§ 42. Конт. Учение Конта, изложенное в "Курсе положительной философии"

Сам основатель позитивизма Огюст Конт *(371) не остался верен позитивному методу во всю свою жизнь. В последовательном развитии его философского учения было два периода, резко и существенно отличающихся друг от друга. В первом периоде, закончившемся сорок восьмым годом, Конт является строгим позитивистом, признающим все наше знание относительным и ставящим всему знанию, в частности и социологии, объективную задачу выяснения законов явлений действительности. Во втором периоде, в "Системе позитивной политики", "Позитивном катехизисе", "Субъективном синтезе", Конт держится совершенно противоположного направления. Объективизм сменяется субъективизмом, знанию ставится субъективная задача оценки действительности, выработки идеала, установления религии, и, вопреки прежнему отрицанию всего абсолютного, осуществление позитивного строя и религии человечества Конт признает конечным, абсолютным пределом развития человечества *(372).

Так как из этих двух видоизменений учения Конта прочное и плодотворное влияние на последующее развитие науки имело только первое, то мы на нем и остановимся внимательнее, изложив вторую форму учения Конта в виде краткой исторической справки.

По первоначальному учению Конта, все знание человеческое относительно, как он это высказал еще в 1817 году: tout est relatif: voila le seul priucipe absolu. Нам недоступно безусловное познание, познание сущностей, первопричин, конечных целей. Все наше познание относительно, оно ограничивается выяснением посредством наблюдения, опыта и сравнения не того, почему явления совершаются, а лишь того, как они совершаются: закон взаимного соотношения явлений, их сосуществования и последовательности. И законы эти не какие-либо существа или силы, заставляющие явления совершаться так, а не иначе. Закон - это только формула, выражающая подмеченное в явлениях постоянное однообразие *(373). Но и такое относительное знание только законов явлений практически очень важно. Выясняя законы явлений, оно дает возможность их предвидеть; savoir pour prevoir, penser pour agir.

Мы можем познать только законы явлений. Объяснение же самих законов, а также начала и конца мира недоступно познанию. Лишь середина, находящаяся между двумя непознаваемыми пределами сущего, началом и концом, может быть познана. Научно атеизм так же мало может быть обоснован, как и теизм.

Признание относительности знания составляет главную и основную отличительную черту позитивизма в противоположность прежде господствовавшему стремлению к абсолютному знанию. Предшествующее развитие человеческого мышления шло путем заблуждений, причем переход от искания познания безусловного к знанию положительному совершается, как говорит Конт, по неизменному закону развития человеческого духа, закону трех состояний: loi des trois etats. Этот закон был указан Контом еще в 1822 году, в его "Плане научных работ, необходимых для переустройства общества".

Закон трех состояний заключается в развитии человеческого духа по трем ступеням: теологической, метафизической и позитивной. На теологической ступени развития люди объясняют явления волей сверхъестественных существ; на метафизической - воля сверхъестественных существ заменяется отвлеченными понятиями, сущностями или субстанциями, разумом, материей; основой сущего признается уже не божество, а природа, наделяемая воображаемыми свойствами, напр., боязнью пустоты, предпочтением простого сложному, постепенности скачкам; при этом и явления объясняются a priori субъективными конструкциями. Позитивизм отказывается и от того и от другого, подчиняет воображение и субъективные априорные построения наблюдению и опыту, сравнению и ограничивает задачу познания выяснением законов явлений.

Необходимость и неуклонность такого именно порядка развития человеческого духа Конт подтверждает следующими соображениями. Человеку свойственно считать себя центром и общим типом всего существующего, уподоблять все вокруг него совершающееся своим собственным действиям, единственным, которые он считает понятными благодаря сопровождающим их ощущениям. Таково происхождение теологического миросозерцания, где воображение преобладает над наблюдением, создавая наряду с видимым миром невидимый мир сверхъестественных существ, воля которых производит все явления мира видимого. Первоначально это выразилось в фетишизме, видевшем в каждой отдельной вещи сознательное существо. Высшей формой фетишизма было звездопоклонничество, представляющее собою уже переход к следующей ступени теологического миросозерцания, к многобожию. Многобожие есть главная, самая характерная форма теологизма, она объясняет сущее волею невидимых богов, составляющих особый мир. С признанием вместо многих богов одного Бога творцом и правителем мира многобожие сменяется единобожием. Единобожие представляет менее устойчивую, чем многобожие, форму теологизма, образующую уже переход к метафизическому миросозерцанию. На метафизической ступени воображение вытесняется абстрактными рассуждениями и построениями. Эта ступень имеет по существу своему разрушительный, отрицательный характер, образуя путем отрицания и разрушения теологизма переход к позитивизму. На позитивной ступени и воображение, и абстрактные построения вытесняются наблюдением, и мерилом истины признается только согласие с фактами.

