудреца Магала, именем которого был назван самый аул, хранилась драгоценная и замечательная Звезда ветров. Она лежала в крепком сундуке, которого не могли разбить никакие инструменты, и на самом его дне была прикрыта многими другими вещами, представлявшими своей важностью и драгоценностью предмет зависти и почтения, как других ученых, так и всех соплеменников. Также в доме Магала жила замечательная белая змея; она умела говорить по- человечески и считалась членом семьи Магала за свою разумность и кроткое поведение. Однажды ученый Магал, приготовивши все необходимые дорожные принадлежности и вооружившись лучшим своим оружием, отправился на юг, в грузинскую сторону, которая лежала далеко за снеговыми горами. Спустя какое-то время, закончив все свои дела, Магал возвращался назад. Дорогой он заехал на ночлег в аул Затор. По обыкновению горцев, хозяин сакли, в которой Магал остановился, зарезал барана и стал угощать своего гостя. Во время еды, Магал заметил, что у козла, лежавшего недалеко от кунацкой сакли, закачалась борода. Обстоятельство это поразило Магала, так как в то время в горах вовсе не существовало ветров. Магал, не-смотря на свой сильный аппетит, перестал есть и начал думать о причине такого странного явления. Вдруг он вспомнил о Звезде ветров, которая хранилась в его сундуке; так как ключ от сундука он оставил своей жене, то у него появилась мысль: нет ли какого-либо несчастья в его доме с сундуком? Эта мысль до того завладела Магалом, что он, не кончивши своей еды, тотчас же вскочил на коня и поскакал домой. Между тем в его отсутствие в семье случилось важное происшествие. Один из маленьких сыновей Магала любил постоянно играть с белою змеею; во время отсутствия отца, он, играя с нею, ударил ее ножом и отрубил ей хвост. Змея страшно рассердилась на мальчика, бросилась на него и ужалила так, что мальчик вскоре умер. Несчастная мать мальчика, прибежавши на крик своего ребенка и увидев его труп, совершенно растерялась от горя и начала бегать по комнатам. В это время, ища как бы бессознательно тряпки для раны сына, она отворила заветный сундук и начала ворочать в нем рукою. Лишь только она отвернула предметы, покрывавшие Звезду ветров, последняя быстро поднялась и улетела на небо. С этого времени в горах начали дуть почти ежедневно сильные ветры, между тем как прежде их никогда не бывало. Прискакавши домой, Магал был страшно поражен совершившимся несчастием, особенно потерею Звезды. Зная, что белая змея владеет многими чудодейственными секретами, он стал вызывать ее к себе из норки, обещал ей сделать хвост из золота и серебра, а за это просил ее только содействовать возвращению с неба Звезды ветров в заветный сундук. После усиленных просьб, белая змея наконец вышла из своей норки и приблизилась к Магалу. Она хотела уже вступить с ним в переговоры, но, нечаянно взглянувши на свой отрубленный хвост, вдруг раздумала и сказала ему: - Нет, Магал! Как я не забуду своего отрезанного хвоста, приделавши золотой, так и ты не забудешь своего сына и рано или поздно убьешь меня. Поэтому между нами больше уже не может быть мира и согласия. Сказавши это, змея опять поползла назад и скрылась в своей норке. Когда змея вышла из норки для объяснения с Магалом, Звезда ветров так низко опустилась с неба над саклею Магала, что ее можно было достать с крыши; когда же змея удалилась в свою норку, Звезда ветров снова поднялась на воздух, так что чуть виднелась на высоте. После смерти Магала, у него остались три сына: Гуй, Цикни и Кетло. Гуй и Кетло жили в ауле Тумго, который существует и в настоящее время на склоне Красных гор, в Галгаевском ущелье. Гуй был громаднейшего роста, имел два рта: один на обыкновенном месте, а другой на затылке; первым ртом он ел обыкновенную пищу, а задним - преимущественно перегрызал кости. Соответственно своему росту, Гуй имел большую физическую силу и внушал уважение своим друзьям и страх врагам. Цикни завидовал славе и силе своего брата Гуя и желал как-нибудь уничтожить его; он составлял с этой целью несколько планов, но все они, по неудобству, долгое время не могли быть выполняемы. Наконец появился один благоприятный случай. Гуй собрался ехать в Грузию, для того, чтобы ограбить там некоторые крайне богатые селения и запастись ситцами^* для своих старых постелей. Цикни просил Гуя взять его с собою, на что тот согласился. Во время дороги они расположились ночевать в первую ночь в степи. Лишь только Гуй заснул, Цикни связал его самыми крепкими веревками и бросил одного в степи, в той надежде, что постоянно бродившие разбойники убьют его. Сам же Цикни поспешно воротился домой и объявил домашним, что Гуй без вести пропал в горах. Проснувшись после крепкого сна, Гуй самым легким движением руки разорвал связывавшие его веревки и громко закричал от гнева: - Кто смел связать меня? На его крик подошли пастухи, недалеко ходившие со стадами баранов, и объявили, что они видели, как один человек поспешно связал его веревками и уехал по направлению к Красным горам. По описанию внешнего вида этого человека пастухами, Гуй догадался, что то был его брат Цикни. В сильном гневе, Гуй взобрался на высокую Черную гору, которая отделяла его от аула, и громко закричал: - Погоди, Цикни, я с тобой разделаюсь! Хотя до аула было не менее сорока верст расстояния, Цикни услышал крик Гуя, страшно перепугался его угрозы и, вскочив на коня, убежал из дома. После этого Цикни поселился на вершинах Галгаевского ущелья и был родоначальником многочисленных ингушских семейств. Гуй воротился в аул Тумго. Потомство Гуя населяет места соединения Кистинского ущелья с Галгаевским. Из уважения к силе и храбрости Гуя, сыновья его сделали ему памятник - столб, вышиною в две сажени, шириною в два аршина; памятник этот своею величиною представляет, будто бы, настоящую величину роста Гуя. БАРКУМСКИЙ КАНТ^* В Галгаевском ущелье, на правом берегу реки Ассы, при подошве Красных гор, стоит небольшой аул Баркум. Окрестная местность представляет суровый и дикий вид своею слабою растительностью и высокими нависшими скалами; только около Баркума виднеется небольшой лес, приятно освежающий взор своим видом, после скучного однообразия окружающей картины. Основателем Баркумского аула был один знаменитый своей храбростью, ловкостью