Тема 2. Логик- исихологические основы стратегического управления

2.1 Логик- исихологические основы стратегического мышления

2.1.1 Методологическую значимость психологических основ

В изложении концептуальных версий стратегической функции, встречаются развернутые характеристики мышления стратега. Они несут в себе как сведения о фундаментальных свойствах мышления, так и о тех его особенностях, которые связаны с рефлексивностью решаемых стратегом задач в контексте рефлексивности мышления и деятельности управленца. Психология обладает огромными накоплениями знаний о мышлении. Они в значительной степени компенсировали недостаток процессуальных описаний, имевшийся в логике и лингвистике (особенно - в семантическом слое учения о языке). Хотя в замаскированном виде процессуальные характеристики во множестве были рассеяны в философии, в тех ее частях, которые касались интеллекта, ума и т.п. Но они терялись в рассуждениях о сущности мышления и его функциональных рамках, что наиболее проявлялось в логике. Совмещение достоинств нормативно-функциональных и процессуальных описаний и положений, касающихся мышления, произошло в методологии (новой ее версии – мыследеятельностном подходе), так как логико-мыслительные атрибуты рассматривались на материале наиболее сложной практики мышления - методологических дискуссий. Они являлись как конструктивно-концептуальными, так и нормативно-процессуальными в общем контексте постановки проблем, перехода к задачам при систематическом сопровождении всех мыслекоммуникативных процедур рефлексией этих процедур, индивидуальных и коллективных усилий в проблемно-тематическом поле. Иначе говоря, сочетание дискуссионности базового мыслекоммуникативного процесса, организуемого логико-мыслительными нормировками, с введением мыслекоммуникации в реализацию внешних рефлексивных функций (постановка проблем и подготовка к их переводу в задачно-проектное оформление и разрешение), а затем - с рефлексивной самоорганизацией (индивидуальной и групповой) превращали эти дискуссии в особый вид рефлексивно-мыслительной практики, анализ которой позволял восстанавливать все накопленное в учениях о мышлении и быстро развивать эти учения не отходя от модельно ориентированных усложняемых образцов мышления. Эта уникальная живая самопознающая практика стала крайне развитой еще до начала игромодельной практики (первая ОДИ в 1979 г.). Для концептуального освоения такой мыслительной практики важнейшим обстоятельством являлось собственно методологическое освоение опыта в результате введения в рефлексивный анализ средств теории деятельности и мышления.

В отличие от философских размышлений о практике вообще и психологических экспериментов, локализующих внимание на том или ином акценте научного анализа, а также лингвистических анализов мертвых текстов, здесь встречались все жанры моделирования и изучения мышления.

Применение М-средств рефлексивного и базового (проблемно-проектного) анализа порождало предпосылки стратегического слоя анализа разрывов деятельности. Так как любой участник М-семинара мог и должен был различать все указанные блоки и слои группового мышления, то он приобретал потенциал перехода к стратегическому мышлению. Этому помогало требование к созданию онтологического блока, в котором выражалось представление о деятельностном (системо-деятельностном) целом, подвергаемом проблемному анализу. В рефлексивном блоке построение онтологии заставляло видеть саму целостность аналитического комплекса в натуральных рамках М-семинара, а затем - ОДИ. Индивидуальный вариант целостного М-мышления, а затем и групповой его вариант, сдвигали интегральный акцент анализа мышления в этих целостностях либо в деятельностную сторону, за счет организационно-деятельностного оформления, либо в индивидуально-мыслительную сторону. Последнее облегчало понимание наследия психологического анализа мышления и его продвижения вперед. Поэтому можно показать, что многие черты стратегического мышления опознавались уже в самом традиционном подходе к изучению мышления и полученных концептуальных результатах. Методологическая культура лишь вознесли эти прототипы до масштабов стратегической позиции в пространствах деятельности.

Раскроем методологическую значимость психологических взглядов взяв в качестве материала хорошо знакомые идеи психологии мышления. Идеи психологов мы будем выражать в удобной для нас схематической (конспективной) форме, несводимой к цитатам, но удерживающей суть идей. Важна не реконструкция индивидуальных взглядов, а та или иная мера вклада в единое поле различений. Для нашего анализа важны не сами персоналии, а массив идей, совместно показывающий общий тонус воззрений. Мы будем фиксировать идеи и комментировать их.