Между тем как теология и метафизика стремились все свести к абсолютному единству, к одному всеобъемлющему началу, позитивизм не признает осуществимым такое абсолютное и объективное единство *(374). Законы, определяющие различные группы явлений, не могут быть сведены к одному закону, к одному общему началу. Положительное знание допускает только субъективное, а не объективное единство, субъективное, т.е. заключающееся в единстве метода всех разнообразных явлений, каким бы различным законам они ни подчинялись.

Это признание безусловной обособленности законов различных групп явлений, составляющих предметы отдельных абстрактных наук, и невозможность объединения различных законов, конечно, представляется совершенно ошибочным: оно, во-первых, противоречит основным положениям позитивизма, как их формулировал сам же Конт, и, во-вторых, опровергается новейшими успехами естествознания, успехами, отчасти даже современными Конту, к которым он относился в своем слепом увлечении ошибочным началом безусловной обособленности законов различных групп явлений совершенно отрицательно без всяких серьезных оснований.

Признание безусловной, абсолютной обособленности законов, соответствующих различным абстрактным наукам, как на это было уже указано де Роберти *(375) и Фулье *(376), прямо противоречит признанию всего знания относительным. Если законы, безусловно, нельзя свести ни к чему другому, они ничем не отличаются от абсолютных причин.

Признав абсолютную обособленность законов отдельных групп явлений, Конт не мог не прийти в явное противоречие и с самим собой, и с фактами действительности. Признавая, как это делал Конт, все наше знание относительным, логически невозможно ставить знанию какие-либо абсолютные пределы: ведь это бы значило знать абсолютное.

С другой стороны, новейшие успехи естествознания на каждом шагу свидетельствуют нам против абсолютной обособленности друг от друга различных групп явлений и против возможности указать научному знанию какие-либо абсолютные пределы.

Конт находил совершенно нелепой мысль объяснить световые явления как особую форму движения *(377), а современная оптика так именно и объясняет явления света. Он отвергал целлюлярную теорию как фантастическую и резко осуждал научное значение микроскопии, получившей в настоящее время такое выдающееся значение *(378).

В истории естествоведения можно найти сколько угодно фактов, доказывающих наглядно совершенную бессмысленность попыток указывать научному знанию абсолютные пределы.

Прево и Дюма доказывали в 1820 году невозможность получить в изолированном виде красящее вещество крови; однако Гоппе-Зейлеру удалось выделить гемоглобин. Берцелиус в 1827 году, безусловно, не допустил возможности получения искусственным лабораторным путем какого-либо сложного органического соединения; но менее чем через год Велер синтетически лабораторным путем получил мочевину из цианистого аммиака; в новейшее время Ладенбург получил тем же путем алкалоид кониин, вырабатываемый растениями; Пеллагрини в 1897 году удалось добыть настоящий сахар из ацетилена, углекислоты и водяных паров.

Иоганн Мюллер в 1832 году признавал скорость движения нервного возбуждения столь великой, что измерить ее невозможно. Через двенадцать лет после этого Гельмгольц не только измерил эту скорость, но и показал, что, сравнительно со скоростью электричества, света и даже звука, скорость эта ничтожна, всего 30 метров в секунду.

Пастер был убежден в невозможности химическим синтезом получить вещество со свойствами полярности; однако в 1895 г. Юнгфлейш выполнил эту задачу. Приведенных примеров вполне достаточно, чтоб доказать, что о безусловной обособленности законов различных групп явлений, о которой говорит Конт, в действительности не может быть и речи.

Последовательное чередование теологического, метафизического и позитивного состояния в различных отраслях человеческого знания совершается не одновременно, а последовательно, в одних раньше, в других позднее. Это зависит от различия в степени сложности явлений, составляющих предмет различных наук, и от того, что развитие отдельных отраслей знания взаимно обусловлено, так что для возможности объяснения более сложных явлений надо, чтобы уже были объяснены более простые. На таком соотношении наук и основана установленная Контом их классификация.

Он различает науки абстрактные и науки конкретные. Науки абстрактные имеют своей задачей выяснить общие законы определенной группы явлений; задача наук конкретных, напр., минералогии, ботаники, зоологии, геологии, заключается в изучении, систематизации, объяснении конкретных форм явлений, разнообразных сочетаний, действия различных законов. Так, объяснение строения и функционирования данного животного, растения, минерала требует соображения с различными физическими, химическими, биологическими законами.

Абстрактных наук Конт признает только шесть: 1) математику, объемлющую науку о числах, геометрию и механику, 2) астрономию, 3) физику, объемлющую учение о тяжести, о теплоте, акустику, оптику и учение об электричестве, 4) химию, 5) биологию и 6) социологию.