и гостеприимством наездник, или кант. Около Баркума жил в то же время один христианский царь; в его ауле была небольшая церковь^*, построенная из хорошего серого камня, который привозился на ишаках из далеких чужих стран. Царь и Баркумский Кант жили между собою в дружбе и согласии, часто ездили друг к другу и проводили время или в увеселениях, или в разговорах о своих делах. Однажды царь и Баркумский Кант дали друг другу клятву в том, чтобы выполнять все те просьбы, которые они будут предлагать один другому. У Баркумского Канта была красавица жена, с таким белым цветом лица, какого не было ни у одной женщины во всем свете. Когда эта красавица пила воду, то она видна была в горле красавицы - до того было чисто и прозрачно ее тело. Через несколько дней после клятвы, христианский царь с музыкой приехал в дом Баркумского Канта; тотчас же между ними началось гулянье и продолжалось целых три дня. На четвертый день христианский царь просит Баркумского Канта подарить ему красавицу жену. Баркумский Кант был сильно опечален этой просьбой и пошел к жене. Увидев расстроенное лицо своего мужа, красавица спросила его: - Отчего ты так печален? Муж рассказал ей о просьбе христианского царя и попросил ее совета. Жена начала говорить Баркумскому Канту: - Если ты дал такую клятву царю, ты должен ее выполнить; христианский царь очень богат и силен, если ты не выполнишь его просьбы, он сделается твоим врагом и разорит наш аул. А для того, чтобы вознаградить себя за то, что потеряешь меня, ты проси у царя, чтобы он в течении трех дней выбрался из своего аула, а место и постройку подарил бы тебе. Также скажи ему, что все, не забранное им в течении трех дней, останется в твою пользу. Баркумский Кант поступил так, как ему советовала жена. При расставании с христианским царем, он сказал последнему: - Вот тебе моя жена, бери ее с собою, я отдаю ее согласно нашей клятве. Через три же дня я приеду в твой аул и буду просить у тебя подарка! После этого они расстались. Через три дня Баркумский Кант приезжает к христианскому царю, пирует у него, а потом обращаться с такой просьбой: - Мы поклялись выполнять просьбы друг друга. Я прошу у тебя, чтобы ты подарил мне землю и постройку, которые тебе принадлежат здесь. В течении трех дней ты должен выселиться отсюда и забрать с собою добро, какое можешь, а что останется по прошествии трех дней, то будет моим добром. Христианский царь, хотя и был опечален такой просьбой, но должен был выполнить ее и через три дня с имуществом своим выбрался из этого аула в Тарскую долину. Земля же и постройка достались Баркумскому Канту. От христианского царя, выселившегося в Тарскую долину, произошло Кабардинское племя, а от Баркумского Канта - большая ингушская фамилия. Имя Баркум-Канта^* упоминается еще в следующих двух преданиях: I Мухаммед был посредником между Богом и людьми. Сначала он не знал, что он пророк, но иногда чувствовал, что он находится под действием сверхъестественной силы. Шейхи же знали, что он пророк. Однажды Мухаммед сидел на кургане и перед ним был спущен с неба на золотых цепях Коран, величиною с мельничное колесо. Этот самый Коран Мухаммед положил на осла и двинулся от востока к западу и дошел до Тхагоба-Еррд. Мухаммед шел со своим братом и десятью товарищами; он шел проповедовать слово Божье. Он остановился на том месте, где теперь Тхагоба-Еррд, тогда там не было никаких построек. Когда Мухаммед задумал проповедовать Коран, это узнал один христианин. Чтобы помешать Мухаммеду, он подкрался, сделал выстрел из ружья и убил брата Мухаммеда. После его смерти, Мухаммед оставил это место и возвратился назад. Но как он хотел повезти с собою труп брата на осле, то должен был оставить Коран, - и вот Мухаммед зарыл его на том месте, где построен Тхагоба-Еррд. Христианские шейхи узнали, где зарыт Коран, и они построили там церковь. Камни для постройки они возили из Тифлиса. После, на этом месте поселился христианский царь. Затем этот царь был выгнан Баркум-Кантом. II КАНАВА ТЕМИРА ХРОМОГО^* Отец Темира был овцеводом, поэтому Темир с малолетства приучался к этому же роду хозяйства. Однажды, пасши баранов, Темиру удалось поймать зайца, которого он пустил в свое стадо, полагая, что это козленок. По возвращении со стадом домой, Темир показывает отцу зайца, которого он принял за козленка. - Ну, поймай же мне этого козленка, - говорит ему отец. Темир сделал несколько быстрых и ловких прыжков, поймал зайца и передал его отцу. "Э, - подумал отец, - он с такою ловкостью и быстротою не будет у меня долго жить", - и переломил сыну ногу. Говорят, с этого времени Темир сделался хромым. Односельцем Темира был какой-то кузнец, который жил на конце аула. Однажды Темир сидел в кузне этого кузнеца, и кузнец, как-то опершись головой на ручку молота, заснул. В это время Темир заметил, что из ноздрей кузнеца вышло какое-то маленькое насекомое и направилось вниз по ручке молота на наковальню, и затем в посуду, наполненную водой. Через несколько времени насекомое это обратно возвратилось в ноздри кузнеца. - Уф, - сказал, проснувшись, кузнец, - какой я сейчас сон видел. - Какой же ты сон видел? - спросил его Темир. - Расскажи. - Вообрази себе, снилось мне, будто бы я отправился по узкому хребту какой-то горы к железному холму, а оттуда в море, но что я видел на дне морском, о, это необыкновенное чудо! - Ну, что ж ты видел там? - спросил его Темир. - Видел я, - продолжал кузнец, - золото и серебро, и этих дорогих металлов хватило бы на целый свет. Темир сейчас же разъяснил себе этот сон; он смекнул, что под кузнею находится клад, и говорит кузнецу: - Перенеси свою кузню в другое место , ведь тебе все равно, где бы она ни находилась, а мне, как хромому, удобнее жить на конце аула. Кузнец согласился на предложение Темира и перенес свою кузню на другое место, а Темир начал строить на том месте дом. Когда Темир приступил копать фундамент, то нашел целые груды серебра и золота. Темир скрыл свое богатство от всех. В это самое время пропал у Темира сын, которого нигде не могли отыскать, вследствие чего Темир, не жалея богатства, принялся проводить громадную канаву. Для этого он нанял множество народу, думая, что работающие распространят по всему свету слух о причине этой работы, и наверно дойдет слух этот до сына его, если он жив, и, авось, он прибежит к нему. Впоследствии оказалось, что сын его был куплен Баркимом. Барким поклялся при покупке его, что он будет смотреть на него, как на родного сына. Сын Темира в свою очередь тоже дал клятву Баркиму, что и он будет жить у него до тех пор, пока он, Барким, не скажет ему: "Ступай домой". Сын Темира обладал таким секретом, что мог узнавать магнитную шашку и турпул лошадь^*. Однажды, когда он и Барким ехали вместе, то нашли череп лошади. Сын Темира, остановившись около этого черепа, сказал: - Тебя, лошадь, убили, вероятно, потому, что не знали о твоей сверхъестественной силе и что ты турпул. - Разве ты можешь отличить турпул от обыкновенных лошадей? - спросил его Барким.