Вильгельм Фон Гумбольдт - О различии между полами и его влиянии на органическую природу

Женская сила, предназначенная для ответного действия, распространяется на посторонний предмет и благодаря постороннему возбуждению. Материал, которым она обладает в изобилии, спо­собен объединяться в целое в соот­ветствии со своей природой; поэтому он действует благодаря страдательной, а не деятельной способности. Чем раз­нообразнее эта сила, тем красивее ее проявления, но ее напряжение от этого не зависит. Оно, скорее, находит выход через различные точки соприкоснове­ния, а его степень определяется глуби­ной проникновения, которая зависит, в свою очередь, от взаимной гармонии. Материал, связанный с женской силой, не нуждается в господстве объединяю­щего принципа, но сам образует единст­во благодаря своей однородности. В этом единстве женская сила отвечает на внешнее воздействие постоянно рас­тущим огнем, исчерпывающим всю его действенность. Ее природа делает ее способной претерпевать сопротивление, освобождает ее от порывистости, погло­щающей мужскую силу, потому она достигает длительности своего действия за счет постоянства. Она обязана частью своей действенности самосози­дательной способности своего материа­ла, который расширяет и поддерживает ее. Сердце, наполненное разнообраз­ными переживаниями и одухотворен­ное благородными стремлениями, будет само по себе богатым, но, лишенное стремительной отваги, неспособное вы­брать себе направление деятельности, оно будет терзаемо беспокойством и тоской. Непонятное самому себе, обездоленное, несмотря на изобилие, оно хочет найти существо, способное дружески распутать переплетения его чувств. Чем глубже скрыт источник этого запутанного состояния, тем труд­нее удовлетворить это желание, но тем сердечнее отношение к найденному. Чем дольше оно к нему стремилось, тем больше открывается точек соприкосно­вения, и они не расстаются до тех пор, пока зародыш не превратится в созрев­ший плод.

Итак, порождающая и воспринимаю­щая силы различаются не только сте­пенью, но и типом. Просто взять — не значит воспринять; первое настоль­ко же ниже второго, насколько простая передача ниже порождения. И порож­дение, и восприимчивость суть высшие, могущественные энергии; и то и другое способны производить нечто, беря и отдавая. Плодородное изобилие есть то, от чего отрешается первое и с по­мощью чего второе удерживает вос­принятое. Истинное различие в харак­тере двух сил — в том, что восприни­мающая тяготеет более к материалу, к телесному миру, а порождающая — больше к душе, тогда как именно самодея­тельности. Благодаря этому различию они воздают должное требованиям природы. Поскольку грозящей разру­шением стремительности мужской силы нужно что-то противопоставить, эта сила не может быть однородной. В про­тивном случае обоюдное изнурение ста­ло бы результатом борьбы, в процессе которой, как и везде в природе, по­бежденный получает новую жизнь из рук победителя. Тогда изобилие должно противостоять потребности, однако при­рода не допускает ни бедности, ни са­модостаточности, поэтому потребность снова оказывается связанной с богат­ством. Поскольку все мужское предпо­лагает напряженную энергию, а все женское — постоянную устойчивость, то беспрестанное взаимодействие того и другого составляет неограниченную силу природы, напряжение которой ни­когда не иссякнет и покой которой ни­когда не выродится в бездеятельность.

Два условия необходимы для всякого порождения: живая энергия силы, соб­ранная в одной точке, и живая полнота материала, способного во всех точках воспринять вторжение этой силы. Пер­вая по природе своей нацелена на отде­ление, поскольку все, что не есть она сама, препятствует ее действенности; вторая нацелена на объединение, чтобы со всех сторон охватить воздействую­щую на нее силу. Если гений с помощью самодеятельного разума (эти явления одинаковы у всех порождающих су­ществ) зажигает оживляющее пламя, которое рождает божественное творе­ние, то воображение принимает его в свое лоно и благотворно охватывает. Порождающая сила не может энергич­но сосредоточиться, пока она не побо­рола все, что может помешать ее напря­жению; воспринимающая сила была бы не в состоянии охватить одну точку со всех сторон, если бы она не несла в себе высшую согласованность. Стремитель­ность, с которой первая прокладывает себе путь, склоняется к одному пункту, и ее неудержимым действием должно быть всеобщее разделение и разруше­ние. Напротив, для последней закон — гармоническая кротость, которую она приносит с собой, стремление к единст­ву; сохранение — ее плод. Что пред­назначено для оживления, должно быть привлекательным. Всякая же привле­кательность притягивает внимание к какому-либо одному состоянию, а чувство полного равнодушия было бы равно­значно дремоте или смерти. То, что оживляется, не должно слишком ща­дить себя и избегать любого потрясения. Наоборот, материал, которого коснется одушевляющая сила, должен проник­нуться ею целиком и полностью. Обла­дающее в большей степени формой на­целено на объединение, но только через разделение; тяготеющее к материалу, как и он сам, несет многообразие, но еще мало расчлененное.

