Влияние групп интересов на политику России в отношении Белорусии. М., 2004. 30 с

Серия «Рабочие материалы» основана в 1999 г.

© Carnegie Endowment for International Peace, 2004

Полная или частичная перепечатка данной публикации возможна только с письменного согласия Московского Центра Карнеги. При цитировании ссылка на издание обязательна.

Московский Центр Карнеги Россия, 125009 Москва, Тверская ул., 16/2. Тел.: (095) 935-8904.

Факс: (095) 935-8906.

Эл. почта: info@carnegie.ru. Интернет: http://www.carnegie.ru.

Электронные версии всех публикаций Московского Центра Карнеги: http://www.carnegie.ru/ru/pubs.

Статьи и доклады, издаваемые Московским Центром Карнеги в серии «Рабочие материалы», обеспечивают читательской аудитории оперативный доступ к наиболее актуальным исследованиям по вопросам внешней и внутренней политики в России и Евразии. В серии публикуются либо промежуточные итоги работы, либо материалы, заслуживающие немедленного внимания читателей. Ваши отклики и комментарии просим направлять авторам работ по вышеуказанному адресу.

Данный выпуск «Рабочих материалов» посвящен влиянию российских групп интересов, в частности корпораций, на формирование политики России в отношении Белоруссии.

Этой теме была посвящена дискуссия на семинаре, состоявшемся в Московском Центре Карнеги.

Авторы статей

Фрумкин Борис Ефимович — ведущий научный сотрудник Института международных экономических и политических исследований РАН.

Коктыш Кирилл Евгеньевич — доцент Московского государственного института (университета) международных отношений.

Участники дискуссии

Годин Юрий Федорович — ведущий научный сотрудник Центра внешнеэкономических исследований РАН. Кузьмин Алексей Сергеевич — член Ассоциации политических экспертов и консультантов .

Малютин Михаил Валентинович — заместитель директора Экспертного института Российского союза промышленников и предпринимателей.

Фадеев Александр Владимирович — заведующий отделом Белоруссии Института диаспоры и интеграции. Федулова Надежда Георгиевна — старший научный сотрудник Института мировой экономики и международ-

ных отношений РАН.

Вел дискуссию сопредседатель программы «Российская внутренняя политика и политические институты» Московского Центра Карнеги Андрей Виленович Рябов.

Вступительное слово

Андрей Рябов

До недавнего времени в традиционном советском духе считалось, что внешняя политика России призвана отстаивать и продвигать национальные интересы на международной арене в том виде, в каком их формулировала политическая элита страны, руководствуясь при этом военно-политическими приоритетами обеспечения ее безопасности. Ведущие группы экономические интересов, особенно крупный бизнес и ведущие корпорации, не оказывали существенного влияния на международную политику Российской Федерации. Нередко они решали свои проблемы за рубежом, опираясь на собственные ресурсы, в обход институтов государственной власти.

Однако в последние годы ситуация стала меняться. Российская внешняя политика начала все заметнее учитывать интересы ведущих корпораций и бизнес-групп. Правда, их вовлечение в осуществление российской внешней политики еще находится на начальной стадии. От того, как в ближайшие годы позиция деловых кругов будет сочетаться с традиционными подходами, во многом зависят перспектива складывания новых механизмов принятия и исполнения внешнеполитических решений, а главное, содержание международной политики нашей страны. Поэтому изучение этого взаимодействия становится самостоятельной и важной задачей, тем более что степень влияния групп экономических интересов не одинакова на различных внешнеполитических направлениях.

Как объект такого исследования особенно интересны российско-белорусские отношения. С одной стороны, Белоруссия — это ближайший политический и военный союзник Российской Федерации, заявивший о своей готовности создать вместе с ней союзное государство. Во взаимоотношениях двух стран долгое время доминировала политическая и военно-политическая логика. Но, с другой стороны, российские корпорации, чьи интересы при разработке и проведении российской политики по отношению к Минску долгое время слабо учитывались, за последние годы все активнее проникают в белорусскую экономику. Как это скажется на дальнейшем развитии двусторонних отношений? Будут ли они по-прежнему складываться под влиянием не совпадающих интересов политических элит двух стран?

Попытка рассмотреть эти вопросы была предпринята на семинаре, состоявшемся в Московском Центре Карнеги. Его материалы легли в основу этого выпуска «Рабочих материалов».