^* - Да, я могу узнать лошадь этой породы и отличить магнитную шашку от простой, - ответил сын Темира. - Хорошо - сказал Барким, - мы отправимся на самых красивых конях, с лучшим оружием на большую дорогу и будем поджидать человека, имеющего подобную лошадь и магнитную шашку. Они стали на большой дороге и следили за каждым проезжающим. Наконец, заметили они несколько человек c навьюченными лошадьми. Как только увидел их, сын Темира сказал: - Вон у того, который едет последним, лошадь турпул и шашка магнитная. Когда с ними поравнялись путники эти, то Барким и сын Темира остановили ехавшего последним и предложили ему за его лошадь красивого коня с серебряной сбруей, а взамен его шашки - оправленную золотом и серебром саблю. Путник был удивлен этим предложением и даже, приняв это за насмешку, сказал им: - Вы не смейтесь над моей лошадью и шашкою, не заставляйте меня отставать от товарищей моих. Барким и сын Темира уверили его, что они серьезно хотят с ним поменяться лошадью и шашкою, и, конечно, тот, не зная достоинств своей лошади и шашки, с радостью поменялся. Сын Темира пустил лошадь эту стремя кобылицами в горы на вольное пастбище. В конце года он поймал одну из этих кобылиц и зарезал ее, но, посмотрев на мозг костей ее, сказал, что еще нужно, чтобы приобретенная им лошадь паслась вольно, и с этими словами, он опять пустил ее с остальными двумя кобылицами на вольное пастбище. В конце следующего года он поймал другую кобылицу и, зарезав ее, нашел, что его лошади еще нужно пастись на вольном пастбище. Через год сын Темира зарезал и третью кобылицу; по мускулам ее он определил, что уже можно ездить на приобретенной им лошади. Сын Темира и Барким отправились однажды на одну общественную скачку, куда съезжались самые лучшие наездники. В этом состязании отличился, как своим удальством, так и быстротою своего коня, сын Темира. Когда он сделал последний круг^*, то Барким сказал ему: - Довольно, ты первым отличился на этой скачке, ступай себе домой. Как только Барким произнес эти слова, сын Темира поскакал в ту сторону, где, как он слышал, отец его проводит канаву. Барким опомнился, что он дал промах, забыв клятву, данную сыном Темира, что он будет жить у него до тех пор, пока он не скажет ему: "Ступай домой". Барким послал за ним погоню. Сын же Темира, видя, что его почти догоняет уже всадник, сидящий на серой лошади, пустил своего коня по каменистой почве - тогда догонявший его отстал, но догонял его другой всадник, у которого была лошадь с белым пятном на лбу. Тогда сын Темира стал скакать по направлению к солнцу, и этот всадник отстал от него. Спустя немного стал его догонять третий всадник. На этот раз сын Темира направил свою лошадь против ветра, после чего и третий всадник стал отставать от него. Последний всадник, видя, что его погоня за сыном Темира будет напрасна, крикнул ему: - Остановись на короткое время и дай мне ответ на мои вопросы. Темиров сын остановился и обернулся к нему. Всадник спросил его: - Почему, когда один из нас, сидящий на сером коне, стал догонять тебя, ты стал скакать по каменистой почве? - А потому, что у серой лошади бывают слабые копыта и она не в состоянии скакать по камням, а моей же все равно, так как она турпул. - А почему ты направился к солнцу, когда один из нас, сидящий на коне с белым пятном на лбу, догонял тебя? - Потому что у лошади с белым пятном на лбу кости бывают тоньше и солнечные лучи сильно нагревают мозг ее, и вследствие этого лошадь ослабевает и не может скакать, как моя. - На каком основании ты направил свою лошадь против ветра, когда я тебя догонял? - На том основании, что у твоей лошади хвост и грива слишком густые, вследствие чего ветер ослаблял силу твоей лошади, а для моей же это все равно. После этих вопросов всадник возвратился назад, а сын Темира поехал дальше к отцу. Он приехал ночью в лагерь своего отца, который все еще проводил канаву. Он потихоньку вошел в один шалаш и повесил свою магнитную шашку. В это время все шашки, которые находились в шалаше, притянулись к шашке сына Темира. Повесив шашку, он вышел оттуда, расседлал свою лошадь и пустил ее между лошадьми своего отца. Лошади эти, как только к ним присоединился конь сына Темира, стали ржать. Темир, хотя узнал (так как он был шейх), что сын его прибыл в лагерь, но никому не сказал об этом; только рано утром он собрал своих приближенных и дал им мешок с золотом, чтобы они пронесли его по лагерю, показали бы каждому человеку, для оценки его. Приближенные Темира пронесли мешок этот по лагерю, каждому показывая. Одни говорили, что золото это - вечный кусок хлеба; другие говорили, что с этим золотом можно достичь всего, чего душе человека угодно. Одним словом, всякий оценивал золото это различно. Когда показали мешок с золотом всем в лагере, то приближенные Темира явились к нему и рассказали мнение каждого. Темир спросил их: - Всех ли вы спросили о цене этого золота? - Всех, - отвечали посланные, - за исключением одного молодого человека, который приехал вчера ночью и лег спать недалеко от палаток, укрывшись своею буркою. - Ступайте и спросите этого юношу, во что он оценит этот мешок. Те отправились к юноше и спросили его, как он ценит это золото? Юноша отвечал с улыбкой (в смысле иронии), что оно не стоит куска хлеба. Ответ этот показался приближенным Темира смешным и они с хохотом возвратились к Темиру и передали ему, что они слыхали от юноши. - Да, - сказал Темир, - правду говорит юноша этот, что мешок с золотом, который вы показывали ему для оценки, не стоит куска хлеба, потому что без золота человек может обойтись, но без хлеба он не в состоянии прожить. Подобный ответ может дать только мой сын; приведите этого юношу ко мне. Приближенные привели юношу к Темиру, который узнал в нем своего сына, а последний своего отца. От сына своего Темир узнал, что он находился у Баркима, и с войском своим двинулся против него. Барким должен был бежать из Дяттахо в Галгаевское ущелье, где он основал нынешний аул Озик; последний этот аул тоже оставил Барким и переселился в Шуанское ущелье, где устроил аул Макале, а оттуда он переселился в Кистинское ущелье, где, между нынешними аулами Ляжк и Оббоно, основал новый аул^*. Затем Барким оставил и этот аул, перешел в Джейрахское ущелье, на левый берег реки Терека и устроил нынешний аул Цими. Здесь он и умер.