Задача и метод всех абстрактных наук одинаковы: задача - выяснение законов сосуществования и последовательности явлений данного рода; метод - эмпирический, заключающийся в наблюдении, опыте, сравнении.

Такое признание единства задачи и метода всех абстрактных наук приводит, конечно, к тому, что и социологии присваивается та же задача и метод, как и наукам, изучающим явления природы. Если до сих пор это было не так, то только вследствие недостижения социологией, как наукой, имеющей своим предметом самые сложные явления, позитивной ступени развития. Нельзя выяснить законы явлений общественности, не зная законов жизни, а сама биология получила положительную постановку только в XIX столетии. Но в настоящее время и для социологии настал черед стать позитивной наукой.

Первое произведение Конта, в котором он коснулся вопросов обществоведения, была маленькая, в три страницы брошюрка, "Separation generale entre les opinions et les desirs", 1819. Правители государства, говорится в ней, считают только себя одних способными правильно судить в вопросах политики. Но Конт находит это нелепым, так как по самому своему положению правители, как деятели, не могут быть компетентными судьями своих собственных действий. Но, с другой стороны, нельзя считать всех граждан способными правильно судить о политике. Еще Кондорсе указал, как на странность, что между тем как о физике или астрономии никто, не изучавший этих наук, не возьмется судить, в политике всякий считает себя судьей. Это объясняется тем, что политика еще не получила характера положительной науки. В ней не различаются надлежащим образом желания и убеждения. Разумно, естественно, необходимо каждому гражданину иметь свои политические желания, так как каждый в известной степени заинтересован способом ведения общественных дел, и все желают свободы, мира, благосостояния. Для таких желаний не требуется особой научной подготовки. Но другое дело убеждения о том, как эти желания осуществить. Для выработки правильных по этому вопросу убеждений необходимо предварительное серьезное изучение условий общественной жизни и деятельности. Поэтому цели общественной деятельности должны определяться всеми гражданами, всем обществом; средства и способ их достижения - только специально посвятившими себя изучению обществоведения, а самое осуществление намеченных обществом целей определенными наукой способами должно совершаться правительством.

Гораздо полнее социологические воззрения Конта выразились в напечатанном им в 1822 году "Плане научных работ, необходимых для переустройства общества". Это юношеское произведение великого мыслителя отличается особою яркостью и выпуклостью изложения и вместе с тем содержит в себе в сжатом виде почти все существенное содержание его Курса позитивной философии, страдающего утомительной пространностью; поэтому я остановлюсь с большим вниманием и с большей подробностью на этом Плане, чем это обыкновенно делается излагателями Конта. Тут уже вполне определенно выражен установленный Контом закон трех состояний: теологического, метафизического и третьего, называемого им иногда научным или позитивным. В первом состоянии явления объясняются сверхъестественными идеями; во втором - олицетворяемыми абстракциями; в третьем - общими законами, подтвержденными фактами действительности. Конт указывает, что отдельные науки последовательно прошли в своем развитии все эти три состояния. Но при этом почему-то вовсе не упоминает о математике, перечисляя, как ставшие уже позитивными, только четыре науки: астрономию, физику, химию и физиологию. Что же касается политики или социальной физики *(379), то она еще находится, смотря по различию направлений, в первом и втором периоде развития. Монархическая теория (la doctrine des rois) остается еще на теологической почве. Она обосновывает общественные отношения сверхъестественным божественным правом. Она объясняет последовательные политические изменения человеческого рода непосредственным сверхъестественным воздействием, совершающимся непрерывно с первого человека до сих пор. Республиканская теория (la doctrine des peuples) стоит на метафизической почве. Она вся целиком основана на абстрактном и метафизическом предположении первичного общественного договора, предшествующего всему развитию человеческих способностей и цивилизации. Обыкновенные приемы ее аргументации это утверждение естественных и общих всем людям в одинаковой степени прав, гарантируемых договором. Такова эта первоначально критическая в отношении к теологии теория. Систематическую форму дал ей главным образом Руссо.

Научная теория, к которой теперь настала пора перейти политике, объясняет общественное состояние, искони присущее человеческому роду как необходимое последствие его организации; она объясняет цель общественного состояния как определяемую местом, какое человек занимает в системе природы; она признает вытекающее из этого положения свойственное человеку постоянное стремление воздействовать на природу, изменяя ее к своей выгоде; она признает задачей общественного порядка коллективно развивать это стремление, регулировать его и сосредоточивать его для возможного усиления его полезного действия. Научная теория политики, опираясь на непосредственные наблюдения над коллективным развитием человеческого рода, пытается объяснить основными законами человеческой природы ход развития человечества и последовательные его ступени. Таково направление позитивной теории политики, признающей необходимым изучать предшествующие стадии развития человечества для выяснения основных законов политики.

