9-15 / 13 новый атеизм / Генезис и формы постсоветского атеизма в России
.docПерестала быть исключительно виртуальной и деятельность молодежного атеистического движения. Деятельность нового русского атеизма стала приобретать политические формы. 12 апреля 2001 года АТОМ провел пресс-конференцию под названием "Нет мракобесию в XXI веке". На этом мероприятии была представлена декларация "В защиту свободы совести и светского государства". В ней новые русские атеисты выразили "глубокую тревогу по поводу нарастания в Российской Федерации проявлений клерикализма, в особенности со стороны РПЦ". В частности, АТОМ считает "недопустимым вмешательство Церкви в политическую деятельность, ее проникновение в вооруженные силы и прочие государственные силовые структуры". Незаконными и антиконституционными в декларации признавалось "финансирование государством строительства культовых сооружений, передача в руки РПЦ культурных и музейных ценностей, предоставление ей экономических и налоговых льгот, практика религиозных церемоний в государственных учреждениях, введение Рождества и Пасхи в перечень официальных праздников РФ...". В декларации содержится обращение к руководству РПЦ с призывом "умерить свой реваншистский пыл и в своей деятельности считаться как с действующим российским законодательством, так и с интересами граждан РФ, чуждых православному мировоззрению, в том числе и с мнением проживающих в России миллионов атеистов". Под текстом декларации подписались 150 человек. Среди них академики РАН В. Гинзбург, В. Страхов и Е. Фейнберг, правозащитник С. Ковалев и депутат В. Семенов ("Единство"), политологи и журналисты А. Бузгалин, Б. Кагарлицкий и др. (НГ-Р, 2001).
В июне 2001 года на А-сайте появился доработанный текст "Манифеста атеизма", в котором декларируется: "Атеизм является не "простым неверием в бога", а представляет собой мировоззрение, включающее в себя научные, моральные и социальные основания для отрицания существования бога и философию жизни без бога. Атеизм основывается на признании естественного, окружающего человека мира единственным и самодостаточным, а религии и богов считает творением самого человека. Атеизм основывается на естественнонаучном постижении мира, противопоставляя полученное таким путем знание - вере. Атеизм, основываясь на принципах светского гуманизма, утверждает первостепенное значении человека, человеческой личности и человеческого существа по отношению к любой социальной или религиозной структуре". В результате обсуждения Манифеста обнаружилось, что в постсоветском атеистическом движении нет единого мнения по вопросу о том, является ли основной атеизма светский гуманизм (позиция "А-сайта" и РГО) или атеизм более многообразное явление. Таким образом, речь зашла о путях современного постсоветского атеизма. Давно намечавшийся раскол оформился 10 ноября 2001 года, когда часть исполкома АТОМ (среди которых и создатели сайта "Научный атеизм" А. Вязовский и М. Елисейкин) не согласилась с исключением Борцова (Warrax) из членов организации, полагая, что атеистическое общество должно быть терпимо ко всем формам атеизм, в т.ч. сатанинским, анархистским и большевистским.
В ноябре 2001 года РГО участвовало в Гражданском форуме. Характерны ответы РГО на вопросы, обращенные к российской общественности одним из наиболее влиятельных отечественных политтехнологов Г.О. Павловским, являвшимся одним из организаторов форума. Вот выдержки из ответов РГО (с полным текстом ответов можно познакомиться на http://atheism.websib.ru/rgo/rgo01.htm): "Российское гуманистическое общество готово предложить власти российского государства широкую программу гуманизации отношений между гражданским обществом и властью, бизнесом и СМИ... Особенно актуальным нам представляется продвижение гуманистических программ во все уровни народного образования. Речь, по сути, идет о реконструкции школы в России. Ее идею кратко можно выразить так: от гуманитаризации к гуманизации".
Отвечая на вопрос "Что вы считаете главными угрозами свободного развития и национальной безопасности России? Кого вы считаете опасными врагами общества и государства? Какие организации и ведомства ведут ошибочную и вредную деятельность?", РГО, в частности, указало, что "все государственные структуры, так или иначе создающие благоприятные условия для иррационализации культуры и деградации разума в России", несут ответственность за то, что функции научного просвещения народа "берут в свои руки если не уголовники, то, по меньшей мере, циничные, корыстные и бессовестные люди". Далее лидеры РГО указали на ответственность конкретных институтов власти. Дума, по мнению РГО, ответственна "за более чем терпимое отношение ко всякого рода шарлатанству и мракобесию, президентская власть - за искушение РПЦ несвойственными для нее (точнее, антиконституционными) функциями, - скажем, за проникновение церкви в школу, армию, государственные учреждения и даже в научные учреждения, - или за наводнение Вооруженных сил и спецслужб экстрасенсами, астрологами, колдунами и прорицателями; судебная власть - за ее нежелание видеть массовые преступления на почве различного рода политического экстремизма, религиозной, национальной и этнической вражды и розни; исполнительная власть, особенно на местах - за ее невежество или равнодушное отношение к защите элементарных моральных стандартов, здравого смысла и классических форм просвещения, за преследование журналистов, за фактическое насаждение неофеодальных отношений между населением и властью, за возврат - во имя якобы нравственного очищения - к архаичным православным социальным традициям".
После такого впечатляющего перечня ответственных за клерикализацию страны, следует артикулированное выражение тезиса, имеющего, по мнению РГО, прямое отношение к национальной безопасности страны и к ее стратегическому развитию: "Разумеется, нужно строго соблюдать принцип свободы совести, уважать чувства верующих и соблюдать соответствующие статьи Конституции и текущего законодательства. Но государству не менее важно понять, что использование религии в политических целях не соответствуют долгосрочным стратегическим интересам России, ее историческому прогрессу".
