III. "социалистический эксперимент" и его результаты.

В нашей стране в XX веке происходили процессы, резко отличающиеся от процессов в развитых капстранах. Октябрьская Революция 1917 года положила начало уходу нашего общества от того пути развития, который привел ведущие страны в постимпериалистическую фазу.

В первой трети ХХ века в политической системе нашего общества сложились условия, позволившие установить приоритет идеологии над экономикой во всей совокупности общественных отношений. Сами общественные отношения строились на основе искусственной идеи о возможности полного контроля над экономическими законами и их сознательного регулирования со стороны политической надстройки общества.

Резкое усиление влияния идеологии на экономику, установление приоритета идеологических догм над экономической целесообразностью, широкое распространение внеэкономических форм принуждения создали предпосылки для волюнтаристского вмешательства в процесс производства и во все другие сферы общественной жизни, стало нормой общества. Разрушение капиталистических производственных отношений, насильственная ликвидация частной собственности на средства производства, диктатура монопольно правящей партии объективно способствовали созданию в стране командно-административной системы управления экономикой и обществом в целом.

Мощнейшая централизация и монополизация экономики, усиление директивного планирования, перенесение методов управления армией на управление производством и обществом в целом, являющиеся неотъемлемыми атрибутами командно-административной системы, вполне соответствовали уровню развития производительных сил страны в первой половине нынешнего столетия, опиравшихся на преимущественное использование физического труда.

Объективное совпадение оптимального варианта управления экономикой, основанной на физическом труде, с идеей сознательного ее регулирования дало возможность командно-административной системе обеспечить подъем промышленного производства и создание мощной милитаризованной экономики в этот период. Это в значительной степени способствовало созданию экономического базиса стабилизации общества на определенный период и послужило опорой общественных перемен данного периода.

Командно-административная система, занимая длительное время центральное место в жизни нашего общества, значительное изменила его структуру. С одной стороны, сказывалось влияние возрастания роли умственного труда и соответствующего изменения структуры производительных сил. Заметно увеличивалось число работников, занятых умственным трудом, а физический труд сближался по содержанию с трудом умственным. С другой стороны, жесткая централизация и монополизация экономики и политики, неразрывно связанные с командно-административной системой, создавали условия для выделения новых социальных групп. В итоге на смену классам и социальным группам начала XX века пришли совсем иные классы и группы.

Класс помещиков и класс буржуазии были уничтожены не только посредством насильственного уничтожения частной собственности, но и путем непосредственного массового физического истребления представителей этих классов. То же самое произошло и с крестьянством, которое было уничтожено с помощью политики "коллективизации" и "раскулачивания".

Рабочий класс потерял одну из характерных черт пролетариата - работу на частного собственника, хотя так и не стал собственником средств производства, закрепленных в "общегосударственной собственности".

Соединение науки с производством на современном этапе развития требует от работников умственного труда использования значительных средств производства, которые в условиях "общегосударственной собственности" оказались оторванными от самих работников. Налицо отчуждение работников умственного труда от средств производства в той же мере, в какой от средств производства отчуждены и работники физического труда. И те, и другие попали в разряд наемных работников: одни продают свои руки, свой физический труд, а другие - голову, труд умственный.

Класс наемных работников является наиболее многочисленным и наиболее бесправным в нашем обществе. Он наименее защищен от различного рода катаклизмов, на его плечи падает основная их тяжесть. Этот класс реально не владеет средствами производства, не имеет доступа к системе распределения и вынужден для обеспечения своего существования продавать свою рабочую силу, являясь в то же время основным производителем материальных и духовных благ.

Благодаря росту крупного производства значительно сократился за время "социалистического эксперимента" класс самостоятельных производителей, которому не требуется использование значительных средств производства, которыми он к тому же и не владеет. Этот класс продает не свой труд, а результат этого труда и является, наряду с классом наемных работников, производителем общественных благ, также будучи лишенным в "советский" период доступа к общегосударственной системе распределения общественных благ.

Командно-административная система с централизацией и монополизацией не только сферы производства, но и сферы распределения создала благоприятные условия для выделения определенной социальной группы, управляющей всеми сторонами общественной жизни - класса аппарата управления.

Класс аппарата управления владел самой значительной частью средств производства на основе принципиально новой формы коллективной собственности - собственности классовой. Классовая собственность (традиционно называвшаяся "общегосударственной") характеризуется тем, что каждый представитель класса не владеет формально какими-либо средствами производства, а лишь распоряжается их частью, но весь класс в целом реально владеет всей совокупностью средств производства, находящихся в распоряжении и ведении его представителей, присваивающих с помощью доступа к системе распределения львиную долю общественных благ, полученных с помощью данных средств производства.

Сильная идеологизация общественной жизни в период "социалистического эксперимента" обусловила то, что класс аппарата управления состоял из двух сословий: сословия производственно-управленческого аппарата и сословия государственно-партийного чиновничества. Сословие производственно-управленческого аппарата составляли руководители-хозяйственники государственных и муниципальных предприятий и соответствующих органов управления (министерств, ведомств и пр.). Сословие государственно-партийного чиновничества существовало в цельном виде до 90-х годов и включало в себя партийный аппарат КПСС, средний и высший эшелон других "традиционных" общественных и общественно-политических организаций, государственных органов, руководящий состав армии, органов государственной безопасности и внутренних дел. При этом сословие производственно-управленческого аппарата распоряжалось средствами производства непосредственно, а сословие государственно-партийного чиновничества распоряжалось средствами производства опосредованно, при помощи и через представителей сословия производственно-управленческого аппарата, используя существовавшие в "советский" период всевозможные рычаги партийно-политического и государственного воздействия.