Не было никогда нравственного переворота, более неизбежного, и назревшего, и неотложного, как предстоящее превращение политики в позитивную науку. Только благодаря этому может быть создана преобладающая сила, могущая предохранить общество от угрожающих ему страшных анархических взрывов *(380).

В этом же плане получили дальнейшее развитие и мысли, высказанные Контом в 1819 году, о различии желаний и убеждений. Каждая человеческая деятельность, говорит Конт, как самая простая, так и самая сложная, как выполняемая одним, так и многими, состоит непременно из двух частей или, другими словами, вызывает двоякого рода соображения, теоретические и практические, план и исполнение. Первое по необходимости предшествует второму, которое оно направляет. Словом, нет никогда действия без предварительного соображения. На первичных стадиях человеческого развития и то и другое совершается одним и тем же человеком. Но вскоре эти элементы обособляются. По мере того как духовное развитие человечества, коллективное и индивидуальное, возвышается, это обособление делается источником нового прогресса, теоретические соображения делаются достоянием ученых.

С большею подробностью, но также без упоминания математики и без употребления названия социологии, иерархия наук установляется Контом в 1825 году в его Considerations philosophiques sur les sciences et les savants.

Затем в течение тринадцати лет, с 1880 по 1842 год, Конт печатает свой шеститомный Курс положительной философии, половина которого посвящена социологии.

Конт обстоятельно доказывает применимость метода наблюдения во всех его формах - собственно наблюдения, опыта и сравнения - и к изучению явлений общественности. Нередко в этом отношении высказываются сомнения, основанные на том, что будто бы свидетельству других людей нельзя верить, а непосредственное личное наблюдение самим исследователем всех явлений общественности неосуществимо. Конт опровергает это указанием на то, что во всех науках, даже имеющих предметом самые простые явления, нельзя обойтись исследователю без свидетельства других людей. Никакая наука не могла бы развиться, если бы каждый исследователь все начинал сызнова и опирался бы в своих выводах только на свои личные наблюдения. Итак, отрицание возможности пользоваться в научном исследовании свидетельством других - очевидный парадокс, и если изо всех явлений его применяют только к одним явлениям общественности, то это потому, что социология еще не достигла позитивной ступени, а находится пока в стадии разрушительной и отрицательной метафизики.

Ошибочно также под предлогом большей объективности не допускать в руководство наблюдением никаких теорий. Трудно представить себе что-либо более противное духу позитивной философии вообще и в частности тому особенному характеру, какой она получает в применении к учению явлений общественности. В отношении ко всем явлениям, даже самым простым, никакое наблюдение не может привести к научным выводам, если оно не руководится и не истолковывается теорией. Так всегда делалось и в теологическом и метафизическом периодах, и позитивизм еще усиливает его требование все больше и больше. С научной точки зрения всякое отрывочное и случайное наблюдение ненадежно и бесплодно. Для науки могут иметь значение только наблюдения, хотя бы лишь гипотетически обусловленные какой-нибудь теорией. В этой обусловленности главное различие научных наблюдений от обиходных, житейских. И это условие научности наблюдения тем важнее, чем сложнее изучаемые явления. Поэтому наблюдение явлений общественности, самых сложных изо всех, только тогда может привести к научным выводам, когда к нему подходят с определенно поставленными вопросами относительно законов существования и последовательности явлений.

На первый взгляд может показаться невозможным применение опыта к изучению явлений общественности. Но, чтоб разобраться в этом вопросе, надо иметь в виду установленное Контом различие прямого и косвенного опыта (experimentation directe et indirecte). По существу своему опыт отнюдь не предполагает непременно искусственного установления условий явления. Искусственно или естественно, само собой, изменяются в данном случае нормальные условия явления, наблюдение его при таких условиях всегда получает значение опыта - опыта косвенного. Вот эта-то форма опыта и применима к явлениям общественности, как она применяется к явлениям жизни: биология пользуется наряду с искусственно устраиваемыми опытами и патологическими случаями. Такими патологическими случаями в общественной жизни являются революционные перевороты.

Что касается сравнительного метода, то он применим прежде всего к сравнению человеческих обществ с обществами животных, но только в сфере статики для выяснения законов сосуществования, а не последовательности явлений, динамики, так как общества животных не знают развития. Затем сравнивать следует различные человеческие общества между собой, и этим путем можно выяснить как законы сосуществования явлений, так и законы их последовательности, так как и одновременно существующие общества, как, напр., патагонцы и народы западной Европы, стоят на совершенно различных стадиях культурного развития. Наконец, сравнительный метод изучения явлений общественности принимает еще и третью форму историкосравнительного метода, являющегося главнейшим способом социологических исследований и резко отличающегося от исследований биологических.