Российско-белорусские экономические связи и интересы отечественного бизнеса

Борис Фрумкин

Дискуссии об интересах России и ее деловых кругов в Белоруссии не прекращаются уже больше десятилетия, с того момента, как началась дезинтеграция экономического пространства бывшего СССР. При этом большинство исследователей сходятся в том, что сотрудничество между этими двумя странами существенно отличается от экономического взаимодействия России с другими государствами СНГ. Первый случай обычно уподобляют обновлению «брачного контракта», а второй — оформлению «развода» (в большей степени политического, чем экономического). Однако из этого общего суждения делают разные выводы о заинтересованности российских деловых кругов в развитии экономических связей с Белоруссией.

Сильно упрощая, можно выделить два противоположных взгляда на эту проблему:

•Отечественный бизнес настолько сильно заинтересован в экономическом взаимодействии с Белоруссией, что интеграционные связи возникают чуть ли не автоматически, а политическая составляющая сотрудничества — это всего лишь его вспомогательный фактор.

•Российских деловых людей интересует крайне узкий сектор белорусской экономики (по существу, транзитнологистический), за пределами которого взаимодействие убыточно как для предпринимателей, так и для России в целом. Интеграция диктуется исключительно политическими соображениями.

Как показывает анализ, истина в данном случае ближе к первому суждению.

Единство противоположностей

Динамику интеграционных процессов в СНГ определяет «Большая четверка» — Белоруссия, Казахстан, Украина и Россия. В 2003 г. на их долю приходилось почти 95% совокупного ВВП всех государств — членов Содружества, 78% населения и около 90% взаимной торговли. Особенно сильно отличаются друг от друга как по макроэкономическим параметрам, так и по степени развития рыночных отношений Россия и Белоруссия, но тем не менее торговое, производственное и инвестиционное сотрудничество между этими странами развивается быстрее, чем взаимодействие России с другими партнерами по СНГ.

Россия многократно превосходит Белоруссию по численности населения, размерам экономики и внешней торговли. Ее положительный внешнеторговый баланс в 46 раз превышает отрицательный баланс Белоруссии. Российская валюта несравненно сильнее, а золотовалютные резервы несоизмеримо больше (см. таблицу).

Эти соотношения не разрушают возможности двустороннего сотрудничества, но предопределяют его характер как отношений между ведущим и ведомым.

По производственной структуре экономика двух стран асимметрична. В Белоруссии преобладают отрасли обрабатывающей промышленности высоких переделов (машиностроение, химия и нефтехимия), завершающие воспроизводственный цикл или зависящие от поставок комплектующих из других постсоветских стран (прежде всего России) и работающие преимущественно на их рынок. Не случайно доля машиностроительной продукции в белорусском экспорте почти втрое выше, чем в российском. В советское время внутри единого народнохозяйственного комплекса сознательно формировали жесткие производственно-финансовые связи. Их разрыв вызвал бы коллапс экономики Белоруссии, ибо в таком случае основная часть ее промышленности практически не смогла бы производить конечную продукцию. Переориентировать же эти отрасли на рынки дальнего зарубежья крайне затруднительно: по важнейшим характеристикам (цена, качество) преобладающая часть белорусской продукции там неконкурентоспособна. Для устранения ее слабостей необходимы огромные инвестиции, а также гарантированный сбыт на новых рынках, на что Белоруссия за пределами СНГ рассчитывать не может 1. Однако именно эта структурная особенность белорусской промышленности благоприятствовала ее интеграции с российской на основе устойчивой внутриотраслевой специализации и кооперации.

Аналогичным образом сказывалось на интеграционном взаимодействии и различие в темпах реформирования национальных экономик. Россия продвинулась по пути становления рыночных отношений намного дальше: ее «рыночный статус» официально признан Соединенными Штатами и ЕС. В нашей стране уже преобладает частный сектор (в 2003 г. доля занятых в негосударственном секторе составляла 63,0%, тогда как в Белоруссии — только 46,2%), государство гораздо меньше, чем белорусское, участвует в распределении ВВП, выше уровень монетиза-

Основные макроэкономические показатели России и Белоруссии, 2003 г.

* 2 : 1 , число раз.

Источники: рассчитано по: Россия в цифрах 2004. М.: ФСГС, 2004; Содружество независимых государств в 2003 году. М.: МСК СНГ, 2004; Национ. эконом. газ., 29.06.2004.