Создание централизованной системы распределения, доступ к управлению ею ограниченного круга лиц, замена товарно-денежных отношений натуральным обменом и возникновение в результате этих процессов хронического дефицита создали объективные предпосылки не для полного уничтожения рынка, а для ухода его в своеобразное подполье, что привело к его существенным качественным изменениям. Рынок приобрел явно выраженные коррумпированно-мафиозные черты с выделением в обособленную социальную группу лиц, существование которых связано с функционированием такого подпольного рынка, известного под названием "теневая экономика". Эта группа лиц - класс новой буржуазии - опиралась преимущественно на завуалированные формы частной собственности и использовала изъяны централизованной системы распределения для личного обогащения. За долгие годы господства командно-административной системы этот класс во многом сросся с классом аппарата управления и, используя коррумпированных представителей последнего, оказывал заметное влияние на управление обществом.

Класс аппарата управления и класс новой буржуазии являются специфическими последствиями "социалистического эксперимента" и не имеют аналогов в постимпериалистическом обществе. Хотя новая буржуазия и имеет определенное сходство с классом капиталистов, она очень резко отличается от него в силу своей зависимости от доступа к системе распределения и от связи с классом аппарата управления, что особенно отчетливо проявляется в нестабильности ее положения и прав собственности, поскольку подавляющая часть деятельности новой буржуазии находилась вне рамок закона.

Однако формирование командно-административной системы со всеми ее атрибутами в каждой сфере общественных отношений было эффективно лишь для экономики, ориентированной на преимущественное использование физического труда. При этом командно-административная система значительно снизила гибкость общественных отношений и потенциальные возможности общества: фактически были разрушены товарно-денежные отношения, уничтожена конкуренция вследствие глобальной монополизации экономики, сведены на нет даже элементы демократизма в общественных отношениях. Это привело к необратимым последствиям.

К тому моменту, когда уровень развития производительных сил в результате научно-технической революции и возрастания роли умственного труда потребовал соответствующих изменений производственных и иных общественных отношений, рычаги, способные естественным образом изменить эти отношения, оказались полностью разрушенными. Сложившиеся производственные отношения в виде командно-административной системы стали главным тормозом на пути развития производительных сил и всего общества в целом.

К этому времени жестко централизованная командно-административная система управления с ее директивным планированием и волюнтаристским идеологизированным диктатом привела к громадным диспропорциям в экономике. Несбалансированность различных отраслей хозяйства, чрезмерно завышенные затраты на капитальное строительство, милитаризация экономики, отсутствие каких-либо стимулов к развитию производства, затратное хозяйствование и другие последствия "социалистического эксперимента" подвели экономику к краху. К 80-м годам XX века в стране наблюдался полный распад потребительского рынка; товарно-денежные отношения были сведены почти к нулю, господствовал натуральный обмен; хронический дефицит буквально на все виды продукции, ставший неотъемлемой чертой общества, неизбежно вызывал скрытый и явный рост цен. В стране фактически была введена карточная система распределения.

Значительное количество необеспеченных товарами и ресурсами денежных средств, находящихся в обращении, бюджетный дефицит, инфляционная накачка убыточных производств с целью поддержания экономики на плаву, внешний долг и раздача экономической помощи идеологическим "соратникам" поставили общество на грань финансового краха.

Практически полное отсутствие возможностей у подавляющего числа населения реализовать свои способности и улучшить свое положение, уравниловка и ограничения уровня доходов этой части населения на фоне обеспеченного существования представителей класса аппарата управления за счет остальных, отсутствие каких-либо гражданских и правовых свобод на фоне произвола и беззакония правящего класса неизбежно порождало глубокую социальную апатию и служило основой социального напряжения в обществе. Значительно усугубляла этот процесс царившая на производстве система оплаты не по труду, а по времени, затрачиваемому на посещение места работы, служившая лишь ширмой скрытой формы безработицы.

Мораль лицемерия и двойного стандарта правящих слоев, на словах провозглашавших свое служение народу, а на деле - живших за его счет, стала основной причиной идеологического и духовного кризиса в обществе. Лозунги, звавшие к самоотверженному труду во имя светлого будущего, патриотические призывы и здравицы в адрес сложившейся системы общественного устройства вызывали у массы населения не духовный подъем, а скептические улыбки и недовольство. Коммунистический идеологический стержень командно-административной системы власти прогнил до основания.

Централизация всех ветвей управления общественной жизнью привела к полной утере элементарных навыков самоуправления и к постепенному параличу власти на местах. Принципиальная неспособность центральной власти учитывать все местные особенности и оперативно реагировать на изменение условий на местах в совокупности с параличом местной власти послужила основой кризиса государственности.

Длительная политика управления со стороны центра по принципу "разделяй и властвуй" при неприятии официальной идеологией существования национальных различий и особенностей привела к накоплению национальных противоречий в стране, которые также приобрели острую социальную форму при благоприятных для этого условиях.

Общество вступило в период глобального кризиса.

* * *