Доказав приложимость эмпирического метода во всех его трех формах к исследованию явлений общественности, Конт указывает вместе с тем, что в применении к явлениям общественности этот метод получает своеобразную окраску. Общее правило всякого научного исследования - начинать с известного и от него переходить к неизвестному. Но не следует представлять себе, чтобы более известным всегда было более простое. Так это бывает в явлениях неорганического мира. Но в биологии и особенно в социологии соотношение как раз обратное. Во внешнем мире именно целое, единство скрывается от нас. Понятие солнечной системы всего труднее поддается нашему пониманию. В биологии и социологии, напротив, целое, единое всегда наглядно, а познание частей дается только ценой кропотливого научного исследования. Поэтому в социологии приходится начинать с целого, единого, с совокупности, а не с частей.

Как наука, изучающая наиболее сложные явления, социология обусловлена развитием всех других абстрактных наук, но в особенности биологии.

Характерными особенностями биологических воззрений Конта является прежде всего совершенное отрицание, подобно Кабанису *(381) и Бруссе *(382), всякого различия между биологией и психологией, так что в ряде абстрактных наук психология вовсе не нашла себе места; Конт отвергает возможность существования особой науки о явлениях духовной жизни. Затем очень характерно также то значение, какое он придает влиянию среды (milleu), где совершаются явления жизни, и отрицанию изменчивости организмов, вопреки мнению Ламарка, книгу которого Конт знал и даже внес в список книг, рекомендуемых им для чтения позитивистам.

Свое отрицательное отношение к самостоятельному значению психологии как особой науки Конт подробно мотивировал еще в 1828 году в своем Examen du traite de Broussais sur l'irritation *(383). Человек, говорит он, может наблюдать только то, что вне его: он может наблюдать известные функции своих органов, но только не мышление. Он может даже, до известной степени, наблюдать себя в отношении к различным страстям, им испытываемым, так как мозговые органы, от коих они зависят, отличны от собственно наблюдающего органа (l'organe observateur proprement dit), и кроме того, это возможно только под условием очень сильного проявления страсти. Но, очевидно, невозможно наблюдать себя в своих собственных интеллектуальных актах, так как органы наблюдающий и наблюдаемый тогда тождественны и уже некому наблюдать. Иллюзия психологов в этом отношении аналогична самообману древних физиков, думавших объяснить зрение тем, что световые лучи начертывают на ретине изображение внешних предметов. Физиологи справедливо замечали на это, что если световые впечатления воспроизводят изображения на ретине, нужен еще другой глаз, который бы их созерцал. То же самое получается и относительно пресловутого внутреннего наблюдения мышления. Для его возможности надо индивиду раздвоиться так, чтобы часть его мыслила, а другая созерцала это мышление. Итак, человек не в состоянии непосредственно наблюдать свою интеллектуальную деятельность; он может наблюдать только ее органы и результаты. Но наблюдение органов есть дело физиологии; а наблюдение плодов, выводов, мышления, составляющих содержание различных наук, есть дело философии наук, неотделимой от самых этих наук. Следовательно, ни с какой точки зрения нет места психологии как особой науки о духовных явлениях.

Такое отрицание самой возможности существования психологии особенно удивительно со стороны мыслителя, так много сделавшего для создания социологии и придававшего ей такое важное значение, как Конт *(384). Психологическая сторона нигде не имеет такого преобладающего значения, как именно в явлениях общественности. Наша духовная жизнь сама складывается главным образом под влиянием социальных влияний; наши нравственные и научные убеждения всасываются нами из окружающей нас социальной среды и, в свою очередь, сам духовный склад каждого наличного поколения людей есть важнейший социальный фактор. И сам Конт этим отрицанием психологии и психологических законов поставил себя, конечно, в неразрешимое противоречие. Одно из основных положений его философского учения, закон трех состояний, есть закон человеческого духа и, следовательно, закон психологический.

Сообразно различию законов сосуществования и последовательности явлений, социология разделяется на статику и динамику, как две существенные ее части. Статика изучает условия солидарности, сосуществования, явлений общественности (conditions d'existences); динамика - условия их последовательного движения (mouvement continu). В Катехизисе (107) Конт то же самое различие выражает в иной форме: статика строит теорию порядка, динамика развивает доктрину прогресса. С религиозной точки зрения важнее статика, так как в ней прямо представляется основная природа Великого Существа; что касается динамики, то она дополняет это определение, объясняя последовательные судьбы человечества. Но в "Курсе положительной философии" именно динамика резко выдвигается на первый план. Из трех томов, посвященных изложению социологии, два заняты динамикой, и изложение динамики не только пространнее, во и содержательней и глубже статики. В "Катехизисе" *(385) же, в отделе "общественный порядок" (стр. 107-121), излагается только статика, а динамика отнесена к заключительной беседе; и ей придана форма истории религий (стр. 326-383). Обе нити социологии связаны между собою, как связаны и самое существование, и движение, порядок и прогресс: le progres est le developpement de 1'ordre (Катех., стр.108).