ции экономики, что свидетельствует об устойчивости национальной валюты и большей развитости финансовой системы. Намного бoльшую роль играют прямые иностранные инвестиции. Устойчиво положителен баланс государственного бюджета и внешней торговли, заметно ниже инфляция. В последние годы сократились безработица и бедность.

Различия между двумя странами выступают особенно отчетливо при сопоставлении показателей, комплексно отражающих экономические и организационно-правовые параметры формирования рыночных отношений. По оценке авторитетной неправительственной организации Freedom House (США), в 2001 г. по уровню развития рынка Белоруссия отставала от России в 1,6 раза, а по степени экономической свободы (прогресс приватизационного законодательства, налоговая, банковская и другие реформы, либерализация ценообразования) — в 1,5 раза. Отдельные элементы методики расчета индексов Freedom House спорны, но в целом они достоверно отражают тенденции развития. Показатели ЕБРР, полученные на основе иной методики, дают примерно ту же картину.

Поэтому с точки зрения развития внешнеэкономического сотрудничества Белоруссия считается одной из самых рискованных стран. Согласно общепризнанному рейтингу британского журнала Euromoney (март 2004 г.) по степени политической и экономической безопасности сотрудничества с иностранными партнерами она занимала 134-е место среди 185 обследованных государств (в СНГ худшие позиции были лишь у Грузии, Киргизии, Узбекистана и Таджикистана, Россия же стояла на 66-м месте).

Из-за отставания Белоруссии в проведении рыночных преобразований и недостаточной инвестиционной привлекательности руководители ее государственных предприятий стремились любой ценой сохранить традиционную межотраслевую и внутриотраслевую специализацию и кооперацию с российскими партнерами. Такая позиция способствовала расширению бартерной торговли, сдерживала поиски новых внешнеэкономических партнеров внутри СНГ и за его пределами, препятствовала формированию новой национальной конкурентоспособности, которая отвечала бы требованиям мирового рынка. До поры до времени все это устраивало и российские предприятия. Белорусское государство де-факто гарантировало выполнение обязательств по двустороннему обмену товаров и услуг, что заметно облегчало положение отечественного бизнеса, завершавшего формирование новых отношений собственности и рыночного механизма 2.

В итоге развитие торговых, а затем и инвестиционных связей между двумя странами приобрело устойчивый характер. Россия стала для Белоруссии основным рынком сбыта и главным источником поставок ресурсов — за

счет уменьшения роли Казахстана и особенно Украины. Доли Казахстана и Украины в российском экспорте за 1995—2003 гг. снизились соответственно с 3,3% до 2,7% и с 9,1% до 5,7%, а в импорте — с 5,7% до 4,3% и с 14,2% до 7,7%; доля же Белоруссии в экспорте с увеличилась с 3,8% до 5,6% и в импорте — с 4,6% до 8,5% 3. Среди торговых партнеров России в СНГ Белоруссия прочно заняла первое место (за 1995—2003 гг. товарооборот вырос c 5,15 до 12,46 млрд долл.), оттеснив с него Украину (сокращение с 13,77 до 12,03 млрд долл.) и существенно опередив Казахстан (увеличение с 5,23 до 5,75 млрд долл.). При этом Белоруссия продемонстрировала неплохую платежеспособность: в 2003 г. на ее долю пришлось лишь 0,6% всей просроченной задолженности организаций стран СНГ за поставленные российскими предприятиями товары и услуги, в то время как на долю Украины — 41,9% (при близких величинах товарооборота с Россией). Доля бартера во взаимных расчетах постоянно и быстро сокращалась: только за 2000—2002 гг. в белорусском экспорте в Россию — в 2,9 раза (до 15,4%), а в импорте из России — в 2,3 раза (до 11,8%).