Несмотря на организационную активность постсоветское атеистическое движение еще не выработало единой идеологии и не приобрело силу общественно значимого движения, но общественно заметным явлением уже стало.
Помимо явных форм атеизм в постсоветской России присутствует и в латентных формах, проявляясь, в частности, при обсуждении вопросов, связанных с принятием Закона о свободе совести, социальной ролью Церкви, возможности светского теологического образования и т.д. Эти дискуссии продемонстрировали сложный процесс осмысления в постсоветском обществе таких понятий, как "свободомыслие", "свобода совести", "светский" (по отношению к государству, образованию) и обнаружили приверженность атеистическому мировоззрению некоторых современных отечественных религиоведов и правозащитников. Это объясняется тем, что после краха научного атеизма, как государственной идеологии, большинство кафедр научного атеизма перепрофилировались в кафедры религиоведения и истории религий, при этом, 30 декабря 1993 года был утвержден стандарт подготовки бакалавра по образовательному направлению 522400 - "Религиоведение" (одновременно с бакалавриатом по направлению 520200 "Теология"), а 23 сентября 1996 года - утвержден стандарт по специальности 022200 - "Религиоведение".
Состав дисциплин и методологический подход разработчиков стандарта вызвали неоднозначную реакцию, как в научной общественности, так и среди верующих. Например, "свободомыслие", понимаемое как "явление духовной культуры", имеет, по мнению разработчиков стандарта, исключительно атеистические и антиклерикальные формы: "богоборчество, религиозный индифференцизм, скептицизм, нигилизм, антиклерикализм, атеизм и т.д.". Другая специальная дисциплина "Свобода совести" по своей антиклерикальной и антирелигиозной направленности есть прямое продолжение курса "История свободомыслия".
Одновременно в российском обществе развернулась дискуссия по вопросу о допустимости преподавания теологии в светских вузах. Обнаружилось, что часть религиоведов понимает под "светским" (секулярным) образованием - образование атеистическое. Против светской теологии выступили академик РАН В. Гинзбург, к. филос. н. Л.А. Андреева, д. филос. н. Е.С. Элбакян, проф. МГУ В.А. Бочаров, доцент философского факультета МГУ А.Н. Красников, с.н.с. Института философии РАН Л. Митрохин, д.ист.н. М.Одинцов, проф.МГУ З. Тажуризина, зав.кафедрой религиоведения РАГС Н. Трофимчук и др. Позицию допустимости и конституционности теологического образования в светских вузах отстаивали как светские ученые: президент РАН академик Ю. Осипов, президент РАО академик Н. Никандров, ректор МГУ России академик В. Садовничий, академики РАН Н. Толстой, Н. Покровский, Б. Раушенбах, Т. Энеев, так и религиозные деятели: Святейший Патриарх Алексий II, председатель Учебного Комитета РПЦ архиепископ Верейский Евгений, ректор ПСТБИ протоиерей Владимир Воробьев и др.
* * *
События постсоветского десятилетия продемонстрировали, что в условиях формирования в России гражданского общества атеизм мимикрирует, приобретая новые формы и стремясь легализоваться как общественная сила. Основные интенции постсоветского атеизма: социальный антиклерикализм, секуляризм в государственной политике, реализация свободы совести и свободомыслия, понимаемых в атеистической аксиологии.
Сможет ли атеизм стать новой силой, которая займет свою общественную нишу? Очень может быть. Ведь это тоже ресурс, который может быть использован политтехнологами, в частности, для создания силы, противостоящей реальному авторитету традиционных конфессий. А то, что поиск такой силы ведется, уже не секрет. Насколько эта сила будет реальна и жизненна - сказать пока затруднительно. Тем не менее, уже сегодня очевидно, что идет процесс институализации постсоветского атеизма (создание организационных форм и их регистрация), инициирован процесс социализации (участие в международных неправительственных организациях, участие в Гражданском форуме и т.д.), происходит поиск идеологии, которая могла бы отвечать вызовам современности и являлась бы привлекательной как для молодежи, так и для отдельных институтов гражданского общества. В этом смысле, весьма интригующей выглядит перспектива дальнейшего сотрудничества правозащитнического движения и новых русских атеистов. Пока трудно сказать, насколько усилят друг друга эти движения, в целом, остающиеся в современной России по-прежнему маргинальными. Но показательно, что линия взаимопонимания пролегает в сфере мировоззренческого секуляризма и антиклерикализма.
Будущее нового русского атеизма - туманно. И зависит оно от многих факторов: найдется ли авторитетный харизматический лидер (лидеры) в этом движении (таковых все еще нет), сможет ли движение не только легализоваться, но и стать институтом гражданского общества, сумеет ли создать привлекательную идеологию, удастся ли новому русскому атеизму преодолеть негативное отношение социальной массы к воинствующему атеизму, как безобразному явлению и в историческом и в эстетическом отношении. И, наконец, сможет ли постсоветский атеизм найти формы взаимодействия не только с властью, но и с традиционными общественными силами, уже занявшими свои ниши в формирующемся гражданском обществе (в том числе, и, как это ни покажется странным, с традиционными конфессиями). Ведь в контексте формирования внутренней политики современной России едва ли будет спрос на деструктивные силы (их и так достаточно), необходима конструктивность. Сможет ли новый русский атеизм обрести какую-то форму общежития (или мирного сосуществования) с традиционными конфессиями, или так и останется перманентной им воинствующей оппозицией? Пока эти вопросы не имеют четких ответов, но уже сама постановка этих вопросов свидетельствует о несомненных "успехах" постсоветского атеизма.