Мы встречаем эти качества везде, где заметен женский и мужской характеры:

в одном — стремление к порождению и разделяющий порыв, в другом — ста­рание объединиться, поддерживая при этом прежнее состояние. Различные ка­чества сопутствуют обоим полам по­всюду в природе, но прежде всего в че­ловеке, благодаря этому они производят различное впечатление. Прелестная грация и мягкое изобилие женствен­ности волнуют чувства; не только при­влекательное, но и образное представ­ление и чувственная связность всех по­нятий дают воображению богатую и живую картину; и единство характера, открытого для всех впечатлений, отве­чающего на каждое из них с соответст­вующей сердечностью, трогает нашу чувствительность. Так, все женское дей­ствует прежде всего с помощью тех сил, которые предстают перед людьми в сво­ей первозданной простоте. Что касает­ся мужчины и его пола, то он этими силами не удовлетворяется, опираясь больше на возможности понятий. Муж­ской облик отличается большей опре­деленностью, чем красота и прелесть; мужские понятия отчетливее и тща­тельнее выделены, а связи между ними проще; мужской характер сильный и имеет твердое направление, но нередко проявляется как односторонний и жест­кий. Все мужское больше проясняющее, все женское больше трогательное. Одно приносит больше света, другое — боль­ше тепла. Поскольку в конечной при­роде жизнь всегда стоит рядом со смертью, а лучшее возникает только на месте менее хорошего, постольку и но­вое бытие должно приходить на смену тому, что уже было прежде. Сила, увле­каемая собственной решительностью, направленная вовне, должна действо­вать по своему произволу; и, когда она сметает на своем пути все препятствия, она неизбежно выглядит насильствен­ной. Поэтому отвага великих свершений немыслима без жесткости. Новое созда­ние, однако, не сможет развиваться, если не окружить его женской заботой, поэтому у гения, действительно рожден­ного для деятельной жизни, благодаря уступчивой мягкости жесткость превра­щается в достойную твердость.

Совершенство же рождается только из взаимосвязи качеств, присущих каж­дому полу; если изучение мужского по­ла занимает прежде всего рассудок, а созерцание женского живо задевает чувства, то полное удовлетворение разу­му приносит лишь сочетание обоих, то есть чистая сущность, свободная от всех различий пола, как достояние идей. Высшее единство предполагает всегда направленность в две противоположные стороны. Единство только тогда имеет ценность, когда его источник — изоби­лие, а не бедность; поэтому энергия и развитие отдельных частей должны быть не меньшими, чем теснота связей между ними. Отделение нужно только для того, чтобы создать отдельное; но даже такое отделение ограничивает воз­можность связи. Итак, один пол совер­шенствуется в одном, другой — в дру­гом, и оба они, взаимно противодейст­вуя, сообща способствуют удивитель­ному единству природы, которое теснее всего связывает целое и одновременно позволяет отчетливее всего выделить отдельное.

Поскольку первоначальная деятель­ность свойственна порождающим си­лам, а ответная — воспринимающим, порождение, как общая их работа, распределено между ними соответст­вующим образом. Всякое созидание предполагает наличие материала, так как природа привязывает новое к уже имеющемуся. Этот материал развивает­ся через порыв, который протекает бла­годаря своеобразной энергии и по опре­деленному правилу (а именно по пра­вилу однородности порождающего и по­рождаемого). Однако для этого порыва как для чуждой ему ранее энергии он должен быть разбужен, это пробужде­ние и есть начало жизни, как связь со­зидающего порыва в самом широком смысле с грубой материей. Первая зада­ча этого созидающего порыва — само развитие, после же его завершения — возмещение того, что организм случай­но утратил. Кроме этого, он непрерывно в действии, чтобы поддерживать однажды достигнутый .уровень разви­тия. Законы материи, прежде всего хи­мического взаимодействия, всегда рабо­тают вопреки законам жизни, то есть организма, а жизнь, как показывают; результаты новейших исследований, есть не что иное, как победа послед­них над первыми, поэтому, чтобы удер­живать это господство, необходима непрерывная борьба. Принцип, который здесь действует, можно назвать жиз­ненной силой, а созидательный порыв (в узком смысле) составляет одну из его частных модификаций. Созидание требует, следовательно, двух необходи­мых элементов — грубого материала и оживления его с целью развития.