^* ОСНОВАНИЕ АУЛА ОББОНО^* Хотя мы теперь дурные люди, но наши предки не были похожи на нас - они были славными героями и прославили себя между народом. Наши предки происходят от орхустойцев; они вышли из Балты, поселились на берегу реки Арм-хи и основали аул Оббоно. Аул этот был взят и разорен кабардинцами дотла. Только один мальчик остался живым, да и тот был брошен с высоты берега, но остался жив хотя получил девять ран. Мальчик этот был поднят и взят женщиной, возвращавшейся с мельницы в аул Ффарпа. Ему дали название Циск (кошка). А почему ему дали такое название, так это потому, что он был живуч, как кошка, хотя и имел девять ран. Циск, - пусть его высокая душа попадет в рай! - жил у той женщины, которая его подобрала. Когда он вырос и имел уже такую силу, что мог поднять ружье, приехал в Ффарпа один кабардинец, участвовавший в разорении Оббоно. - Вот этот гость убил твоих родных! - говорит Циску вскормившая женщина, - ступай, возьми ружье и стреляй в него! Циск еле-еле поднял ружье и сделал выстрел в гостя. - Откуда, кто и в кого стрелял? - посыпались со всех сторон вопросы. Кабардинец, узнавши, что из разоренного аула Оббоно остался один в живых, поспешил домой и дал знать о будущей опасности от мщения со стороны Циска. Циск, скоро после того, оставивши аул Ффарпа, перешел на жительство в свой аул Оббоно. Здесь он женился и от него произошли четыре сына. Самый замечательный из них был Хорс. Однажды Хорс отправился во внутрь Кистинского ущелья. Узнавши о его путешествии, тринадцать человек из аула Гаран подстерегли его. Между ними был один человек, прославившийся своим крепким лбом, так что мог биться им с бараном. Хорс срезал всем им головы, как бы одному; он стал бежать обратно домой, за ним поднялась погоня. Его уже догоняли, но он к счастью, встретил ехавшего верхом человека из Джейрахского ущелья. Хорс объяснил всаднику свое безысходное положение, просил его отвезти обратно на короткое расстояние, лишь бы только укрыться от преследования. Всадник вошел в положение Хорса, посадил его сзади себя, поехал обратно и спрятал его в дремучем лесу. Затем сам стал возвращаться. Встречает он людей, преследовавших Хорса. - Не видел ли ты человека? - спросили они все. Всадник ответил отрицательно. Тогда они возвратились домой. Хорс жил в лесу. Он боялся отца - и не возвращался домой. Он думал, что Циск будет сердиться за то, что он нажил себе тринадцать кровников. Между тем о необыкновенном побеге Хорса разнесся слух повсюду; об этом узнал и отец его, Циск. Он послал, чтобы тот пришел домой. Хорс от радости, что отец его доволен, одним прыжком был уже на другом берегу реки Арм-хи - прямо скакнул в объятия своего отца. Циск задал большой пир в честь победы своего сына. Вот каковы были наши предки! ОРШТХОЙЦЫ (Карабулаки) Чопа, сын Барата, и Загк, сын Гарда, были знаменитые мужи; трудно было дать кому-нибудь из них преимущество; оба они жили возле реки Фортона, один на одном берегу, другой на другом; до сих пор видны следы их жилищ. Чопа не имел наследников, говорят, что он был женат на лесной женщине.^* В Ногайской стране жил один, Баркчапо. Ему была предсказана смерть от руки или Чопа, или Загка. На том месте, где жители собирались для препровождения времени, лежало бревно с дуплом. Туда забрался Чопа с целью убить князя. - Нужно осмотреть бревно, - сказали ногайцы, когда пришел князь проводить время. - Что скажут прочие князья, когда узнают, что я не могу спокойно проводить день и смотрю в бревно, на которое должен сесть? - и князь отклонил предосторожность своих подвластных. Чопа оставил бревно и перешел в отхожее место князя и стал его там ждать. Князь пришел туда - и Чопа заколол его. Чопа продолжал свою связь с лесной женщиной и у него потом были две дочери. - А что, Чопа, ты испугаешься, если к тебе придет ночью какое-нибудь чудовище? - спросила однажды у него лесная женщина. - Настолько не испугаюсь, что не потеряюсь защищать себя, кто бы ни напал на меня! - отвечал Чопа. - Сегодня я оставляю тебя одного в лесу и ты должен показать свою храбрость; в полночь придет к тебе лесной человек! - говорит женщина. Чопа сел в лесу один. В полночь поднялась буря, гроза и все приняло страшный вид. Вдруг, с вихрем, появляется чудовище; оно освящалось огнем и подошло к Чопе. Чопа сделал выстрел в него. - Я - брат той женщины, которая живет с тобою! - говорит чудовище, - напрасно ты выстрелил! - Раздался стон и чудовище исчезло. - А что, приходил кто-нибудь к тебе? - спросила женщина Чопу. - Да, приходило в полночь огненное чудовище; я сделал в него выстрел. После этого оно сказало, что оно - твой брат; стало страдать и опять исчезло! - Ты убил моего брата! - начала упрекать она Чопу. Связь между ними продолжалась и у них родился сын. Когда сын подрос, то Чопа стал опасаться отмщения от него за убитого дядю. Он должен был прекратить свою продолжительную связь с лесной женщиной. Он даже боялся ходить в лес, Однажды он отправился на плоскость, к кабардинцам, которые жили на теперешней Назрановской плоскости. Чопа возвращался домой через ущелье Аршту. Перед входом в ущелье, Чопа наткнулся на огромное чудовище. Чудовище это спрашивает, кто он такой. - Чопа, - отвечает тот. - Какой ты маленький человек! - говорит чудовище. Послушай, Чопа: я лесной человек; мы, лесные мужи, полюбили одну ногайскую княжну. Чтобы не обидеть нас, княжна не хотела отдать преимущество никому из нас; она велела нам удалиться, так