Проблемой, однако, остается общая несбалансированность российско-белорусской торговли. За 1995—2003 гг. положительное торговое сальдо России выросло с 780 до 2660 млн долл. (тенденция сохраняется — в I квартале 2004-го оно достигло почти 742 млн долл.), превратившись в форму кредитования белорусской экономики. Эта стратегически невыгодная для нашей страны динамика коренится прежде всего в неэффективной структуре торговли. На сырую нефть, природный газ и черные металлы в 2003 г. приходилось более 48% российского экспорта в Белоруссию, а на машины и транспортные средства, химическую продукцию, продовольствие, текстиль, текстильные изделия и обувь — почти 74% импорта из нее. Массированные закупки в России нефти, газа, электроэнергии и технологически простых полуфабрикатов непропорционально велики для страны с таким промышленным потенциалом, как Белоруссия. В 2002 г. она получила 21% всей российской сырой нефти, поставленной странам СНГ, 31% целлюлозы, 33% природного газа, 35% необработанных лесоматериалов, 38% переделочного чугуна и 99% фосфата кальция, используемого для производства минеральных удобрений. Что же касается машинотехнической, химической, продовольственной и другой продукции более высокой степени обработки, то по этим позициям Белоруссия имеет в двустороннем обмене стабильное положительное сальдо. В 2002 г. она покрывала 86% российского импорта нефтепродуктов из стран СНГ, 83% грузовых автомобилей, 76% сливочного масла и других молокопродуктов, а также 29% мяса. Одновременно Минск закупал 84% двигателей и генераторов, экспортируемых Россией, 30% аккумуляторов, 20% тракторов, но только 6% грузовиков, 7% легковых автомобилей и 8% холодильников.

Товарооборот недостаточно сбалансирован и в географическом отношении: к началу 2003 г. свыше 42% его приходились на Москву и Санкт-Петербург, хотя государственные учреждения Белоруссии подписали договоры о прямом торгово-экономическом сотрудничестве с администрациями 70 субъектов Российской Федерации, а 8 из них даже имеют в Минске постоянные представительства.

Россия играет также главную роль во ввозе и вывозе капитала в Белоруссию. По официальным данным, в начале 2003-го российские инвестиции составляли около 45% общего объема накопленных иностранных инвестиций этой страны. Реально доля может оказаться и больше, поскольку российские компании активно вкладывают средства при посредничестве фирм, зарегистрированных в странах-офшорах и даже некоторых государствах — членах ЕС (Нидерланды, ФРГ). 99% официальных российских капитальных вложений составляют прямые и портфельные инвестиции, наиболее сильно воздействующие на производство. В 2003 г. в Белоруссию поступило 243,4 млн долл., или 44,7% российских инвестиций в страны СНГ (против 5,0% в Казахстан и 47,9% в гораздо более крупную экономику Украины). К началу 2004 г. Белоруссия сосредоточила более 658 млн долл. этих вложений, т. е. более 15% всех российских инвестиций, накопленных за рубежом, и 62% инвестиций, накопленных в регионе СНГ, намного опередив по последнему показателю Казахстан (0,5%) и Украину (8%). Накопленные в России официальные белорусские инвестиции намного меньше и имеют тенденцию к снижению — с 15,4 млн долл. (28,5% всех накопленных в ней инвестиций стран СНГ к концу 2002 г.) до 4,2 млн долл. (5,9% к концу 2003 г.). Доля Казахстана составляла в конце прошлого года 52,5%, а Украины — 19,6%.

Из приведенных данных следуют два важных вывода:

•столь сильно переориентировать Россию на Белоруссию (причем за счет отношений с другими странами — участницами СНГ) исключительно политическими средствам невозможно, за этим процессом стоят долговременные экономические интересы российского бизнеса;

•даже создание единого экономического пространства стран «Большой четверки» вряд ли повлияет на прочность российско-белорусских торгово-экономических связей (сама эта инициатива может стать дополнительным фактором обеспечения интересов российского бизнеса в Белоруссии).

Кристаллизация интересов

По степени участия в развитии двусторонних торгово-инвестиционных связей и воздействию на характер сотрудничества в российском бизнесе можно выделить три основные группы экономических интересов.

1. Крупный корпоративный бизнес, в том числе корпорации со значительным или даже определяющим участием государства. Они действуют прежде всего в топливно-энергетическом комплексе и заинтересованы в надежном и эффективном транзите газа, нефти и электроэнергии на европейские рынки (в последние годы через Белоруссию и Украину шло более половины российского экспорта нефти и 70% газа), а также в создании комплекса для обработки минерального сырья, расположенного поблизости от этих рынков, и экспорте произведенных там продуктов нефтепереработки, нефте-, агрохимии и т. д. К этой группе интересов примыкают автомобиле-, авиа- и станкостроительные корпорации, а также компании по производству телекоммуникационной и военной техники. Они заинтересованы в использовании научно-производственных мощностей (в том числе уникальных) белорусских компаний-смежников, позволяющих завершить производственный цикл и удержать позиции на внутреннем и внешних рынках. В последние годы к ним стали присоединяться корпоративные структуры, работающие на потребителя (табачная, пивоваренная, пищевая промышленность). Для них Белоруссия — это рынок сбыта и плацдарм для проникновения на рынки сопредельных стран. В группу входят связанные с промышленными корпорациями и (или) обслуживающие их крупные банки и страховые компании.