Что же такое общество? В "Курсе положительной философии" нет прямого определения общества, и Конт употребляет это слово, societe, в различных значениях - то в общем смысле общественности, то для обозначения отдельных общественных союзов. Всего определеннее отличительные признаки общества были им указаны в "Плане научных работ". "Всякая система общества, - говорит он там, - будет ли оно состоять из кучки людей или из многих миллионов, имеет всегда своею решительной задачей направлять к одной общей цели действие всех частных сил, так как нет общества без осуществления общего и совокупного действия. При всяком другом предположении будет только агломерация определенного числа индивидов в одной местности. Этим и отличается человеческое общество от общения животных, живущих стадами. Из этих соображений следует, что ясное и точное определение цели действия есть первое в самое важное условие настоящего общественного порядка, так как этим определяется смысл, в каком вся система должна быть понимаема. С другой стороны, имеются только две возможные цели действия как для общества, сколь многочисленно оно бы ни было, так и для отдельного индивида. Это - властное воздействие на других людей или завоевание и воздействие на природу для изменения ее в целях людской выгоды или производства. Всякое общество, недостаточно организованное для одной или другой из этих целей, будет ненастоящим и лишенным определенного характера. Военная цель преобладала в старой системе, промышленная - в новой".

Основанием общения Конт признает врожденное людям к нему влечение, так что первое соединение людей произошло более или менее бессознательно, и нельзя объяснять установление общения между людьми сознательным стремлением к вытекающим из общения выгодам и удобствам. Учение об установлении общества свободным договором, сознательно направленным к обеспечению прав и свободы, есть нелепая басня. Польза от общения, выгоды от него и удобства проявляются лишь на сравнительно высоком уровне общественного развития. Первоначально же общение только стесняет его участников, тем более что приурочение людей к совместной общественной жизни дается им дорогою ценою тяжелой борьбы.

Природа человека такова, что ему всего труднее даются как раз те свойства, которые всего необходимее для упрочения развития общественности. Для этого требуется, как первый залог успеха, настойчивость, выдержанность, постоянство, упорство в труде. А люди склонны к лени, и именно умственная деятельность, в особенности на низких ступенях развития, весьма скоро утомляет их. К тому же у диких народов низкие, животные, эгоистические влечения всегда преобладают над гуманными, возвышенными, альтруистическими. Социальные влечения к устойчивости и энергия всегда уступают личным. Нужна долгая практика, долгая общественная дисциплина, чтобы это соотношение изменилось, чтобы социальные свойства окрепли, чтобы альтруизм получил перевес над эгоизмом.

Зачаточной формой общественности является семья в ее разнообразных изменчивых формах. Она образует посредствующее звено между индивидом и обществом; чрез нее человек выходит из своей личной замкнутости и начинает жить с другими и в других, находя в жене, в детях осуществление своего уже не индивидуального, а коллективного счастья. В семье складывается первоначальная форма подчинения жены мужу, детей родителям, в семье образуется первое сотрудничество на удовлетворение общих нужд, первое разделение труда по полу, по возрасту. Семья была школой общественности, колыбелью общества, его образцом. В частности, связующим элементом в семье служат главным образом женщины: у них сильнее сочувствие к другим, альтруизм, влечение к общению.

Конт не отрицал, что между семьей и государством существует ряд других общений, но на выяснении этого вопроса он вовсе не останавливается. Во втором томе "Позитивной политики" (стр. 290) он делает беглое замечание, что социология могла бы различить много посредствующих общественных состояний. Но он находит, что эти различия, обусловленные только размером или продолжительностью, слишком поверхностны и неопределенны. Таким образом, Конт совершено игнорирует различие общений по различию интересов, составляющих их основу, и по различию форм. В "Катехизисе (стр. 118) он также касается этого вопроса и тут различает три формы общества: семью, государство (cite) и церковь. Я перевожу cite - государство, так как Конт называет cite - association politique; но политический союз и есть государство. В каждом из различаемых Контом общественных союзов центром являются: в семье - женщины, в государстве - патрициат, т.е. богатые, и в церкви -

духовенство.

Все это, конечно, совершенно недостаточно для изображения существующего в действительности разнообразия общественных союзов, и такое игнорирование этого вопроса нельзя не признать существенным недостатком социологической теории Конта.

Переходя к социальной динамике, Конт говорит, что для лучшего понимания законов развития общественности надо прежде всего выяснить общее направление социальной эволюции, ее скорость и соотношение ее различных элементов.

В общем, социальная эволюция заключается во все большем и большем преобладании характерных свойств человечности над свойствами животности. Поэтому высшая цивилизация соответствует нашей природе, так как представляет выражение преобладания главных отличительных свойств человеческого рода.