как она скажет после: за кого из нас выйдет замуж. С дороги мой товарищ тайком воротился к княжне; его я подстерегаю. Он должен возвращаться на арбе с невестой и с деньгами. Между нами должна произойти драка и в драке мы убьем друг друга. Тогда тебе останется невеста и огромное богатство. Но вот я засну и прозеваю товарища и разбудить меня никакие твои толчки не могут. Я лягу под дерево, и когда будет ехать мой товарищ, то подруби дерево, чтобы оно упало на меня; только этим и можно меня разбудить. Через несколько времени поднялся ветер и Чопа увидел, что на арбе с невестой едет лесной муж. Он стал рубить дерево и оно упало на лесного человека, спавшего под ним. - Что ты меня будишь? - говорит он Чопе. - Вон, едут! - отвечает Чопа. Между лесными мужами произошла драка; они убили друг друга. Чопе осталась невеста и огромное богатство. - Теперь ты должна выйти за меня! - говорит Чопа невесте. - Лучше отпусти меня, возьми себе все богатство; ты не можешь быть моим мужем, потому что не можешь исполнять супружеских обязанностей. Чопа настаивал на своем. - Ну, если достанешь до моих колен, то я выйду за тебя! Чопа не мог достать до ее колен. Тогда он отпустил ее назад домой. Чопа отправился дальше по ущелью Аршту. Не доезжая до аула Бултум, он встретил своего лесного сына. Между ними произошла драка. Чопа был ранен и ограблен сыном своим, в отмщение за дядю. Чопу взяли жители аула Бултум. Чопа умирал; он завещал, чтобы в комнате его, где он будет лежать мертвый, никого не было. Так и сделали. Но одна женщина из любопытства осталась в комнате с трупом. В полночь комната вдруг осветилась и в ней явилась лесная женщина со своими прекрасными дочерьми оплакивать Чопу. Затем они омыли и одели его труп. К рассвету лесная женщина говорит своим дочерям, что она чует запах человеческий. - Кто слышит наш разговор, да не удовлетворятся души его потомства! - Произнесши это заклятие, лесная женщина исчезла с дочерьми. От той женщины произошли орштхоевцы (карабулаки). Известно, что они самый беспокойный народ и ничем не удовлетворяются. Чтобы покончить на этот раз с преданиями ингушей, мы приведем еще, слышанные нами, сказания о происхождении Галгаевского общества и о переселении джейраховцев. ПРЕДАНИЕ О ПРОИСХОЖДЕНИИ ГАЛГАЕВСКОГО ОБЩЕСТВА. Сначала галгаевцы переселились из Гаши-Берасг (Гаши-ущелья). Предка их звали Га, а у него сын был Галгай и другой - Габертэ (что значит - кабардинец). Галгай вышел из ущелья Гайши (Аргунского округа), поселился в теперешнем Галгаевском ущелье и основал Галгаевское общество. Габертэ же переселился в Кабарду и основал Кабардинское общество. О том же рассказывается иначе: Сначала в Галгаевском ущелье был основан аул Аэйги-Калла тремя братьями. Старшего брата звали Аэйги, от которого произошло название аула; второго брата Хамхо; он отделился от брата и основал аул Хамхо; младшего - Тарким. Он сказал: - Я поселюсь на берегу реки Ассы, где могу купать своего коня! И основал аул Тарким. От Аэйги произошел Борхонло и основал аул Барким; от Хамхо произошел сын Косто и основал аул Косто. От Таркима произошел Барахо и основал аул Барахо. Когда жить стало тесно, галгаевцы начали выселяться на долину (Тарскую). Выселившись туда, они построили 60 башен, чтобы вести войну с чеченцами, осетинами и кабардинцами. Когда пришли русские, то галгаевцы перестали воевать с осетинами, но стали больше воевать с чеченцами и кабардинцами. Когда стало жить тесно в (Тарской) долине, галгаевцы переселились дальше (к северу) и основали аул Назрань. ПРЕДАНИЕ О ПЕРЕСЕЛЕНИИ ДЖЕЙРАХОВЦЕВ. Первым переселился в Джейрах Леван (из Галгаевского ущелья). Он жил против аула Абан-Кистена, который находится на реке Арм-хи. Прежде чем переселиться на новое место, Леван разостлал бурку и бросил стакан, произнося такие заклинания: - Я переселюсь в ту сторону, куда обратится стакан (открытою частью); это будет признаком нового счастливого места. Леван переселился к западу и основал Джейрах (ныне Верхний Кале). Старый Юрт носил название Тешель-Калэ. До сих пор находятся на этих местах признаки прежнего жилья. В новом ауле жили Цуровы и Хаматхановы. Леван говорит: - Нам жить тесно, выселяйтесь в новое место! Цуровы и Хаматхановы продолжали селиться и хотели сделать башню; но Леван сбросил камни, приготовленные Цуровыми и Хаматхановыми. На этом месте Леван построил фамильный склеп. Потомки Левана расселились к западу и основали аулы Пяшет и Фортоуг. Цуровы тоже расселились к западу и основали Верхний и Нижний Озми. Для того, чтобы связать потомков, Леван устроил праздник "братский святой" (цу). На том месте, куда собираются для праздника, построена часовня. Туда ходят молиться ежегодно, приблизительно на 4-й неделе великого поста. В часовне находились: стакан Левана, который он бросал и чучело голубя. В то время всякий был убежден, что кто раньше принесет жертву, того Бог примет с большею любовью. Однажды Боровы, в день праздника, в воскресенье, перед рассветом, отправились с жертвой в часовню. Один из них вздумал пошутить и взял чучело голубя: он вдруг сделался живым и улетел. Остальные, когда пришли, не нашли чучела голубя. С тех пор Боровы стали бедствовать. СКАЗАНИЯ ОБ ОРХУСТОЙЦАХ К историческим же преданиям ингушей отчасти должны быть отнесены сказания об орхустойцах. Об этом народе мною сказано было несколько слов в III выпуске "Сборника сведений о кавказских горцах". Здесь мы приведем все те сказания об орхустойцах, какие, пока, пришлось нам слышать между ингушами. I Известно, что Батоко-Шертуко выручал орхустойцев во всех их бедствиях и был главным руководителем во всех их предприятиях. Батоко-Шертуко мог также во всякое время отправляться на тот свет и возвращаться оттуда. У одного из орхустойцев умерла мать. Крепко горевал он по матери. - Знаешь, - говорит Батоко-Шертуко, - если ты так сильно любишь свою мать, то чем ты можешь утешить себя и ее? - Чем же? - спрашивает орхустоец. - Зарежь что-нибудь из своего скота и зарезанное будет твоей матери. - Правду ли ты говоришь, Батоко-Шертуко? - спрашивает орхустоец, как бы не веря ему. - Если не веришь, то пошли вместе со мною какое-нибудь доверенное лицо на тот свет, а ты здесь зарежь что-нибудь - в утешение своей матери. Так орхустоец и сделал: он зарезал