Если бы мы хотели распределить эти элементы между порождающей и вос­принимающей силами, естественно было бы приписать последней материал, а первой оживляющую способность. По меньшей мере в соответствии с изложен­ными рассуждениями с порождающей силой связана энергия, с воспринимаю­щей — исходно наличествующее, воз­действуя на которое, энергия достигает своей высшей ступени. По отношению к созидающей силе первая выступает как самодеятельный огонь, вторая — как сила ответного движения; по отно­шению к единству действия для первой характерен сильный объединяющий принцип, для второй — более свободная согласованность отдельных частей. Да­же при поверхностном наблюдении природы в мужском поле больше за­метна сила, в женском, не самом по себе, а в сравнении с тем, от кого исхо­дит сила,— больше изобилия.

Всякое расчленение в чистом виде не находит аналогии в законах природы. Насколько хватит нашего взгляда, мы видим повсюду, что природа старается создавать высшее богатство с помощью простейших средств, не различая су­щества ни по степени активности, ни по направлению их сил. В момент сози­дания и в воспринимающем действует сила, и в порождающем — материал; разница состоит только в способе, ко­торым то и другое взаимно опреде­ляются. В мужском поле все нацелено только на воздействие. Поскольку ма­териал здесь служит только для того, чтобы это воздействие усилить, пре­доставить ему некое тело, воздействие в свою очередь стремится его ассимилировать, вплоть до поглощения его собственной природы. Женский пол, напротив, направляет все на ответное действие. Сила стремится развивать это действие в материале, обращаясь при этом с ним очень осторожно. Ожив­ление совершается усилиями обоих полов: мужская сила целиком берет на себя пробуждение, тогда как женская только расширяет его возможности и заботится о его поддержании. Ожив­ляющая сила никогда бы не смогла воздействовать на материал, если бы не встречала поддержки в виде собствен­ной деятельности существа, которому этот материал принадлежит. Даже са­мое сильное воздействие может быть воспринято только благодаря собст­венной ответной деятельности подвер­гаемого ему существа; и органическая природа изгнала из области своего распространения бездеятельное пре­терпевание. Снабдив каждый из полов обеими необходимыми для порождения силами, природа сделала возможным восполнение недостатка силы у одной стороны избытком ее у другой. Когда мужской силе недостает энергии, только живость женской силы может спасти возможность плодородия, что нередко и в действительности подтверждает наш опыт, и, наоборот, если женская сила предоставляет непригодный для вос­приятия материал, этот пробел помо­гает восполнить мужская. Это можно объяснять обменом функциями либо, что правдоподобнее, возникновением и поддержанием слабости одной части за счет необычайной энергии другой, — энергии, которая не только на высо­чайшем уровне решает собственные задачи, но и облегчает таковые проти­воположной стороне; случаи такого рода, а также примеры влияния мгно­венного настроения матери на свойства плода подтверждают сказанное здесь также и на путях опыта. Итак, если и порождение, и восприимчивость тре­буют как силы, так и материала, то в первом случае материал нужен только потому, что сила не смогла бы без (него действовать, а в последнем необхо­димость силы вызвана только тем, что в противном случае невозможно было бы воздействовать на материал. Тогда об основном направлении деятельности обоих полов можно было бы сказать, что при созидании сила принадлежит порождающему, а материал — воспри­нимающему.