Развивая воздействие человека на внешний мир, цивилизация, на первый взгляд, должна сосредоточить все внимание на заботах о материальном существовании, поддержание и улучшение которого, по-видимому, составляет главный предмет общественной деятельности. Более глубокое исследование показывает, что общественное развитие стремится дать преобладание более высоким способностям как обеспечением удовлетворения физических потребностей и умалением, таким образом, их значения, захватывающего все силы человека, так и возбуждением умственных функций и общественных чувств.

На детской ступени общественного развития инстинкты, относящиеся к материальному существованию, так сильны, что они подчиняют себе половое влечение. Семейные склонности менее сильны, и общественные влечения ограничиваются самой узкой сферой, вне которой господствуют отчужденность и враждебность. Главным двигателем после физических аппетитов служат враждебные страсти. Что же касается умственных способностей, то непредусмотрительность, характеризующая дикую жизнь, доказывает незначительность в это время влияния разума на поведение человека. Способности отвлечения и соображения остаются почти совсем инертными. Наконец, удовольствия, отличающиеся больше всего сильным мускульным напряжением, также очень мало благоприятствуют развитию разума и общительности.

С какой бы стороны мы ни изучали различные возрасты общества, всегда окажется, что результат эволюции заключается не только в улучшении материальных условий посредством постепенного расширения воздействия человека на внешний мир, но также и в особенности в увеличении и развитии влияния разума на поведение людей упражнением высших способностей или уменьшением господства физических аппетитов и повышением социальных инстинктов, или возбуждением интеллектуальных функций. В этом смысле индивидуальное развитие воспроизводит главные фазы социального развития. И то и другое имеет своею общею целью подчинить удовлетворение личных инстинктов осуществлению инстинктов социальных и чинить страсти правилам, устанавливаемых разумом.

Вопрос о скорости общественного развития Конт рассматривает далеко не в полном виде. Он сам оговаривается, что в первом наброске социальной динамики не принял во внимание влияние климата, расы и других обстоятельств и довольствуется общим указанием на зависимость скорости общественного развития, с одной стороны, от условий, относящихся к человеческому организму, с другой, от условий, относящихся к среде, в которой человек действует, не делая, однако, из этого различия никаких выводов. В частности, Конт останавливается лишь на трех условиях скорости общественного развития: 1) скуке бездействия; 2) срочности человеческой и 3) умножении населения.

Человек не может быть счастлив без достаточного упражнения своих разнообразных способностей; бездеятельность томит, и потому он ищет деятельности.

Общественное развитие существенно обусловлено смертностью людей и краткостью их жизни. Общественное развитие было бы невозможно, если бы чередующиеся поколения не сменяли быстро друг друга, если бы люди не умирали. Точно так же и слишком продолжительная жизнь людей задерживала бы ход развития общества. Именно самые деятельные в своем зрелом возрасте люди оказываются под старость враждебными всякому новому прогрессу. С другой стороны, и чрезмерно короткая жизнь при отсутствии сдержки, проявляемой консерватизмом стариков, привела бы к крайнему и вредному развитию новшеств.

Увеличение населения ускоряет общественное развитие, так как усиливает разделение труда.

Несмотря на солидарность всех элементов общественности, один из них преобладает надо всеми другими, давая им общее направление. Таким преобладающим элементом является интеллектуальное развитие как принцип целости эволюции человечества (principe de l'ensemble de l'evolution humaine). Если уже в статике общества этому элементу принадлежит преобладание, то еще в большей степени в динамике. Хотя развитие мышления и должно быть возбуждаемо влечениями, страстями, чувствами, но единство прогрессивного движения осуществляется только под руководством разума.

Устройство общества определяется господствующими убеждениями. Применение этих убеждений должно поэтому оказывать преобладающее влияние на последовательные изменения жизни человечества. Смена различных убеждений, как нам уже известно, совершается по закону трех состояний.

Теологическое миросозерцание содействовало развитию в людях нравственной энергии и умственной деятельности, внушая им надежду на возможность сверхчеловеческой помощи. И в позднейшие эпохи религиозное чувство дает человеку большую уверенность в успехе своей деятельности, именно благодаря его вере в помощь свыше. Таково именно настроение, вызываемое в сознании верующего молитвою.

Теологическое миросозерцание послужило также первой основой общественной организации и выделения в составе общества особого класса, предназначенного исключительно к спекулятивной, созерцательной жизни.

Какое бы значение ни придавали солидарности интересов и чувств, этой солидарности недостаточно для установления сколько-нибудь прочного общественного порядка. Необходимо, чтобы к этому превзошло интеллектуальное единство, обусловленное общим принятием некоторых основных положений, а это легче и раньше дается религиозными догматами.

Если духовное единство необходимо для упрочения общества, то тем более необходимо для управления им, для политической организации. Только им может быть обеспечено воздействие целого общества на индивидов, составляющее задачу правительства и предполагающее общность убеждения, которая на первой стадии развития общественности может быть установлена только теологическим миросозерцанием.