петуха, курицу и вместе с корзиною чуреков раздал бедным. Между тем Батоко-Шертуко, вместе с доверенным лицом, отправился на тот свет. Идут они и видят горы; под горами находится (умершая) мать орхустойца, на вершине же сидели петух и курица и возле них стояла корзина с чуреками. Возвратившись с того света, Батоко-Шертуко, вместе с доверенным лицом, говорит орхустойцу: - Мы видели горы, где сидела твоя мать, а на вершине сидели зарезанные петух и курица и возле них стояла корзина. - Нет, я ничего не резал для матери! - начал говорить орхустоец, чтобы испытать его. - Не знаем, - говорят Батоко-Шертуко и товарищ, - только мы видели на том свете мать твою, петуха и курицу! Орхустоец убедился в том, что зарезанные животные в память покойников доходят до них. Говорят, что с этого времени ввели обычай - делать по покойникам поминки. II Говорят, что когда Батоко-Шертуко умирал, то сказал: - Я сожалею, что забыл показать народу благое дело для всего человечества: научить косить с такой же скоростью, с какой сгребается сено, и научить пахать с такой же скоростью, с какой поле взборанивается. Мы теперь видим, что Батоко-Шертуко говорил правду: теперь русские уже делают так, как говорил Батоко-Шертуко. III Урузман, Орзми, Солса, Патараз, сын Хамча,^* отправились на охоту. Целый день они напрасно прогуляли и ничего не убили. Когда они шли с неудачной охоты, Урузман на дороге убил зайца. - Напрасно я убил этого зайца! О горе, что я убил его! Как я разделю его между нами? Лучше бросить его на дороге! -сказал Урузман. - Я тебе дам совет, но не знаю, как ты примешь мой совет, - сказал Солса. - Если ты посоветуешь бросить его на дороге, то я этим буду доволен, - сказал Урузман. - Ты отдашь зайца тому, кто сделал что-нибудь удивительное. - Я на это согласен, - сказал Урузман. Тогда Солса вынул из кармана две пули, пожал их в руке - и у него очутились на ладони красавица и юноша. Оба (они) стали чистить внутренность зайца. Когда они очистили внутренность зайца, Солса пожал их в руке - и они опять превратились в пули. - Ну, теперь, Патараз -Хамча, сделай что-нибудь удивительное или расскажи что-нибудь удивительное! - Что ж бы вам рассказать удивительного? Я возвращался однажды усталый с дальней дороги; я дал слово, что остановлюсь у того, куда конь меня поведет. Конь мой остановился у двора вдовы. - Спасибо, меня, сироту, вспомнил! - сказала вдова, и угостила меня самым лучшим образом. После ужина, мы легли спать в одной сакле (комнате) на двух разных постелях. В полночь я встал и подошел к ее постели, но вдова сказала: - Оставь меня, я уже забыла заниматься тем, чего ты хочешь, после смерти своего хозяина, - и я должен был оставить ее в покое. Во второй раз я встал и пристал к ней. Тогда и она встала, взяла из-под подушки плеть и сказала: - Да превратишься в суку, лежащую возле двери! И я превратился в собаку. Я прославился в целом крае, и народ говорил о какой-нибудь собаке: "Хороша, как сука, превратившаяся из Патараз-Хамча!" В горах паслось несколько стад и волки их страшно истребляли. Пастухи должны были обратиться к хозяину: - Если нам, говорили они, - вдова не даст суку, превратившуюся из Патараза-Хамча, то все стада будут уничтожены! Вдова дала меня. В ту ночь, когда я пришел в горы, волки подступили и я закричал: - Я сука, сделавшаяся из Патараз-Хамча! Подходите к стадам. Волки подступили, я бросился на них, задушил шесть штук и набросился на седьмого, старого волка, но он остановил меня, сказав: - Дай мне сказать три слова. Какая польза, если ты убьешь меня - старого волка? Я тебе дам полезный совет. - Какой ты совет дашь мне? - Здесь убито шесть волков - и завтра пастухи будут спорить о том, чья собака убила волков. Ты поставь тогда всех волков на ноги и собаки разбегутся в разные стороны. На другое утро, правда, был спор: чьи собаки убили волков. Спор кончился тем, что пастухи поставили волков на ноги, как живых. Собаки разбежались, а я бросился на волков. - Правда, - говорят пастухи, - эта сука убила этих волков! Они стали давать мне молоко, но я ничего не ел. - Любимую собаку вдовы надо отправить домой, - сказали пастухи. Меня отдали вдове. У хозяйки я тоже ничего не мог есть. - Что я буду делать? Я живу без хозяина, могу жить и без тебя! - Она толкнула меня ногой и легла спать. - Тогда я потихоньку взял плеть, ударил ею себя и превратился опять в Патараза, сына Хамча; потом я ударил вдову и сказал: - Превратись в кобылицу Шалуха!^* - и она превратилась. - Вот что со мною случилось! - сказал Патараз, сын Хамча. - Теперь тебе, Орзми, рассказать что-нибудь удивительное. - Был я раз влюблен в женщину, и она тоже любила меня. Мы поклялись не расставаться никогда. Она умерла от болезни; я ужасно был подавлен горем. Только один стыд - умереть из- за смерти любовницы - удерживал меня от самоубийства. Все родственники и знакомые, как мужчины, так и женщины, собрались ее хоронить. Я попросил у одной вдовы одежду, и, одевшись в женское платье, отправился вместе с другими женщинами на похороны. Труп ее лежал посреди двора. Всех женщин пригласили войти в саклю, но меня - нет. Я остался на дворе. Увидевши труп своей любовницы, я решился исполнить клятву - не расставаться друг с другом: я лег с нею и укрылся ее похоронным саваном. Вышедшим на двор хозяевам показалось, что труп ее распух, и они решились скорей похоронить ее. Лежа в могиле, я был доволен, что исполнил свою клятву. Вдруг в могилу приползла змея; я стал бить ее кулаком и убил; через несколько времени приползла другая змея. Увидевши, что первая лежит, она поползла обратно; но, спустя немного, возвратилась в могилу с травой и провела по телу убитой мною змеи; змея оживилась. Тогда я опять стал бить их и они выползли из могилы. И я подумал, если эта трава оживила змею, то отчего ей не подействовать и на мою возлюбленную? Я провел травой по трупу - и возлюбленная ожила и сказала: - У меня бок болит, должно быть я долго лежала! В разговоре о том, что с нею случилось, мы вышли из могилы. Теперешняя моя жена - она самая любовница. Прежний муж требовал ее обратно. Я только одно говорил: "Ты ведь похоронил свою жену! Вот что случилось со мною! Не было еще примера, чтобы мертвый оживился! По общему решению, зайца отдали Орзми. IV Соска-Солса