Последовательность мысли включает в себя проблемную ситуацию - ответ - удовлетворение и она тесно связана с развертыванием речевых навыков при торможении в одном направлении и возбуждении в другом; течение оканчивается тогда, когда группировка слов стирает побуждение к мышлению, разрешая прежние проблемы и решая новые задачи (Уотсон).

Мышление сопровождает жизнедеятельность с ее динамикой удовлетворения потребностей и вовлечением поведенческих возможностей для этого в качестве средства достижения непотребностного состояния, средства удовлетворения потребности. Вклад мышления обеспечивается речемыслительным механизмом, являющимся сервисом жизнедеятельностного процесса. За счет возможностей этого механизма, гибко реагирующего на ход жизнедеятельности, активность речедействий, хода рассуждения подстраивается активацией или торможением речецепей, их содержательной направленностью. Там, где проблемная ситуация более сложна активация цепей, выражающих содержательность проблем, выше и речь более разнообразна, продолжительнее. Когда проблемное напряжение снижается ранее активная речевая цепь тормозится. Завершение речецепи является следствием отсутствия проблемной ситуации. Мы видим, что если речевое рассуждение, как базовый для мышления процесс, может быть организовано путем введения вопросов и построения ответов, то сама необходимость вопросов и возникновение содержательности вопросов предопределяется динамикой жизнедеятельности, возникновением проблемных ситуаций как потребностных состояний, ведущих к поиску предмета потребности и его присвоению, порождающему снятие, устранение потребностного напряжения. Человек может речемыслительный механизм вовлекать для сопровождения жизнедеятельности в исследовательской функции для отражения хода поиска и удовлетворения, а может подчинить иным функциям, критической и нормативной. Тогда мыслящий ищет причины затруднения и способы их преодоления. Имитационное использование речемыслительного механизма дополняется организацией, присущей мышлению - введение вопросов и порождение ответов. Но тогда мышление и способно автономно, самостоятельно, упреждающим жизнедеятельность образом находить разрешение проблемных ситуаций, а внешние проблемные ситуации замещаются внутренними, включенными в речевое мышление, и нахождение ответов становится ориентиром для жизнедеятельностного поведения.

Язык отчасти заменяет действие; за счет вербальных действий достигается сокращение, создание эскизов действий, их интериоризация (Жане). Язык ведет к упрощению, сбережению сил сознания, сжатию отражения, отказу от выявления многих образов; мысль объединяет раздельное, ведет к овладению предполагаемого, к отбросу несущественного (Майер).

Тем самым, мышление, обслуживая жизнедеятельность, воспроизводит, в особой форме, цикл жизнедеятельности - потребностное состояние, поиск предмета потребности, нахождение и удовлетворение. Потребностное состояние дает энергетическое основание всем поведенческим процессам, включая и служебным, речемыслительным. Но поведение подчинено необходимости поиска предмета потребности. Поэтому речемыслительный механизм активируется не столько сам по себе, сколько для обеспечения поиска, для ориентации, организации поиска, так как присвоение и сам поиск недоступен речемысли. Иначе говоря, речемыслительный механизм реализует рефлексивные функции. Он отвечает на вопросы типа - что делать в поиске?, как присваивать найденный предмет?. По сути ответа на подобные вопросы возникают вторичные вопросы типа - как устроен предмет?, какова ситуация?, какова причина затруднения?.

Идущая от жизнедеятельности рефлексивность по механизму реализации рефлексивных функций совмещается с мыслекоммуникативностью, использованием языка в типичных жанрах - изложение идей, их понимание, критика версий. Благодаря языку рефлексивное обслуживание выступает как замещающая имитация реальных действий. Однако, как мы видим по содержанию идей Жане, Майера и др., языковые средства обладают особыми возможностями. Они обеспечивают активную трансформацию имитационно воспроизведенного, преодоление исследовательской ориентации за счет схематизации отраженного, отказу от количественного подхода в регистрации и переходу к качественным преобразованиям, нахождению существенного и обнаружению возможного. Конструктивная оперативность языковых средств, вложенная в них обобщенность (содержательная, семантическая сторона парадигматики языка) и используются в рефлексивном цикле, в ходе прогнозирования возможного, в выявлении причин затруднений, в выявлении существенного, существенных причин затруднений, в том числе и при реализации нормативной функции, когда возможное переводится в статус необходимого.