Удовлетворению этой категории российских экономических интересов служат межгосударственные финансо- во-промышленные группы (МФПГ) — разновидность транснациональных организаций в промышленной и тор- гово-финансовой сферах, возникшая при переходе от командно-распределительной системы к рынку. МФПГ создавались по инициативе предприятий, но при поддержке государства, чтобы сохранить существовавшие в СССР

производственные и финансовые кооперационные связи. Этот «мягкий» вариант интеграции не предполагает имущественного контроля одного из участников группы над другими входящими в нее компаниями. В условиях, когда приватизация еще не завершилась, имущественные отношения не были ясны, а институты формирующейся рыночной экономики — несовершенны, МФПГ координировали производственные программы и НИОКР, маневрировали экономическими ресурсами, словом, делали все необходимое, чтобы предприятия-партнеры в обеих странах выжили и сохранили свои ниши на рынках третьих стран. Помимо промышленных и научно-технических структур в группы, как правило, входили и связанные с ними банки. Из 15 МФПГ, зарегистрированных в государственном реестре России к началу 2004 г., 6 были российско-белорусскими и 3 — многосторонними, но решающую роль в них играли Россия и Белоруссия. Активнее всего МФПГ действовали в автомобилестроении («Белрусавто», «Нижегородские автомобили»), авиастроении («Аэрокосмическое оборудование»), производстве калийных удобрений («Интерагроинвест»), телекоммуникационной и оборонной промышленности («Электронные технологии», «Интернавигация», «Оборонительные системы»).

На первом этапе главная задача МФПГ заключалась в оперативном предотвращении экономических потерь и социальных потрясений на технологически сопряженных предприятиях обеих стран. «Белрусавто» выросло на основе связанного российского государственного кредита, который позволил восстановить кооперационные поставки российских дизелей на белорусские автозаводы, сохранить рабочие места и избежать массовых забастовок российских дизелестроителей. «Интерагроинвест» возник как объединение производителей калийных удобрений (в него вошли несколько российских компаний и одна белорусская); группа взяла на себя координацию перевозок и экспорт продукции на мировые рынки. Одной из задач группы «Электронные технологии» было не допустить краха телевизионных заводов обеих стран в результате наплыва дешевой техники из Юго-Восточной Азии. Близкая по характеру к МФПГ компания «Славнефть» должна была удовлетворить основную часть потребностей крупнейшего в Белоруссии нефтеперерабатывающего завода в российском сырье.

Позднее предприятия — участники МФПГ, как правило, рационализировали использование мощностей, которыми располагали, увеличивали выпуск традиционной продукции, разрабатывали и осваивали производство новых ее видов, создавали дополнительные рабочие места в своей отрасли и повышали загрузку поставщиков из других отраслей. Так, сотрудничество в «Белрусавто» позволило за 1997—2002 гг. увеличить в 1,7 раза производство автомобилей на Минском автозаводе, разработать дизели Евро-1 и Евро-2, отвечающие стандартам ЕС, наладить их производство в российской компании «Автодизель», загрузить заказами на поставку оборудования два крупных российских станкостроительных завода и один белорусский. Благодаря деятельности «Электронных систем» белорусская продукция закрепила за собой 14% российского рынка телевизоров.

Постепенно МФПГ начали согласовывать интересы своих участников на межгосударственном уровне, разрабатывать и выполнять программы, частично финансируемые из бюджета Союзного государства. Сейчас в

38 таких программах участвуют 300 российских и 200 белорусских предприятий. С другой стороны, появилась тенденция к расширению участия государства в капитале этих групп. Так, Исполком Союза России и Белоруссии приобрел на 20 млн руб. акций центральной компании ФПГ «Белрусавто». В последние годы некоторые МФПГ успешно отстаивали интересы своих участников при разработке промышленной политики обеих стран и формировании их позиций на переговорах о создании двустороннего таможенного союза, вступлении в ВТО и др. Предложения российских членов «Белрусавто» были учтены при разработке государственных концепций развития автомобиле- и станкостроения в России. Они включают в себя организацию современного производства комплектующих — в частности для удовлетворения на 70—80% потребностей России и Белоруссии в большегрузных автомобилях за счет грузовиков, производимых участниками «Белрусавто». Предполагается также создать 30 тыс. новых рабочих мест в автомобилестроении и смежных отраслях союзных государств. Эта концепция привлекла к участию в «Белрусавто» не только тех производителей большегрузных автомобилей обеих стран, которые давно сотрудничали друг с другом, но и их прежних конкурентов. Так, в июне 2004 г. традиционные конкуренты — белорусский МАЗ и российский КамАЗ — вместе пролоббировали предложение Комиссии по экономической политике Парламентского собрания Союза России и Белоруссии о четырехкратном повышении таможенной пошлины на ввозимые на территорию Союза импортные грузовики.