и Патараз-Хамча вместе с шестью орхустойцами возвращались с дальней дороги. Проходя через один большой город все они остановились у одной престарелой вдовы и с дороги сильно проголодались. Между тем, вдова налила воду в котел, вмещавший в себе быка, и бросила туда для варки три ребра. Затем она взяла из мешка щепотку муки, просеяла ее и стала готовить чурек. - Что это за сумасшедшая! Неужели она думает накормить нас - голодных - тремя ребрами мяса и щепоткой муки? Вдруг щепотка муки наполнила целое корыто, а от трех ребер наполнился весь котел мясом. - Какое это удивление! - начали говорить орхустойцы. - Из трех ребер наполнился котел мясом, а из щепотки наполнилось корыто мукою - объясни нам причину этого! Нас очень удивляет превращение малого в большое. - Такая благодать была до рождения Патараз-Хамча; эти ребра - быка, зарезанного до рождения Патараза-Хамча, и мука, смолотая тоже до его рождения. Но когда появился на свет Патараз-Хамча, вся эта благодать пропала. - Неужели виновником скудости Патараз-Хамча? - спросил Патараз-Хамча вдову. Она не знала его в глаза (в лицо) и отвечала: - Да! - Как же восстановить прежнюю благодать и зависит ли это от Патараза-Хамча? - спросил он вдову. - Не знаю! - отвечала вдова. Орхустойцы возвратились домой. Патараз-Хамча был сильно опечален тем, что появление его на свет - есть причина потери благодати для всего человечества. Он решился погибнуть, чтобы не носить на себе больше грехов человеческих душ. Поэтому, по возвращении своем домой, он позвал всех жителей, чтобы они привезли дров. Затем он нажег из этих дров углей и велел вокруг углей поставить мехи. Он стал посреди углей и велел жечь их и поддувать мехами. Несмотря на ужасный жар, Патараз-Хамча, хотя раскалился, но не умирал. Тогда он говорит с досадой: - Бросьте меня в реку; может быть вода отнимет душу мою! Его бросили в реку и он тогда совсем окреп. Известно, что Батоко-Шертуко был посредником между этим светом и тем светом. Патараз-Хамча обратился к Батоко-Шертуко, чтобы он взял его с собою на тот свет. Ешпор же (Бог жертв) принял их. - Ты прежде времени пришел сюда, - сказал Ешпор Патаразу-Хамча, - поэтому я не принимаю тебя сюда. - Если не принимаешь, то уничтожь скудость, порожденную между людьми через появление мое на свет, - сказал Патараз-Хамча, - иначе я останусь здесь! - Я сниму только одну третью часть скудости, именно: одну часть я оставлю на вершинах гор, другую на кобылицах и третью на женщинах^* и две части на всем человечестве, ты же должен возвратиться назад и прийти обратно оттуда до захода солнца! Патараз-Хамча успел возвратиться обратно, когда еще на вершинах гор светило солнце - и этот свет называется: Свет Патараза-Хамча. V Сидели, как мы вот теперь, Соска-Солса, Батоко-Шертуко и другие орхустойцы в пегат.^* Соска-Солса чистил ружье. - Во что ты оцениваешь мое ружье? - спросил он Батоко-Шертуко. - Я оцениваю твое ружье ценою проса, помещающегося в дуле твоего ружья! Соска-Солса очень обиделся и рассердился на Батоко-Шертуко, что он так оценил его ружье. - Коня моего во что ты оцениваешь? - спросил Соска-Солса у Батоко-Шертуко. - Твоего коня я оцениваю в корову! - ответил Батоко-Шертуко. - Как же ты так оцениваешь, когда мне за него давали пленника! - возразил Соска-Солса. - Почему я оцениваю твоего коня в корову, я объясню тебе: корова имеет вымя и четыре соски и выкармливает ими четырех человек. Неужели, судя по этому достоинству, твой конь стоит больше четырех человек, выкормленных коровой? - Во что ты меня оцениваешь? - спросил Соска-Солса у Батоко-Шертуко. Батоко-Шертуко стеснялся ответить на вопрос Соска-Солса. - Без боязни можешь ответить! - сказал Соска-Солса. - Ты стоишь хорошей собаки, - сказал Батоко-Шертуко. Соска-Солса рассердился на Батоко-Шертуко, но так как дал ему слово, что не будет ничего делать, то и оставил его в покое. Через несколько времени, Соска-Солее пришлось путешествовать; он наткнулся на пастухов, пасших овец, и увидел собаку, далеко отставшую от стада. Соска-Солса заметил, что собака находится в пренебрежении. Он спросил одного пастуха: - Почему пренебрегаете собакой? - Она стара, - ответил пастух. Соска-Солса остался ночевать у пастухов. Пастухи, по обычаю, зарезали барана. Соска-Солсе было жаль собаки и он поделился с нею ужином. Настала темная ночь, поднялась страшная буря и гроза. Ночью волки беспокоили стадо, только старая собака своею бдительностью отгоняла волков. На другое утро пастухи нашли трех мертвых волков. Поднялся спор между пастухами, какой собакой убиты волки? Чтобы узнать Соска-Солса велел поставить волков на ноги, как живых, и затем натравить собак. Так и сделали. Все пастушеские собаки испугались и разбежались, только одна старая собака бросилась на убитых волков. Спорный вопрос решился сам по себе между пастухами. Соска-Солса расстался с пастухами и сделал наказ, чтобы они ценили достоинство старой собаки. Соска-Солса вспомнил страшную ночь, вспомнил, как старая собака, несмотря на темную ночь, караулила их, а он спал под буркой и боялся показать свою голову. Он оценил достоинство собаки. Вспомнил он, как Батоко-Шертуко оценил его наравне с хорошей собакой - и остался доволен. VI Давно это было. Сидели орхустойцы, между ними находился Соска-Солса. Они рассуждали: - Есть ли такой край, где бы мы не были и не грабили? В то время, когда они вели этот разговор, возвращалась с реки одна вдова с водой. Она невольно подслушала разговор орхустойцев. Ее заметили и орхустойцы. - Она, вероятно, смеется над нашей самоуверенностью! Ступай, Батоко-Шертуко, может быть, она знает страну, в которой мы не были и не грабили? Батоко-Шертуко отправился к вдове, спросить ее, может быть, она знает страну, в которой не были орхустойцы? - Я вдова-сирота, в случае неудачи орхустойцы могут оскорбить меня, кто может заступиться за меня? - Не бойся, скажи! - говорят орхустойцы. - За семью горами пасется стадо Горжая и на это стадо орхустойцы не сделали нападения! - Надо отправиться! - сказали они общим голосом. Они отправились в путь. Вот перешли они седьмую гору и увидели громадное стадо Горжая. - Нам стыдно и недостойно делать нападение тайным образом! - говорит Соска-Солса. - Надо дать знать Горжаю, что орхустойцы собираются сделать нападение на его стадо, и пусть приготовится! - Они послали к Горжаю. - Как они могут сделать нападение на мое стадо, из которого посвящают Богу жертвы? Не жалею я ничего для гостей своих! Это будет с их стороны святотатство! Я тебе не верю; вероятно, между ними что-нибудь произошло, - сказал Горжай посланному и послал его обратно. - Как же мы можем уверить его, что хотим сделать нападение, чтобы он поднял тревогу?