Семінар 5. «золотий вік» японської поезії: поетичні шукання початку – і пол. Хх ст.

• Становлення нової японської поезії: поняття «нового стилю» – сінтайсі, провідні школи та напрямки.

• Кітамура Тококу, Сімадзакі Тосон, Доі Бансуй: романтичні теми та мотиви у діалозі з традицією (аналіз поезій на вибір)

• Жіноча чуттєвість і еротизм у поезії Йосано Акіко (аналіз поезій на вибір)

• Символістська поетика Камбара Аріаке (аналіз поезій на вибір)

• Експериментальна поезія і поетичний авангард. Кавадзі Рюко, Такахасі Сінкіті (аналіз поезій на вибір)

Підготовка до семінарського заняття передбачає ознайомлення з усіма поетичними текстами та обов’язковий аналіз трьох поезій різних напрямків за загальною схемою:

• Формальні характеристики (використання та видозміна традиційних поетичних форм слідування канонам, їх трансформація, запозичення європейських віршових форм).

• Композиція (смислові частини, їх розвиток, смисл поезії як єдине ціле)

• Образність та символічні коди (віднаходження семантичних рядів та метафор та їх витлумачення)

Перечитайте розділи праці Ю. Лотмана «Анализ поэтического текста»:

Текст как целое. Композиция стихотворения http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Literat/Lotm/18.php

Текст и система http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Literat/Lotm/19.php

Спробуйте застосувати принципи тлумачення поетичного тексту, викоремлені вченим, до аналізованих поезій. Наскільки семіотична теорія Лотмана корелює з японською поезією початку ХХ століття?

Симадзаки Тосон. Проделки лисы (пер. А. Ввденский)

Росистую кисть винограда

Под вечер утащит лисица,

Что в тенях осеннего сада

От взгляда людского таится.

Пусть чувство мое - не лисица,

И пусть ты не гроздь винограда

Таясь от нескромного взгляда,

Украсть тебя сердце стремится

Симадзаки Тосон. Знаешь ли ты? (пер. А. Ввденский)

В песне унылой птицы осенней

Ноту звенящую

Слышишь ли ты?

Там, в глубине, под волнами прилива

Жемчуг таящийся

Видишь ли ты?

В сумраке ночи звезд отдаленных

Перемещение

Видишь ли ты?

В девичьем сердце музыку кото,

Нежные струны

Слышишь ли ты?

Симадзаки Тосон. Падает звезда (пер. А. Ввденский)

Из дому выйдя,

Стою у ворот,

Глядя в темное небо ночное.

Вижу, звезда

Умчалась в полет-

На свиданье с другой звездою?

Ёсано Акико (пер. И. Мотобрывцева)

* * *

В мире звезд мы были с тобой,

когда за пологом шептались до зари.

Но стали мы обычными людьми,

Как по подушке разметались

Бессонной ночью волосы мои.

Дои Бансуй (пер. А.Замилов)

НОЧЬ

Меркнет солнце одно,

Появляются солнц мириады когда...

Кроются тени, что близки и мелки,

Выходят все тени далеки когда...

Бури великого Духа

Летают над извечным морем когда...

Лев — царь пустыни — стряхнув

С шерсти росу, глаз откроет когда...

Волны смиряя, что в сердце,

Зорьку заждется мудрейший когда...

И мириады видений

Поэта окружат, летая, когда...

Ночь — этот таинства дух!

Словом тебя восхваляю!

НАДЕЖДА

Когда бушует в море ветер,

Владея белыми волнами,

Луна в ночи заходит в воду,

И вскоре воцарится темнота.

Тогда найдется звездный свет, что гонит

К тебе, небесной,

мою лодку.

Когда очнешься ото сна

О жизни нашей очень долгой

И возвратишься к мертвенной земле

Распустятся узы твоих терзаний.

Тогда найдется божий глас, ведущий

К тебе, в могиле,

мою душу.