Чтобы проникнуть через священную завесу, которой природа окутала свои святыни, нужно преодолеть трудности, существование которых выдает уже сама сложность и разнообразие посвя­щенных этому предмету теорий. Из них наиболее правдоподобная довольно точ­но совпадает с вышеизложенными выво­дами. Повсюду, где природа поручила порождение и восприимчивость различ­ным существам, мы обнаруживаем в воспринимающем материал, а в порож­дающем — силу. Для того чтобы то и другое могло вступить в связь, от первого требуется выполнение еще одной функции, состоящей в высвобож­дении части его материала и превра­щении его в зародыш с целью буду­щего развития. Именно в самых тайных мастерских природы больше всего рабо­ты творческой и меньше всего — ме­ханической. Именно здесь следствие менее всего можно вычислить из причи­ны: все подобно скорее искрам, заго­рающимся одна от другой. Это более всего должны были почувствовать люди, пытавшиеся объяснить данное явление механически, в то время как человеческому рассудку не остается ни­чего, кроме как находить производя­щие причины, наблюдать результат и, ничего не объяснив, умолкать в созер­цании вершины смиренного почтения к великой созидательнице, вершины, к которой может привести только новей­шее философское естествознание. Уди­вительно видеть, как природа, будто бы пользуясь телесными силами лишь по мере необходимости, стремится одно­временно перевести свободу, эту основ­ную привилегию духовного мира, в дру­гую область своего царства. Она берет только малую частицу материала и только для исходного оживления одал­живает чужую силу. Как только вспы­хивает первая искра, оживляемое загорается само собой, принимает пищу, но использует ее уже по собст­венным законам.

Почтение ко всякому истинному бы­тию и стремление придать ему опреде­ленный облик по собственному произво­лу характеризуют мужской и женский характеры, и таким образом оба они сообща выполняют великую конечную цель природы — беспрестанное взаимо­действие формы и материала. Безус­ловно, противопоставленные форма и материал должны были бы враждебно противоречить друг другу. Однако обра­зом действия, свойственным обоим по­лам, суровость формы смягчается мате­риалом, который должен ее воспринять, а материал подготавливает к восприя­тию формирующая сила; и только тогда возможно тесное объединение, на кото­ром покоится тайна организма. Необ­ходимость, с которой нуждаются друг в друге взаимодействующие силы, при­водит к взаимной зависимости порож­дающей и воспринимающей сил. Пер­вая не так ограничена в самостоя­тельном проявлении своей действенно­сти, как вторая, на чем основана ее большая независимость. При этом все же противопоставленная ей сила ос­тается главным движущим средством всякой связи, и именно искусство связи оберегает в природе высшее бытие, ввиду чего воспринимающие силы своим внутренним устройством призва­ны все больше и настойчивее этой связи способствовать. Эти силы можно рас­сматривать как истинно связующую ленту в природном целом, которая ра­зыскивает наиболее старательно пред­меты, способные оживить ее энергию, и которая дольше всего пребывает при том, что находит.

Это состояние ведет от воспринимаю­щей способности к длительной устой­чивости. Приспособленное своей приро­дой больше возвращаться в себя, неже­ли устремляться к дальним пределам, всякое воспринимающее существо обре­чено на размеренное, мало меняющееся существование. Чтобы противопоста­вить входящей извне силе постоянную энергию, чтобы связать разъединенное и ответить на воздействие, восприни­мающая сила должна обладать гармо­ническими и уравновешенными стремле­ниями. Поскольку с восприятием связа­но и развитие зародыша, что часто тре­бует сложной организации, природа должна, чтобы достигнуть цели, пред­назначенное для этого существо с удвоенной бдительностью привязать к ее законам. Устойчивость есть неизме­няемость конечного, и этим преимущест­вом, без которого все остальное облада­ло бы лишь скудным и преходящим бытием и которое придает всему истинную внутреннюю ценность и пре­краснейший внешний блеск, природа наделила, преимущественно от себя и по свободному выбору, воспринима­ющую силу.