Совмещение рефлексивного предназначения и языкового характера средств как основы мыслекоммуникативного механизма является лейтмотивной нитью всех взглядов на природу мышления. Для нашего анализа важна отмеченная возможность перехода от имитационности к конструктивности, от созерцательного к сущностному подходу к течению и организации мыслительных процессов. Именно здесь и содержится одна из предпосылок стратегического мышления, если мышление обращено к реализации нормативной функции.

В схему стимул - реакция вмешивается влияние предшествующего опыта (Халл). В мышлении наряду с целью и данностью в ситуации выявляется промежуточное, их согласование (Дьюи). Целенаправленное поведение предполагает анализ вмешивающихся факторов; включаются познавательные процессы; если ожидания не подтверждаются, то происходит уменьшение вероятностного значения введенного ожидания (Толмен). В мышлении возникающая установка или желание чего-то достигнуть ведет к моделированию этого, предвосхищению, порождающему ориентации в поведении на успешный финал (Лингарт). Мышление включает дополнительное к стимулу и реакции звено нахождения нового для субъекта свойства (Миллер).

Соотношение функций, которые реализует мышление, имеет свою иерархию. Сначала оно устремлено к целевому, построению образа конечного результата, стимулируемого потребностным состоянием. Наличие цели меняет поведение, придает ему направленность. Но если цель не достигается, то появляется необходимость в учете реальных условий и выделяется процесс отображение данного, ситуационного, настоящего. И целеполагание, и познание ситуации не может обходится без использования уже имеющихся знаний, в том числе и знаний о прошлом того, что познается. Однако вмешательство имеющихся знаний и представлений вообще может и помогать, и запутывать в мыслительном поиске. Поэтому требуется особый процесс соотнесения целевых и ситуационных, а также представлений о прошлом того, что должно испытать воздействие со стороны субъекта. Только соотнесенность прошлого, теперешнего, будущего и желаемого будущего, требуемого будущего завершает мыслительный цикл, стабилизирует вероятностный подсчет версий. По пути соотнесения выявляются пробелы, вынуждающие к созданию дополнительных знаний и представлений. Самая общая каузальная предпосылка внешнего поведения (стимул - реакция), чередование причин и следствий переносится на мышление или в план замещенного представления и его построения, замещающего конструирования, подчиняясь давлению динамики жизнедеятельности (и деятельности).

Коррекции хода мышления и изменение содержания представлений соотнесены с коррекциями в поведении, факторы которых становятся содержанием факторных представлений и представлений о действии факторов, поводом для поиска ранее неопознанных факторов. Если совместить ранее сказанное о роли языка и особенностях языкового мышления, то уже в самом мышлении расслаиваются процессы на первичные и их конструктивные замещения, где происходит приложение принципа каузальности.

Применение принципа каузальности в абстрактных замещениях являются основой для прихода к стратегической форме проектирования.

Наиболее отчетливо содержание мысли осознается в фиксированной, благодаря вниманию, точке; в сложных мыслях идея сначала осознается целиком, в чем принимает участие чувство обладающее неограниченностью и нефиксированностью содержания; идея, данная сознанию в целом, предопределяет направленность мыслей; объединение образов в целое придает им упорядоченность (Вундт). Мысли зависят от чувств и знаков; знаки освобождают мысли от чувств, делая их более независимыми и создающими смысл как содержание сознания; но смыслы можно отделить и от знаков, делая их свободно соединяющимися в сознании; наше Я порождает детерминирующую тенденцию, влияющую на выбор альтернатив, а само Я зависит от задачи и побуждений к деятельности и настраивается под их давлением; так как наблюдение за мышлением и мышление происходит неодновременно, то акты мысли, суждения содержательно ненаглядны (Кюльпе).