Приняв корабль жизни в море

Скорби, беспокойства и мучений,

Дитя в пыли, ты плачешь даже

В сновиденье?

Ты терпишь, как пусть даже ветер или дождь

Несет зловещий шум на волнах

В бренный мир. Ты — сродни запаху

цветка.

Найдется слово у течения реки,

Спешащей сообщить: «Весна пришла

и в нашу бухту.»

Найдутся думы и у пламени,

Способного пылать.

Найдется откровение у облака,

Плывущего по небу,

Увещевание у бури,

заполуночь

Найдется и надежда в сердце человека.

ЗВЕЗДА И ЦВЕТОК

Сестер, воспитанных одними

Руками матери-природы,

Порою, путаясь, зовут:

Звездой — цветок небес

Цветком — звезду Вселенной.

Пусть друг от друга далеко

Однако, аромат их одинаков

звезда...цветок...

И очень просто посылают

Как только вечер наступает

Улыбки и манящее сиянье

цветок...звезда...

А если на заре белеют облака,

То вянет наш цветок небес.

О, глянь! Всего одна лишь капля

белая росы

Становится слезой...звезды.

ЛУНА НАД ЗАБРОШЕННЫМ ЗАМКОМ

В высоком замке праздник сакуры шумит.

Сакэ льют в чаши, чаши тень на стол бросают.

Ах! Где сейчас тот свет былой, что ране

Струился меж ветвями сосен вековых.

В весеннем форте иней землю обелил.

Удел! Кричат уж гуси, в небе пролетая.

Ах! Где сейчас тот свет былой, что ране

Сиял в мечах, готовых ворога сразить.

Так для кого мерцает неустанно

Полночная луна над замком старым?!

Там, за стеной, остались только травы,

Сосне поют одни лишь бури.

Нет перемен на небе, но наш мир

Пусть незаметно, но необратимо

Меняет отблеск от рассвета до упадка.

О, полночи луна заброшенного замка!

ПОЭТ

О, поэт! Сравню тебя с девицей,

Что хмельной любовью пробует напиться.

Она слышит нотки в звуках бури,

Смотрит на цветок, что взрос на пустыре.

О, поэт! Сравню тебя с ребенком

Что греха не знает, выйдя из пеленок.

Говорит его устами голос божий,

А в глазах царит заветная мечта.

О, поэт! Сравню тебя я с морем —

Многоцветным, многослойным...

Его волны бьются на просторе,

Но хранят в пучине жемчуга.

О, поэт! Сравню тебя с вулканом

Что над тучами подобен великану.

У него во лбу мерцают звезды.

Волны пламенны в груди бурлят.

О, поэт! Сравню тебя с луною

Что прохладным вечером выходит.

Оставаясь в поднебесье,

Вниз бросает тень на пыль земных дорог.

Китамура Тококу. Спящая бабочка (Пер. Н. И. Фельдман)

От дыханья осени сегодня утром

Изменилось как-то все кругом в природе

Тонки голоса цикад в ветвях деревьев

Грустны песни жужелиц в траве душистой

И в лесах

Даже диких уток крик стал тише, глуше

На лугах

Травы, листья и цветы затосковали.

Только бабочка одна... одна, бедняжка

На сломавшемся цветке, присев, уснула.

О, уже пришла, уже настала осень,

И осенний вид облек все в поднебесьи

Муравьи в испуге ищут где б укрыться

И, свернувшись, змеи заползают в норы.

И жнецы

Убирают рис с утра еще при звездах

Дровосеки

Забывают про луну, к зиме готовясь.

Бабочка, о, бабочка, бедняжка.

Как на сломанном цветке заснуть могла ты?

Но и сломанный цветок, тобой избранный

Станет уготованным богами ложем

Раннею весной ты в свет, блуждая, вышла

Вот, до осени кружилась в опьянении

По утрам.