Устойчивость только тогда имеет це­ну, когда она является законом деятель­ности, а не тогда, когда она вырож­дается в бездействие. Если женский пол обладает принципом устойчивости, то ничем другим он в своей деятельности не руководствуется, а, напротив, дол­жен ожидать этого другого от перемен­чивого воздействия мужского пола. Си­ла, которая действует так порывисто, что не боится уничтожить сама себя, и берет на себя формирование по своему произволу чуждого материала, являет­ся неутомимой, но и легко подвергается изменениям. Поскольку в себе она не ощущает пространства, которое вмести­ло бы ее растущее стремление, по­стольку покой для нее непереносим; она не столько уступает своеобразию мате­риала, сколько одушевляется собствен­ным огнем, поэтому нельзя поручиться за постоянство ее действий. В той части природы, в которой в меньшей степени царит или вовсе не царит произвол, это будет почти незаметно, возможно также, что, как и многое другое в дан­ной области, этого почти никто не на­блюдал; во всяком случае, в остальном наш опыт подтверждает предположе­ние, выведенное здесь из одних только понятий. Человек должен стремиться к идеалу, как предписывает ему разум;

поэтому мужчина должен привести свою природную активность в строгое соответствие с законом, а женщина должна присущую ей закономерность оживлять деятельностью по внутренне­му влечению. Если же природное вле­чение возобладает над усилиями разу­ма, двойная ошибка обоих полов сама себя упразднит. Снабженные различ­ными особенностями и все же неотде­лимые, они ограничивают сами себя пределами, которые соответствуют ко­нечной цели целого.

Природа, рассматриваемая в полном объеме, неизменна. Деятельность ее сил никогда не останавливается, и ее за­коны всегда требуют того же подчи­нения. Ничто не нарушает ни степени, ни формы ее действенности. Для того чтобы поддерживать эту неизменность своей деятельности, природа находит мощную поддержку в виде взаимных особенностей двух полов. И одного она наделяет беспокойством, другого — постоянством.

Итак, между двумя полами распреде­лены лишь склонности, которые и дают возможность строить неисчерпаемое. Природе, однако, нравится сочетать противоречивые свойства и сближать конечное с бесконечным. Так, напряженная деятельность грозит гибелью спокойному бытию, а постоянный покой — живой энергии. Поэтому природа наградила своих сыновей силой, огнем и живостью, а в дочерей вдохнула спокойствие, сердечность и душевное тепло. В то время как одни пытаются расширить свою сферу, другие зааботливо обогащают свою, не выходя за ее границы. Весь характер мужского пола нацелен на энергию, этому служит его сила, его разрушающая порывистость, его стремление к деятельности, направленной вовне, его беспокойство. Напротив, состояние женского, устойчивая энергия, склонность к связыванию, стремление к ответному действию и чарующее постоянство служат сохранению и бытию. С обоюдным старанием они исполняют две величайшие природные операции, которые, вечно повторяясь, предстают каждый раз в новом виде — порождение и развитие порожденного. Если еще подробнее сравнить друг с другом особенности этих сил, то можно увидеть, что природа взяла воспринимающие силы под особо тщательный надзор. Они разделяют с ней ее главные привилегии и, как дочери в родительском доме тесно связаны с заботливой матерью.

Бытие, одушевленное энергией, есть жизнь, а высшая жизнь — это конечная цель, которая объединяет стремления всех сил природы. Различие между полами требует достижения этой цели, точнее, их особое устройство их к этой цели так, что они этого не замечают. Ни одна сила природы не служит средством для достижения цели и не пытается сорвать намерения другой. Все они действуют гармонично, каждая следует своему побуждению, и конечный результат их деятельности проявляется с необходимостью, которая, исключая всякий замысел, может показаться случайной. Силы двух полов пользуются равной свободой, так что их можно рассматривать как две благотворные стихии, из которых природа принимает свое совершенство. Свое высокое назначение они оправдывают только тогда, когда их деятельность гармонично сливается воедино; а сердечная склонность, приближающая их друг к другу, называется любовью. Так приро­да поклоняется тому же божеству, заботам которого проницательная муд­рость греков доверила упорядочение хаоса.

1 Очень трудно провести это сравнение в отдельных случаях, так как редко две личности обладают описанными различиями в очевидной степени. Позволю себе, однако, для примера про­тивопоставить друг другу Гомера и Вергилия, Ариосто и Данте, Томпсона и Янга ', Платона и Аристотеля. По меньшей мере трудно не согла­ситься с тем, что названные в парах первыми в отношении исходящей из них силы обнару­живают более богатое воображение, тогда как названных вторыми характеризует разум, с опре­деленностью, переходящей в жесткость. Приме­ром бесполого гения может служить Софокл, сво­бодный и от жесткости, и от слишком богатого воображения, его можно поместить между Эсхи­лом и Эврипидом.