Соотношение между самодвижением мысли в неосознаваемом плане и его фиксированностью, рефлексивным сопровождением, осознаванием содержания представлений и самого хода смены содержаний, а затем и активным влиянием на этот процесс определяется рядом факторов. С одной стороны, развитие механизма внимания, как блока в синтетическом механизме организационного воздействия на базовые самотекущие процессы, ведет к особому соучастию того, что называют Я субъекта или активным внутренним фактором надстроечного типа. Освоение языка стимулирует расслоение на базовые и надстроечные блоки субъективности, на выделение сознания из материала бессознания. Если сознавание является содержательным представительством в плане замещений, то рефлексивная способность опирается на механизм, обеспечивающий целостное реагирование субъективности на ход первичных процессов, вмешательство в эти процессы, т.е. механизм Я:

Если сознание обращено, прежде всего к контролируемости и фиксированности динамики содержаний образов в рамках возможностей рефлексии мыслительных процессов и на основе применения языковых средств, то переакцентировка на движущие силы динамики мыслительных процессов ведет к фиксируемости и контролируемости знаний о себе или о Я, становящегося на базе первичных механизмов самокоррекции, использования языковых средств и возникшего сознания, т.е. к механизму самосознания. Я предстает как механизм, обеспечивающий реализацию рефлексивных функций и самого действия, что и выделяется, в частности, в волевое поведение, опирающееся на особое взаимосвязанное целое действия и его рефлексивно-корректировочного обеспечения. Вторичное или осознанное внимание осуществляется от имени Я, а внимание обеспечивает сознаваемость течения мыслительного процесса, возможность обнаружения необходимости изменения траектории движения содержаний и способа использования механизмов мышления при достижении мыслительных целей, решении задач и проблем.

Так как первичные, досознаваемые процессы, построение ассоциативных цепей протекают под воздействием первичных механизмов самокоррекции, саморегуляции, то ведущая роль в них играет чувственная аза, которая связана с досознаваемыми формами прогноза и реагирования на возможности удовлетворения или неудовлетворения потребностей. Чувства в их первичных формах предопределены интегральным характером реагирования и вовлекают все возможности организма и весь массив содержаний, накопленных образов и т.п. Они позволяют преодолевать дифференцированность содержаний и их консервативную фиксированность в мышлении тогда, когда уже возникло сознание, самосознание и оперирование языком. Язык, в силу своего устройства, предназначен для дифференциации, различения, фиксации имеющегося, для замещающего действия, когда содержание языковых значений, всегда строго конструктивных, ставятся вместо текущего динамичного потока первичных смыслов. Но язык же своими силами снимает в конструировании высказываний изолированность дифференцировок. Однако замещающие конструктивные синтетические заместители отличаются от единства содержаний, создаваемого чувством, его первичного богатства.

Ограниченность, фиксированность языковых средств противостоит неограниченности первичного потока смыслов, объединяющему эффекту чувств, но ускользающая из-под контроля динамика чувств и потока смыслов противостоит необходимости иметь в мысли достаточную определенность и контролируемость содержания мысли, что и обеспечивается с помощью механизма языка. Указанные противоречия должны сниматься в мышлении. В частности, - в необходимости иметь переход от первичного потока смыслов и массива смыслов к их замещающему, интегральному аналогу, обеспечивающему целостное видение  того, о чем ведется речь. Этот заместитель дает направленность продолжению мысли, становится средством организации дальнейшего мышления. Подобные заместители отрываются от чувственной динамики и, в то же время, зависимые от возможностей языковых средств и, в частности, от значений знаков, они могут быть оторваны от конструктивной формальности знаковых систем за счет достижения содержательности замещения, подтверждаемости заместителя соответствующим сопоставлением с первичным материалом смыслов.

Этот заместитель должен, в силу его неформальности, объективной значимости, быть оторванным и от произвола активности Я, порождающего избирательность и детерминированную тенденциозность в первичном мыслительном процессе объективность предопределяется необходимостью обслуживания деятельности и самой определенностью поставленных целей и задач. Благодаря этим условиям заместитель превращается в чистый вариант того, о чем ведется мышление.

Естественно, что подобное построение заместителя как чистого аналога содержания мысли, при обращенности на проектирование действий, является одной из предпосылок стратегического проектирования. Абстрактность замещения ведет от ситуационных проектов к стратегиям.