- сказал Соска-Солса. - Его может уверить только невестка его, жена его младшего сына. Она ходит за водой того источника, из которого сам Горжай пьет воду. Если она скажет ему, то он поверит ей. Кто из вас способен завлечь женщину? - спросил Соска-Солса. - Я могу! - сказал один из орхустойцев, именно Тахшако. Тахшако отправился рано утром ко времени намаза, к источнику, откуда брал воду Горжай. К его приходу при шла туда любимая невестка Горжая. Он утащил ее, порвал на ней платье. Когда они возвращались, то Тахшако говорит ей: - Скажи своему свекру, что пришли орхустойцы, и в том числе Соска-Солса, угнать его белое стадо - пригрозив, что если она промолчит, то он разнесет слух, что он имел с нею любовное сношение; затем он будет ждать от нее ответа. - Со мною сегодня сделал посрамление один из орхустойцев; вот доказательство - разорванное мое платье; он просил, чтобы ты приготовился к нападению на твое белое стадо,- сказала она Горжаю. - Женщина всегда остается бесстыдною! Я смотрю на тебя, как на женщину, потерявшую стыд: как могут напасть на мое стадо, которое я посвятил с благодарностью своему Создателю-Богу и высоким святым, и когда приношу жертву, то не жалею лучшего барана. Неужели есть у кого-либо жадное корыстолюбивое желание против моего стада? - Горжай не принял заявление своей невестки. Невестка возвратилась к источнику, где ждал ее Тахшако, и сказала ему: - Я заявляла своему свекру о намерении орхустойцев напасть на стадо, но он не принял моего заявления. Тахшако возвратился обратно к своим. - Ну, что тебе удалось сделать? - спросили орхустойцы. - Я ждал прихода любимой невестки Горжая к источнику, и когда она явилась, я схватил ее, порвал платье на ней и велел сказать свекру о наших намерениях. Она возвратилась и сказала, что Горжай не поверил ей. - Какими средствами вызвать Горжая на тревогу? - сказали орхустойцы. Они отправились за советом к пастухам. - Единственное средство - это убить любимую Горжая птицу, сидящую на его башне,- сказали пастухи. Тогда Соска-Солса обратился к орхустойцам со следующим вопросом: - Кто из вас лучше всех умеет пускать пули? - Я могу! - сказал один из орхустойцев, именно Орузби. Орузби, чуть только рассвело, отправился в дом Горжая и убил его любимую птицу. Рано встал Горжай и увидел на дворе свою любимую птицу. - Видно, меня не хотят оставить в покое! - Оседлавши своего коня, севши на него, он поднял тревогу против орхустойцев. Он обратился к небу со следующими словами: - Орхустойцы пришли угнать мое белое стадо, из которого я всегда приносил лучшего барана Богу и великим святым; заступитесь за меня все святые! Его мольба была услышана Соли (Богом-громовержцем). Потом поднялась буря, гроза и все жители погнались за орхустойцами. Те из орхустойцев, которые стреляли лучше, шли последними. - Надо идти потише, пусть догоняет Соли, я помну бока этому святому! - сказал Соска-Солса. Действительно, их догнал Соли и Соска-Солса схватил святого и поломал ему бока. Буря и гроза утихли. Получив свободу, святой оставил преследовать орхустойцев и погода очистилась совершенно. Также по свету (когда сделалось светло), орхустойцы позволили Горжаю догнать их. Соска-Солса схватил Горжая, связал его и посадил на лошадь лицом к хвосту, потом пустил в поле на произвол и на смех людям. Орхустойцы возвратились с ограбленным стадом Горжая домой. Примечания 1) В тексте некоторых ингушских сказаний у меня различно написаны имена героев: так, например, в одном месте значится: Барким, а в другом - Баркум; то же самое следует заметить об имени Батоко-Шертуко, или Шуртуко и Ширтга. Это произошло от того, что сказания мною были записываемы в различных местах, т.е. в горах и на плоскости: в горах говорят Баркум, а на плоскости - Барким; также в первой местности - Соска, а в последней - Сеска. Вообще в горах слышатся яснее о, у, а на плоскости эти звуки превращаются в и, в. Вопрос: какое наречие чище -плоскостное или горское? Назрановцы считают свое наречие чище и деликатнее, поэтому относятся к горскому говору с насмешкою и презрением. Но, конечно, горское наречие чище, самобытнее, на него менее имели влияние посторонние наречия. О слове орхустойцы следует заметить, что в нем окончание я добавил произвольно, для более ясного понимания. Строго говоря, нужно писать орхустхой, так как по-ингушски, если речь идет о члене какого-нибудь общества, то прибавляется большею частью окончание: в единственном числе хо, а во множественном хой. Так, в единственном числе говорят орхустхо, а во множественном орхустхой, орштохо (карабулаки) - орштохой, джейрахо - джейрахой, насырхо - насырхой и т.д. Считаю также нелишним заметить, что у ингушей произносят прежде имя отца, потом сына. Так, например, Соска-Солса. Здесь первым поставлено имя Соска, а затем сына его - Солса. Тоже самое - Батоко-Шертуко. В рассказах ингуши произносят неразрывно оба имени - отца и сына. 2) К сказанию "Магал". В Кистинском и Джейрахском ущельях дуют южные ветры в начале весны и в конце лета. Ветры эти причиняют ингушам большие убытки: разносят хлеб, неубранный с поля, а в особенности сено, так что ингуш иногда остается без всякого запаса на зиму. Неудивительно, что на ингуша ветер наводит страх и в воображении его является олицетворением женщины, которая называется "Матерью ветров". Ей, во время полевых работ, посвящают понедельник, и соблюдается строго, чтобы в этот день никто не работал в ауле. На того же, кто не соблюдал этого праздника, смотрят как на нарушителя общественного благополучия и, боже сохрани, если в тот день случится ветер! Тогда со всех сторон слышны проклятия на голову виновника и всякий от него отворачивается. Вообще, ингуши сожалеют о том несчастье, которое случилось в семействе Магала, ибо, по их верованию, если бы не случилось несчастье в этом семействе, то и ветра не было бы.