К функциям МФПГ постепенно добавляется согласование ценовой и закупочно-сбытовой политики. Складываются и предпосылки возникновения транснациональной корпорации, контролирующей все производство большегрузных автомобилей в СНГ. Этот процесс может затронуть и другие МФПГ (прежде всего «Электронные технологии» и «Оборонительные системы»; к последней, скажем, уже присоединилось киргизское предприятие) или их связи (например, сотрудничество «Белрусавто» с «Нижегородскими автомобилями», ведущая роль в которых принадлежит российскому холдингу «Руспромавто»).

Нефтехимические корпорации России широко практикуют переработку своей нефти белорусскими предприятиями на «давальческих» основах (к примеру, «Славнефть» и ЛУКОЙЛ загрузили таким образом Мозырский НПЗ и новополоцкий «Полимир»). Фактически немалую часть белорусской нефтепереработки и экспорта нефтепродуктов, завершающих воспроизводственный цикл, уже контролируют дочерние или аффилированные структуры соответствующих российских компаний.

До последнего времени деятельность МФПГ не распространялась на инвестиционное сотрудничество. Белорусские власти жестко регулировали приток российского капитала, ограничивая его межгосударственными проектами в транзитно-инфраструктурных и смежных с ними отраслях («Газпром», строивший белорусский участок магистрального газопровода в Европу, приобрел контрольный пакет акций завода газоаппаратуры, а газовая компания «Итера» — завод по производству полиэтилена). Было также разрешено создать белорусские «дочки» российских банков, обслуживавших транзит энергоресурсов («Газпромбанк») или держащих на рублевых депозитах средства белорусского правительства («Банк Москвы», «Ланта-банк»).

2. Крупный некорпоративный и средний российский бизнес, действующий главным образом в отраслях промышленности, которые работают на потребительский рынок (легкая, пищевая, мебельная промышленность, индустрия стройматериалов), в строительстве, торговле и сфере услуг (прежде всего транспортных). Интересы этой группы представителей российского бизнеса двойственны. С одной стороны, они конкурируют с белорусскими предпринимателями на российском и белорусском рынках — особенно в производстве дешевых потребительских товаров и торговле ими, а также в сфере строительных и транзитных транспортных услуг 4. С другой стороны, некорпоративный и средний бизнес хотел бы получать более качественные белорусские потребительские товары, производимые на совместных предприятиях (СП) с иностранным капиталом, в том числе в активно развивающихся свободных экономических зонах (СЭЗ). В 2003 г. на Россию приходилось от 50% до 90% внешней торговли основных белорусских СЭЗ. Местные власти меньше возражают против капиталовложений предпринимателей такого «калибра», так как те не претендуют на контроль над предприятиями стратегического значения и участие в приватизации других компаний в обмен на белорусские долги. Поэтому в наиболее крупных белорусских СЭЗ они уже занимают по инвестициям 2—5-е места.

Однако эта группа не обладает такими же возможностями экономического давления на белорусскую бюрократию, что и корпоративный бизнес, и потому стремятся ускорить рыночную трансформацию экономики Белоруссии и перевести двусторонние торгово-инвестиционные отношения на российские рубли. Кроме того, эти деловые люди сталкиваются с конкуренцией со стороны европейского и американского крупного и среднего бизнеса, начинающего закрепляться в Белоруссии. Доля российского капитала в белорусских СП почти вдвое ниже его доли в накопленных иностранных инвестициях в белорусскую экономику, а по величине инвестиций в основной капитал белорусских предприятий Россия заняла в 2002 г. лишь 3-е место (после Великобритании и США).