Точно так же теологическое миросозерцание необходимо для возможности выделения класса, предназначенного к созерцательной жизни. Нет ничего более трудного, как установление в первичной стадии развития человечества разделения теории и практики. На первой стадии общественности у народов, состоящих из воинов и рабов, образование корпорации, освобожденной от участия в войне и физическом труде, может совершаться только на религиозной основе.

Метафизическое миросозерцание, разрушая теологическое, подготовляет положительное. Как переходная и отрицательная стадия социальной эволюции, она не дает устойчивого общественного порядка, а, напротив, расшатывает его, облегчая тем возможность установления нового позитивного порядка.

Наряду с последовательной сменой трех состояний - теологического, метафизического и позитивного, общественное развитие характеризуется еще последовательной сменой военного быта промышленным.

Ни один из предшествующих переходов в развитии общественной жизни, даже переход от политеизма к монотеизму, не может сравниться по своему значению с переходом к позитивному состоянию. Глубокое коренное преобразование, обусловленное установлением позитивного состояния, выражается главным образом в четырех отношениях - в отношении к науке, нравственности, политике и эстетике.

Первая принципиальная особенность позитивного состояния - в его способности определить и поддержать умственное единство и сосредоточие, к осуществлению которого в прошлом делались лишь неудачные попытки. Политеизм, правда, в значительной степени устанавливал род спекулятивного единства, основанного на религиозном характере тогдашнего мировоззрения. Но вполне последовательно единство тогда не могло быть проведено. Обиходные практические понятия с самых древних времен по необходимости получали позитивную окраску, и тем нарушалась полнота теологического единства. Только позитивизм всем понятиям без исключения, от самых элементарных до самых высших, придает один общий позитивный характер, и тем всему нашему знанию, теоретическому и практическому, дает полное единство.

В настоящее переходное время и лучшие умы, подчиняясь в разных сторонах духовной жизни влиянию трех несовместимых между собой миросозерцаний, не могут прийти к единству. Но, когда позитивное состояние вполне установится, оно объединит всю нашу духовную деятельность, все понятия, и абстрактные, и конкретные, и практические. В отношении к абстрактным понятиям позитивизм делает солидарными все отрасли философии.

Предшествующее развитие привело к преобладанию абстрактных наук. Подъем конкретного знания составляет необходимую принадлежность позитивизма.

В отношении к практическому званию новая эра позитивизма установит полную гармонию между активной и спекулятивной точками зрения, подчиняя их одному и тому же философскому воззрению. Практическая деятельность, стесняемая до сих пор ложными предрассудками или извращаемая химерическими надеждами, будет расширена развитием позитивизма, так как предвидение и действие с применением одного общего метода станут солидарны. Эта перемена скажется с особой силой в двух труднейших искусствах: во врачебном и в политике.

Вместе с тем позитивизм укрепит и усовершенствует человеческую нравственность. Фатальное разделение потребностей интеллектуальных и нравственных, сложившееся в переходное время, заставило считать режим, наиболее подходящий к интеллектуальным потребностям, непригодным для потребностей нравственных. Этот антагонизм, основанный на убеждении во всегдашней зависимости нравственных вопросов от теологизма, будет устранен с распространением позитивизма на всю духовную деятельность. Твердость нравственных понятий, разрушенная метафизикой, может быть восстановлена только позитивизмом.

В настоящее время влияние позитивизма сказалось пока только на доктрине, а не на учреждениях. Но с полным установлением позитивного состояния влияние это распространится и на общественное устройство. Ни метафизика, освещающая эгоизм, ни теология, подчиняющая жизнь химерической цели, не могли дать правильного общественного устройства. Теология видела в обществе лишь временное соединение людей, совершенно заслоняемое заботой о вечном спасении, стремление к которому отвлекало от практической задачи общественного устройства. В метафизике реальные интересы общественной жизни заслонялись схоластическими абстракциями. Позитивизм, напротив, сосредоточивая все чаяния и надежды человека в реальной земной жизни человечества, больше всех других миросозерцаний способен достигнуть прочности и совершенства общественного порядка. Вместе с тем и теологическая и метафизическая мораль, при их общем стремлении к абсолютному, и сама получала абсолютный, неизменный характер, исключавший возможность какого-либо прогрессивного изменения. Позитивизм же, отвергая абсолютное и признавая возможность познания только относительного, в устроении общественного порядка приспособляется к изменчивым условиям общественного развития.

Что касается, наконец, политики, то в отличие от теологии, подчинявшей общественную жизнь химерической цели вечного спасения, и от метафизики, ставившей мерилом общественного порядка индивида, позитивизм руководящим началом признает человечество как единое целое.