С тысячи цветок росой ты насыщалась.

По ночам

Проходила ты сквозь сны без сновидений.

Если бы, вот, так, как есть уйдя в Нирвану,

Вместе с сломанным цветком тебе исчезнуть.

Кавадзи Рюко. Ноги дождя

Быстрые, быстрые

Ноги у дождя.

Через горы прыгают,

Через реки прыгают,

По полю бегут.

Длинные, длинные

Ноги у дождя.

Цапли им завидуют

«Что за ноги длинные!

С неба до земли».

Лёгкие, лёгкие

Ноги у дождя.

Лёгкие, звонкие.

Топ-топ-топ по зонтику,

По крыше топ-топ-топ.

Робкие, робкие

Ноги у дождя.

Только солнце выглянет,

Только небо вызвездит

Сразу убегут.

Горящие книги (пер. А.Долин, стихотворение навеяно впечатлениями от страшного пожара в Токио после Великого землетрясения 1923 г.)

Куда исчезло вчерашнее пламя?

Куда подевался вчерашний город?

На рассвете из мглы проступают

незнакомые пейзажи.

Обугленные столбы — остов моего дома,

замерший в могильной скорби.

Поседевшие струны пианино

вперемешку с покореженными кусками железа.

Рухнувшая печная труба словно встала на колени.

Рядом с ней все еще пылают

в разверзшейся дьявольской пасти

книги на полках.

Книги горели всю ночь,

вздымая языки пламени к небу.

О, что же стало со всем этим сонмом слов?!

С бесчисленными мыслями,

что взлетают ворохами искр в воздух

и опадают хлопьями пепла?!

Книги все еще горят,

уподобляясь то распустившимся розам,

то разгневанным демонам.

Прогорая, они обращаются в белесую золу, в пепел,

который, кажется, все еще дышит.

В этом пепле скорбные песни,

слова, что хочет донести не угасшее пламя

из мертвого вчера в длящееся сегодня —

для той новой любви, которой дано зародиться…

Такахаси Синкити (1901-1987)

Слепой

снег

черный

редька серая

грязные руки лопухи порождающие непристойность

мертвые стихи из которых не выйдет даже приправи к сасими

вылизанная пыль спящий человек волан активности

ржавые гвозди в бревне выброшенном на берег

толстые женские ляжки сталкивающие вожделенье обоих

перчатка с пустым раструбом роняющее щеку

захоронение захоронение захоронение захоронение захоронение

захоронение захоронение электричка

электричка электричка электричка электричка электричка

земляное днище огня обледеневает

белое белое белое оно белое

белое только оно

только оно белое

глаза как у мокрой селедки

пронзены

раскаленным

небом

Процессия душ

Сегодня на Токийском вокзале я видел отряд —

несколько десятков демобилизованных военных.

Они шли, взвалив на плечи свои нехитрые пожитки.

У них были бледные, бескровные, осунувшиеся лица.

"Не сон ли? Мы снова на родной земле!" —

должно быть, думали они.

"Какое счастье!" — должно быть, шептали они.

А может быть, они шептали что-то о печали, ненависти

или о мечтах далекого прошлого...

Каштан

Может быть каштан - это Будда?

А может быть, Бог?

Каштан - это и Будда, и Бог, и просто каштан.

Печально, что мы, люди, воспринимаем каштан.

чья сущность столь сложна и неоднозначна,

как самый обыкновенный каштан.

Вот откуда возникает трагедия.

***

Позиция воробья

Воробей разделил день на две половины.

На той белой стене

отпечатались дрожащие тени многих полдней -

и полдень дня вчерашнего, и полдень

дня послезавтрашнего,

наслаиваясь, откладываются на стене.

Полдни будущего года и года минувшего

впитались в нее неизгладимым изображением.

Даже если белая стена рухнет,

разрушится до основания,

полдни не покинут своего привычного места.

они вечно будут дымиться в нынешнем обличье.