3.Малый российский бизнес. За последние годы он существенно эволюционировал. Белорусское продовольствие

ипотребительские товары невысокого качества все заметнее начали терять прежнюю ценовую конкурентоспособность на российском рынке 5. После того как западные соседи Белоруссии ввели визовый режим, а Россия — таможенные пошлины на подержанные автомобили, заинтересованность малого российского бизнеса в посреднической торговле этими товарами резко упала. Зато растет интерес к сотрудничеству с аналогичными белорусскими фирмами в производстве некоторых видов материалов и комплектующих для промышленности (мебельная фурнитура, упаковочная лента и т. п.), в сфере услуг (туристических, компьютерно-информационных).

Специфические интересы имеет в Белоруссии российский агробизнес. Крупные пищевые компании хотели бы установить контроль над рядом сегментов белорусского потребительского рынка. Молодые российские вертикальные агрохолдинги готовы финансировать модернизацию крупных животноводческих комплексов, сохранившихся из-за медленного темпа рыночных реформ в стране, а также перерабатывающих предприятий. Расчет при этом делается на увеличение прямых поставок в Россию мясомолочной и плодоовощной продукции: только Москва закупила в 2003 г. белорусской мясомолочной продукции почти на 100 млн долл., а к 2005-му наметила создать в одном из городских районов комплекс оптовой торговли белорусским продовольствием.

Таким образом, все основные категории российского бизнеса хотели бы проникнуть в белорусскую экономику

изакрепиться в ней. Более того, они считают ее частью единого российско-белорусского экономического пространства и поддерживают (а порой и инициируют) давление со стороны российского государства на белорусские власти, чтобы вынудить последние ускорить реформы, снять все ограничения на передвижение товаров, капитала

ирабочей силы в пределах этого единого пространства.

Борьба противоположностей

К концу 1990-х асимметрия отраслевой структуры и разница в темпах рыночных преобразований постепенно утратили прежнюю способность благоприятно влиять на российско-белорусские торгово-экономические отношения. В свое время асимметрия позволяла поддерживать традиционные связи и загружать наличные производственные мощности, но могла в лучшем случае обеспечить простое воспроизводство основных фондов на старом технико-технологическом уровне. Она не отвечала потребностям расширенного воспроизводства и качественного обновления продукции. Конкурентоспособность российской промышленности в определенной степени оказалась заложницей технического отставания белорусских производств, завершавших технологический цикл значительной части отечественной продукции. К примеру, современные российские дизели Евро-1 и Евро-2 в 1,3—1,7 раза дороже прежних, и переход белорусского автомобилестроения на их использование не только удорожит его конечную продукцию, но и потребует крупных инвестиций для модернизации автомобилей. Чтобы преодолеть отставание белорусской промышленности за счет собственных инвестиционных возможностей, ей потребуется примерно 40—60 лет. Денег, выделяемых на эти цели из бюджета союзного государства, совершенно недостаточно, да и получение их затрудняют бюрократические процедуры и невыгодные условия кредитования. В итоге освоение этих средств затягивается, что мешает технологическому прорыву даже на таких направлениях, которые обеспечены собственными исследовательскими и конструкторскими разработками 6.

В России основные финансовые ресурсы уже перешли из государственного сектора в частный, и потому для притока российских инвестиций в экономику Белоруссии нужно существенно изменить условия их доступа туда, и прежде всего правила приватизации белорусских государственных предприятий. Российский частный капитал предпочитает вкладывать средства в экономические единицы, которые он реально контролирует, — даже если ожидаемая доходность инвестиций сравнительно низка. Он стремится перенести в сферу двустороннего сотрудничества интегрированные структуры «жесткого» типа, доказавшие свою эффективность в российской практике: холдинги, освобожденные от непрофильных хозяйственных и социальных функций. В отличие от «мягких» форм МФПГ они гарантируют совмещение центров управления транснациональными структурами и имущественный контроль над ними.

Белорусское же государство предпочитает иной подход. Оно контролирует производство примерно 80% ВВП страны, а оставшиеся 20% регулирует настолько жестко, что этот сектор трудно назвать частным. Помимо 12 различных налогов, обязательных для большинства предпринимателей, их ограничивают еще и разного рода специальными сборами, оплатой лицензий по постоянно растущим ставкам и др. 2004 г. ознаменовался для действующих в промышленности и сфере услуг бизнесменов неприятным «сюрпризом»: им практически принудительно «продают» убыточные и разорившиеся сельскохозяйственные предприятия, которые они обязаны восстановить за свой счет, чтобы затем выполнять план государственных закупок сельскохозяйственного сырья. Приватизация