То был бесцветный мир, лишенный красок,

где любой цвет неожиданно мог проявиться...

Все меняется.

Лебедь обращается в ворона.

Не осталось плохого -

всюду только хорошее.

Например, нарисованная белка - на лаковом подносе,

дикий бык - в африканских джунглях.

Слизняк ползет по стене,

Оставляя серебристый след за собою.

Воробей клюет зернышки граната.

Все можно увидеть сквозь линзу, а можно -

сквозь белку.

Поскольку целое есть часть

(а ведь любое целое есть часть),

в настоящем проявляются дела

давностью в несколько сот миллионов лет,

а то, что мы лицезреем сейчас, -

явления давностью в несколько сот миллионов лет

Поутру воробей танцевал в водовороте

звездных туманностей,

удаленных от земли на миллионы световых лет.

До полудня у него свободное время,

и может происходить все, что угодно.

Ведь и утра ближайших сотен миллионов лет

будут также ничем не заполнены, как и это утро.

Космос понемногу движется,

и роль воробья сводится к тому,

что он понемногу двигает космос...

***

Бессмысленность

Слова - вот первое, чего я не приемлю.

Хочу, чтобы жили мы все, слова уничтожив.

Ведь все равно не найти тех слов,

что открыли бы людям

сокровенную суть изначального слова.

Люди, не ведая Слова, праздно пишут слова,

смыслом их наделяя.

Есть ли вообще какой-нибудь смысл в пушках?

В убийстве людей никакого смысла быть не может.

Однако можно ли это назвать фактом?

Да, это факт, потому-то в нем и нет смысла.

Факт есть происходящее на самом деле.

Нечто, подобное синему пламени углей.

Факт - это нечто, уже исчезнувшее. Так что же?

Какой смысл в исчезающем, преходящем?

Что может быть глупее попыток

докопаться до корней в поисках исчезнувших фактов?

Для чего живет лошадь?

Разве не бессмысленно, что лошадь рожает жеребенка?

Всё относительно. Может быть, следует назвать это

случайностью?

Что ж, пожалуй так оно и есть. Случайность!

Оттого, что так оно и есть, это можно выразить

в слове.

Но нет никакой необходимости в предметах и действиях,

выраженных словом.

Вся их предметность - лишь случайные сгустки.

Эти феномены наделять смыслом так же нелепо и глупо,

как и сами слова наделять смыслом.

Какой смысл в том, что ночь наступила?

Какой смысл в том, что человек умирает?

Какой смысл в том, что идет снег?

Какой смысл в том, что цветы красивы?

Какой смысл в том, чтобы эти слова произнести

и записать?

Тем не менее всё это реальные факты.

Есть ли здесь что-нибудь, не относящееся к фактам?

Всё только факты!

Из того факта, что все это факты, и проистекает

бессмысленность.

Бессмысленность неоспорима.

Бессмысленно то, что курица квохчет.

Бессмысленно то, что оно высиживает яйц.

Бессмысленно летать на самолете.

Бессмысленно пытаться влиять на политику.

Какой во всем этом смысл для мертвеца?

А кто говорит, что есть смысл в живущих?

Все факты бессмысленны.

И жить также бессмысленно.

Бессмысленно, но, вы полагаете, любопытно?

То, что любопытно, - факт,

а ведь все факты бессмысленны...

Література:

1. Ёсано Акико. “О богиня Медуза, молю...” (Стихи. Перевод с японского и вступление Е. Дьяконовой) http://magazines.russ.ru/inostran/1999/10/akiko.html

2. Ёсано Акико. Стихи. http://ch-im.narod.ru/Poetry/akiko.html

3. Григорьева Т.П. Японская литература XX века: размышления о традиции и современности. – М.: Художественная литература, 1983 – 300 с.

4. Александр Долин. История новой японской поэзии в очерках и литературных портретах. http://ru-jp.org/dolin.htm